Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Ань Цзе сел на кровати и потянулся. Его суставы хрустнули, и он нахмурился. Опустив голову, Ань Цзе похлопал себя по плечам и спине. Стояла морозная погода. Холодный северо-западный ветер задувал в щели оконных рам и разукрасил красивыми белыми цветами углы стекол. Шел снег, пряча улицу под белым покровом. — Там такая стужа, — он наморщил нос. — Давай я сам съезжу за ними. Это же не далеко. Из-под одеяла донесся смех, Мо Конг высунул голову наружу, перевернулся и обнял Ань Цзе. Не открывая глаз, он ткнулся в него носом и невнятно пробурчал: — А давай не поедем? Пусть торчат в аэропорту… И вообще, поговорим об этом позже, сначала поцелуй меня! От щекотки Ань Цзе вздрогнул и отвесил Мо Конгу легкий подзатыльник: — Прекращай это! Вставай и приберись в доме, скоро приедут Сяо Цзинь и остальные. Тебе еще нужно налепить пельменей и приготовить, когда они прибудут. При упоминании сестер Мо Конг поморщился. — Почему только Сяо Цзинь? — он зевнул. — А где Сяо Юй? — Я вчера звонил ей, она сказала, что последнее время очень занята. Освободится после пятнадцатого и тогда приедет. Мо Конг уныло потер лицо ладонями и пробормотал: — Чем таким серьезным она занята? Она уже такая старая, а до сих пор не замужем. Я больше не могу контролировать ее и очень волнуюсь. Приподняв бровь, Ань Цзе взглянул на него с саркастической ухмылкой. — Чья бы корова мычала! У тебя еще хватает наглости заявлять, что ты заботишься о других, мой малень… Он едва не произнес «мой маленький друг», но эта фраза была на вершине списка «запретных слов Мо Конга» с тех пор, как Ань Цзе пытался скрывать правду и их пути почти разошлись перед путешествием в пустыню. Для Конга три простых слова звучали как оскорбление, и Ань Цзе никогда с того момента их не произносил, и сейчас почти вовремя опомнился. Он внезапно ощутил, как температура вокруг него, похоже, упала на несколько градусов. Он сухо рассмеялся и принужденно закончил: — В общем… Я, пожалуй, позвоню и узнаю, прилетели ли эти две напасти, Цзуи Шэ и Пятнадцать… Он вскочил с намерением увернуться, но Мо Конг двигался быстрее и успел схватить его за плечи, прежде чем он сбежал. Тем не менее Ань Цзе удалось вырваться и даже сделать несколько шагов, но Конг настиг и, взяв в замок его шею, притиснул спиной к своей груди. Деваться было некуда, твердые мыщцы на руках Мо Конга, казалось, были отлиты из стали, и Ань Цзе оставалось лишь беспомощно повиснуть, словно котенку, схваченному за шкирку. Его кадык упирался в сгиб локтя Конга, и он не смел даже пошевелиться. Он лишь слегка приподнял подбородок и с подобострастной улыбочкой взмолился о пощаде: — Я был неправ, я больше так не буду! Честное слово, больше не буду так говорить! Внезапно его ноги оторвались от пола, и Мо Конг без особого труда поднял его и бросил на кровать. Матрас был настолько мягким и упругим, что лишь спружинил, когда второй мужчина запрыгнул сверху, придавливая его ноги и руки. — Ну, и кого ты тут назвал своим маленьким другом, а? — с опасным выражением в глазах выдавил Конг сквозь зубы. — Оговорка! — невинно заморгал Ань Цзе, про себя подумав, что Мо Конг выглядит что-то не особо оскорбленным. — Это определенно оговорка, клянусь Председателем Мао! Губы Конга изогнулись в коварной усмешке. Одна его рука, нежно погладила лицо Ань Цзе, заправила прядь мягких волос за ухо. Он провел пальцем по ушной раковине, и двусмысленно улыбнулся: — Да ну? Оговорка? Не