Not Alone

Шагать по переулкам — не проблема. Я всё брожу в них в поисках себя. Как жаль, что наша жизнь — не теорема: Решить, увы, по формуле, нельзя…

В те дни, когда под курткой лютый холод, Я часто вспоминал его слова: "Не торопись взрослеть, ты слишком молод". Теперь я "слишком молод" навсегда.

***

      — Это неловко, — бормочет Бомгю, но всё же поднимает глаза на Ёнджуна.       Стук беззаботных капель за окном игриво жаждет их внимания, однако он не сводит взгляда со своего соседа. Его неосознанность больше не кажется такой уж пугающей, и Бомгю почти всецело доверяет себя рукам будущего психолога. Вернее, не совсем рукам, скорее, грандиозным планам.       — Всё нормально, — говорит Ёнджун, глядя на него в ответ и легко улыбаясь уголоком губ. — Если мы хотим понять всю суть наших проблем, то сначала нам нужно научиться доверять друг другу.       Бомгю, к слову, ожидал чего-то подобного в качестве ответа. Однако немного поколебавшись, он всё же кивнул, передумав озвучивать банальные вопросы по типу "а как?", "а что?", "а почему?". И Ёнджун в нём это уважал.       Он пригласил Бомгю под вечер, когда уже в отражении луж нельзя было разглядеть бледно-серое небо, предупредив, что их терапия начинается с сегодняшнего дня. И с этих слов Бомгю ожидал чего угодно, раз десять порываясь открыть дневник, даже толком не понимая, что он будет записывать: что он взволнован из-за неизвестности, или что он радуется из-за очередной встречи с Ёнджуном? Последний, кстати, довольно сильно заинтриговал наличием какого-то плана, которого они должны будут придерживаться. Наверное, все психологи такие странные. Бомгю не уверен точно.       И вот, сидя на кровати напротив друг друга, парни довольно долго собираются с мыслями, чтобы успеть словить и панику, и предвкушение, и даже веселье. В такой ситуации на ум приходит много лишнего, отчего Бомгю нервно улыбается, чем заставляет Ёнджуна судорожно вздохнуть. Всё-таки на практике он этого ещё не делал. И не думал, что сделает это с кем-то, кто не Тэхён, и даже не Намджун.       — Для начала, нам нужно подстроиться друг под друга, — кивает он в знак готовности, с самого начала вгоняя мысли соседа в тупик.       — В каком смысле? — не понимает Бомгю.       — В прямом. Как бы странно не звучало, но порой, чтобы понять кого-то, человеку нужно подстроиться под него. Поэтому мы сделаем то же самое. Начнём с малого — со зрительного контакта. Сейчас мы будем просто смотреть друг другу в глаза и разговаривать.       Бомгю медленно кивает.       — ...о чём?       — О чём угодно, главное говорить осознанно, хорошо?       Ёнджун вопросительно поднимает бровь и Бомгю соглашается. Пока всё звучит не так уж и сложно. Однако это только звучит так.       Когда их взгляды пересекаются, оба ощущают неимоверное желание отвернуться или просто закрыть глаза. Это сильнее обычных гляделок, как если бы кто-то нагло ворвался в личное пространство и свёл на нет все мыслительные процессы. Однако оба понимали, что делают это по обоюдному согласию, а значит единственное, что остаётся — перетерпеть и приспособиться. Но Ёнджун не ожидал, что всё будет таким... Смущающим. А Бомгю даже помыслить не мог, что так ясно видеть своё отражение в чужих глазах, может оказаться интересным занятием. Однако отнюдь не лёгким.       — Это сложнее, чем я думал, — улыбается он, сжимая пальцами край пледа, лежащего рядом. — Не знаю даже, мне неловко или просто непривычно.       — Полагаю, всё сразу, — понимающе кивает Ёнджун. — Ты волнуешься? Моргаешь слишком быстро.       Бомгю удивлённо вскидывает брови. Он ведь даже не заметил этого.       — Я привыкаю. Немного странно вот так вот сохранять спокойствие, не думаешь?       Ёнджун согласно мычит, однако всё же говорит:       — Мы только начали.       