Предсказание

— Так это ты предсказал ему мою смерть? — на ковёр перед Клонеком упала отрубленная голова ягненка. В дрожащем свете свечей перед ним возникла величественная фигура, замотанная в белую мантию. — Я предсказал, что ему суждено будет исполнить пророчество, а о твоей смерти я ничего не говорил, — спокойно ответил таролог, раскладывая карты, будто ничего и не случилось. Будто не лежит перед ним отрубленная голова того милого ягненка, что так часто прибегал к помощи его карт. — Нариндер, полагаю? Тот-Кто-Ждет… — А ты смелый, я погляжу, — божество ухватило Клонека за голову, заглядывая в его глаза. — Неужели ты не боишься меня? — Ты принесешь в мою жизнь только смерть, а её я боюсь меньше всего. Да и карты мне никогда не врут. Они сказали, что Тот-Кто-Ждет обретёт свободу. Так оно и вышло, — Клонек мягко отстранил руку божества от своей головы и осмотрел выложенные карты, тяжко вздохнул, поднимаясь с насиженного места. — Ты куда? — странное поведение этого существа вводило в замешательство Бога Смерти. Слишком спокоен для живого существа. Даже душа его не металась сейчас в истерике, сердце билось в том же ритме, что и до этого. Абсолютное спокойствие. — Иди за мной. Поверь, в моём шатре нет ничего, что могло бы тебя убить или вновь заточить на тысячу лет. Но если бы и было, сил моих в любом случае было бы маловато, — и Клонек скрылся в своём ковровом шатре. Нариндер фыркнул, но последовал за ним — кошачье любопытство было куда сильнее. Внутри витал приятный аромат благовоний. Чтобы ковры не загорелись, Клонек предусмотрительно расположил свечи в стеклянных колбах. Их свет мягко разливался по тканному шатру, раскрывая перед вошедшими свою тайную историю. Клонек подошёл к краю шатра, противоположному входу, медленно принялся расстегивать мантию, стоя спиной к вошедшему божеству. В тишине стучали коготки о застёжки, прекрасная ткань нервно шуршала… — И что ты задумал? — хищно прошипел кот. В полумраке шатра он прекрасно видел как на пол опускается кроваво-красная мантия таролога, освобождая тело от оков ткани. — Разве ты не за этим пришёл? Чтобы убить меня? — тихо произнёс Клонек, обхватывая себя руками и прикрывая глаза. — Я в твоей власти. Делай, что считаешь правильным. — Убить? Ха! Зачем убивать нечто столь сладкое и манящее? — Бог смерти подошёл к Клонеку и схватил его когтистыми лапами, отчего последний ойкнул. — Ты только посмотри на все эти пёрышки, — облизнулся Нариндер над самым ухом таролога, мягко сжимая того за талию. — Ты… Ты же не сделаешь… Ты пришёл, чтобы убить… — разнервничался Клонек. Божество учуяло страх в его сердце, услышало сладкие крики перепуганной души, и чувства эти были столь сладки, столь манящи… — Продолжай так думать, тогда будет легче пережить происходящее, — и шершавый кошачий язык прошёлся по шее Клонека, оставляя влажный след и дрожащего то ли от страха, то ли ещё от чего таролога. Клонек закрыл глаза и сжал руки в кулаки, стараясь унять дрожь. Всегда спокойный, он вдруг стал дрожащим листом, коим сейчас так беззаботно игрался ветер-озорник. — П-пожалуйста… — тихо прошептал Клонек, чувствуя на себе тяжкое дыхание кота. Но что именно он хотел сказать… — Молчи, — божество притянуло к себе тело Клонека, ощупывая мягкие бока и изящную талию. Клонек в попытках остановить это буйство божества схватил его за руки. — Что такое? Ты противишься самой Судьбе? — Нет, что ты… — выдохнул Клонек. — Думаю, мы можем немного развлечься перед тем, как я вырву сердце из твоей груди и отправлю на вечный покой, — и кот впился зубами в плечо таролога, чувствуя во рту сладкий привкус крови. Клонек ойкнул, вырываясь. — Не нужно резких движений, — кот слизнул выступавшие на плече алые капельки, после чего вновь принялся вылизывать его шейку, попутно разминая животик, слушая тихие постанывания