For You

Противоядие было готово, но, учитывая то, что Люмин всё ещё крепко спала, было единогласно принято решение - не будить. На её судьбу и так перепало немало испытаний, поэтому никто возражать не стал. Пусть отдохнёт, как следует. Паймон задремала около своей подруги. Обе разместились на походной сумке Путешественницы, но, в какой-то момент, фея развалилась так, что голова блондинки съехала на песок, и тут уже Странник с удивлением отметил для самого себя, что обеспокоен тем, что в таком положении мечница точно не получит того самого хорошего отдыха в котором она так нуждалась. А потому, юноша взял инициативу на себя, перенеся девушку поближе и укладывая так, чтобы голова Люмин расположилась у него на коленях. Да, быть может, это всё ещё было не слишком удобным, в отличии от того, имей бы она нормальное место для сна, но, хотя бы, что-то. С опустившимся на пустыню вечером, прохлада постепенно проникла в пещеру, разбавляя тяжёлый воздух. Торговец закончил свою работу, но спать ложиться не спешил. Что же касалось самого Странника, он изредка наблюдал за мужчиной со стороны, но большую часть его внимания занимала ослабленная девушка, над которой всё это время, боясь лишний раз пошевелиться, склонился бывший предвестник. Веки, в какой-то миг, начинали тяжелеть, но Куникудзуши всячески противился охватывающей его сонливости, ведь пережить очередной кошмар у юноши не было никакого желания, да и осадок от недавнего ещё какой остался, что не давало расслабиться в полной мере. То самое состояние, когда, вроде бы, ничего глобального не случилось, но на душе паршиво, и ты не знаешь куда себя деть. Люди называли подобное чувство "моральной усталостью". Вот и на парня, видимо, слишком много всего навалилось за последнее время. Размышляя о причине своего такого состояния, Тору тяжело вздохнул. Сапфировые глаза непроизвольно скользнули на девушку. Ресницы Люмин подрагивали, а дыхание было непривычно тяжёлым и, будто бы, вымученным. Юноша легонько, чтобы не прервать её сон, коснулся лба блондинки тыльной стороной ладони. Лихорадка. Только этого им не хватало. Хотелось буквально взвыть сквозь зубы, хоть он и сдерживался из последних сил, но просто если жизнь действительно делилась на чёрное и белое, то в жизни бывшего предвестника однозначно пошла сплошная чёрная полоса. Хотя, если вдаваться в подробности, она и не проходила, верно? А точнее, затянулась на столетия. Но сил придавать сейчас этому такое большое значение просто не было, и Страннику искренне хотелось подумать о чём-то, хоть даже и не хорошем, но, хотя бы, нейтральном. Однако, в лице стремительно заболевающей от яда Люмин, сделать это было непросто и практически невозможно. Тревога захватывала его разум целиком, и Куникудзуши сам не мог понять до конца почему угасающая на его глазах девушка вызывала именно такие эмоции? Ведь совсем недавно он и сам был не прочь избавиться от неё, лишь бы убралась куда подальше с его пути. Он лично пытался оборвать её жизнь дважды, так в чем же дело было теперь? Почему ему не хотелось даже допускать мысли о возможной кончине Путешественницы? Из раздумий Странника вырвали неожиданные телодвижения мечницы на его коленях и обрывки фраз, которые издавала девушка, ворочаясь то ли во сне, то ли в бреду. – Ит-тэр... – слабо произносит Люмин. Голос постепенно стихает в коротких и едва различимых всхлипах. Тору, больше не думая ни о чем другом, вслушивается в её короткие фразы и то, как она зовёт брата снова, периодически моля не покидать её. Кажется, что и все внутренние переживания мечницы вырываются наружу, и нужно что-то с этим делать. Юноша напрягает память, старательно выискивая в ней моменты, когда ему доводилось побывать в такой ситуации, но опыта, как утешать кого-либо или