Это будет нашей тайной 2

Он жадно схватил ее левую руку. Сняв зубами белоснежную кружевную перчатку, Ксавье по очереди пососал кончики пальцев и прикоснулся языком между костяшек Уэнсдей. Они поцеловались, и именно в этот момент относительного потерянности для Уэнсдей, она почувствовала, как напряглись его руки, и внезапно, одним ловким атлетическим движением, он впечатался в нее. Нависая и балансируя над столом, он уложив ее, словно куклу. И хотя его вес был в основном перенесен на локти и предплечья, расположенные по обе стороны от ее головы, она была придавлена и беспомощна, и немного задыхалась под его весом. Он тяжело дышал прямо ей в рот. Рука Ксавье переместилась между ее ног, он нащупал клитор через тканевые трусики. Сделав движения по часовой стрелке длинными тонкими пальцами, он накрыл своими губами ее. Она начала тихо постанывать. Она почувствовала разочарование от того, что он не задержался, чтобы снова погладить ее лобок и вызвать этот странный распространяющийся трепет. Но больше всего ее беспокоил страх унизить себя. Выглядеть хуже женщин, которых он познал. Хуже Бьянки и других, с кем он был близок. Она собиралась пройти через это. Она никогда не позволит ему узнать, какой была эта борьба, чего ей стоило казаться спокойной сейчас. Ведь она так боялась, что после того, как она отдастся ему, он выкинет ее, словно ненужный предмет. Словно испорченную картину. У нее не было никакого другого желания, кроме как доставить ему удовольствие и сделать эту ночь успешной, и не было никаких других ощущений, кроме ощущения конца его пениса, странно прохладного, постоянно толкающегося и натыкающегося на ее уретру. Ее паника и отвращение, думала она, были под контролем. Ей нравился Ксавье, и все ее мысли были о том, чтобы помочь ему получить то, что он так нежно хотел, и заставить его любить ее еще больше. Именно поэтому она скользнула правой рукой между его пахом и своим. Он слегка приподнялся, чтобы пропустить его член в себя… Сначала она нашла его яички и, нисколько не испугавшись, нежно обхватила пальцами этот необычный щетинистый предмет, который она видела в разных формах у собак, но никогда не верила, что он может удобно поместиться на взрослом человеке. Проведя пальцами по его пенису, она добралась до его основания. Она держала его с чрезвычайной осторожностью, поскольку понятия не имела, насколько он чувствителен и крепок. Она провела пальцами по всей его длине, с интересом отмечая шелковистую текстуру. Дошла вплоть до кончика, который слегка погладила, а затем, пораженная собственной смелостью, она немного отодвинулась назад, твердо взяла пенис и потянула его к своим половым губам. Боль пронизала ее. Ведь размер был не мал. Венка на ее лбу вздулась. Головка только вошла, а ей уже было больно. Вторая рука вцепилась в деревянный стол. Ксавье обеспокоенно и в то же время нежно посмотрел на нее. Его пальцы взяли прядку ее черных волос и приблизили к его губам. Он поцеловал их. Он начал целовать всю ее. Ее лицо, пальцы, волосы, все еще со вставленным членом. Уэнсдей кивнула. Это было знаком. Он потихоньку начал продвигаться. Ее маленькое тело сжалось до предела. Она была словно маленький цветок, что сорвали в эту же секунду. Теперь она была не девушкой. Она стала женщиной. Ей стоило бы гордиться. Но все, что она сейчас делала, это медленно двигалась в такт к толчкам Ксавье. Откуда ей было знать, какую ужасную ошибку она совершила? Неужели она сделала что-то не то? Ее неуверенные движения нарастали. Она обхватила его шею, прикусила тонкую кожу. Он издал вопль — сложный ряд мучительных, нарастающих гласных. Это