таролога. — Пожалуйста! — простонал Клонек, чувствуя как острые коготки мягко переминают его нежные пёрышки. — Пожалуйста! — лишь мольбы вырывались из его уст. Он не знал, не понимал, хочет ли освободиться или, напротив, отдаться на волю случая. — Не знаю, что там у тебя в голове, а тут у тебя всё уже достаточно чётко говорит о том, как ты меня жаждешь, — Клонек тихо простонал, ощущая чувственной плотью чужую ладонь. Мягкие лапоньки кота так нежно и так агрессивно играли с ним, то слегка выпуская коготки, затрагивая нежную плоть, что таролог начинал дёргаться, то мягкими движениями одних только подушечек пальцев водил вверх и вниз… — Хватит… Пожалуйста… — наконец вымолвил Клонек. Колени его дрожали, всё его тело готово было пасть ниц, и только крепкое тело Бога и его рука, жадно впившаяся в плоть не позволяли ему упасть. — В чем дело, не понравилось? Прекрати, — но стоило коту немного ослабить хватку, как безвольное тело рухнуло на пол. Лишь руки кое-как в полусогнутом состоянии ещё его поддерживали. — Не надо… Лучше убейте… — пробормотал Клонек в слабой надежде, что божество его всё же не тронет. Однако в следующую секунду его перевернули на спину, а все сокрытые места были представлены во всей своей красе божеству. — Ох, ты посмотри, какой вид, — облизнулся кот, предвкушая приятную трапезу. — Знаешь, я мог бы тебя съесть. Это будет достойной смертью такому как ты? Может, мне начать отсюда? — он наклонился к самому чувственному месту и провёл по нему влажным языком, царапая острыми сосочками нежную кожу. — Ай, царапается! — вздрогнул Клонек, хватая божество за голову. Кошачий язык был слишком болезненным для его нежной плоти. Однако, у божества было на этот счет совсем другое мнение. Он расплылся в хищной ухмылке, от которой таролога бросило в жар: — Ничего страшного, потерпишь. Как я терпел заточение в этой дьявольской тюрьме, так и ты потерпишь немного, — и, нагло отстранив руку таролога, он ухватился за возбужденную плоть, проводя колючим языком столь нежно, насколько только мог. — Пусти! — стал брыкаться Клонек. Кошачий язык неприятно царапал его нежную плоть, а коготки так и норовили расцарапать кожу под тонким перьевым покровом. Эти странные, грубоватые ласки очень неожиданно на него действовали. Будто бы и приятное возбуждение, но резко прерывающееся болезненными колкостями, отчего все тело изгибалось и норовило выскользнуть из цепких лап. — Отпусти меня! — Ни за что, — облизнувшись, кот перевернул измученного таролога на живот, нагло поднимая его заднюю часть. — Ты только посмотри, какой сладкий вид, так и хочется съесть, — от таких пошлых слов Клонек залился краской. — Ты ведь позволишь мне растянуть моё удовольствие, верно? — как следует промочив слюной два пальца, он медленно пристроил их к заветному местечку таролога… — Вытащи! Вытащи! — завопил Клонек, чувствуя внутри себя движения. Он попытался вырваться, но божество нагло придало его голову к полу, проникая к самым чувствительным точкам: — А ну тихо. Я только начал. Ты тут лежишь, наслаждаешься, а я что? Я тоже хочу, — его шипящий голос будто издевался над Клонеком, что изводился под слишком сильным телом. Он умолял, кричал, вырывался, но всё тщетно — краем глаза он заметил упавшую на пол мантию божества, пальцы его оставили в покое дырочку, но нагло притянули к коту за талию. — Пожалуйста… Не надо, — чуть слышно произнёс Клонек. Он уже не надеялся на спасение. Что сделает Тот-Кто-Ждет после того, как наиграется с ним? Убьёт? Сделает своей верной игрушкой? Что его ждёт? Клонек уткнулся лбом в пол в попытках успокоиться и принять свою судьбу… — А-А-А! — завопил таролог. Адская боль пронзила его, а над ухом прозвучал блаженный стон божества Смерти: — Наверное, я был слишком груб, — медленное изъятие, а затем вновь — резкая боль, жёсткий