оказывать поддержку у него, как такового не имелось. Разве, что... бывший предвестник старается уцепиться за те дни в памяти, когда утешал того самого мальчика, что считал его за старшего брата, или же уже за те, когда утешали его самого. Когда он плакал во сне, и оказавшиеся рядом с ним друзья в его период жизни на Татарасуне, были рядом. Он, стараясь вспомнить как можно чётче, неуклюже начинает поглаживать светлые волосы, подбирая слова поддержки. – Всё хорошо... – вырывается само собой. – Ты не одна,... Люмин... Странник, внезапно для самого себя, делает открытие, что он практически ни разу не обращался к девушке по-имени. И это так странно, но и одновременно понятно с его стороны. Как-будто назвать её имя было сродни признать в ней друга или кого-то близкого. Но, как бы там ни было, будет неправильно, если он всегда будет обращаться к ней просто "Ты" или "Путешественница", ведь именно сейчас их, может, и с натяжкой, но можно было назвать союзниками. Да и сама девушка ведь называет его по-имени? Данному ею же, но всё же. Отчего тогда Куникудзуши не должен? Люмин заметно притихает, будто бы, услышав его голос где-то на закромках сознания, но ненадолго. – Не уходи,... не уходи... – плачет она во сне, и Тору наблюдает, как её лицо искажается гримасой боли. Слезинки стремительно скатываются по щекам, и она громко шмыгает носом. – Всё хорошо, – повторяет юноша, не до конца понимая действительно ли Путешественница слышит его, продолжая поглаживать мечницу по голове. Она, кажется, ему такой маленькой, хрупкой, такой уязвимой, словно дитя. Дитя, которое хочется всеми силами оберегать от зла жестокого мира и оставаться рядом. Даже поразительно, отмечает про себя Странник, что в столь миниатюрной девушке скрывается такая огромная сила, отвага и бесконечная доброта... Но это не делает её не человеком, верно. И он лично в этом убеждается, видя, какой уязвимой она может быть. В какой-то миг, сонный бред Путешественницы прекращается, и она мирно спит на коленях юноши, больше не бормоча себе под нос и не хныча, тем самым заставляя бывшего предвестника вздохнуть с облегчением. А на рассвете, когда девушка приходит в себя и открывает глаза, она краснея то ли от смущения, то ли от всё ещё не до конца спавшей температуры, недоуменно смотрит на парня. – Только не вскакивай, – подмечает тот, прежде чем Люмин окончательно сообразит в каком именно положении находится. Девушка, в свою очередь, поджимает губы, отводит янтарные глаза, но ничего не произносит. Да и ответ напрашивается сам собой, когда она обнаруживает неподалёку от них Паймон, что, без задней мысли, не стесняясь оприходовала её походную сумку, выдворив её же оттуда. – Как ты себя чувствуешь? – весьма спокойно интересуется Странник. – Всё так же, – опечаленная своей беспомощностью, отвечает Путешественница. Как-то не по себе ей становится от его заботы. Но не потому, что она строит предположения насчёт того, что Куникудзуши преследует какую-то выгоду из всего этого, а от того, что его поведение полностью развеяло все опасения насчёт юноши и заставляет понять, что Странник надёжен сам по себе. Или же, он всё это делает из-за того самого чувства долга? Чтобы разойтись с ней поскорее. Но, если так, как далеко заходит то самое понятие? Если он за всё их совместное путешествие всячески помогал, хотя мог бы остаться в стороне и просто наблюдать. Даже от наёмников защитил, в конце концов. Люмин лишь остаётся теряться в догадках. Но, хуже всего, пожалуй, оказывается осознание, что она всё ещё ужасно слаба. Банально даже для того, чтобы покинуть пустыню на своих двух. Ей очень не хочется в очередной раз рассчитывать на новоиспечённого спутника, просто потому, что Тору в её понимании уже и так сделал довольно много, и ей кажется