Freeze Me

Неспешно ползущий по скользкой белоснежной дороге автобус потряхивает на ухабе, и чьи-то сумки в ящиках наверху шуршат, перекатываясь по дну. Колёса вспарывают снег, чуть проигрывая оголившемуся льду, но в конечном итоге преодолевают проблемный участок, поднимаясь дальше. Дорога идёт по склону, петляющему среди елей, одетых в пышные белые шали. Через окна, обрамлённые тонкой туманной наледью по углам, видно бесконечные поля, практически сливающиеся с меловым небом. Разве что просматриваются чернеющие на контрасте стволы и подолы выпирающих уступов. Время от времени в воздухе мелькают кружащие снежинки. С тяжёлым вздохом Чанбин кутается в свою пуховую куртку с мехом на капюшоне, отворачиваясь от окна. В автобусе тепло, но от одного взгляда на бескрайние снежные дали по его коже проходит неприятный мороз. Он терпеть не может зиму и этот мерзкий снег, мешающий ходить, царапающий лицо, залетающий за шиворот и мочащий волосы. Была бы его воля, он бы вообще удалил зиму из календаря. Или сидел бы целыми днями дома, чтобы никак со всем этим не сталкиваться. В Сеуле снег обычно не накапливается в сугробы и в общей сложности лежит на земле за весь сезон около недели, максимум десять дней. Вот только он превращается в противное месиво, разъезжающееся под ногами и громко чавкающее. Будучи ярым противником зимы и мороза, ехать на снежный горный курорт в Пёнчан как минимум странно, но ему не оставили выбора. Друзья решили скинуться и подарить ему на Рождество неделю отдыха в отдалённом от цивилизации коттедже, который превратили в некий санаторий для тех, кому хочется какое-то время побыть вдали от города и уединиться в тихих снегах под широким небом. Всего программа рассчитана на восемь человек, которых сегодня, 18 декабря, автобус и подобрал на месте сбора. В неё включено как проживание, так и трёхразовое питание с мини-баром. Приезжай, да занимайся, чем хочешь, хоть всю неделю валяйся на кровати, смотря в потолок. Никаких экскурсий в местные леса, никаких гидов, никаких особых мероприятий. Лишь возможность пожить без работы и планов. В салоне пахнет кожей стандартных красных кресел. По беззвучному телевизору впереди крутят какую-то программу про путешествия, которую, кажется, никто не смотрит. Помимо работающего мотора слышно чьё-то приглушённое сопение и шипение из наушников. Все сидят по одному, кроме двух парней на втором ряду. Их кофейные макушки с покачивающимися на ухабах прядями видно над креслами. Похоже, они друг друга знают. Дорога из Сеула до Пёнчана занимает около двух с половиной часов без учёта подъёма на гору, где и находился их пункт назначения. Чанбин чувствует, как его глаза слипаются от раннего подъёма и завалов работы, в которых он прозябал практически без выходных, однако сознание никак не отключается. Он не умеет спать в дороге вне зависимости от того, как сильно устаёт. В наушниках мерно текут успокаивающие баллады, которые он включил в попытке сморить себя, вот только ту самую черту между реальностью и сном пересечь не получается. Сдавшись, глаза открываются и вновь уныло скользят по одинаковым белёсым гладям. Вскоре пейзаж начинает меняться. Автобус въезжает в деревянную арку с ярко-голубой табличкой, гласящей: «Добро пожаловать в ODDINARY». Чанбин хмыкает. Это название зацепило его взгляд, ещё когда друзья отдали ему брошюру. Профессиональный лингвист в нём нахмурился и призадумался, так и не сумев решить дурацким было это слово или гениальным. Колёса преодолевают очередной порог, автобус катится к деревянному двухэтажному зданию с балконами и террасой, перила которых завалены толстым слоем снега, сложившегося в практически идеальные прямоугольники. Словно вытянутые буханки бананового хлеба обмазали сладким кремом из сахарной пудры и сливок. - Приехали! Пожалуйста, не забудьте свои вещи. Водитель с идеально выбритым лицом и басовитым голосом паркуется недалеко от входа, нажимает на кнопку открытия двери и встаёт, снимая куртку со своего