из тех ли: «что на уме, то и на языке»? Особенно… Рука Мо Конга продолжала двигаться вниз, и кончики пальцев скользнули по обнаженной шее Ань Цзе, расстегнув одежду, ловко проникли под воротник, и ладонь, проехавшись по теплой коже, остановилась у сердца. Мо Конг ощутил быстрое биение, а затем внезапно ущипнул за сосок. — Особенно это касается хитрых лис, у которых всегда полно тайных рассчетов. Дыхание Ань Цзе участилось, он возмущенно поймал за запястье озорную руку. — Что за любовные игрища так рано утром? Давай-ка вали отсюда, займись чем-то полезным… Ах! Наклонившись, Мо Конг куснул его за шею. Разжав зубы, он тут же нежно зализал следы укуса, им самим же оставленные, и интимно потерся щекой о щеку Ань Цзе. Если тот и хотел отпихнуть наглеца, то упустил такую возможность. Вероятно, работа была виной тому, что сильные и красивые линии мускулов Мо Конга четко вырисовывались под пижамой. Ань Цзе с грустью обнаружил, что больше не способен руководить этим ублюдком, который вырос как на дрожжах. — Не суетись, мне нужно подготовиться к тому, чтобы подняться и… — Мо Конг резко толкнулся бедрами, и Ань Цзе, чуть не прикусил язык, сдерживая стон. — А, неважно… Он наклонился к самому уху, чтобы прошептать это слово, и теплое дыхание пощекотало завитки ушной раковины. Лизнув мочку, Мо Конг удовлетворенно заметил, как все тело Ань Цзе затрепетало в ответ. Успокоившись, он пояснил: — Я хотел сказать, что поеду с тобой. Этот мужчина имел неуязвимый и жесткий вид, но на самом деле ему трудно было отказаться от такого интимного жеста. Иногда просто тепло другого тела в холодную погоду может согреть сердце. Мо Конг вздохнул, и вдруг вспомнил, как его руки почти сомкнулись на талии Ань Цзе. — Эй, ты вообще ешь? Сколько тебя ни корми, всё впустую! — Я работник умственного труда. Это большая трата калорий! — отступив, Ань Цзе упер руки в бока. — Почему ты становишься все тяжелее и тяжелее? Питаешься свинцовыми ядрами? Мо Конг наклонился к его лицу, так что кончики носов почти соприкоснулись. Его смеющиеся глаза словно затягивали в свою глубину. А потом он прикрыл веки и поцеловал осторожным, бережным поцелуем, как будто Ань Цзе был вазой из тончайшего драгоценного фарфора. Затем он положил одну ладонь на лопатки Цзе, а второй подхватил под затылок и снова приник к губам. Ань Цзе на миг заколебался, но в конце концов не стал отталкивать, наоборот — обнял Мо Конга за талию, а второй рукой обвил его шею. Цзе никогда не делал ему замечаний о технике поцелуев, но Мо Конг всегда немного беспокоился об этом. К тому же, со своей одержимостью, он иногда неосознанно представлял себе как Ань Цзе целует других. Сколько практического опыта нужно, чтобы научиться целоваться на таком высоком уровне? Ах, на душе было так кисло. (прим. переводчика — так говорят про страдашки от ревности) Подумать только, скольких людей он встречал на своем пути, скольких обходил стороной, играя в свои игры, скольким причинил боль… Он был нежен со многими, но не остановился ни на мгновение, чтобы остаться с кем-то, потому что его мысли, сердце, душа и тело были когда-то давно отданы другому человеку. От этих раздумий в груди Мо Конга разливалась тупая боль. Он знал, что создает проблему на пустом месте, что его подозрения неразумны, но неуверенность, которую он испытывал относительно Ань Цзе, была слишком велика. Самая большая дистанция в мире — это когда влюбленные не знают чувств друг друга, но что, если их