непозволительным спихнуть все обязанности на него. В конце концов, он даже стал её компаньоном не совсем по собственному желанию, а рекомендациям Нахиды и за неимением чёткой цели. Сам же парень лишь молча наблюдает её смятение на лице, уже без слов догадываясь о том, что Люмин нуждается в его помощи, как никогда прежде. – Хорошо, я помогу тебе. – коротко бросает он под озадаченный взор золотых глаз и, будто читая мысли светловолосой мечницы, продолжает: – Вижу же, что ты не в состоянии даже подняться. – Я такого не говорила. – упрямится Путешественница, невольно вызывая хитрую ухмылку на лице у юноши. Как ни крути, но очень забавно наблюдать за её капризами, за её нежеланием признать собственную слабость. Однако, играть на её нервах сейчас у него отчего-то нет никакого желания. Люмин же, пусть и раздосадованная положением вещей сложившихся явно не в её пользу, но всё равно испытывает благодарность к бывшему предвестнику. – Вот. – пожилой мужчина протягивает Страннику небольшую посудину с тёмной в ней жидкостью, чем-то отдалённо напоминающую по своему цвету крепко заваренный чай. Разве что, запах содержимого какой-то уж больно резкий, отчего даже Куникудзуши заметно напрягается, сверля старика взглядом полного недоверия. – Ты точно не очередную отраву приготовил? – подмечает он весьма едко. – Нет, что вы. Оно имеет характерный запах и вкус, но безвредно и устраняет вызванные последствия, я уже изготовлял такое не раз и знаю состав наизусть. – Всё ясно, можешь не продолжать. – отрезает парень. Тем временем, Люмин, облокотившись на свою походную сумку с встревоженной, снующей рядом с ней и, судя по всему, выспавшейся Паймон, сидит полу-лежа, дожидаясь, когда её заставят принять лекарство. А "заставят" именно по той причине, что, уловив неприятный запах, вызывающий лёгкое подташнивание, девушка уже отметила для себя, что варево, само по себе, отвратительное. Но Странник уж точно не отступится от того, чтобы напоить её этим. Таков уж его скверный характер, не говоря уже о том, что моментами он, будто бы, наслаждался тем, что Люмин вынуждена делать то, что ей не нравилось. Так, по крайней мере, казалось самой девушке. – Держи. – подойдя к мечнице, Тору присаживается перед ней на корточки и протягивает ёмкость с не очень приятным на запах содержимым. Путешественница кривится, едва этот необычайный аромат касается её органа обоняния, но молча берёт посудину обеими руками, и юноша ей помогает, дабы ненароком она не пролила отвар на себя, до тех пор, пока он не оказывается в руках мечницы окончательно. Люмин подносит противоядие к лицу, вдыхая и чувствуя, как на глазах формируются слезы. Должно быть, на вкус оно такое же противное. Мимолётно она бросает взор на Куникудзуши, что с весьма серьёзным выражением смотрит за её действиями, как будто для того, чтобы проконтролировать наверняка и убедиться, чтобы девушка не вылила мерзкое варево прямиком в песок. Что поделать, если лекарства далеко не всегда бывают приятными. Путешественница решает поднести напиток к губам и немного отпить, о чем сразу же жалеет, и теперь её лицо не поддаётся описанию, что, всё же, вызывает смешок со стороны Странника: настолько оно потешным выглядит. Да уж, позавидовать ей не приходится от слова совсем. – Гадость какая! – отстраняясь от ёмкости, сдавленно произносит мечница. – Пей давай, просто выпей залпом и ничего не почувствуешь. – Ага, "выпей"? Легко говорить! А сам попробовать не желаешь? – возмущается Люмин. – Нет, благодарю за заботу. Но не думаю, что оно создано, чтоб принимать его с целью профилактики. Кроме того, это разве меня отравили? Пей, я не с целью покомандовать это делаю. Девушка щурится, даже возразить не получается. Да и, что в конце концов, лучше: перетерпеть один раз, или