Почему?

      Глаза открывались с большим трудом. Больничный свет, к которому за эти дни девушка уже должна была привыкнуть, сильно щипал глаза, и они снова закрывались.       Следующий раз, когда девушка очнулась, в палате были родители и Энид. Все трое что-то обсуждали с врачом. Что там происходило, она не видела, но отрывки разговора удалось расслышать, прежде чем снова провалиться в пустоту. Они говорили о ней и Ксавье.       "Ксавье! Точно! Интересно, как он" – кажется, только сейчас ей удалось вспомнить последние события.       Но из разговора она услышала, что Ксавье ещё не пришёл в себя.       – С вашей дочерью всё в порядке – утвердительно произнёс врач, обращаясь к родителям девушки. – В скором времени она должна полностью оправится. Она крепкий орешек, отделалась лишь лёгкой гипотермией. Но мы всё ещё наблюдаем за её состоянием. – либо наступила небольшая пауза, либо Уэнсдей на несколько секунд провалилась в наркотический сон.       – А что с тем мальчиком? – поинтересовалась Мортиша, обнимая своего мужа.       – Он сейчас под наблюдением врачей. Ему надо отдыхать. Он приходил в сознание пару раз, но сразу же отключался после этого. Впрочем, состояние у него стабильное. Обморожение некоторых конечностей первой степени.       – Время посещения окончено! – услышала она звонкий незнакомый голос, доносившийся из противоположного конца палаты. Всё это время Уэнсдей лежала с закрытыми глазами, так как из-за слабости даже думать было трудно, не говоря уже о том, чтобы двинуться или повернуть голову. Хотелось, чтоб этот яркий ненавистный свет перестал приносить такой дискомфорт даже сквозь закрытые веки. Уэнсдей любила пытки, однако сейчас она не ощущала должной эйфории от этого.       А дальше она опять провалилась в сон. ***       – Вы уже проснулись? – будь у Уэнсдей силы, она ответила бы со свойственным ей укором. Над ней возвышалась низкорослая, до тошноты улыбчивая медсестра и сжимала в руках чёрный планшет. – Я позову врача.       В этот раз Уэнсдей не уснула. Она так и осталась без движения лежать на своей койке, только перевела взгляд с двери, за которой секунду назад скрылась работница госпиталя, на окно. ***       После всех обследований и процедур самой первой Уэнсдей посетила Энид.       – Уэнсдей! Ох, как же я испугалась за тебя! – вскрикнула девушка и, чуть ли не плача, повисла на шее подруги.       – Энид! – прохрипела она, желая высвободиться из объятий. В горле першило, а в грудной клетке чувствовалась некая тяжесть и боль, хоть и терпимая. К сожалению. После морозильной камеры больничная палата казалась невыносимо жаркой.       – Ой, прости! Я забыла, что ты не любишь обниматься! – поспешила отстраниться Энид, стирая тыльной стороной руки слёзы.       – Что с ним? Что с Ксавье? – и первое, о чём она спросила, прийдя в себя, это о Ксавье, конечно же.       – С ним всё хорошо, – поспешно ответила Синклер. – Не так, как у тебя, но жить будет и скоро тоже пойдёт на поправку.       – Он очнулся?       – Иногда просыпается, но из-за снотворных сразу проваливается обратно в сон. – будничным тоном рассказывала оборотень, сев на край кровати. – Сейчас Аякс с ним. Твои родители тоже за дверью. Нам разрешили только по одному. – махнув рукой в сторону двери, произнесла Энид.       – Ясно. – коротко ответила Уэнсдей, но мыслями всё же была где-то не здесь. Точно ли Ксавье в порядке или Энид ей снова врёт? Доверять, как раньше, её словам брюнетка не могла, она должна была своими глазами увидеть его.       Энид же в самых мелких подробностях рассказывала о событиях минувших двух дней, что Аддамс была без сознания. Но Уэнсдей слушала её лишь фоном, погружённая в свои мысли.       – Кстати, насчёт Саманты, – именно на этих словах темноволосая подняла заинтересованный взгляд на подругу. – Когда мы отвезли вас в больницу, Аякс позвонил в полицию и всё рассказал. Они поехали к дому этой су...       – Энид! – укоризненно на неё посмотрела Уэнсдей.       – Мгм... Саманта! Я хотела сказать Саманта. Чутка оговорилась, – смущённо ответила Синклер. Уголки губ Уэнсдей на секунду дёрнулись вверх.       – Продолжай.       – Так вот, они поехали туда, а она как сквозь землю провалилась. В доме творился жуткий беспорядок, вещей её тоже не было. Будто она собиралась в спешке. И короче, она исчезла. Её подали в розыск.       – Что случилось после того, как меня усыпили? – опустив задумчивый взгляд в пол, произнесла Уэнсдей.       Энид поведала ей обо всём. О том, как какой-то тип отвёз её за город и пытался их заморозить насмерть; о том, как они ехали за ним и в итоге упустили из виду, но после вовремя нашли ребят.       – Это тот, другой сын Саманты! – спустя несколько мгновений в раздумьях сделала вывод Аддамс.       – Ты уверена?       – Более чем.       – Хорошо, давай об этом потом, сейчас главное поправляйся. Я ещё зайду к тебе! – Синклер послала воздушный поцелуй и покинула палату.       Следующей вошла мать Уэнсдей, Мортиша. На лице, как и всегда, сверкала лёгкая нежная улыбка. Чёрное облегающее платье, волосы блестели ярче больничных ламп, а осанка была идеально прямой. В этом вся Мортиша Аддамс.       Она медленно подошла к кровати своей дочери и села на то же место, где недавно сидела волчица. Аккуратно накрыла своей тёплой ладонью руку дочери, которую та отдёрнула.       – Может, всё же расскажешь, что происходит, – начала Мортиша. – За последний месяц ты посещала больницу чаще, чем за всю свою жизнь. Что-то происходит! И я это вижу! Уэнсдей, чтобы ни случилось – я тебя поддержу. – девушка хотела начать отнекиваться, но сдалась. Тем более ничего плохого, наверное, не будет, если она поделится этим с матерью. Возможно, она даже смогла бы рассказать какие-то неизвестные Уэнсдей факты об этой семейке.       Темноволосая изложила в подробностях всё, что происходило с ней с начала нового семестра в Неверморе, конечно же, упустив подробности об их странных отношениях с Ксавье. Да и отношений то у них не было. Это было трудно назвать дружбой или чем-то ещё. Это просто было.       – Ужасно! В плохом смысле этого слова! Эти люди перешли все грани! Я никому не позволю трогать мою семью! – вскочила с места Мортиша Аддамс.       – Каким же образом? Мы даже не знаем где они сейчас, и вряд-ли они собираются отступать, – хмыкнула Уэнсдей.       – У нас есть Оливер, который добровольно или нет выложит всю информацию, которая ему известна. – вдруг произнесла женщина, снова натянув улыбку.       – Он же...       – Пришёл в себя ещё позавчера, – усмехнулась Мортиция Аддамс и снова села на край кровати дочери. – Хотел с тобой поговорить, но ты была без сознания и ему бы вряд ли это удалось. Врачи всё ещё держат его в больнице, но с каждым днём ему всё лучше.       Девушка, потупив взгляд куда-то вниз и перебирая пальцами белоснежную простыню, внимательно слушала каждое слово матери, обдумывая всю полученную информацию.       – Мне нужно срочно выписаться! –произнесла Аддамс младшая тоном, не терпящим возражений.