Kissi Royal Maroon Helleborus

Он знал, что увидит, как волосы Сяо Хуа побелеют. Это было предсказанным на роду невезением — терять и терять. И единственным шансом разорвать круг казалось уйти раньше: раствориться, сбежать, умереть. Хэй Сяцзы мог бы поступить так с кем угодно, но только не с Се Юйченем. Дело было даже не в привязанности, уважении и искренности — нет, Сяо Хуа попросту не позволил бы так с собой обойтись. И противостоять ему было бы невозможно. Так что Хэй Сяцзы ждал и опасался дня, когда бы увидел Хуа-эр-е уходящим. Оказалось, не стоило. Белый Сяо Хуа идёт. Яркий, чистый, как лучший фарфор, почти светящийся и превращающий носителя в одного из героев классических историй. Сяо Хуа не стареет, нет: застывает во времени, как сам Сяцзы. Вечно молодой, будто демон или небожитель. Смешное сравнение для тех, кто посвящён в тайну одной исследовательской базы… Ироничное. Кто может приказывать поверженным тварям, как не воинственное божество? Это сравнение становится прекрасной домашней шуткой. Даже со слабыми попытками Хуа-эр напомнить, что то же касается и Сяцзы. Он вполне согласен на роль демона, чего уж! Пускай кому-кому, а ему белый совершенно не идёт. Демаскирует, ломает стиль, превращает в бунтующего мальчишку, но… Он никогда не думал мечтать, что они могут состариться вместе. Технически, они и не: это не тяжесть прожитых лет, всего лишь разделённый на двоих цвет. Кардинальная смена имиджа. Но сердце всё равно смиряет ход, успокоенное, завороженное отражением. Сяо Хуа соединяет их пряди, придирчиво объясняя разницу в оттенках. Хэй Сяцзы глубоко всё равно на то, кто из них счастливый обладатель белоснежного, а кто — жасминового. Он переплетает волосы в куцую косичку и смеётся на рассерженное шипение, когда приходится отхватывать этот шедевр ножом, чтобы распутаться. Хуа-эр выглядит весьма недовольным, что, впрочем, не мешает ему действие повторить, утаскивая и себе на память получившуюся композицию. И требовательно подставиться под руки, намекая на выболтанные когда-то сведения о лицензии парикмахера. Сяцзы правит ему стрижку боевым клинком и не устаёт мурлыкать счастливый мотив. Его не смущает ни навязчивое, удушающее ощущение присутствия по ту сторону стекла, ни сдавленное извинение не вовремя явившегося с докладом Ян Хао. Мгновение тянется за мгновением, падает серебром на каменный пол. Сяо Хуа ловит его взгляд через отражение и приподнимает уголки губ в тонкой проницательной улыбке. Сяо Хуа, разумеется, читает каждый документ, попавший ему в руки — летопись сердца Сяцзы исключением не становится. Можно не сомневаться: если и не планировал менять колер, теперь точно продумал, как использовать внезапный результат. Таков уж Се Юйчень. И концу света найдёт применение, и опавшему листу. Сяцзы посылает ему кошачий поцелуйчик, на миг приспустив очки, и начинает напевать громче, приглашая присоединиться. Приглушённо, вполсилы — голос Сяо Хуа следует за ним.