разделяет не только расстояние, но и время? Никто из тех, кто знал Ань Цзе, включая и Пьяного Змея, не могли понять, почему такой как он посвятил половину своей жизни хрупкой невинной девушке, которая обладала чистотой, неизвестной ему? Потому что она стала его первой любовью, той, с которой он впервые познал это чувство? Это ее удача или его несчастье? Прошло уже столько лет и, наверное, даже сам Ань Цзе уже не сумеет сказать, что он испытывает к Му Лиан. Возможно так случилось потому, что он был юным, или был жаден до тепла, которое не могли ему дать его друзья и братья. Однако Му Лиан умерла. И Мо Конг понимал, что живой человек никогда не будет конкурентом мертвецу. Ее уже не было в этом мире, она не могла совершить ничего, что испортило бы ее образ. Она была как каменная статуя, хранящаяся в далеком святилище, и искажение памяти лишь добавляло ей ореол святости. Но это все в прошлом. Только живя, человек имеет право на счастье и любовь. С того времени, как они вернулись из пустыни, прошло уже много времени. Мо Конг, юноша, изначально свернувший на кривую дорожку и едва не превратившийся в преступника, внезапно развернулся на сто восемьдесят градусов и стал доблестным народным полицейским. А вот Ань Цзе вернулся к своей прежней работе фрилансера — журналиста и переводчика. Вероятно, у него был талант к этому, потому что, несмотря на то, что Мо Конг был занят в отрасли с высоким уровнем риска, где ему приходилось работать сверхурочно круглые сутки, он все равно зарабатывал меньше, чем Ань Цзе, сидя дома и клацая по клавиатуре в свободном режиме. Его клаустрофобия так до конца и не излечилась, и, скорее всего останется с ним до конца, но, Мо Конг думал, что не пожалеет своей жизни, чтобы всегда защищать его, чтобы он больше не боялся ничего, даже если этот подлец, возможно, не нуждается ни в защите, ни в заботе… Жизнь… Преодолев все нечеловеческие испытания, они заслужили жить нормальной жизнью. Да, любовь — это то, что действительно заставляет нас взрослеть. Все те убийства и преследования, эмблемы ириса, монстры в пустыне были подобны незабываемому сну, в котором прошла юность Мо Конга. Слушая песню, или сидя с сигаретой и наблюдая за сменой сезонов за окном, глядя как Ань Цзе приходит и уходит, как отстукивает текст на клавиатуре или ругается с редактором, Мо Конг вдруг чувствовал, что все, что было раньше, так иллюзорно, так нереально… Они делили на двоих воду, рис, масло, соль, соевый соус, уксус и чай, время от времени ссорились по пустякам. Ань Цзе, человек, который был претенциозным и эксцентричным в глазах других, наконец-то стал настоящим. Он был настолько реальным, что, вставая каждое утро, Мо Конг чувствовал себя особенно счастливым, дотрагиваясь до его тела с немного более низкой, чем у всех температурой, и сердце наполнялось радостью. Есть выражение «встать рано, чтобы успеть на позднюю встречу», и это было как раз про них. Помогая час спустя кое-кому выйти из ванной, Мо Конг улыбался, как лиса, укравшая курицу. Ань Цзе не удосужился даже открыть глаза, позволяя завернуть себя в теплое одеяло. У Мо Конга потекли слюнки, когда он увидел это соблазнительное зрелище. Он подумал, как было бы хорошо, если бы этот парень всегда был таким податливым. Он подоткнул углы одеяла, прикрутил кондиционер на один градус и поцеловал Ань Цзе. — Поспи еще немного, я поеду встречу этих двух богов чумы Цзуи Шэ и Пятнадцать. В ответ Ань Цзе что-то невнятно пробормотал. Мо Конг почти