Веснушчатое чудо

Фред осторожно касается лба Розы и удовлетворенно кивает. Она уже не такая холодная, на ее щеках появился румянец, и Уизли хочет верить, что она в порядке. Вообще-то он просто сбежал. Ему нужно время, прежде чем он услышит дальнейший рассказ Гермионы, потому что… страшно. Поэтому он сбежал под предлогом заботы о Розе, чтобы перевести дух. Мыслей слишком много, все чертовски запутано, и Фред не понимает, что делать дальше со всеми этими фактами. Гермиона сама себя загнала в угол. Фред думал, что знает ее достаточно хорошо, чтобы предположить, что это будет не в ее характере, но оказалось, что она может действовать иррационально. Странно, что в случаях, когда речь шла о защите магического мира, она могла принимать решения сразу за нескольких людей, мыслила хладнокровно и здраво, просчитывала каждый шаг, но стоило речи зайти о ее личной жизни… она потерялась. Они действительно были слишком молоды, когда все это произошло, но можно ли оправдывать молодостью что-то подобное? Ведь речь шла не только о них двоих, но и об их общем ребенке. Фред этого понять не может. Гермиона сбежала и оставила дочь без отца. Если бы она только поговорила с ним сразу после их совместной ночи или немного позднее, еще до того, как все стало рушиться… Фред не знает, что было бы тогда. Он не может точно утверждать, что хорошо воспринял бы новость о ее беременности. Он не уверен, что не испугался бы. Сейчас, годы спустя, легко говорить, что тогда все было бы по-другому, но действительно ли он смог бы стать Розе достойным отцом? Скорее всего, нет. Но он мог бы хотя бы попытаться, если бы ему дали такой шанс. — Как она? — слышит он шепот и оборачивается. Гермиона стоит на пороге комнаты, словно не решаясь подойти ближе. — Жить будет, — так же тихо отвечает Фред. Гермиона кивает. Она разглядывает Розу с искренней нежностью, но не подходит ближе. Как будто боится помешать Уизли провести время с новообретенной дочкой. Грейнджер улыбается совсем немного, наклоняет голову и говорит, как будто обращаясь и не к Фреду вовсе: — Спасибо тебе. Что помог. — Я не мог иначе, — пожимает плечами Фред. — В конце концов, она и моя дочка тоже, как я мог ее бросить? Гермиона невесело усмехается и кивает. Она подходит ближе к Розе, осторожно садится на край кровати и касается ее ног через одеяло. Девочка немного хмурится сквозь сон, но не просыпается. Какое-то время они стоят в молчании. Фред наблюдает за спящей девочкой и только теперь, кажется, начинает осознавать, как много он упустил. И как тяжело будет объяснять все это Розе. — Фред, — слышит он тихий голос Гермионы. Она смотрит на него со смесью вины и растерянности. Ее рука лежит на том же месте, и Фред видит, как она легонько двигает пальцами, бездумно гладя ногу дочери сквозь одеяло. — Да, Гермиона? — полушепотом говорит он. Она молчит некоторое время, а затем говорит на выдохе: — Прости. Она отводит взгляд и снова начинает разглядывать лицо Розы, а Фреду кажется, что она просто боится смотреть ему в глаза. — Не извиняйся, — спокойно отвечает он. — На твоем месте мог оказаться любой. — Но оказалась я, — возражает она, больше не глядя на Фреда. — Ошибки можно исправить в любой момент. Я тоже много ошибался, так что ты не одна такая грешница. Он усмехается, надеясь, что шутка подействует, но плечи Гермионы опускаются еще сильнее. Та Грейнджер, которую он знал, никогда бы… никогда бы не была такой. Она бы боролась до самого конца, она бы не испугалась, а сейчас, после этой шутки, она бы, вероятно, бросила бы на него очаровательно раздраженный взгляд и включила бы строгую старосту. А еще она бы никогда не признала своей ошибки вообще-то. И Фред снова понимает, что Гермиону он никогда не знал. Как и она его, раз поверила слухам. Фред уже не знает, хочет