Глаза в глаза, они продолжали удерживать свои взгляды друг на друге, борясь с различными желаниями своих организмов пойти против этой затеи. При всём при этом нужно было начать разговор, и каждый мысленно думал, что же такого сказать, чтобы ещё больше не утяжелить атмосферу.       — В издательстве, где я работаю, недавно проходил конкурс, — сбивчиво начинает Бомгю, понимая, что больше не выдержит безмолвного контакта. Слишком смущает.       — Конкурс?       – Да. Знаешь, публикация самого интересного сочинения.       Ёнджун осторожно всматривается в глубину тёмных глаз, замечая расширенные зрачки. Интересно, у него такие же сейчас?       — Ты участвовал? — поддерживает он начатую тему.       — Да. И знаешь, я даже выиграл, вот только моё стихотворение не опубликовали.       Бомгю грустно усмехается, почти забываясь, но вовремя заставляя себя не отводить взгляд. И Ёнджун это видит. Видит смесь грусти и обиды в глазах напротив, ощущая внезапную злость. С чего бы?..       — Но ты же выиграл.       — Выиграл, да, — очередная усмешка. — Вот только, когда директор узнал, кто автор, посмеялся, сказав, чтобы я не маялся дурью. И на главной странице опубликовали заметку директора местного паба. Мило, правда?       Мило? Ёнджун не понимает, почему внутри бушует раздражение. Жизнь несправедлива. Всё окружающее — несправедливо. Всё это фарс. Людей придумали для того, чтобы они страдали. Так почему тогда, смотря на маленького человека, сидящего ровно напротив, Ёнджун хочет за него... Отомстить? Наверное, кто-то там сверху дёргает не за те ниточки, потому что мозгом он понимает, что мыслит совершенно неправильно, но сердцем...       Холодный палец касается легко, словно невзначай, ровно меж сведённых на переносице бровей. Ёнджун мелко вздрагивает от неожиданности и во все глаза смотрит на чужую улыбку.       — Не хмурься, — говорит Бомгю, разглаживая хмурость по лицу массирующим движением. — Морщинки будут.       От столь серьёзного аргумента Ёнджуну хочется смеяться. Он легко вытряхивает свои мысли вон, вдруг понимая, что смотреть так долго в чьи-то глаза — не так уж и муторно, как он предполагал вчера, пока продумывал свой план. Возможно, всё из-за Бомгю, чья решимость была просто на высоте, где-то в диапазоне между сторонним восхищением и физическим испугом. Разве человек, который столько всего пережил, может вот так запросто открываться кому-то? Или индивидуальность каждого настолько непредсказуема, что даже человек, увлекающийся сутью чужих проблем, может оказаться в невыгодном положении? Бомгю однозначно умеет удивлять.       — Ты сказал, что написал для этого стих, — осторожно начинает Ёнджун. — О чём ты писал?       Взгляд Бомгю в эту же секунду загорается чем-то неизвестным. И Ёнджуну уже кажется, что он пересёк грань, как младший делает то, что он никак не ожидал.       Бомгю смеётся.       Так звонко, так неудержимо, словно Ёнджун только что рассказал самую смешную шутку. И пусть сейчас надо было думать совсем не об этом, но Джун прокручивал в голове лишь одну навязчивую мысль: ему нравится этот смех. Не так, как обычно может что-то понравиться, а на неведомом уровне симпатии, когда, казалось бы, просто звук такого же обычного человека, а цепляет так, словно паутина бабочек.       — Это был самый неловкий стих в моей жизни, — говорит Бомгю, и глаза его застилают слёзы. От чрезмерного смеха, разумеется. — Боже, знал бы ты, как мне было неловко выкладывать что-то столь... Жалостливое?       И пусть он сейчас улыбался так ярко, как не мог никто, Ёнджун видел эту боль. Он видел, потому что для них уже не составляло труда смотреть в глаза друг другу и показывать взглядами свои чувства. Привыкание — страшная вещь. Особенно, если они привыкают к этому за считанные минуты.       — А ты что расскажешь? — спрашивает Бомгю, закрывая тему. Ёнджун понимает — ещё рано.       — Я в детстве собирал винтажные пуговицы, — невпопад вспоминает Джун. Первое, что всплыло в памяти, внезапно оказалось неловким.       — ...зачем?       Бомгю, казалось, действительно было интересно. Зрачки полыхнули ярким блеском, занимая почти всю часть радужки. Так темно и непроглядно, что слова в голове не строятся в предложения.       — Вычитал где-то, что однажды принц какого-то государства потерял пуговицу из жемчуга, за которую обещал нашедшему двенадцать килограммов золота.       — Так много за обычную пуговицу?       — Для него она была не обычной, — покачал головой Ёнджун. — Это была пуговица с платья его мамы, которая умерла, когда он был ещё совсем крохой.       Тихое "оу" и грустный взгляд впивались в Ёнджуна острыми силками. Он, конечно, не подаст виду, что опять заметил в глазах Бомгю слишком много, но всё же его улыбка говорит о многом.       — А что потом? — в нетерпении ёрзает младший.       — Пуговицу так никто и не нашёл. Пытались, конечно, выдать обычные безделушки за искомое, но принц сразу выявлял обман.       — Ты тоже стал искать пуговицу?       — Да, — усмехается Ёнджун. — А потом, когда мне было тринадцать, я узнал, что это никакая не легенда, а всего лишь сказка. Которую тоже кто-то написал для конкурса.       Бомгю поражённо хлопает глазами, удивляясь, как же много похожих ситуаций может быть у двух разных людей. Парни слаженно вздыхают и продолжают раскрашивать первый этап их будущего доверия разными историями.       Бомгю говорил много, выхватывая различные факты из прочитанных книг и рассказывая про глупейшие статьи, над которыми работал. Ёнджун же делился историями из университета, подправляя рассказы упоминаниями о Тэхёне и неком Намджуне, который в голове Бомгю рисовался интересным знаком вопроса. В какой-то момент оба поняли, что удерживать зрительный контакт — абсолютно легко. Когда почти полчаса сего действия позади, то и подавно. Главное, расслабиться и просто поддаться атмосфере.       Но как и сказал Ёнджун, это было лишь началом.       — Теперь будет немного труднее, — предупреждает он. — Мы должны научиться работать с интонацией.       — Интонацией?       — Да. Чтобы нам было проще общаться, мы должны научиться понимать настроение нашей речи. Сначала будем просто следить за интонациями, ударениями, громкостью. Замечать слова-паразиты и пытаться понять друг друга по шёпоту. Представь, что мы разыгрываем сценку и должны донести до зрителя максимальное понимание с помощью голоса. Смекаешь?       Бомгю незамедлительно кивает.       — Смекаю, Капитан Ёнджун Воробей. А что насчёт взглядов?       — Держим контакт, но не боимся переводить глаза на жесты или мимику, это тоже важно.       — Это даже забавно.       Ёнджун слегка прищуривает глаза, замечая абсолютно расслабленное лицо младшего. Что ж, кажется, ему это не в тягость.       Продолжая беседу, каждый из них уяснил для себя много нового. Бомгю, например, заметил, что голос Ёнджуна совсем не всегда тихий и расслабленный. В моментах он бывает тягучим, словно мёд, или резким, словно ветер. Когда он о чём-то задумывается, то дует и без того пухлые губы, теряет из взгляда всю сфокусированность и смотрит вроде прямо, а вроде — в никуда. Он тянет слова непрерывным ручейком, сливая их в единое целое, или же наоборот — отделяет каждое весомыми паузами, добавляя невероятно яркий эмоциональный окрас. Может, из-за того, что голос Ёнджуна изначально мягкий, Бомгю и не подозревал, что за ним спрятан такой спектр возможностей. Это действительно поражало, словно спустя столько лет он впервые научился по-настоящему слышать кого-то.       