сделал шаг, но не мог уйти. Открыв глаза, Ань Цзе увидел, что он присел на край и смотрит на него не мигая. Он немного растерялся от этого взгляда, и неловко пнул Конга: — Чего тормозишь? Тебе разве никуда не надо? Мо Конг потер лицо ладонью и после долгого молчания вдруг сказал: — Выйдешь за меня? Ань Цзе озадаченно уставился на него, ему понадобилось довольно много времени на осознание, что он только что услышал. Изменившись в лице, он схватил подушку и швырнул ее в голову Мо Конга. А тот, откинув подушку, опустился на одно колено, как раз вовремя, чтобы избежать второй летящей подушки, схватил руку Ань Цзе и зажал ее в своей: — Послушай, ну, почему бы тебе не выйти за меня замуж, а? Я вдруг понял, что ты сможешь прожить без меня, а я без тебя нет. Если тебя не будет рядом, я не проживу и дня. Так почему бы тебе не спасти одну жизнь и не отдать ее мне? Ошеломленный его словами, Ань Цзе мог только моргнуть. — Кхм… я… — Если ты не отказываешь мне сразу, разреши принять это как обещание? Ань Цзе посмотрел на блестящую влагу в глазах Мо Конга, затем на руку, сжимавшую его пальцы, и не стал освобождаться. Конг улыбнулся и вытащил из кармана маленькую коробочку. Ань Цзе выглядел так, будто его ударило молнией. Он наблюдал, как коробочка открылась, и блеснули два скромных платиновых кольца. В ответ на его недоверчивый взгляд, Мо Конг, запинаясь, спросил: — Ты… ты… ты… это же «да»? Лицо Ань Цзе покраснело, но он почему-то все еще не думал отдергивать руку. Мо Конг осторожно взял кольцо и надел его на безымянный палец Ань Цзе. Он с большим благоговением поцеловал тыльную сторону его руки и серьезно сказал: — С этого момента я предан тебе. Только тогда Ань Цзе понял, что продал себя, и отдернул руку, словно ошпаренный. Мо Конг вскочил и быстро надел второе кольцо на свой палец. — Я и не ждал, что ты наденешь его для меня, поэтому я сделаю это сам. В любом случае тебе уже слишком поздно сожалеть об этом. С радостным хохотом он выскочил за дверь, как порыв ветра, как будто боялся услышать что-то, что ему не хотелось слышать. Оставшись один, Ань Цзе задумчиво покрутил блестящее белым металлом кольцо. Непривычное ощущение, но не неприятное. Он покачал головой и мягко улыбнулся. Просто прими это. *** — Почему бы нам не усыновить ребенка? — Ребенка? У тебя что, свободное время появилось? — Это вложение в старость. Я человек, который каждый день рискует жизнью. Если мне не повезет, я в лучшем случае останусь беспомощным инвалидом, а в худшем просто умру. Если меня не станет, у тебя все равно будет кто-то рядом, чтобы позаботиться о тебе. — … — Ну, что скажешь? — Могу я сначала тебя задушить? — Товарищ Ань Цзе, вы пытаетесь убить своего мужа. — Товарищ Мо Конг, вы сами напросились. *** Через некоторое время Мо Конг действительно нашел маленькую сироту. Неизвестно, какими темными путями действовал этот человек, какие коррупционные ходы провернул, где он нашел малышку, и каково было ее происхождение. Однако в семье из двух мужчин появилась маленькая дочка. Ань Цзе с первого взгляда влюбился в эту крошку с кроткими ясными глазками, такую нежную и беззащитную. Настолько сильно, что его даже начало беспокоить, сумеет ли он как следует позаботиться об этой маленькой жизни. Ребенку дали новое имя — Ань Инин. — Фамилия Ань от отца, — сказал Мо Конг. — «И» в значении «счастливый», а «Нин» — «спокойствие» и «далеко идущий». Я надеюсь, что она будет красивой и умиротворенной, когда вырастет. КОНЕЦ