Искры

Мне чудилось, что смысл бытия — в огне, и заревом меднёного пожара клубилась жизнь моя. Казалось, мало в ней толку, если догорит. Во сне кошмарном всё вот так кончалось, Тойя. «Угаснет ведь, отдать кому? Того ли я выбрал, раз едва не выл от боли мой старший сын, вдруг он того не стоит?» — бездушно думал я. Теперь здесь — мы. Будь проклят день, когда, мечтой влекомый, скрестивший льда и пламени геномы, четыре раза барабан взаймы я раскрутил, но револьвер судьбы пробил мой череп первым же патроном; три выстрела последовавших звоном прошили мир, и грохот от пальбы догнал меня виной, да ныне поздно. Ты вырос, сын, и вырос без меня таким, каким лишь в двадцать лет стал я, сильней, умней, безжалостней — серьёзно, ты так желал, чтоб я тебя признал, ты так старался — этим мы похожи, хоть в Рей пошёл ты тонкой белой кожей, но, Ками, кем же ты в итоге стал?..