Ёнджун улавливал каждую хрипотцу и весьма интересное произношение звука "с", когда Бомгю продолжал повторять о том, как сильно ему не нравится солнце. Голос Бомгю с первой их встречи показался ему низким, однако сейчас, когда его слуху предоставлены все взлёты и падения интонаций и настроения, Ёнджун не верит своим ушам. Оказывается, Бомгю может звучать так мягко и невинно, словно совсем юный ребёнок. Ещё одним сюрпризом становятся его ударения. Порой он звучит как старый диктор, однотонно проигрывая запись собственного голоса, а в другой момент — как диктатор, сочно и эмоционально взрывая своей речью всё подчас. Это было бы куда неожиданнее, если бы в глаза Ёнджуна не бросалась вечно прикусанная нижняя губа и довольно часто быстрое моргание. Бомгю определённо интересный человек. Интереснее, чем большинство серых прохожих.       — Получилось увлекательно, особенно твоя история про русалочку, — на пробу говорит Ёнджун и ловит удивлённый взгляд в ответ.       — Эй, ты только что звучал как я, — вроде удивлённо, а вроде спокойно произносит Бомгю, касаясь собственного горла.       — А ты — как я.       Не идеально, не без упущений, но, кажется эксперимент понемногу удаётся. Держать себя и Бомгю словно на ладони кажется чем-то более приземлённым, чем думалось раньше. Сейчас пристальное разглядывание скрытых эмоций можно было списать на эксперимент, чем оба нагло пользовались, выискивая друг в друге что-то неизвестное.       — Мне кажется, теперь я не смогу не смотреть тебе в глаза при разговоре. Но с другой стороны, это, наверное, будет неловко, — говорит Бомгю.       — Вовсе нет. Не попробуем — не узнаем.       И это вовсе не скрытый намёк, а самое явное обещание видеться дальше и довести дело до конца.       — А что теперь?       Ёнджун вдруг нелепо усмехается, предвкушая живую реакцию.       — Подстроимся под дыхание друг друга.       И не прогадывает.       — ...чего? — таращится Бомгю во все глаза, рисуя в воображении множество разных картинок. Нет. Что Ёнджун имеет в виду?       — Будем дышать в унисон, подстраиваясь под глубину и интенсивность. Следи либо за моими вдохами, либо за выдохами, так будет легче.       Губы Бомгю складываются в идеальную букву О, после чего на его лице читается озадаченность.       — А если я чисто физиологически дышу быстрее или медленнее тебя?       — Есть такая интересная штука, как метод кратных циклов. То есть, в таком случае придётся дышать синхронно не прям с каждым вдохом-выдохом, а, например, с каждым вторым.       По комнате неожиданно проносится раскат грома, заставляя обоих разом вздрогнуть и уставиться друг на друга совершенно обречённо.       — Видишь, — издаёт смешок Ёнджун. — Мы уже синхронизировались.       — По крайней мере, звучит интересно, — озадаченно чешет затылок Бомгю и согласно кивает. — Окей, раз уж сегодня мы оба подопытные, то так уж и быть.       Возможно, каждый из них представлял это по-своему, но с проблемой оба столкнулись сразу же. Ёнджун дышит слишком тихо, чтобы уловить его дыхание, а из-за безразмерного худи Бомгю Ёнджуну не видно вздымающейся груди.       — Так не пойдёт, — решительно говорит Джун, прерывая зрительный контакт и направляясь к шкафу.       Никто из них, конечно, не признается, что после этих "гляделок" каждый ощутил отнюдь не облегчение, а пустоту. Бомгю уж точно. Он провожает старшего взглядом, наблюдая, как тот вынимает из гардероба простую чёрную футболку, которая внезапно оказывается в его руках.       — Переоденься, пожалуйста, я из-за кофты тебя не вижу.       Кровь приливает к лицу так же быстро, как отворачивается от него Ёнджун. Даёт время сменить верх без лишнего внимания.       — Я всё, — бормочет Бомгю, отодвигая худи в сторону. — Теперь лучше?       Он вытягивает руки в стороны, ощущая мягкость с виду простенькой футболки. И, может быть, ему неловко, совсем немного (нет), но виду он точно не подаст. Потому что не должно от волнения настолько быстро колотиться сердце, верно?       — Лучше.       И оба вновь садятся друг напротив друга, уже куда легче встречаясь глазами.       Вдох.       Вроде бы не сложно.       Выдох.       