кресла и надевая её уже на ходу, спускаясь по ступеням. Поводив лопатками, Чанбин поднимается, хлопает себя по карманам, проверяя всё ли взял, швыряет бутылку остывшего медового чая в рюкзак и выходит в коридор среди рядов. Он закидывает рюкзак за спину, когда правую часть его головы задевает вылетевшая из ящика сумка. - Ой, простите, пожалуйста, рука соскользнула. Сильно попало? Повернувшись, Чанбин видит шоколадные глаза с вытянутыми линиями век. Тонкая медовая прядь колышется у озабоченного лица на залетающем в салон сквозняке. От парня веет персиковым дуновением с нотами царящего снаружи мороза. Вокруг шеи обмотан пышный голубой шарф. - Ничего страшного, бывает. Помочь? Чанбин кивает на спортивную сумку в его руке. Потому как во второй руке бумажный стаканчик из-под кофе, а на кресле лежит набитый кожаный рюкзак и также во время посадки Чанбин видел, что этот парень укладывал в багажный отсек автобуса чемодан. Занести всё это в дом с одного захода явно будет проблематично. - Да не надо, я… - парень окидывает свои вещи взглядом, после чего задумчиво замолкает и покусывает пухлую нижнюю губу. – Можете стаканчик выкинуть? Вещи я и сам дотащу, а он руку занимает. - Без проблем. Точно сумку не взять? Не украду уж, бежать мне тут некуда, только если к Йети в пещеру. - Было бы что красть, - парень издаёт смешок, который звучит так забавно и мягко, что Чанбин невольно улыбается. – Там мармелад и конфеты. - По мне, так очень ценный груз. - Может быть. Но я сам донесу, всё в порядке. - Хорошо, моё дело предложить. Забрав у него стакан, Чанбин продвигается по автобусу, покачивая его в руке. По дну катится несколько остывших капель, не желающих выбираться через горлышко в крышке. Стоит только начать спускаться по ступеням, как лицо обдает покалывающим морозом. На вдохе лёгкие словно стекленеют. Щёки царапают острые ледяные снежинки. Ботинки опускаются на снег, который звонко скрипит. Глаза слепит безукоризненная белизна. Хочется забежать обратно в тепло, но вместо этого Чанбин торопливо шагает к дому, огибая тех парней, что закидывали на себя сумки и рюкзаки снаружи. Подальше от кусачего холода, проскальзывающего под рукава пуховика. Ступень крыльца прогибается с негромким скрипом, трещит корка льда. Оказавшись на террасе, Чанбин топает, стряхивая налипший на подошву снег, чтобы не тащить слякоть в помещение. Он берётся за ручку миндальной двери с покрытыми инеем стёклами и тянет на себя. Та хоть и выглядит изысканной из-за резных витков, но оказывается достаточно тяжёлой и толстой, чтобы противостоять местным погодным условиям. Щёки пульсируют, вновь оказавшись в блаженном тепле. - Здравствуйте. Пожалуйста, разувайтесь и проходите, подождём остальных. - Здравствуйте. Хорошо. Чанбина встречает высокий молодой мужчина с аккуратно уложенными глубоко-коричневыми волосами и вежливой улыбкой, из-за которой над уголками рта прорисовываются широкие ямочки. Он одет в брюки и черную рубашку, поверх которой накинут серый кардиган. В руках планшет для бумаг и блестящая металлическая ручка. Они находятся в холле, однако тот совсем не похож на лобби отеля, так как стойка регистрации здесь отсутствует. Вместо неё расставлены тёмно-синие аккуратные диванчики, слева на второй этаж поднимается лестница с громоздкими перилами, блестящими от лака, а по обеим сторонам комнаты имеются арочные проёмы, ведущие в другие части дома. В интерьере преобладает лакированная древесина, навевающая мысли о домиках на горнолыжных курортах Швейцарии. Расшнуровав ботинки, Чанбин постукивает ими о порог над выемкой зоны для обувания, чтобы стряхнуть капли, и затем убирает их на первую полку этажерки, на которую ему указывает хост. Пальцы на ногах чуть скручиваются, ощупывая пол – ступни приятно ласкает работающий обогрев. Замок пуховика расстёгивается. Он вертит головой, осматриваясь по сторонам. - Извините, а где здесь мусорка? - Давайте мне, я потом выброшу. Мужчина забирает у него стакан и отставляет