моё вечное время.

Если бы Кристине только три месяца назад сказали бы, что она проведёт больше половины лета в полном одиночестве, постоянно гуляя по окрестностям или смотря в окно в поисках одного взгляда, то она бы посмеялась этому человеку в лицо. Три месяца без Лизы. Лизы, которой нет. Куда она делась? Это именно тот вопрос, который крутится у Кристины в голове последние два месяца. Понять, что Лизы рядом нет — легко, но как заставить себя понять то, что тебя бросили? Дали обещание, что вернутся. А потом никто и не вернулся, пока Кристина всё это время была как грёбанный Хатико. Кристина постоянно в поисках лишь одних глаз — янтарных. Таких родных до боли, и любимых до нереальности. Кажется, Захарова ещё не сошла с ума лишь потому что до сих пор не может поверить в то, что Лиза не вернётся. Каждую ночь себя кормит надеждами, что вот, это последний день без Лизы, завтра она уже вернётся. И пусть её бросили; пусть пустили на самотёк; пусть заставили давиться надеждой и верой — она не жалеет ни об одном дне, проведённом рядом с Лизой. Не жалеет об их знакомстве с Лизой. Не жалеет о том, что они начали встречаться. Лиза по-настоящему сделала её счастливой. Пусть и, быть может, не с самым хорошим концом, но она показала каково это — быть счастливой. Это именно то, что было неизвестно для Кристины очень долгое время. Кристина не жалеет о рисках, не жалеет о полном отсутствии дальновидности; она будто знала, что ни к чему хорошему это не приведет. Словно знала, куда дорога ведёт её, но отказывалась смотреть на указатели. Не знает, было ли это ошибкой или нет, но сейчас больно до жути. Даже Кира, походу, не в силах помочь. Она лишь по спине успокаивающе хлопает, поджимая губы и бурча что-то поддерживающее. 29 августа. 15:29 2016 год. — Может, прогуляемся завтра? Вместе. Куда-нибудь сходим, Крис, хватит жопу отсиживать, — предлагает Кира, удручённо наблюдая за не менее удручённой Кристиной. — Я не могу, — вздыхает Захарова, сталкиваясь с вопросительным взглядом, — Я Индиго ждать буду. Кира глубокий вздох делает, набираясь сил и терпения. — Ты её каждый день ждёшь, не надоело? — пытается быть как можно мягче. — Нет, — шмыгает носом, запрокидывая голову и взгляд кося на небо, в попытках найти там ответы, — Она обещала, что придёт. Индиго говорила мне, что никогда не бросит меня. Кира зубы стискивает до боли, отводя взгляд. Сердце неприятно сжимается, когда она это слышит. — Крис, она не придёт, — садится на лавочку рядом с Кристиной. — Нет. Она придёт. Я ей верю, — пальцы теребит. Медведева вздыхает тяжело. У Кристины последнее время взгляд совсем опустевший. Если раньше она буквально была сгустком энергии, радости и юмора, то сейчас и капли от той Кристины не осталось. Стала чёрно-белой, словно деревянной. Разве что, в ней всё ещё есть немного надежды. — Не придёт, Крис, понимаешь? Прошло три месяца. Кристина, она не придёт, — слова даются с трудом, но и просто так оставлять всё это старшая не может. Чужие слова отдаются в висках пульсацией и болью. — Я.. — голову тут же опускает, пытаясь что-то сказать, но нижняя губа начинает предательски подрагивать, а глаза заполняются влагой. — Тш-ш, — Кира её голову к своему плечу тянет, пытаясь успокоить, — Тихо, солнышко. Только она давным давно уже не солнышко. Солнышко сияет. Оно яркое и светлое. Кристина полная противоположность. В ней не осталось ни света, ни радости, ни-че-го. Сейчас — Кристина пример существующего человека, а не живущего. Интересно же, да — как за два месяца можно превратить самое настоящее солнце в потухшую звезду? Да легко, очень. Лишите человека того, что заставляло его сиять — и он тут же потухнет. Потухнет, потому что потерял свой кислород. Потерял свой предмет воздыхания. У Кристины всё так же. Она потеряла свой смысл жить. Потеряла свою жизнь. Кристина и подумать не могла, что ей будет больнее когда-то, чем тогда, когда чувства были невзаимны. Но ей больно. Сильнее. Сильнее в тысячи раз. Она голос