Ёнджун слышит звук дыхания и видит вздымающуюся грудь, ловя ритм и скорость почти мгновенно. Бомгю дышит совсем немного быстрее, но это никак не мешает подстроиться под его темп, что Ёнджун и делает. Он поднимает взгляд обратно на глаза и видит внезапную серьёзность. Бомгю сосредоточено на чём-то хмурится, но прежде чем Джун успевает хоть что-либо спросить, к его груди вдруг тянется рука.       Вдох.       Ёнджун буквально втягивает в себя столько кислорода, сколько может, абсолютно очевидно сбиваясь с ритма Бомгю. Потому что какого чёрта?       — Ты очень слабо дышишь, — говорит Бомгю, наверняка ещё не до конца осозновая, что он только что сделал. — Вдох... Выдох... Вдох...       Он бормочет себе под нос счёт явно ускорившегося дыхания, а затем вдруг замирает.       — ...ой.       Щёки алеют в один миг, а ладонь, так мирно упавшая на не готовую к такому грудь, спешит исчезнуть, да только вот ей не дают. Ёнджун впечатывает руку Бомгю обратно в себя, накрывая его прохладную ладонь своей. Неимоверно неловко, но если ему так легче, то Джун готов делиться своим дыханием осязаемо.       — Вдох, — тихо произносит он, опережая все вопросы и сомнения, — выдох. Вдох, — Бомгю прикусывает губу, но всё же глубоко вдыхает, немного замедляя свой обычный темп, — выдох.       Под пальцами вздымается и опускается чужая грудная клетка, что не может не волновать. Но волнует его сейчас не только это. Бомгю отчётливо слышит чужое сердцебиение, словно держит сердце Ёнджуна напрямую. Оно горячее и быстрое, невероятно быстрое, совсем как... Его собственное...       Очередные выдохи и вдохи парни делают синхронно, без счёта, без команд, без интуиции. Оказывается, объединять дыхание легко. Так откровенно, и, возможно, немного приятно. Глаза в глаза, вдох в вдох, ладонь на ладони. Никто из них не вспоминал, что нужно говорить хоть что-то. Они сидели в симфонии полумрака и танца дождя за окном, уже не просто разделяя взгляд, а бессовестно рассматривая лица друг друга.       Момент мог показаться даже слишком интимным для стороннего наблюдателя, но в комнате лишь они одни. И они оба сильно заблуждались, думая именно так.       Очередной взрыв грома сотрясает почти всё живое, в один миг выводя парней из странного наваждения. Бомгю от страха сжимает пальцы на толстовке Ёнджуна сильнее, наклоняясь ближе, а Ёнджун нервно сглатывает собственную рассеянность, медленно опуская руку вниз. Отпуская чужую ладонь.       — Хорошая работа, — он тихо прочищает голос и прикрывает глаза.       Бомгю отстраняется так же неловко, как и соглашается с похвалой. Они действительно добросовестно потрудились на их общее благо. И даже больше. Только вот... Почему всё кажется таким странным?       — Что мы будем делать теперь? — тихо интересуется Бомгю, раздумывая над дальнейшими действиями.       — Предлагаю перекусить.       — ...а?       Он ожидал явно не этого.       Ёнджун пожимает плечами и встаёт с кровати, растягивая затёкшие мышцы. А Бомгю... А что Бомгю? Он тупит взгляд и поднимается следом, заторможенно наклоняясь из стороны в сторону, отчётливо слыша мерзкие хрусты. Даже Ёнджун удивлённо смотрит на него, но ничего не говорит, кивая в сторону кухни.       Стоп.       — Подожди! — не выдерживает Бомгю. — Мы правда пойдём есть? Твой план типа всё, закончен?       Он ожидает услышать в ответ многое, однако Ёнджун лишь опускает голову к плечу, смеряя его нечитаемым взглядом.       — На сегодня уже всё, — пожимает плечами старший. — Продолжим завтра. Потом послезавтра. И так далее, пока не поймём, что сдвинулись с места.       И даже если у Бомгю и есть вопросы и возражения, он покорно глушит их голосом разума, и шагает следом за старшим. Может быть идея с перекусом не такая уж и бесполезная.       Нужно будет обязательно записать в дневник всё до мелочей.       — Бомгю?       — Иду!