был звук, который она слышала однажды в спальне родителей, когда те забыли захлопнуть дверь. В ужасе она отпустила его. Ксавье распрямился, его спина начала судорожно сгибаться, и он покрыл ее пупок, живот, бедра и даже часть подбородка и коленной чашечки теплой вязкой жидкостью. Закрытый презерватив лежал забытым на полу. Ксавье неловко поджал губы. Его член был слегка испачкан в крови, вперемешку со спермой. Но им было мало. В этот раз он резко схватил упаковку и одним движением вскрыл ее. Он хотел ее еще сильнее, еще больше. Уэнсдей стянула с себя платье и полностью оголила свое нежное тело. Она легла на живот, уперевшись руками в стол. Ксавье довольно и жадно оглядел ее спину. Его рука прошлась вдоль позвоночника до ягодиц. Шлепок. Стон. Толчок. Выдох. Он наклонился над ней, облизнув ее ухо: — Что ты делаешь со мной, Уэнсдей Аддамс? — шепнул он. Она ничего не ответила, только закусила губу. Его толчки стали жестче. Уэнсдей перестала быть робкой, она кричала во все горло, пока обсасывала его пальцы. Ей было так хорошо. Как и Ксавье. Его потное тело вдавливалось в нее. Несколько точков и он, с протяжным стоном, кончил. Как и Уэнсдей. Она тяжело дышала. Она перевернулась и слилась с ним в поцелуе. Словно в последний раз. Когда их вакханалии пришел конец. Она натянула на себя платье. Ксавье помог ей застегнуть молнию. Трусики все еще валялись на полу. — Оставь себе, — сказала она, выходя. Ксавье молча потянулся к ним, вдохнул сладкий аромат и положил их в рюкзак. Они решили, что лучше идти по одиночке, чтобы ничего не заподозрили. Уэнсдей зашла в свою комнату. В комнате горел свет. Она оглядела пространство. На кровати ее соседки лежали Аякс и, собственно, Энид. Она целовались. Уэнсдей отвела взгляд. Энид приоткрыла глаза и увидела девушку. Аякс отстранился. — О, привет, Уэнсдей! А я тебя ждала-ждала, а потом… — начала было Энид. Уэнсдей перебила ее. — Не нужно объяснений. — Ладно, — смущенно ответила соседка. Аякс встал с кровати, смущенно почесав шапку. Энид взглядом указала ему на дверь. — Всем пока, — сказал он, быстро закрыв за собой дверь. Девушки переглянулись. — И как долго он заглядывает в нашу комнату по ночам? — недовольно спросила Уэнсдей. — Ну… Сначала мы встречались у него, — ответила Энид, снимая свое праздничное платье, — а потом как-то так получилось… Ну, мы решили, что иногда он будет приходить сюда, — она боязно посмотрела на девушку. Уэнсдей зашла за ширму, снимая свое платье. — Мне все равно, чем вы занимаетесь. Но давай договоримся, чтобы все происходило в мое отсутствие? — Конечно! — одобрительно крикнула Энид.

***

Утром Уэнсдей вышла из стен Офелии Холл. Из общежития для мальчиков быстрым шагом шел Ксавье. Он чуть не врезался в нее, но успел вовремя притормозить. — О! Уэнсдей, это ты! П-прости! — он смущенно пялился по сторонам. Уэнсдей удивилась такому поведения. Ведь она всегда была прямолинейной. Даже в самые напрягающие моменты. Даже когда она собиралась в очередной раз избавиться от Пагсли, направив на на него арбалет. Она не соврала, когда родители спросили, чем их дети сегодня занимались. Эта прямота был ее вишенкой на торте. Она не знала как изобразить эмоции, как расслабить челюсть и легко улыбнуться. Делала она это только в самые важные моменты, когда не была сосредоточена. И в момент, когда она думала об этом, ей в голову внезапно влезла вчерашняя ночь. Она глупо улыбнулась Ксавье, натянула рюкзак и быстро скрылась в стенах Академии. На плечо Ксавье легла рука. Кирн, стоя в ту же сторону, что и стоял Ксавье, поправила свои авиаторские очки. — Куда смотришь? — она медленно покачивала