вечно рассчитывать на заносчивого спутника? Что если воздействие этого яда на её организм затянется на неделю, или же на месяц? Как тогда ей выполнять поручения? Размышляя об этом, девушка решает сделать ещё один глоток. Какое же всё же оно противное. Ужасно горькое и даже местами терпкое, отчего на языке остаётся неприятное ощущение. И понимает вроде, что деваться некуда и придётся опустошить ёмкость, но, с другой стороны, Люмин, привыкшая к неплохой по вкусовым качествам еде, которую готовила сама, или изумительным блюдам, которыми её угощали, просто не могла вытерпеть что-то настолько ужасное по вкусу и запаху. – Всё, больше не могу. – вымученно произносит она, с готовностью отставить отвар куда подальше. Сапфировые глаза юноши тут же смеряют её строгим взором, после чего бывший предвестник смотрит на посудину, заметив, что она опустошена ровно наполовину. – Я тебя, что, уговаривать должен? Что ты как маленькая? – за этим недолгим спором Тору замечает, что даже Паймон, не выдержав мерзкого запаха лекарства, отлетела в другой конец пещеры, наблюдая за своей подругой со стороны. Поистине, кто бы мог подумать, что прославленная героиня может быть настолько капризной из-за какого-то противоядия. И как только она не может понять, что все это делается для ее же блага? Люмин же, уперевшись рогом, больше не соглашается ни в какую, и Страннику приходится прибегнуть к крайним мерам: сжимая ее щеки пальцами, Куникудзуши насильно заставляет девушку открыть рот, не обращая внимания на возмущенные возгласы со стороны Путешественницы. Он достаточно терпел ее выходки. И с чего вообще он должен следить за ее здоровьем, если она сама не может? – Пей, кому говорю. – осторожно вливая в девушку содержимое, чтоб та не подавилась, властно требует юноша, и Люмин бросает на него такой злобный взгляд, от которого невольно по спине бегут мурашки. Столько ненависти в одном взгляде ему давно не доводилось видеть. А мечница, между тем, давится, норовя выплюнуть мерзкую жижу именуемую лекарством, но сдерживается и под натиском бывшего Фатуи выпивает все до последней капли, сразу же откашливаясь, но противное послевкусие никуда не исчезает. – Вот, молодец. – неумело пытается ее подбодрить Странник, осознавая тот простой факт, что, сам бы, оказавшись на месте девушки, тоже не прочь был бы вылить эту дрянь куда подальше. Больно уж отвар оказался неприятным. Особенно по запаху... Путешественница какое-то время с ним не разговаривает вовсе, видимо обиженная на вмешательство в личное пространство, но злиться долго у Люмин никогда не получалось. – Раз уж торговец нашелся, мы можем возвращаться? – подлетая к подруге, задается вопросом Паймон. Девушка сдержанно кивает. Остается лишь выбрать время, когда им отправляться: идти по солнцепеку вновь нет никакого желания. – Я надеюсь, ты не отравил ее дважды. – едко бросает юноша, наблюдая за тем, как впопыхах пожилой ученый собирает все свои вещи, а так же кое-что из товаров. – Что вы! – восклицает тот, будучи искренне удивленным предъявленными к нему обвинениями. Бывший предвестник лишь хмыкает все в той же манере, продолжая: – Смотри мне. Иначе из-под земли достану. Люмин, что в это время находится в его руках, эту колкость не пропускает, легонько пнув спутника в бок, отчего сапфировые глаза скользят уже и на нее, полные возмущения и непонимания. – Кхм, извините его, у него просто такая манера речи. Он ничего против вас не имеет. – под последние слова она смотрит на Странника таким взглядом, словно Нахида на лекциях о том как: "НЕ надо себя вести", вынуждая уступить. "Но только в этот раз" – думается ему. – Разумеется. Ну не верит он в то, что старик чист на руки. В особенности, в последнее время, благодаря одной хорошо известной персоне, Куникудзуши