Чай? Кофе? А может меня?

Всë начинается с того момента когда Волчок, Миша и Сова шли домой после "поучительной" минуты с местным охотником. Мы шли ночью по заснеженному лесу, сегодня ночь была особенно красивой. Лунный свет, падал на снег, заставляя его блестеть как чистый алмаз, так и хотелось смотреть на эту игру света. Но не только луна и свет здесь были прекрасны. Густой завораживающий лес, который будто так и манил, словно приглашая к себе. Вся эта картина была столь прекрасна, что говорить что-либо желания не было никакого. Хотелось только пожирать взглядом загадочный лес, однако тяжёлый и густой снег портил эту картину. Мокрый снег был настолько вязок, что было трудно даже поднять ногу. Он словно пытался вцепиться своими цепкими руками и не отпускать. К этому Я, видимо, никогда не привыкну. Но даже так мысли о нём меня не отпускали, словно вцепились в мой мозг как червь-паразит. Но при этом они словно согревали душу и сердце. Интересно, а придёт ли загадочный мальчик ещё? Если да, то когда? Есть ли у него хобби? Где он живёт?. От столь манящих мыслей меня вырвал голос Волчика. - Почти пришли... Я уже вижу дом... - Он все ещё похрамывал, борясь с болью. - Это хорошо-о. Ночь сегодня какая-то уж особенно холо-одная... - Подал голос Мишка, придерживая Волчика. А ведь действительно. Я и не замечала до этого, но сегодня действительно как-то холоднее, чем обычно. И теперь, в полной мере ощутив зиму, я тоже замёрзла, разделяя радость Мишки. Они стали идти чуть быстрее, что было явно не очень просто, учитывая густой и мокрый снег, так и норовящий упасть куда-нибудь в сапог, замораживая всё изнутри, поэтому я немного отставала. Однако они не спешили в дом, и, взяв веник около входной двери, начали сметать со своей обуви весь снег, поскольку заносить в дом снег никому не хотелось. Пока они "чистили" свою обувь от снега, я уже подошла, ожидая своей очереди, поскольку веник был один. После тщательного стряхивания снега, Волчик открыл дверь, а на его лице была видна еле заметная улыбка. Он на что-то смотрел. Я же ничего не видела, поскольку Волчик был прямо на проходе, закрывая обзор. .......... ......... ........ ....... После примерно 10 секундного молчания, Волчик так и не зашёл в дом, словно смотря на что-то или кого-то. Такое ощущение, будто эти 10 секунд были самые напряжённые и таинственные за долгое время. - Во-олчик, ну чего ты там... - Миша не успел договорить. Волчик развернулся к нему, и, приложив указательный палец к пасти маски тихо зашипел - Тише ты, тут вон голубки спят... - Волчик развернулся к нему, и, приложив указательный палец к пасти маски зашептал. Он наконец зашёл в дом, и мы незамедлительно последовали за ним. Я зашла последней, запирая за собой дверь. Обернувшись, я увидела то, что словно парализовало меня. Весь мир будто замер. Миша тоже стоял в ступоре. Волчик же, рассматривая наши ошарашенные морды, тихо прошипел: - Пойдёмте-ка на кухню, не стоит будить. Миша, бросив удивлённый взгляд на два тела, подхватил брата под руку, и пошёл на кухню. Они скрылись в дверном проёме. Я была в шоке. Возможно, даже каком-то ужасе. Я ничего не понимала, только таращилась на голых Алису и Антона, лежащих под одеялом. Разбросанная одежда, голые плечи, торчащие из-под одеяла - всё это вполне понятно объясняло, что же тут произошло. Не менее удивителен был и тот факт, что старшая сестра лежала без маски, обнажая свою истинную сущность, но это сейчас волновало меня меньше всего. Когда время возобновило свой ход, то моё сердце будто пронзили охотничьим ножом, после чего поковырялись в нём, и кинули туда опарышей, что так охотно наслаждались свежей плотью. Хотелось закричать от боли, но в горле встал ком слёз который не позволял издать даже