отчётливо лизин помнит. И помнит её прикосновения, от которых дорожка мурашек пробегается по всему телу неоднократно. И помнит каждую родинку на её чудесном теле. И помнит какого цвета волосы, помнит её запах и черты лица. Она помнит всё до мельчайших деталей. Помнит, какой счастливой была рядом с Лизой. Помнит, как губы болели из-за частых поцелуев; сейчас они болят из-за того, что Кристина раз за разом сдирает с них кожу или кусает до крови. Помнит, как сердце колотилось бешено рядом с Лизой. Помнит, как по ночам не спала, ибо чувства распирали грудную клетку; сейчас всё то же самое, только чувства совсем другие. Она начинает плакать взахлёб Кире в плечо, не жалея слёз. Руки дрожат, как у наркоманки. Впрочем, так и есть. Её наркотик — Лиза, и она знает это давно. Она сама выбрала свой наркотик. Осознанием ошпаривает, как током. Оно бьёт по лицу, бьёт по сердцу. Лиза не приедет. Лиза её бросила. Лиза не сдержала обещание. Но Кристина любит всё равно Лизу. Она никогда так никого не любила. Её любовь фантомна, она выше всех существующих законов. Её любовь вечна. *** И когда приходит время покидать детский дом, то Кира великодушно соглашается на то, чтобы Кристина жила вместе с ней. Что уж там говорить — она сама была за это, потому что понимает, что Кристина не справится одна. Она и так не справляется, но если будет одна — то точно умрёт. И как только Кристина съехалась со своей подругой, то будто дала всю волю своим эмоциям. Начала пить так много, пока не отключалась и пока ей не понадобилась медицинская помощь. Она скуривала по три пачки сигарет в день. Пусть и Кира была категорически против, другая нагло воровала её деньги, тратя их на то, чтобы удовлетворить свои потребности. А потом и в её жизни появились и наркотики. И это именно то, чего Кира боялась больше всего. 3 сентября. 14:59 2017 год. — Блять, дура, — вздыхает тяжело Кира, пряча лицо в ладонях. Кристина виновато веки прикрывает, учащённо дыша. — Ну зачем ты это делаешь, чёрт, блять, Крис? — уже на крик срывается Кира, когда находит запасы под диваном. — Прости меня, Кира, — выдыхает хрипло, выдыхая дым сигарет. — За сегодня сколько? — Всего пять-десять миллиграмм, — губы облизывает, — Не беспокойся, Кира. — Сука, Кристина, ты же понимаешь, что люди отъехать могут даже от самой минимальной дозы? — слегка подрагивающим голосом говорит старшая, — Неважно, какого качества дурь, и неважно, как часто ты её принимаешь. — Я понимаю, Кира, но.. — дрожащие руки перебирает, кидая окурок в пепельницу, — Только так я могу её увидеть. Она видит Лизу каждый день. Неважно, из-за чего — алкоголь, наркотики, сны. Каждый день. — Я без неё с ума сойду, — хрипит Кристина, чувствуя, что к глазам подступают слёзы. Кира знает, что та не врёт. Она и вправду без Лизы с ума сойдёт. Кристина сходит с ума даже с Лизой. Кристина останется в рассудке только при раскладе, что Лиза по-настоящему будет рядом. Не во снах и не в галлюцинациях, а в жизни. Она чувствует её прикосновения; чувствует, как она на ушко нежные слова шепчет; чувствует, как та лежит рядом и сопит. Но этого мало. Хочется настоящую Лизу. *** 29 ноября. 13:06 2017 год. Кира возвращается с работы, устало хлопнув дверью. Сил нет вообще, да и настроения тоже. — Крис, я дома! — крикнула, разуваясь. Ответа не последовало. Как всегда. Чаще всего Кристины нет дома. Пропадает не пойми где, а потом возвращается. И с каждым разом выглядит всё хуже: за полтора года похудела до безумия. Скулы стали острее, а щеки более впалыми. На искалеченном теле виднеются отчётливо рёбра. Вены проколоты, запятнанные синяками. Кира неспешно проходит в комнату её и замечает на столе клетчатый лист, на котором что-то написано неаккуратным почерком. — Сука, нет, — под нос бубнит, боясь, что там будет то, что она хочет увидеть меньше всего. Слегонца руками дрожащими берёт лист, вчитываясь в строчки. «Кира, я тебя так обожаю. Спасибо тебе за всё. Ты помогла мне продержаться эти полтора года. Я ценю всё