толчок и блаженный стон божества, смешанный с воплем Клонека: — Ах, не мог удержаться. Ты не представляешь, как это приятно. Таролог закрыл пасть рукой, стараясь больше не издавать ни звука. Пульсирующая боль, нарастающая с каждым движением… Ощущение было такое, что его изнутри разрывали на мелкие части. И над ним эти сладостные, эти восторженные стоны, кошачьи поцелуи в шею и укусы плеч и спины. Божество восхищалось этим действом, практически не обращая внимания на растерзанного под ним Клонека, который с трудом мог сдерживать слезы. — Повернись ко мне, — нагло перевернул на спину таролога кот. — Ты что, плачешь? — Пусти меня! — вновь завопил таролог, когда божество попыталось убрать его руки. — Пусти! Это очень больно! — Не сомневаюсь. Но и как приятно! — облизнувшись, кот сделал то, чего и сам от себя не ожидал: он припал к горячим губам таролога, жадно выхватывая из того жалобные стоны. Руки его проскользили по телу, мучая и возбуждая то особое желание, которому противился Клонек и вся его суть. Попытки вырваться из жаркого поцелуя ни к чему не приводили — кот захватывал его рот раз за разом, царапал нежный язычок острыми сосочками, изучал новое для себя пространство и… Даже не думал останавливать жаркие действия внизу. Врывался в изнеможденное тело раз за разом, заполнял его до отказа, но норовился взять ещё больше. Клонек уже не мог сопротивляться — у него не было сил. Он лишь лежал, надеясь, что пытка закончится как можно быстрее… Но вот божество было уже на грани. Его страстные стоны звучали над ухом таролога невероятно громко. Обхватив тело обеими руками, кот приподнял таролога над землёй, насаживая его настолько глубоко, что удалось затронуть ту особую чувствительную точку, отчего из глаз таролога вновь брызнули слезы, а меж ними уплотнился его орган. — В чем дело, тебе тоже нравится, когда я вхожу так глубоко, — острые кошачьи глазки сверлили его своим взглядом, адские движения, глубокие и болезненные, но с малой толикой удовлетворения… Ещё немного и божество с протяжным стоном ворвалось на максимальную глубину, заполняя жаждущее нутро таролога своим благословением. Немного отдышавшись, он резко и грубо, чем вызвал вскрик у таролога, извлёк из его тела испачканный кровью и семенем свой член. Лишь взглянув на размер, на эти острые шипы по всему периметру достоинства кота, Клонек прочувствовал всю боль, которую так долго терпел. — А знаешь… — кот хитро усмехнулся, — Ты ещё не получил свою порцию удовлетворения. Да и я хочу ещё, — впившись когтями в измученное тело, он вновь нагло захватил его, удовлетворённо улыбнувшись, слушая крики Клонека. Их жаркое действо продолжалось всю ночь, восхищению божества не было предела — о подобном сладостном времяпрепровождении он мог только мечтать в Небытие. А мягкое и податливое тело, так жалобно сжимающее свою плоть, не на шутку будоражило его уставшую от долгих лет в цепях. Он хотел всего и сразу — ласки, крови, насилия… И Клонек, совершенно не сопротивляющийся, или сопротивление его было столь слабо, что вызывало смешок на лице Божества Смерти. Под утро он был вымотан. Под натиском такой страсти даже Клонек пару раз кончил. А уж сколько благословения он получил от божества. — Мрр, — кот прижал к себе вялое тело таролога, заглядывая ему в глаза: — Да, такое гадание мне нравится. Я передумал тебя убивать. Ты можешь попробовать спрятаться. Но я снова найду тебя. Найду и буду делать с тобой всё, что моей душеньке заблагорассудится, — лизнув таролога в лоб, кот медленно поднялся, забрал свою мантию и пошёл прочь. Измученный же Клонек лишь прикрыл глаза, чувствуя болезненную пульсацию в месте, пониже спины, когда странным образом провалился в сон. А когда очнулся, превозмогая жуткую боль, стал собирать вещи. Да, он попытается сбежать. Хотя бы на этот раз.