писка. Глаза начали увлажняться от подступающих слез, которые я всё же пыталась сдержать. Но мой злобный, полный ненависти и боли оскал всё же проявился, благо его прекрасно скрывала моя маска. Желание придушить, убить обоих только делало хуже. Слёзы подступали всё ближе. На меня словно вылили ведро, коктейль из чувств: грусть, обида, ревность, зависть, злость, ярость, ненависть, и словно питала все эти чувства огромная БОЛЬ. Кулаки сжались в огромные гири, которые уже невозможно разомкнуть. Я хотела подойти к ним, высказать всё что о них думаю, а затем сомкнуть ладони на горле каждого, давя, пока не перестанет дёргаться, избавляясь от огромной боли, что сидела в груди. Но. Тяжёлый взгляд Волчика и сочувствующий, Миши, впились в меня, словно говоря "Остынь, София, присядь к нам, давай поговорим". Чувства и эмоции всё ещё били ключом. Я пустила тихую слезу в полных ярости глазах, и быстрым шагом ушла на кухню, лишь бы только их не видеть, лишь бы всё это по скорее закончилось. Под тяжёлые взгляды братьев я села за стул. Было видно что Волчик и Миша всё поняли, поняли что со мной происходит, но решили не трогать особенно больную сейчас, тему, за что я им благодарна. Однако между нами воцарилась некая тишина. Видимо ждали пока я успокоюсь, но секунда за секундой шла, а единственным, что разрывало тишину было тиканье часов. Спустя 40 болезненно долгих секунд, тишину всё же решил нарушить Волчик. - Вот голубки, да, Мишань? Хоть бы в комнате закрылись! - А ты замети-ил, что Алиса-то без ма-аски? Значится, открылася-а Антону... - Миша тоже не остался в стороне. - Слушай, а ведь действительно! Получается мы можем их снимать. Вот только проверять желания как-то нет. А вдруг это только Алиса так может? - Волчик привстал, что бы посмотреть в комнату. - А что, Во-олчик? Бои-ишься? - Миша попытался взять своего брата на "слабо". - Это я-то боюсь?! Я, сам Волчик?! - Волчик было вскочил из-за стола, опровергая доводы брата громким шёпотом, но сразу уселся обратно, прихватившись за рану. Спустя где-то секунд 5 тишины, они не громко захихикали, хотя у Волчика получалось скорее не хихикать, а просто прерывисто хрипеть. Рана сказывалась на лёгких. После того, как они успокоились, Волчик предложил компромисс: - Ладно, на счёт маски у Алисы спросим когда она проснëтся. - Да, дава-ай так и поступим. Может чайку попьё-ом? Я могу мёда принести. - Миша явно скучал, постукивая по столу пальцами. - Да, было бы неплохо. Хоть чем-то нужно заняться, пока эти, - Он показал большим пальцем за спину. - Не проснуться. Волчик встал, и подошёл к небольшому чайничку, пока Миша отошёл в кладовку за медком. Я же, пускай и слушала их, но взгляд мой был устремлён в никуда. В голове у меня бушевал ураган из разных мыслей и чувств, я не знала что думать, не знала что чувствовать, такое чувство будто я была разбита. Опустошена... Говорят, первая любовь запоминается лучше всего, и является самой искренней. Как забавно и иронично... Не успела толком и начаться как моя любовь была разбита, словно хрусталь, который так долго ждал своего момента на пыльной полке, но когда момент наступил он был разбит и забыт. В одном они правы - то, как тебе разбивают сердце, ещё до момента признания, очень сложно забыть. Даже не смотря на ураган в моей голове, ещё три сильных чувства никуда не делись. Грусть, отчаяние и боль. Не успела я опомниться как моя кружка чая уже стояла у меня перед лицом, а Миша и Волчик уже о чём-то разговаривали, но я их не слушала. Такое чувство будто весь мир стал пустым и ничего не имело значения, ничего кроме необычного паренька, что так и тянул к себе чужое внимание... Антона... Почему-то даже после всего, меня всё ещё влекло к нему. Хоть и было на часах 4 утра, Мишка и Волчик