Concrete heart

Съемочные дни тянутся словно старая резина — со скрипом и треском. Каждая новая сцена дается все сложнее и сложнее, вопреки словам продюсера, что «чем дальше, тем легче будет отыгрывать!» — нет. Сону стал больше похож на искрящийся клубок проводов, буквально преследуемый двусмысленными улыбками Хисына на площадке и тонной вырезок из сериала со своим же участием в соцсетях. Парень видит фанатские ролики, где актерам уже расписали красивую совместную жизнь и двоих детей (или любое другое количество, в зависимости от широты воображения), видит провокационные тизеры и афиши собственного агенства и падает в темноту кошмаров. Первое правило хорошего актера — вживись в роль, но не вздумай жить ею дальше. Сону отчаянно упирается всеми четырьмя конечностями на входе в ад, но невидимая сила все равно толкает вперед, игнорируя протест. Вот уже два часа подряд съемочная площадка наполнена недовольным ором режиссера, тяжёлыми вздохами Сону и едва заметным нервным стуком ноги о пол — менеджер Хи извелся весь, жена написывает каждые 10 минут с просьбой вернуться скорее домой. И она права, на улице чуть ли не глубокая ночь, а павильон подсвечен всеми фонарями, притупляя ощущение времени и пространства. Менеджер Сону тихо храпит в гримерке на диване. Парням необходимо отыграть милое свидание в красочной кофейне, искусно сколоченной ранним утром, но вместо сладких улыбок место съемок погрузилось во мрак триллера — Ким скалится на своих репликах, а Хисын периодически глаза закатывает так очевидно, что за страстный прищур не выдать ни под каким соусом. Идеальный денек, чтобы снять драму, но она по сюжету лишь через два эпизода.       — Простите, мы можем взять перерыв небольшой? — Сону разворачивается на режиссера, складывая ручки в молящем жесте, — Немного утомительно.       — Десять минут перерыва! Мальчик несётся в гримерку, пугая бедного менеджера хлопком двери, а после падает на стул напротив зеркала и дует щеки. Чертов Хэмин~и, который по сценарию ведет себя хуже эгоистичной школьницы-отличницы, от розово-сахарного безумия зубы сводит первее, чем Сону успевает хоть пару слов сказать. Чертовы плюшевые свитера, что колются на боках и в подмышках, а пот скатывается градом за кромку белых шорт. Чертова команда продюсера, создавшая такой до ужаса примитивный и мерзкий сценарий сериала, который противно лишь читать, не то, что эмоции на площадке показывать. Чертов Ынги! Чертов Ли Хисын! Чертов Ким Сону и его чувства! Косметичка и другие вещи летят на пол со стола, когда парень яростно скидывает их одним широким движением руки — коробочка пудры истошно хрустит, разваливаясь на составные части. Сону в бреду зарывается носиком в сгиб локтя и пищит, мечтая в данный момент исчезнуть куда-нибудь далеко, желательно без обратного билета. Тяжелая рука менеджера на плече выдергивает подопечного из транса, мужчина смотрит обеспокоено в лисьи заплывшие глазки, другой рукой прощупывая лоб.       — Собирайся домой. Режиссер согласился перенести съёмки на завтра, сейчас тебе стоит поспать. Когда это менеджер успел договориться с режиссером о переносе расписания? Сону реально отключился на какой-то момент и стафф решил, что это из-за перенапряжения? Да, пора побеспокоиться о своем моральном здоровье. Ким кивает слабо на слова менеджера и оглядывается по сторонам в поиске сумки, только сейчас замечая беспорядок на полу — прости, нуна, придется завтра бежать за новой косметикой для грима. Уже одетый Сону топчется на выходе из гримерки, внезапно дверь распахивается, являя взору не менее уставшего Хисына с портфелем на плече. По-хозяйски цепляет младшего за запястье и тащит через черный ход на парковку, другой рукой держит оборону на случай, если Сону решит отбиваться кулаками. Но тот на удивление тихо топает за старшим и практически не сопротивляется.       — Куда тащишь?       — Поесть.       — У меня и дома есть еда, отпусти. Время видел? Ни одна забегаловка не работает уже.       — Работает, — бросает через плечо Хисын, распахивая дверь машины, — Закрой рот и садись, пожалуйста.