его на кофейный столик между диванами. В этот момент в холл залетает свистящий холод. В дом начинают по одному заходить остальные гости, высасывая парящее в здании тепло. Поёжившись, Чанбин отходит подальше. Колёсики чемоданов катятся по полу. Чемоданы взяли с собой только три человека, остальные были с рюкзаками, либо просторными сумками. С волос слетают стряхиваемые снежинки, почти сразу же превращающиеся в воду, шуршат куртки. Этажерка заполняется обувью, дверь, наконец, закрывается. Отставив вещи, гости собираются перед приветствующим их хостом, чуть шмыгая носами. - Здравствуйте. Рад приветствовать вас всех на нашей базе отдыха. Я владелец ODDINARY - Чон Джехён, - мужчина кланяется и продолжает со сдержанной улыбкой, окидывая присутствующих взглядом по очереди. – Здесь вы сможете отдохнуть от вашей повседневности, расслабиться, забыть про работу и проблемы. Считайте это место санаторием для взрослых, где нет никаких ограничений и обязательных процедур, где вы можете заниматься всем, чем пожелаете. Можете общаться друг с другом, заниматься своими хобби, гулять, целыми днями лежать в кровати – что угодно на ваше усмотрение. Для начала позвольте раздать ваши ключ-карты. Все жилые комнаты находятся на втором этаже, номера написаны. Бан Чан. - Это я. Мужчина с чуть кучерявыми волосами, одетый в широкую чёрную парку, выходит вперёд и забирает протянутую карточку. Ранее он был тем, кто держал дверь, пропуская всех вперёд. - И Минхо. К хосту подходит парень с тонкими чертами лица и словно островатыми глазами. Он был одним из тех двоих, что сидели в автобусе вместе. - Со Чанбин. Гладкая ключ-карта скользит в пальцах, подушечка проводит по номеру – 118. На карамельном фоне витиеватым шрифтом золотистого цвета пропечатано название заведения и имя. - Хван Хёнджин. Тот самый парень, который ранее в автобусе задел его сумкой, подходит к хосту. Он выглядит забавно в своём дутом белом пуховике, однако двигается необъяснимо плавно, бесшумно. Медовое каре, идущее чуть ниже мочек, придаёт лицу элегантности, покачиваясь. Чанбин непроизвольно наблюдает за ним, чувствуя интерес. Не то чтобы он целенаправленно приехал заводить знакомства, но почему нет? По крайней мере, за те короткие фразы Хёнджин уже показался ему приятным. Не высокомерным несмотря на свою внешность, явно в разы превосходящую уровень «заурядный». Чон Джехён раздаёт все остальные карты, попутно делая пометки в своём планшете. Затем он щёлкает ручкой и убирает планшет под мышку. Слышно, как на улице автобус заводит мотор и шины скрипят по снегу. - Теперь позвольте мне рассказать вам про несколько важных моментов. Как вы знаете, в путёвку включено трёхразовое питание. Расписание вы найдёте у себя в комнатах, но если по тем или иным причинам пропустите приём пищи, то можете оставить на кухне заявку и вам подготовят ваше блюдо отдельно. Также в кафетерии, который находится в правом крыле, имеются закуски и напитки. Их вы можете неограниченно брать по желанию, они включены в стоимость. Также вы можете свободно передвигаться по улице и кататься на тюбингах, которые находятся на втором этаже в кладовой, только не забывайте возвращать их на место, пожалуйста. В целях безопасности большая просьба не уходить далеко в лес, здесь нет диких животных, но можно запросто потеряться, поэтому трезво оценивайте ситуацию, - мужчина отходит назад, поднимает находившуюся за столом коробку и ставит её перед гостями. – Так как ваше пребывание здесь направлено на отдых от внешнего мира и проблем, то мы просим вас на это время отказаться от телефонов. Пожалуйста, выключите их и положите в ящик с вашим именем. Ящики оснащены автоматическими замками и купюроприёмниками. Если вы всё-таки решите воспользоваться телефоном, то придётся заплатить штраф в пятьдесят тысяч вон. - Что, простите? – Минхо хмурится, недоумённо щурясь. – Я не могу пользоваться своим же телефоном? - Об этом нигде не говорилось, что это за условие? – парень по имени