и сам понимает - все эти докторишки вызывают лишь одно отвращение. Однако, Люмин, видимо, жизнью не научена, раз готова доверить жизнь первому встречному. Или же, она настолько верит людям? Если, конечно же, мечница не была из тех, кто даже в самом отъявленном подлеце видел хорошее. – Какое-то время вам придется воздержаться от физических нагрузок. После лихорадки у вас, вероятно, будет упадок сил, но со временем вы почувствуете себя лучше. – разъяснял пожилой мужчина, тут же протягивая Страннику обильно смоченную в прохладной воде тряпку, дабы сбить температуру. Люмин, услышав это, заметно поникла. Ведь на что-то настолько серьезное она никак не рассчитывала, но, даже имея опыт в своих путешествиях, она могла просчитаться, не так-ли? Разве что, перспектива стать целиком и полностью зависимой от кого-то,... и, в особенности, если в прошлом этот "кто-то" пытался тебя убить и моментами все еще доверия не вызывал, не радовала вот вообще. А старик еще говорил так спокойно, либо мысля слишком рационально, как и все ученые, либо просто неспособный войти в ее положение. – Ну, думаю, ваш молодой человек о вас позаботится. – неожиданно тепло улыбается торговец. И тут уже Люмин вспыхивает настолько, что даже язык ее не слушается должным образом, отчего девушка лишь и успевает издать часть возникшей в голове фразы: – Он не... Старик на это лишь многозначительно улыбается. Мечница мельком смотрит на Странника, который в этот момент тоже оказывается в некотором ступоре, буквально зависнув рядом с Путешественницей, над миской с водой и с тряпкой в руке. Люмин, наверное, впервые за все время хочет провалиться под землю или стереть себе память о том, что только что услышала. И что, спрашивается, в голове у людей в возрасте? Да, быть может, бывший ученый и не знает всего, что касается ее и Тору, но, на минуточку, этот ее "молодой человек" пытался ее убить дважды! Впрочем, ни для кого не секрет, что старикам свойственно преувеличивать. А порой и видеть очевидное там, где другие не видят. Когда солнце заходит за горизонт, они делегацией из четырех человек, наконец, покидают злополучное место в виде тайного убежища разбойников пустыни. Благо задание подошло к концу, и, если подумать, все могло быть хуже. Однако, стоило мечнице вспомнить о своем положении, а конкретно о удерживающем на своей спине ее бывшем предвестнике, а также ломоте в каждой клеточке тела, как весь позитивный настрой сходил на "нет". В особенности, от того факта, что торговец, оказавшийся причастным к академии, точных гарантий насчет выздоровления девушки не давал. И даже нытье Паймон, которое обычно действовало, скорее, в положительном ключе, давая мотивацию добраться в назначенное место поскорее, имело обратный эффект, вызывая лишь раздражение. И, на этот раз, не только у Люмин, но и у Странника, что, в отличии от Путешественницы, за словом в карман не лез, и уже за какие-то жалкие минуты заставил летающую спутницу выйти из себя настолько, что девочка улетела от греха подальше, выравниваясь рядом с торговцем, что шел впереди своих "спасителей". Однако, Люмин чувствовала себя настолько гадко, как наверное не чувствовала последние несколько месяцев или даже год. С того последнего момента, когда ей повезло подхватить простуду. Девушку мутило, голова кружилась, словно в бешенной карусели, и, даже не смотря, что парализующий эффект был снят, все равно оставалось ощущение, словно конечности налиты свинцом, а тело абсолютно лишено какой-либо энергии. Другими словами, Люмин была даже не способна делать элементарные вещи. – Наверное, когда вернемся, лучше всего отвести тебя к Нахиде. – мельком наблюдая за состоянием Путешественницы, заключил Куникудзуши, явно недовольный таким раскладом вещей. – Этот идиот будто не