всё говорили и говорили... Мой чай уже давно остыл, а ложка для мёда так и осталась нетронутой... Но опомнилась я лишь тогда, когда Антон уже начал собираться, и в последний момент я успела посмотреть в его глаза, такие глубокие, такие манящие. Меня окатил румянец который хорошо скрывала маска. Сердце стало болеть ещё больше, теперь на него будто медленно стекала струйка расплавленной стали, боль была столь жгучей, сколь и невыносимой... Как соль на открытую рану. Но тут я заметила её... Из-за кого мне так плохо... Ту, которая украла его у меня. Ту, которую я бы хотела больше никогда не видеть. Алиса. Смотря на неё, прямо в глаза, решила не устраивать скандал и тяжёлыми, но аккуратными шагами я направилась в свою комнату. Волчик и Миша сопроводили меня своими сожалеющими взглядами. Они знали, что творилось у неё на душе. Не могли понять этого чувства, но знали. Я, быстро открыв дверь и зайдя в комнату, тут же хлопнула ей чересчур сильно, закрывая её. Я щёлкнула выключателем. Это была маленькая комната, где-то 3 на 5 метров, с левой стороны стены находилась небольшая кровать, напротив кровати же стояли стул и небольшой письменный стол, и окно над этим же столом. На стене над кроватью была небольшая полочка, явно сделаная вручную из доски и двух верёвок, на полке же красовались самые разные книги, начиная от худеньких детских сказочек, заканчивая толстыми и увесистыми томами по 500 и более страниц. Осмотрев комнату своим уставшими и полными грустью глазами, я тяжело вздохнула, и заметила, что из за зрелища, которое я застала, и из за шока нахлынувших эмоций, я совсем забыла снять свою обувь. Не спеша раззуваясь, я поставила свою обувь около двери. Плетясь к своей кровати с болью в душе, я будто тащила за собой огромный валу. Я плюхнулась на старую, но всё ещё мягкую кровать. Наконец-то я перестала сдерживать слезы, которые так и норовили хлынуть водопадом. Я заплакала, так тихо, иногда я просто вздрагивала чтобы выпустить ещё слез. Не знаю для кого, не знаю зачем, но я тихонько сказала сквозь слезы. - Почему она?.. Чем она лучше?... Глупые вопросы, на которые я знала ответ. Алиса может себе позволить делать с парнем то, чего София позволить не может. Сейчас я чувствовала лишь усталость и печаль, такие знакомые мне чувства... Я не помню, из-за чего они приходили в прошлой жизни, но сами чувства отпечатались в памяти раскалённым клеймом. Самое первое, что пришло на ум были качели. Такое ощущение, будто это не воспоминания, а просто фото, сделанное на очень старый фотоаппарат, из за чего всё кажется таким бесцветным и размытым, похоже я тогда качалась на них, но я была одна, Пустая площадка, и только я, качавшаяся на старых, бесцветных качелях... Чувство грусти, обиды и одиночества как будто было перманентным. Скорее всего у меня не было друзей. Второе воспоминание было салоном машины. Кажется я куда-то ехала, но точно сказать сложно. Впереди сидели две фигуры, но они настолько размыты, что оставались лишь смутными кляксами. Эти чувства - волнение и грусть. Третьим и последним было то, как я выглядываю из-за двери, наблюдая за двумя взрослыми силуэтами. Они уже были не так размыты, и поэтому я смогла увидеть, что они кричали друг на друга. Тогда я чувствовала страх. Хотелось, чтобы кто-то увёл меня подальше от этого зрелища, закрыл мои уши и обнял, чтобы я могла чувствовать себя как за каменной стеной. Но никого не было. Видимо я была либо единственным ребёнком. Это всё что я помню. После этого в голову лезет, будто бы я проснулась от долгого сна. Я лежала на снегу. На холодной, но при этом такой мягкой кровати. Была ночь. Я попыталась встать, но моя попытка закончилась неудачно. Немного привстав, я упала на колени, мне было сложно встать, будто