Сынмин с прямоугольным лицом и тонкой обесцвеченной полосой в каштановых волосах, скрещивает руки на груди. - Это задумано в целях того, чтобы уменьшить уровень вашего стресса, - хост примирительно улыбается, широко разводя ладони в радушном открытом жесте. – Вы же сами прекрасно знаете, сколько мусора льётся на нас через интернет. Вы приехали сюда, чтобы отдохнуть, возможно, побыть наедине с собой и природой. Без телефонов вы не будете отвлекаться на сторонние помехи и сможете действительно вырваться из своей рутины. Я понимаю, что это сложно, непривычно и даже странно, но поверьте, все прошлые гости до вас в итоге остались довольны. - А если что-то случится? – невысокий Феликс с веснушчатым лицом приседает на свой чемодан. - Не беспокойтесь: вы можете обратиться ко мне или кому-то из работников кухни. Также здесь висит проводной телефон, по которому в экстренной ситуации можно позвонить в службы спасения. - А если что-то случится дома? – Чонин со впалыми скулами и словно выгравированными стамеской пронзительными глазами беспокойно трёт шею. – Как держать связь? - Можете оставить мои контакты своим близким, чтобы в случае чего они связались со мной и я мог передать всё вам, - спокойно отвечает Джехён. – Не переживайте, мы всё учли и тщательно продумали. - То есть мы просто должны отдать вам наши телефоны со всеми данными? – вновь подаёт голос Минхо, явно не удовлетворённый положением вещей. – И надеяться, что с ними всё будет нормально. - Вы не отдаёте нам телефоны, они будут у вас, ящики будут храниться в ваших комнатах или можете носить их с собой, если хотите. Замок автоматически откроется 24 декабря в 9 утра. Если же без телефона совсем никак вытерпеть не получится, то как я и говорил: заплатите и пользуйтесь на здоровье. - А если у меня нет с собой налички, то что? Сидеть смотреть на него? - Я дам вам купюру, можете потом перевести мне на счёт. - Успокойся, а, не мы первые, не мы последние. Всрался тебе твой телефон, - Джисон, который сидел с Минхо в автобусе, откидывает с глаз рыжую чёлку и сжимает рукой его плечо. - Если что-то случится с Суни… - Ничего не случится, твои родители умудрились вырастить тебя, значит и с котом справятся. Вернёмся и заберём его обратно домой, даже соскучиться не успеет. - Больше никаких подводных камней не имеется? – Чан обращается к хосту, внимательно изучая его взглядом. – Какие-нибудь комендантские часы, запрет на разглашение информации, ограничение времени пользования сервисами? - Нет, наше единственное условие – это отказ от телефонов, всё остальное полностью на ваш выбор, можете заниматься чем хотите и когда хотите. Конечно, чтобы это не причиняло неудобств другим гостям, - кивает Джехён. - Хорошо, спасибо. - В таком случае разбирайте ящики, пожалуйста. Кому нужные мои данные для того, чтобы поделиться с близкими, то подходите, я всё дам. После этого можете расходиться по комнатам и наслаждаться отдыхом. Спасибо. В холле начинается движение, жужжат замки, некоторые мужчины снимают пуховики и кидают их на диваны, пока пишут сообщения и ждут ответы. Взяв номер хоста, Чанбин отправляет его друзьям, кратко описывая ситуацию. Он не особо расстроен тем, что придётся расстаться с телефоном на неделю. На самом деле он даже рад, что теперь уж точно не будет получать никаких звонков с работы, прекрасно зная, что проект-менеджерам максимально наплевать на то, что человек находится в отпуске. Если работа есть, значит кто-то должен её делать. Да и голова отдохнёт. Даже если он пытается не копаться в интернете и заниматься чем-то полезным, то всё равно время от времени отвлекается, просто взяв в руки телефон, чтобы посмотреть на часы, и через полчаса ловя себя за бессмысленным копанием в какой-нибудь соцсети. Так и правда будет лучше, ему надо развеяться. Получив насмешливые ответы с пожеланием победить серийного маньяка, в плену которого они все оказались, и кучу дурацких стикеров, Чанбин качает головой, выключает телефон и убирает его