помог, а еще хуже сделал. – ворчит он, продолжая параллельно обругивать на чем свет стоит каждого медика, будучи все еще глубоко убежденным в том, что именно торговец виноват во всех бедах и вовсе не наемники, которые весь этот переполох изначально и затеяли. Люмин в тот миг и пальцем пошевелить не может, лишь вяло смотря за тем, как перед глазами проносятся унылые пейзажи пустыни, от и до заполненные песком, что блестит холодным отливом в свете взошедшего на небе месяца, и двигающимися впереди них еще двумя фигурами. Сил возражать Страннику сейчас просто не находится, и поэтому она безмолвно соглашается со всем, что говорит юноша. И про Нахиду, которая, по мнению бывшего предвестника, поможет куда лучше, и про подлых, лицемерных докторов, которые все поголовно обманщики и лицемеры, прямо, как тот экземпляр из его прошлого в виде Дотторе. Нет, она, конечно, понимает, но мысленно помечает для себя, что Тору стоит научиться принимать такой простой факт, как то, что все люди разные и не стоит вешать ярлыки на всех абсолютно. Но скажет она ему это точно не сейчас. Сейчас, тяжко вздыхая, светловолосая мечница от упадка сил прикрывает янтарные глаза и проваливается в дремоту, пусть даже и не совсем в удобном положении. – Благодарю за выполненное поручение! Я уже подготовила... – радостно улыбается им Катерина все за той же стойкой. Странник еле сдерживается от того, чтобы вставить какие-то свои язвительные комментарии, пока Путешественница едва в бессознательном состоянии держится у него на спине, обвив за шею руками для опоры. – А что случилось с Путешественницей? – наконец, обращает внимание на ситуацию секретарь Гильдии Искателей приключений. Паймон растерянно чешет затылок, не зная, как бы получше весь этот рассказ уместить в такой форме, чтобы он не затянулся на несколько часов. Потому что, вылазка эта, и впрямь, получилась масштабной. – Долгая история. – наконец, бросает малышка, а затем, опомнившись, пулей летит за уже ушедшим в направлении храма Сурастаны Тору вместе с Люмин, что, все это время, юноша буквально тащил на себе. – Эй, не уходите без Паймон! Нахида, как всегда, рада их визиту. Скорее всего, от того факта, что выдающаяся Искательница Приключений и Паймон были не просто ее друзьями, но и теми немногими людьми, что хоть как-то могли скрасить одиночество маленького Архонта. Однако, радость развеялась, едва стоило Малой Властительнице Кусанали обратить внимание в каком положении оказалась ее подруга. Зеленые радужки девочки тут же наполняются несвойственной ей строгостью. – Странник, надеюсь, ты объяснишь, что у вас там произошло. Ты же не навредил ей? – осторожно интересуется Архонт. Бывшему предвестнику ее позиция вполне понятна, но, несмотря на это, как-то подобные выводы тоненькой иголочкой поддевают его эго, вызывая возмущение. – Стал бы я сначала вредить ей, а потом тащить сюда. – фыркнул юноша. – Хм, твои слова имеют смысл. – согласилась властительница. – На нас напали. – вмешивается Паймон. – Ты хотела сказать на Путешественницу напали, тебя и пальцем никто не тронул. Кроме того, ты не сделала ничего, чтобы как-то предотвратить это, пока меня не было рядом. – констатирует факт бывший предвестник, тем самым вызывая порцию негодования со стороны феи. – Как ты смеешь обвинять Паймон!? Паймон поддерживала Люмин морально, а ты вообще ушел непонятно куда и непонятно зачем! – Да за торговцем я этим ходил, ясно? Думаешь, кто разыскал его? На шум пришел, что-ли? Около пещеры всё околачивался, искал, что-то. Не до нас ему было. – Это не отменяет того, что если бы ты не ушел, ничего бы не случилось! – Ага, как же. Они и так готовили нападение на нее, неужели до твоего маленького мозга уровня недоразвитого дендро слайма ещё не дошла такая очевидная вещь!? Они