Эста. История о любви и борьбе.

- Сулейман, - мягко сказала Хюррем, глядя с нежностью на падишаха, - Селим не виноват в том, что народ требует вернуть Мустафу санджак-беем. Ты слишком несправедлив к нему. Если бы ты только знал, как он мучается… Сулейман поднял усталый взгляд на султаншу и отложил перо с пергаментом в сторону, скрестив пальцы в замок на столе. - Хюррем, я не желаю это обсуждать, - спокойно, но строго ответил он. - Селим уподобляет своим страстям, что непозволительно для шехзаде. Женщина сомкнула губы и отвела взгляд. - Ты можешь идти, Хюррем, - добавил султан, возвращаясь к письму. Хюррем сделала поклон и медленно вышла из покоев, все еще надеясь, что султан образумится или хотя бы задумается. В любом случае она дала ему пищу для ума и рано или поздно ему придется разобраться с этим. Хасеки быстрыми шагами направилась по золотому пути в сторону комнаты валиде, а Эста спешила следом за ней. Обе молчали, пока Хюррем не прервала тишину: - Ты что-нибудь слышала о том, что вчера ночью шехзаде Баязид приехал во дворец? Глаза Эсты округлились. Соврать или сказать правду? - Что-то похожее слышала от наложниц, - неуверенно сказала она. – Возможно я путаю. Хюррем резко повернула налево, решив направиться прямиком в покои сына, чтобы узнать в чем причина его тайного визита. Резко распахнув двери комнаты, Хюррем вошла первой, а следом за ней Эста, опустив голову. - Матушка?! – удивленно воскликнул Баязид, смотря на женщину. - А почему ты еще не зашел ко мне и не сообщил, что вернулся? - Не хотел Вас тревожить вчера поздно ночью. Хотел навести сегодня после обеда. Баязид встал и поцеловал руки матери, приглашая ее сесть на тахту у окна. - Эста, можешь подождать у двери, - сказала она своей служанке и Баязид резко посмотрел на девушку, нахмурившись. Их взгляды на секунду пересеклись. Баязид узнал в ней вчерашнюю незнакомку, случайно подслушивавшую его разговор с Хуриджихан. - У Вас новая служанка? Давно ли? Хюррем закатила глаза и всплеснула руками. - Да что вы все привязались к этой служанке? Что ты, что Селим! Девушек вам стало мало в гареме? Баязид одарил мать легкой и веселой улыбкой и помотал головой. Как бы он хотел признаться ей в пылкой любви к Хуриджихан, но не мог. Хотя и каждую ночь думал о том, что рано или поздно их отношения станут известны всем, поэтому будет лучше, если она обо всем узнает из его уст лично. - Ты что-нибудь слышал о том, что на твоего брата жаловались в санджаке? – осторожно спросила хасеки, глянув на сына. Улыбка с лица шехзаде пропала. Он кивнул. - Но я даже не удивлен этому, матушка. Зная Селима и его пристрастие к вину, которое он никак не может в себе одолеть, какой из него санджак-бей Манисы? Едва ли он достоин находиться там. Ахмед-паша правильно поступил, что обо всем доложил повелителю. - Ахмед-паша доложил не потому, что беспокоится за Селима, а потому что он на стороне Махидевран султан, которая до сих пор не может смириться с тем, что Мустафу отправили в Амасью. И поверь мне, Баязид, они будут делать все возможное, чтобы вернуть туда Мустафу. - Но Мустафа все-таки больше достоин этого санджака, нежели Селим. Хюррем не могла поверить своим ушам. Разве так она воспитывала своих сыновей? Разве хотела она, чтобы эти двое так друг друга ненавидели, что готовы были воздвигнуть на трон врага, который без зазрения совести отправит их в могилу при первой возможности. Ей стало жутко дурно. Она нахмурилась. - Как ты можешь говорить такие вещи, Баязид? Он твой брат! Ты должен уважать его! Не говорю о том, что любить, но уважать достоин! А кто такой Мустафа для тебя? Он вместе со своей матерью первым прикажет тебя казнить! - А Селим будто нет? Матушка, Вы действительно считаете Селима невинным? Он