в прозрачный стеклянный ящик, напоминающий сейф с толстыми стенками. Немного не по себе закрывать такую важную личную вещь в непонятном устройстве, но в итоге он всё-таки захлопывает крышку. Раздаётся пиканье, что-то щёлкает и на маленькой экранной панели загораются синие числа, отображающие названную хостом дату. Обратного пути нет. Показав Джехёну ящик и расписавшись в его планшете напротив своего имени, Чанбин направляется к лестнице. Спина устала сидеть в автобусе, хочется немного поваляться, а лучше полноценно поспать. Хрустит разминаемая шея. В здании мягко пахнет древесиной, скорее даже свежими дровами. Подняв глаза, Чанбин видит, что у первой ступени стоит Хёнджин, поправляющий лямки рюкзака и с явным недовольством смотрящий то на лестницу, то на свой чемодан. На плечо закинута сумка. - Может всё-таки помочь? – посмеивается Чанбин, подходя к нему. - Я так надеялся на лифт, - парень вздыхает, расслабляя шарф, от которого становилось душнее с каждой секундой. – Да ладно, сам виноват, что столько хлама притащил. - Много там? – Чанбин берётся за ручку и приподнимает чемодан. – Нормально. Пошли. Не дожидаясь протестов, он хватает уже боковую ручку и поднимается по лестнице, держа его так, чтобы не ударялся о ступени. Удивлённый Хёнджин оторопело стоит какое-то время, после чего скачет следом, придерживая сумку. - Я и сам бы донёс, зачем? - Мне не жалко. У меня один рюкзак, а у вас вон аж три багажа. - Дотащил бы, не сломаюсь, - Хёнджин покачивает головой и признательно улыбается. – А можно ещё одну маленькую просьбу? - Слушаю. - Перейдём на «ты»? - Давай. Чанбин издаёт смешок, считая это забавным. Несколько ступеней спустя они оказываются на втором этаже. Чемодан опускается обратно на колёса. - Спасибо большое. - Да не за что. - У тебя какая комната? - Сто восемнадцатая. А у тебя? - Девятнадцатая. - Отлично, значит соседи. Хёнджин вытягивает ручку чемодана и катит его за собой, когда они сворачивают в левое крыло и идут по коридору, оформленному в том же стиле, что и холл. На ореховых дверях под металлическими номерами обнаруживаются белые таблички с именами гостей. Всю базу отдыха явно подстраивают под каждую группу индивидуально. - Что думаешь насчёт телефонов? - По мне, так хорошая идея, - Хёнджин пожимает плечами. – Хоть с работы доставать не будут. - Это да. Но я первый раз про такое слышу. Чтобы телефоны сдавать, да ещё и в какие-то устройства. - Мне кажется, это сделано чисто ради показухи. Мол, уникальная фишка, хорошо для маркетинга, особенно если пустить какую рекламную компанию об отдыхе от техники. - Что-то на бизнесменском. - Бизнесмен из меня конечно, - Хёнджин посмеивается. – Но зато мозги отдохнут. А то как ни зайдёшь в новости, так настроение в говно летит. - Миллион плюсов. Я уже пару раз задумывался о выращивании каких-нибудь овец на острове, где главное достижение техники – это дрель, - увидев нужные номер и имя, Чанбин останавливается перед дверью. - Я бы лучше огород выращивал у моря, - Хёнджин проходит дальше, направляясь к следующей двери. – Увидимся. - Давай, стучи, если нужна будет компания. Приложив ключ-карту к аппарату, Чанбин опускает ручку и входит в комнату. После коридора, освещённого сдержанными люстрами, его едва ли не ослепляет белизна, льющаяся из широкого окна. Глаза приходится немного сожмурить, союз мелового неба и хрустящего свежего снега создаёт слишком назойливый кристаллический свет. Кинув рюкзак на двуспальную кровать с таким же белым постельным бельём, Чанбин подходит к окну и задвигает графитово-синие шторы наполовину. - Сраный снег. Проморгавшись, он осматривается. Комната самая обычная, для одного человека очень даже просторная. В дополнение к кровати имеется письменный стол, мягкий стул с пышным сидением, двустворчатый шкаф и обувная полка, где лежат пушистые кремовые тапочки. Справа от окна открывается дверь в личную ванную комнату, отделанную персиковой плиткой. Раковина, унитаз и душевая кабина со стандартным