бы так и продолжили препираться, если бы Нахида не подала голос, слегка повышая тон для привлечения внимания. – Успокойтесь, пожалуйста. Паймон реагирует слишком эмоционально, не совсем понятна суть ситуации. Я лишь поняла, что в пути вы столкнулись с некоторыми трудностями, в последствии чего Люмин угрожала опасность. Странник, продолжи ты, пожалуйста. – одобрительно кивнув юноше, попросила девочка. – Все началось с поручения. Мы отправились на поиски, якобы, пропавшего в пути торговца. Но все оказалось не так легко, как мы предполагали. Торговца похитили, но обманом подкупили создать яд, чтобы ослабить Люмин и нанести удар. Без понятия, в каких она там отношениях с этими пустынниками, но, судя по всему, создала проблемы, раз на нее натравили целую ораву головорезов. – И Люмин пострадала в этой схватке? – Можно и так сказать. Её отравили, следуя изначальному плану. А дальше этот... – Куникудзуши еле воздержался, чтоб не вспомнить уж больно подозрительного торговца недобрыми словами. – Торговец создал, якобы, противоядие для нее. Но ощущение, что оно ухудшило ее состояние лишь больше. Ее лихорадка продолжается уже сутки. – продолжил он. И Кусанали заметила, что состояние Странника было каким-то напряжённым и уж больно взвинченным. Обычно он был спокоен и невозмутим, не забывая съязвить на каждом шагу, а сейчас в сапфировых глазах будто бы поселилось смятение. Конечно же, Нахиду радовало, что за столь короткий промежуток совместного времени бывший предвестник, каким-то образом, уже успел привязаться к девушке, к которой совсем недавно испытывал самое, что ни на есть, презрение, и даже ненависть, но только если опустить все прочие детали. – Мне нужен образец яда. Но я почти уверена, что противоядие, которое дал тот человек, действенное. Некоторые лекарства работают не сразу, а постепенно. Ты зря беспокоишься, Странник. Понимаю, если недавние события поселили в тебе крупицу сомнений на счет тех, кто именует себя докторами, или учеными. Но ты должен понимать, что не пойманный – не вор, и каждому свойственно преувеличивать. Сейчас Люмин нужен покой. Сон иногда лучшее лекарство от любого недуга. – Надеюсь, этого достаточно. – обнаружив в походной сумке Путешественницы тот самый злостный дротик с опасным веществом и протягивая Архонту Мудрости, бросает Куникудзуши. – Благодарю, а теперь отнеси ее в комнату. Я проконтролирую, чтобы ей стало лучше и посмотрю, что ещё можно сделать. От тебя мне потребуется ещё кое-что. Юноша вопросительно изогнул бровь, смотря на Кусанали. – За городом растут некоторые лекарственные травы, которые улучшают состояние при болезни. Странник молча кивнул, не теряя времени, направившись в одну из комнат храма. – Вот и правильно, займись уже делом наконец! – топнув ножкой по воздуху, воскликнула Паймон ему в след, – Извини, Паймон, но Люмин сейчас нужен только покой. Поэтому, помоги Тору, пожалуйста. – обратилась к ней малая властительница, от чего девочка на какой-то миг замешкалась, но возмущаться и отказывать не стала. Хотя, признаться, за это совместное путешествие она в полной мере прочувствовала на себе несносный характер нового спутника в лице бывшего предвестника. Пройдя в комнату, Тору нехотя, но разбудил девушку, чтобы она, наконец, высвободила из получившихся неосознанно объятий его шею, и уложил мечницу на кровать, уже на автомате ощупывая лоб на приметы лихорадки. Все так же. Видимо, яд не вышел из организма окончательно, игнорируя антидот и продолжая воспалительный процесс. Странник тяжело вздохнул. И свалилась же она на его голову. Выйдя из комнаты, юноша сразу же направился к выходу из храма Сурастаны, не дожидаясь до этого окликнувшей его феи. – Ты куда!? – раздалось со спины, но Куникудзуши проигнорировал: – Паймон подожди!