°

Сону старательно дует на лапшу, пытаясь скорее ее остудить, но из-за нервов палочки трясутся и почти остывшая еда беспечно падает обратно в кипяток, губки обижено складываются по форме пельменей. Хисын рядом поглощает длинные порции лапши со скоростью ракеты, даже не хмурясь — видимо, у того во рту атрофировались рецепторы боли и температуры. Ким цокает расстроенно и отставляет чашку из фольги подальше, переключая внимание на пакет мармеладок чуть дальше на столе. Стоит пальчикам потянуть за угол пачки, две карательные палочки тут же щипают белую кожу на ладони, заставляя Сону ещё сильнее нахмуриться.       — Сначала основное блюдо, потом уже сладости поешь.       — Лапша горячая, хочешь, чтобы я от голода умер? Не меняясь в лице, Хисын спокойно перекладывает лапшу из тарелочки Сону в пустой бумажный стакан и заливает небольшой порцией бульона, небрежно толкая остуженный ужин обратно к младшему. Ким удивлённо хлопает глазками, но лютый голод берет верх над желанием задавать сторонние вопросы, поэтому он лишь кивает в благодарность и наконец-то поглощает долгожданный ужин. Ли едва заметно улыбается над раздутыми щечками Сону, когда тот забавно хлебает оставшуюся жидкость, но в остальном предпочитает делать вид, что не замечает человека рядом.       — Ах, было вкусно, — выдох облегчения вырывается из Кима, — Дай мармеладку теперь! Мурашки по коже от милого, но вместе с тем настоящего тона младшего, на секунду тормозят мозг, певец фыркает по-привычке, чтобы скрыть смущение, и молча кидает пачку сладостей через стол.       — Спасибо! Ощущение, будто между ними айсберг — мутный и непробиваемый. Настолько низкая температура, что внутреннее теплое солнышко Сону не в силах пробиться лучиком через толстую преграду, а Хисын забыл как снять эти баррикады вовсе. И так было всегда в их отношениях, все 3 года. Даже в моменты самой сильной близости их сердца все равно находились на расстоянии, холодные друг к другу.       — Слушай, Сону, — карие глаза буравят пластиковую поверхность столика круглосуточного магазина, — Прости меня, если я тебя обидел… тогда, три года назад. — Почему извиняешься так внезапно? Хисын вздрагивает от спокойного голоса над ухом, он ожидал возмущённого крика, возможно, или вообще гробового молчания — все-таки события тех времен могли оставить глубокие раны в душе, не позволяющие двигаться дальше или порождающие комплексы. А парни, в силу возраста и обстоятельств, так и не поговорили сразу. Старший поворачивается на собеседника и видит пару заинтересованных лисьих глазок. Кулачок подпирает острый подбородок, не выдавая и грамма злобы.       — Не хочу больше быть причиной твоих перепадов настроения на площадке. Думаю, нам стоит уладить внутренний конфликт, чтобы облегчить работу друг другу и всему стаффу.       — И именно поэтому ты поцеловал меня несколько дней назад прямо перед всеми на камеру? — факты сыпятся один за другим, — Типа это твоя методика примирения?       — Ой, да. И за это тоже мне стоит отдельно попросить прощения, что-то на меня нашло в тот момент, — прячет нервный взгляд в стакане с колой, — Поцелуй так себе все равно получился.       — Да нет, режиссеру понравилось, и мне тоже, не будь к себе строг, — хихикает Сону.       — Так я и не за себя говорил, — удар кулаком прилетает ровно между лопаток, выбивая болезненный стон из Хисына, — Ладно-ладно, прости, все!