ли попытаться начать с ней романтические отношения. Потому что просто не понимает, какая Гермиона на самом деле. Ему казалось, что он влюбился в нее, когда узнал поближе, а оказалось, что влюбился он в придуманный им самим образ? Если они хотят быть вместе, то им придется потратить немало времени, чтобы узнать друг друга. — Пойдем, — тихо просит он. — Она спит, все хорошо. — Боюсь, как бы она не заболела после такой прогулки, — Гермиона наклоняется вперед и тянется рукой к лицу Розы, мягко пробегая пальцами по ее лбу и щекам. — Но пока она не горячая. Это хорошо. — Да, — кивает Фред. — Хорошо. Грейнджер сидит еще некоторое время неподвижно, а затем кивает сама себе, поднимается и жестом показывает Фреду: «Пойдем обратно». Они возвращаются на кухню, и Гермиона кажется уже почти спокойной. Ее выдает только легкое подрагивание рук и чуть покрасневшие щеки. Они садятся на свои места, и Грейнджер поджимает губы, кажется, понимая, что еще не готова продолжить разговор. Фред ее не торопит. Он и сам не уверен, что готов услышать. — Я не хотела этого ребенка, — совсем тихо говорит Гермиона, не глядя на него, когда ей наконец удается собраться с мыслями. — Знаешь, у меня из-за всех этих проблем еще до нашей с тобой ночи бывали серьезные задержки. Много нервничала, переживала. Поэтому не сразу заметила. А когда узнала, то сразу решила, что сделаю аборт. Фред сжимает зубы. Страшно представить, что было бы, узнай о своей беременности Гермиона раньше. — Это неправильно, — тихо говорит он. — Неправильно было бы оставлять ребенка без нормальной семьи. Когда я пришла к тебе, я еще не знала, чей именно это ребенок, у врача еще не была и сроки не высчитывала, — Гермиона вздыхает. — А думать о том, что это может быть ребенок от Рона… я не хотела. Хотя и предполагала, что с большой вероятностью отцом может быть именно он. Спохватилась-то я только в феврале. Уизли опускает глаза, разглядывая чаинки, оставшиеся в чашке. Черт возьми, когда же все стало так сложно? Почему все это происходит именно с ними? — Я не любила его, Фред. И я не хотела, чтобы мы были связаны этим ребенком, потому что тогда я уже не смогла бы уйти. Гермиона рассказывает обо всем этом с такой болью, что хочется заключить ее в объятия. Но Фред продолжает слушать, не двигаясь с места и впитывая каждое слово. И становится почему-то только тяжелее. — Когда я после нашего с тобой разговора пошла к врачу, оказалось, что у меня уже слишком большой срок, — продолжает она. — Делать аборт было поздно. И тогда я поняла, что родить все равно придется. Тогда же поняла, что это твой ребенок. Очень хотела снова попробовать поговорить, но не хотела, чтобы ты переступал через себя и был со мной только потому, что я была беременна. Фреду очень хочется возразить, что ему бы не пришлось переступать через себя, потому что к тому времени он уже давно увяз по уши, влюбившись в нее, но он молчит, давая Гермионе возможность высказаться. — Тогда я нашла для нее семью в Америке. Я решила, что ей лучше будет в полной семье, где у нее будут мама и папа, которые полюбят ее и смогут обеспечить ей счастливое детство. Через знакомых я нашла пару волшебников, которые давно мечтали о ребенке, но у них никак не получалось его зачать. Мы с ними все обсудили, поговорили с юристами, начали собирать документы для передачи Розы. Они предлагали даже помощь со снятием квартиры и прочими проблемами, с которыми я могла столкнуться в новой для меня стране, но я не могла эту помощь принять. Стала справляться своими силами. Фред шумно выдыхает, и Гермиона замолкает, поднимая на него взгляд. Она действительно собиралась передать их дочь другим людям. Все продумала, как и всегда. Вместо того, чтобы вернуться и поговорить с Фредом. Или хотя бы просто написать. — Поверить не