Kissi Royal Maroon Helleborus

— Твоя родственная душа никогда не придёт за тобой! Се Юйчень невежливо закатывает глаза. Почему все горе-похитители считают своим долгом быть такими шумными? Ещё и места выбирают сплошь в ледяных подвалах. — Не придёт. — соглашается он сухо. Навороченные наручники щёлкают, открываясь, и в этот же момент череп ближайшего наёмника раскрывается, как скорлупа фисташки. С щелчком. — Вот же морока… Односторонние связи — редкость, но бывает. Ничего нового. Природа — жестокая мать, и некоторых своих детей любит больше, чем других. Вот тебе, сын, любовь, вот тебе надежда, вот защита. За Се Юйченем никогда не придут, как за родственной душой. Разве что — как за братом. Он не против. Луч к треугольнику — это даже не смешно. Он не пытался удалить метку. Спорить с судьбой — сложная задача, но уродовать при этом себя? Нет. Се Юйчень от своей родственной души не отказывался. Приглядывал со стороны. Родственнику и другу это позволялось. Только верная А Тоу знала, сколько слоёв краски пришлось вбить под кожу, чтобы скрыть чужое имя. Так, чтобы оно осталось. Так, чтобы знал только он. Чтобы не рисковать возможным раскрытием и не тратить дополнительные ресурсы на ограждение от людей, желающих надавить на Се Юйченя через его близких. А Тоу ругалась. Почти умоляла перекрыть другим именем — у вас же есть партнёр, босс, возьмите его, романтично ведь, или любое из головы придумайте, — закрасить симпатичным узором — цветком там или причудливой вязью, хоть традиционными строками стихов. Он отказался. Первое было бы предательством — предательством всех вовлечённых сторон; второе — глупостью, кто бы не сопоставил расположение и размеры татуировки с меткой. Его всё устраивало. Разве что любопытно было порой: а помнил ли У Се, почему тогда обещал жениться на нём? Вряд ли, конечно. — Хуа-эр! Подумай о тяжкой доле обслуживающего персонала, им это всё потом отмывать! Вопреки мнению многих, Сяцзы не был его родственной душой. У Хэй Сяцзы руки были чисты — и Се Юйчень никогда не спрашивал, а Хэй Сяцзы не заводил об этом разговор. Сяцзы — его партнёр, и это единственное, что имеет значение. — Всё равно некому будет им платить, — ворчит он, отбивая безобидную подколку и подхватывая заботливо предоставленный пистолет. Сяцзы только хмыкает в ответ — признаёт справделивость заявления. И, верный своим повадкам, становится слева. Прикрывает бок, толкает плечом, молчаливо подбадривая. Смешной — как будто Се Юйченя нужно утешать. Как будто впервые. Брезгливо обходит лужу крови, но наступает на запястье того, кто держал ключи от наручников, замечает Се Юйчень, чувствуя, как становится чуть теплее. — Давай, Хуа-эр-е, — негромко произносит Сяцзы, поигрывая кинжалом, как последний головорез. Небрежно, неряшливо — попробуй так сделать кто другой, уже остался бы без пальцев. Но это Сяцзы, а его навыки ножом… — Нам пора. Я нашёл новый ресторанчик — пряно и много мяса, всё, как мы любим. Работает до полуночи, если поспешим, успеем вполне. Сяцзы всегда приходит за ним.