набором туалетных принадлежностей – всё, что нужно для комфортного пребывания. На штанге висят ворсистые коричневые полотенца с окантовкой из золотой нити. Сполоснув руки и щёлкнув выключателем, Чанбин открывает шкаф. Пуховик отправляется на крепкую деревянную вешалку. Расстегнув рюкзак, он достаёт чёрный спортивный набор из толстовки и штанов с резинками на лодыжках – его универсальная домашняя одежда, в которой он чувствует себя наиболее комфортно. Переодевшись и убрав уличную одежду на полку, он ставит ящик с телефоном на стол, наклонившись над которым, читает ламинированный лист с расписанием приёмов пищи. Взгляд шарится по комнате и смотрит на простые чёрно-белые часы на стене над шкафом. До обеда остаётся сорок минут. За такое время особо не выспишься. Почесав голову и взлохматив угольные волосы, Чанбин всё же падает на кровать, издавая протяжный выдох. Поясница ликует, оказавшись на горизонтальной поверхности. Он чуть подпрыгивает на месте – матрас оказывается мягким и весьма подвижным. Из коридора доносится стук колёсиков, кто-то катит чемодан. По окну едва заметно мелко постукивает. Снежинки продолжают настойчиво врезаться в стекло. За дверью наступает тишина. Можно отдохнуть. Никаких проектов, никаких нарядов, никаких гайдлайнов, никаких дедлайнов, никаких электронных писем, всегда без исключений начинающихся не иначе как «Со Чанбин». Даже если это уже десятый ответ в ветке, по дурацкому регламенту компании проект-менеджер обязательно обращается к нему по имени в самом начале, что по какой-то причине выводит просто до зубного скрежета. Показушная официальность, когда он знает какими половыми органами кроют друг друга все сотрудники между собой и какие замесы творятся внутри. Странно осознавать, что у него появилось свободное время. Он уже от такого отвык. Забравшись в один рутинный цикл, тяжело из него вылезать. Как будто ты без продыху рассекаешь по улицам города на роликах и вдруг оказываешься на перекрёстке в обычных шлёпках. Куда двигаться и как? Так сразу и не разберёшься, тебя ещё продолжает тянуть вперёд по инерции, а ноги на автомате пытаются скользить на колёсах, но вместо этого дербанят подошвы о грубый асфальт. Нужно привыкать заново. Ладонь скользит по гладкому одеялу. Взгляд рассеянно кружит по линиям на деревянном потолке. Вскоре глаза начинают постепенно закрываться, так что Чанбин одёргивает себя и заставляет сесть. Нельзя упускать обед, он и так не завтракал, потому что было откровенно лень выдирать себя из сна и ставить к плите, а если он будет тянуть без еды до вечера, то желудок ему этого не простит. В подростковые годы прокатило бы, но сейчас уже организм чётко диктует свои условия, за несоблюдение которых нужно платить. Встав с кровати, он делает небольшую зарядку, чтобы стряхнуть накатившую сонливость и размяться, заодно убивая время. Закончив и поправив перекрутившуюся толстовку, Чанбин лезет в карман, после чего хлопает себя по лбу. Никакого телефона, вот он и попался со своей привычкой. Это уже был инстинкт. Он подходит к столу, барабанит пальцами по ящику, а затем заглядывает в щель между шторами, щурясь. Среди бесконечной белизны просматриваются тонкие полосы деревьев и совсем вдали какие-то едва различимые очертания скорее всего поселения. Устланный снежной пудрой лес округлыми подушками течёт вниз – оказывается, они забрались намного выше, чем он думал. База отдыха буквально находится на вершине одной из гор в пригороде Пёнчана. В комнате тепло, пол греет ступни, однако плечи всё равно неприятно передёргивает от одной только мысли, что на улице сейчас как минимум минус пятнадцать градусов, которые наверняка ощущаются как все двадцать пять из-за пронзительного горного ветра. Он точно не сунется на улицу, в гробу он эту зиму видел. Вздохнув, Чанбин смотрит на часы. Доходит первый час дня, можно уже спускаться на обед. Поправив волосы перед зеркалом, он берёт со стола ключ-карту, убирает её в карман и выходит в коридор.