я на своих плечах поднимала наковальню, весом в тонну. Я решила хоть немного осмотреться, пускай и была ночь, но ближайшее к себе дерево мне удалось разглядеть. Я вцепилась пальцами в кору ели, словно она была моей единственной опорой, которую я ни в коем случае не собиралась упускать, как сова, которая нашла мышь в сугробе и вцепилась в неё. Я немного привстала, но даже так мои коленки тряслись, я едва ли стояла. Не долго простояв, я упала, на этот раз лицом в снег. Но было что-то странное... Лицо не чувствовало покалываний холодного снега. Но не успев ничего сделать, я услышала чей-то немного противный, но, кажется не желающий зла, голос. - Ты как? Голос был мне не знаком. Медленно поднимая голову, оперевшись руками в снег из за чего руки моментально закололо от холода, я смогла увидеть лицо потенциального спасителя. Лицо? На незнакомце была детская маска волка, закрывающая его. Это было последнее, что я увидела. Потом я просто вырубилась. Очнулась я уже на диване. Тело спирало что-то вроде пледа. Только продрав глаза, я тут же почувствовала острую боль в голове, будто бы я успела где-то удариться. Как только я решила положить свою ладонь на лицо, тут же почувствовала что-то деревянное. Ещё немного пощупав странный предмет, я поняла - это была маска. Я открыла свои глаза, и в них ударил яркий свет, заставляя меня зажмуриться. Но довольно быстро мои глаза, кажется, свыклись. Увиденное заставило меня ужаснуться. Я увидела полупрозрачную ладонь, немного отливающую фиолетовым. Свою ладонь. я впала в шок, мысли так и лезли в мою пульсирующую от боли голову. Это точно моя ладонь? Что произошло? Кем был тот парень в маске волка? Почему на мне какая-то странная маска? Что я? Я мертва? Но поток моих мыслей прервал Волчик. Он объяснил мне, что я теперь дух. Посвятил во все конкретности и подробности, а в конце добавил, что если бы не маска - я бы умерла от истощения. Конечно, я сначала не поверила. В такое не хочется верить. Но факты говорили за себя, и пришлось принять всё как есть. На тот момент Миша и Алиса уже были, я была самой младшей из них. Алиса часто подшучивала надо мной, из-за того, что я тогда не особенно сильно им доверяла. Но давала советы и объясняла, если мне было что-то непонятно. Она стала мне как старшая сестра, которой у меня никогда не было. С остальными же, Волчиком и Мишуткой отношения сложились не настолько хорошо. Со временем я стала доверять им, но я почему-то не видела в них старших братьев. Иногда я краем уха слышала, что Сова для него как дочь. Но кто такая Сова, я не особенно понимала. Волчик иногда приносил самое разное. Книги, например. Я не особо любила читать, да и не особенно умела, но от нечего делать пришлось, меня ещё боялись тогда отпускать из дома одну, так что на досуге я начала немного зачитываться. Из действительно понравившихся могу выделить только некоторые, и всё они про романтику или отношения. Алиса тогда сказала, что я прям как типичная девчонка своего возраста. Из тех книг, что плотно засели в голове наверняка могу выделить только одну, там вроде автор "Дмитрий Мордас", не помню точно. Однако это не важно. Однажды Волчик принёс мне какой-то пазл, скорее всего он был ко дню святого Валентина, поскольку складывалось сердечко, которое пронзает стрела. Но я так тогда и не смогла завершить пазл, один кусочек потерялся, именно тот, что показывает как, стрела пронзает сердце, я же не стала придавать этому значение. Однажды Волчик открыл дверь, но не принёс пазла или книги, а привёл какого-то незнакомца. Я испугалась, хотя не знала, чего именно, а тот сходу начал комплименты говорить. Я тогда засмущалась и немного покраснела, однако это было интересно, далеко не каждый день в лес заходил кто-то новый, и уж