головой. — Да так, никуда… — нотка разочарования и обиды послышалась в его голосе. — Как прошел вечер? — они двинулись к школе. — Никак. Тебя же не было. Кирн словно вошла в чужую роль. В роль девушке, в чьим мире нет никого, кроме Ксавье. Повернувшись назад, она увидела Ника и резко рванула вперед, схватив Ксавье за рукав. В классе практически не осталось мест. Поэтому ребятам пришлось подсаживаться к соседям. Рядом с Уэнсдей было свободно. Ксавье плюхнулся на стул, харизматично вскинул волосы назад. Уэнсдей сделала вид, что не заметила его присутствия. Она прочистила горло. Ксавье задумался. Он решал в голове, как лучше напомнить о себе. И ему в голову пришла идеальная идея. Они сидели на уроке по ботанике и парень показательно поднял руку. Молодой преподаватель обратил на него внимание: — Мистер Торп, Вы хотите что-то сказать? — Прошу прощения, мистер Флос. Недавно, читая учебник по ботанике, я наткнулся на очень интересный цветок. Гортензию. Мне стало любопытно, что он значит на языке цветов? — Мне кажется, этот вопрос не относится к нашей теме, — кашлянул учитель. — Однако, я все же расскажу, в качестве исключения. На языке цветов Гортензия означает скромность, искренность, надежду, — Ксавье внимательно следил за Уэнсдей, она нервно сглатывала. — …Кроме того, холодность, безразличие, бездушие, бессердечность, — девушка выпрямилась и тоже посмотрела на Ксавье, теперь уже более уверенно. — …Многие народы верят, что гортензия способна отгонять болезни и несчастья. В прямом переводе Гортензия значит: «Вспомни обо мне», — сказал преподаватель вмести с шепотом Ксавье. Щеки Уэнсдей слегка порозовели. Она больно ущипнула себя за руку. Уэнсдей подняла руку, все еще с вызовом смотря на парня. — Учитель, а что значит Душистый Горошек? Мистер Флос поправил круглые очки. — Ну, я не слишком много читал о Душистом горошке, но он значит что-то вроде «До свидания!» или «Спасибо за прекрасно проведенное время»… — Мистер Флос, — перебил Ксавье, — а что значит Красная Камелия? — Дословно, «Ты — пламя в моем сердце». А что, собственно, проис… — Хризантема обычная? — Уэнсдей вошла во вкус, она закусила губу. — «Ты прекрасный Друг», думаю, хватит, ребята… — Последнее, прошу, мистер Флос. Учитель недовольно вздохнул. — Давайте уже, мистер Торп. — Кактус. Ксавье тоже закусил губу. Он был жесток. Он смотрел, как Уэнсдей смущается и опускает глаза в пол. Она уже не знала, куда деться. — «Я тебя люблю». Очень романтично, мистер Торп, — подметил учитель. Уэнсдей резко захлопнула книгу и вышла из класса, сбив Ника с пути. Он непонимающе сел рядом с Ксавье. Кирн тоже подозрительно смотрела на парней, сверля спину Ксавье. — Мисс Гроссман, снимите, пожалуйста, очки, — потребовал учитель. — А теперь продолжим наше занятие… Девушка недовольно цокнула. Ее вид вряд ли можно было назвать опрятным. Круги под глазами, заспанное лицо. Пучок волос небрежно свисал набок. Одежда выглядела потрепанной и мятой. Бьянка сидела рядом с ней и разглядывала ее физиономию. — Хорошо повеселилась ночью? — съязвила она. Кирн повернулась. — Хочешь поиздеваться? — она сощурила глаза. — Не хочу, — она пожала плечами. — Просто интересно, кто этот счастливчик. — Лучше не спрашивай, — Кирн закатила глаза. — Не знаю, что за чертовщина была в том пунше, но я такой обезвоженной сегодня никогда не была. Этого «счастливчика» было не удержать, — фыркнула Кирн в сторону шепчущихся парней. — Кобель. Бьянка, недоумевая, вскинула брови вверх. — Ясно… Не буду тебя трогать. — Ага, я пока посплю, — она легла на парту и через пару минут начала тихо посапывать. Занятия продолжились.