***

      Тэхён деловито поправил пальцем очки и сел в кресло, за которым ещё секунду назад сидел Ёнджун.       — Сегодня мы говорили о страхе, — медленно начал он. — Это не было чем-то особенным, но я узнал много интересного. Кто-то высказывался о самых простых фобиях, которые есть у каждого второго, а кто-то, совершенно неожиданно, затронул тему гипнофобии. Честно, я думал, что такое только в фильмах бывает, но, как выяснилось, ошибался. Было довольно странно, особенно когда дело дошло до демонстрации.       — Демонстрация гипнофобии? — усмехнулся Ёнджун. — Повезло кому-то — прямое разрешение от лектора поспать.       — Да, жаль, что ты не посещаешь дополнительные занятия.       С этим Ёнджун мог бы поспорить, но он тактично промолчал, ставя перед другом тарелку лапши. Давненько он не готовил.       — Как успехи? — интересуется Тэхён, приступая к трапезе.       Чтобы составить план по самостоятельной терапии во время отсутствия Намджуна, Ёнджун и Тэхён перерыли все свои конспекты и заметки, дабы суметь подобрать подходящие методы. Было нелегко, учитывая, что опыта им явно недостаёт, а рассчитывать на чужую помощь бесполезно.       — Довольно хорошо, — отвечает Ёнджун, прокручивая в голове их маленький эксперимент. — Было, конечно, неловко, но всё быстро прошло.       — Вы неплохо сработались, а?       Тэхён весело усмехается, явно дразня друга. Однако Ёнджун на это ничего не говорит. Он лишь берёт в руки палочки и тянется к своей порции лапши.       Возможно, они действительно неплохо сработались.

***

10:24, вторник 15, 2023 Я уже здоровался сегодня, не так ли? О, это было что-то новенькое... Знаешь, он всё ещё кажется мне странным. Я о Ёнджуне, разумеется. Раньше я думал, что только мой отец творит что-то непредсказуемое на постоянной основе. Но теперь в моей жизни появился сосед, который день изо дня делает что-то странное. Мы подстраивались друг под друга. Нет, не в смысле, что шли на уступки или искали компромиссы. Мы смотрели друг другу в глаза и слушали дыхание. Разве не глупо? Ёнджун сказал, что нам для начала надо научиться доверять. Мы будем делать это каждый день, представляешь? Сначала я был против, но... С его появлением в моей жизни стало меньше отца. Теперь он не снится мне по сто раз за ночь. Я... Счастлив? Нет. Звучит слишком сильно, правда? Быть счастливым мне пока рано... Но я думаю, что это не безнадёжный случай. По крайней мере, я такой не один. Спасибо, что ты со мной! Мне очень важно знать, что я могу делиться с тобой чем угодно. Вот, например, сейчас мне нужно редактировать статью госпожи Ян. Это жена нашего бывшего спонсора. Разве не весело? Надеюсь, хоть в её писанине я найду немного смысла. До скорых встреч, приятель!