тем более так далеко, что добирался до нашей избы. Так ещё и смог заставить Волчика бояться себя, так он сам рассказывал. Хотя, как я заметила, они всё равно быстро сдружились. Однако нельзя было отрицать одно - он был красив. Белоснежные волосы, напоминающие свежий снег, глаза в которых хотелось утонуть, да и само телосложение его вызывало мысли, которые мне были непонятны, хотя и нравились... Но один день всё изменил. Или, скорее, подкрепил. Тот день, когда я, открыв дверь избы в ответ на стук, увидела Антона, что тащил на плече Волчика, истекающего кровью. Он был ранен в грудь. Парень, волосы которого, казалось, отражали свет, начал командовать всеми, при чем так холоднокровно и таким ровным голосом будто ему это не впервой. Но не это главное. Этот уверенный и ровной тон, эти стальные глаза которым было невозможно сопротивляться, так и хотелось обнять его, укрыться как за каменной стеной и забыть про все невзгоды не взирая ни на что, хотелось взять его за руку, и не отпускать, будто он сейчас пропадает, растает будто снежинка, упавшая на горячую ладонь, хотелось прильнуть к этим губам, хотелось провести с ним всю жизнь, после этого моё сердце забилось быстрее. Правда я сама не знаю от чего, то ли от любви, то ли от того что у Волчика текла кровь как из фонтана, я упала в обморок. Странное ощущение. С одной стороны загадочный незнакомец, с которым хотелось провести всю жизнь, а с другой стороны твой брат, который вот-вот истечёт кровью, и больше не принесёт книжек. Но проснувшись, и увидев знакомое лицо, узнав, что он спас Волчика, я тут же вскочила и обняла его, и тогда я почувствовала что у него действительно было хорошее телосложение, не слишком много и не мало мышц, идеальный баланс. Но то тепло которое исходило от его тела... Моё сердце вместе с щеками начало просто пылать, стало очень жарко, однако всему хорошему приходит конец и он отцепил ревущую меня от себя, и ушёл проверять раненого. Как только Антон собрался уходить, он протянул мне кое-что. Тот самый недостающий кусочек пазла. Мне было очень интересно, где же он его достал, но одновременно было так не важно. И вот я стою с пылающими от смущения щеками, заплаканными глазами, полными вдохновления незнакомцем и этим кусочком пазла. - Спасибо... - только и смогла я выдавить из себя. Когда он вышел, я быстрым шагом направилась в свою комнату, держа в руке недостающий кусочек. Он подошёл... Таких совпадения не бывает... Ведь правда?.. Тогда я не смогла уснуть, как бы не ворочалась в кровати, в какие позы для сна я не ложилась, я не могла заснуть, я думала только о нём, даже думая о нём мне было так тепло, так спокойно... Но теперь, лёжа на той же кровати с огромной болью в груди, с разбитым сердцем, осколки которого будто стекло, так и впивались во всё что только могли, мне было так... Грустно, больно, обидно, завистно и яростно. Хочется чтобы Алиса исчезла. Чтобы она больше не мешала, чтобы Антон был только её, но... Как она может так поступить со своей сестрой? Той, кто поддерживала и помогала Софье, иногда издевалась своим шуточками, но никогда не хотела её обидеть. Я не знаю, что мне делать. С одной стороны я люблю Антона, но с другой...они кажутся счастливы вместе, в тот момент на диване они так искренне улыбались, будто бы ждали друг друга всю свою жизнь. Я не знаю, что мне думать. Такое чувство, будто меня заживо разрывают на две части, которые никак не могут договориться, а боль в груди всё так же напоминала о себе. Возможно стоит поговорить с ним, если я не смогу быть его возлюбленной, то пускай я хотя бы просто буду рядом!. Я не знаю, как мне быть. Грудь разрывалась болью, но измученный мозг требовал отдыха, и я не заметила, как провалилась в сон прямо на заплаканной подушке