могу, — качает головой Уизли. — А что мне еще было делать? — Поговорить со мной? — резко отвечает он. Гермиона хмыкает. — По-моему, в наш последний разговор ты достаточно четко все объяснил, — в тон ему говорит она. — Речь шла о нашем ребенке! — срывается Фред. — И я обеспечила бы нашему ребенку полноценную семью! Я позаботилась об этом! — Ты собиралась отдать ее совершенно чужим людям! Они переходят на повышенные тона. Фред вскакивает, нависая над столом, а Гермиона вся сжимается, напрягается, как будто готовясь держать оборону, если придется. Их прерывает детский заспанный голос. — Мам? Почему вы кричите? Роза стоит на пороге кухни, укутанная в плед, явно стянутый с кровати одного из близнецов. Ее взгляд мечется с Гермионы на Фреда и обратно, она смотрит на них с волнением и страхом, и Уизли медленно опускается обратно на стул. А Гермиона вскакивает на ноги и в два шага оказывается рядом с дочерью. — Роза! Она суетится, падает рядом с дочкой на колени, крепко ее обнимает, а когда Роза кряхтит: «Мам, пусти!» — чуть отстраняется. Ее руки ласково пробегаются по лицу девочки, она касается ее щеки, осторожно проверяет температуру, потрогав лоб, и снова обнимает ее. — Господи, как же ты меня напугала. Фред сидит неподвижно, наблюдая за этой картиной, и немного жалеет, что Роза проснулась так скоро. Теперь все внимание Гермионы направлено на нее, и Уизли еще не скоро сможет услышать продолжение истории. А ведь вопросов еще очень много. — Прости, — тихо говорит Роза, обнимая маму в ответ. Когда ее взгляд пробегается по нему, Фреду, тот улыбается ей уголком губ. Она кивает ему в ответ с какой-то многозначительной улыбкой. — Я хотела, чтобы Фред снова к нам приходил, — объясняет девочка. — Мам, он хороший. Пожалуйста, можно он будет к нам в гости приходить? Ее голос звучит жалобно, Фред видит грустный взгляд ее больших глаз и понимает, что Гермиона точно не сможет этому самому взгляду отказать. Он бы не смог. Словно в подтверждение его мыслей, Гермиона кивает. — Ладно. Хорошо, Фред может к нам приходить. Роза радостно вскрикивает, порывисто обнимает Гермиону и подскакивает к Фреду. Она отчего-то немного хромает, Уизли только теперь это замечает и думает, а не обморозила ли она ноги, пока бегала от них по городу? По крайней мере, раньше он не замечал у нее этой хромоты. Девочка кладет ладошки на колени Фреда и смотрит на него снизу вверх со счастливой улыбкой. — Ты же будешь к нам приходить, правда? Давай ты к нам завтра придешь? Мама новую кассету с мультиком купила! Фред усмехается и бросает быстрый взгляд на Гермиону, а та неопределенно пожимает плечами и поднимает бровь. Уизли кивает и треплет дочку по волосам. — Ладно, раз уж новая кассета, тогда приду. Может, не завтра, но точно приду. «К тому же, нам с Гермионой еще предстоит договорить, — думает он. — И лучше всего это сделать в спокойной обстановке». Роза улыбается, а Грейнджер, подойдя ближе и напоследок снова осторожно коснувшись ее лица, переводит взгляд на Фреда и виновато пожимает плечами. — Кажется, ей лучше. Нам домой нужно. — Может, останетесь на ночь? — тихо предлагает Уизли, но Гермиона мотает головой. — Завтра… уже сегодня на работу. Меньше, чем через три часа придет няня, хочу хотя бы немного поспать перед ее приходом. — Но мы же закончим наш разговор? Грейнджер кивает, подхватывает Розу на руки и аппарирует, а Фред остается один в пустой квартире. Собственное одиночество сейчас ощущается как никогда раньше, и на душе совсем тоскливо. Слишком о многом ему теперь предстоит подумать. До открытия магазина несколько часов, было бы неплохо последовать примеру Гермионы и отправиться спать, но Фред, несмотря на всю свою усталость, понимает, что уснуть сейчас не сможет, даже если очень постарается. Не после услышанного.