и Нурбану только спят и видят, как бы избавиться от меня в том числе. Хасеки было невыносимо больно слышать такие вещи от Баязида. Она не могла поверить, что это ее сын, которого она рожала в адских муках и растила. - Тебе стоит подумать над своими словами, - холодно сказала султанша и встала с места. Эста стояла за дверьми и вздрогнула, когда из комнаты резко вышла султанша. Вид у нее был подавленный и даже злобный. Еще ни разу Эста не видела свою госпожу такой. Она даже вдруг захотела спросить, все ли хорошо? Но промолчала. Придя поздно вечером в гарем, Эста села на свой матрас и посмотрела на заплаканную Лиззи. Та шмыгнула носом и слабо улыбнулась. - Что случилось? – Эста вовсе не хотела вдаваться в подробности и знать, что могло произойти у Элизабет, но раз она заметила ее в таком виде, то ей пришлось все-таки узнать в чем причина. - Шехзаде Селим не принял меня на хальвет, - дрожащим голосом сказала она. Эста переспросила, а потом поняла, что та имеет ввиду. Это показалось ей весьма странным. Разве можно из-за такого плакать? Но видимо для Элизабет это было большей трагедией. - Не переживай. Я слышала от госпожи, что Нурбану Султан никого не подпускает и близко к покоям Шехзаде Селима, поэтому дело вовсе не в тебе. Эста не была мастером утешения, но показалось, что Лиззи стало немного легче. - Я даже не видела Нурбану Султан. Сам Шехзаде отказался принимать меня. - Он просто слишком высокого мнения о себе, Лиззи. Не переживай. Разве достоин какой-то Шехзаде твоих слез? А может он болен или просто не в духе? Запомни, что дело не в тебе. Эсте мало верилось в свои слова. Скорее дело было действительно в Лиззи, но не могла она ее еще больше расстроить. - А ты знаешь кто такая Хуриджихан? – уже шепотом спросила Эста, предварительно осмотревшись вокруг и убедившись, что другим наложницам нет никакого дела до них. Голубые глаза Элизабет распахнулись в удивлении и будто даже в испуге. - Хуриджихан? – еще тише сказала она и Эста кивнула. – Это дочь Ибрагима-паши, злейшего врага Хюррем Султан и Хатидже Султан, родной сестры падишаха. Султан Сулейман казнил пашу и говорят, что это все произошло с руки Хюррем Султан, хотя паша был очень близок повелителю и был назначен великим визирем. - Великий визирь? - Да, это второй человек в империи после султана. Представляешь сколько власти было у этого человека? Но Хюррем Султан была сильнее его! С ней опасно связываться. Ей никто не помеха. Эста поняла, почему Баязиду и Хуриджихан приходится скрывать их отношения, ведь она была дочерью ее злейшего врага, который, видимо, принес ей немало бед и проблем. И никогда в жизни хасеки не даст добро на этот союз. - А если бы ты знала кое-что важное, о чем следовало бы знать госпоже, что ты бы рассказала ей? - Конечно! – воскликнула Лиззи, не понимая, как можно вообще сомневаться. – Если госпожа узнает, что ты скрываешь что-то, то тебе конец. Будь уверена, что окажешься на дне Босфора. По телу Эсты пробежались мурашки. Она подумала, что ей стоит все-таки рассказать обо всем султанше, иначе это может плохо кончиться для нее. Она встала с матраса и вышла из гарема, чтобы направиться в покои валиде. Она шла медленно и подбирала в голове нужные слова и даже репетировала как начнет разговор, как он пройдет и чем закончиться. Какие доводы ей стоит предоставить. А что, если хасеки не поверит ей? Но ведь она сама приказала ей докладывать обо всем, что творится в гареме. Если она хочет дождаться Аарона, то ей стоит играть по правилам Хюррем, глядишь и освободит она ее в благодарность за верную службу. Немного приободрившись и повеселев, она поднялась по каменным ступеням на второй этаж и застала выходящего из покоев валиде Селима. Оба замерли от неожиданной встречи.