это. Если появится шанс передать записку моей Индиго, то передай: Индиго, как ты там? Никто не обижает? Как тебе в новой семье? Поверь, я тебя вспоминаю каждый божий день. Люблю тебя сильно. Люблю до безумия. Прости, что не примерила на тебе белое платье, хоть и хотелось бы. Надеюсь, это сделает кто-то другой. Я любила и люблю сильнее, чем кого-либо. Ты — мой наркотик. Возможно, ты с этого посмеешься, но я часто льщу себе тем, что тебе тоже иногда меня не хватает. И, знаешь, если бы ты приехала ко мне сейчас, то я бы тебя не простила. Не простила бы, потому что ты дала мне надежду, а сама сбежала в новую жизнь, не сказав ни слова. А я до сих пор давлюсь прошлым. Нашим прошлым. Но это ничего, Индиго, у тебя на то свои причины, наверное. Я тебя всё равно люблю, родная. Какой бы ты ни была. Мне плохо без тебя, и, поверь, будет ещё долго.. Поэтому я и принимаю выбор прекратить свои же мучения. Сомнений нет — это мое вечное время. Да, это самый тупейший конец. Но знаешь, моя милая Лиза, начиналось всё очень круто и мило. Будь счастлива. По-крайней мере, счастливее меня» Кира громко сглатывает и откладывает лист, начиная дышать быстрее. Себе под нос маты говорит, которые отскакивают от стен комнаты. Судорожно её номер в контактах находит и начинает звонить. В тишине квартиры она слышит вибрацию где-то там. Идя на звук, подходит к двери ванной комнаты, где включён свет, который она даже не заметила. Трубку сбрасывает и прислоняется ухом к двери, пытаясь расслышать что-то. Там слышны еле слышные всхлипы и хрипы. — Сука, Крис, — шепчет Кира, дёргая ручку двери, — Крис, не делай ничего! Ручка всё никак не поддаётся. Дёргает всё сильнее и сильнее, тянет на себя всё больше и больше, но ничего не получается. И, собираясь с силами, кое-как выламывает дверь, залетая в ванную комнату. — Блять, — выдыхает, когда видит Кристину, лежащую в ванне. С перерезанными руками. Везде кровь. Кристина лежит в ванной, полной воды, окрашенной кровью. На кафеле лежит лезвие, выпавшее из её рук. Челюсть на пол отпадает. — Сука, блять, погоди нахуй, — дышать становится всё сложнее. Она сейчас сама, кажется, из этого мира выпадет. Кристина едва дышит. Еле слышно хнычет с прикрытыми глазами. — Крис, блять, сука, — аккуратно подходит, не понимая, что делать. Кира в такой ситуации никогда не была, — Сейчас, погоди, боже, — выскакивает, начиная рыскать по всем шкафам и полкам в поисках бинтов, — Сука, были же где-то! Победно себе под нос матерится, когда всё же находит бинты. Сразу же подбегает вновь к Кристине, начиная судорожно заматывать так, как может. Её пульс проверяет параллельно, подмечая, что всё ещё жива. Мигом телефон хватает, начиная звонить в скорую. *** Кира бахилы натягивает, пытаясь делать это как можно медленнее. К Кристине в палату идти совсем не хочется. Она боится её видеть. Боится в эти глаза безжизненные заглянуть. Боится увидеть бинты на руках. Дверь аккуратно приоткрывает, заглядывая внутрь: Кристина с закрытыми глазами лежит. Дышать становится вновь тяжелее, а сердце сжимается. — Спишь? — шепчет и замечает, как Кристина тут же глаза раздирает. — Нет, уснуть не могу. Больно очень, — хрипит, будто все слова даются с немыслимой силой. Кира стул пододвигает к палате, усаживаясь на него. Она не знает, что говорить. И Кристина тоже не знает. Кристине стыдно до жути. Она взгляд стыдливо отводит, сглатывая громко. Кира в халате больничном, накинутом на плечи, смотрит на девушку, строя брови домиком. — Мне жаль, что так получилось, — теребя пальцы, тихо говорит старшая, разрывая тишину напрягающую, — Если бы можно было как-то помочь, я бы помогла.. Но я и так отдаю всю себя. Захарова губы поджимает и веки виновато прикрывает. — Прости меня, пожалуйста, — с хрипотцой ответом таким же тихим одаряет свою подругу. — Я знаю, что тебе сложно. Да, Кира знает. Поначалу она думала, что это так, просто по приколу, подростковая любовь. Юношеская. Но, как оказалось, нет. Первая любовь — самая жестокая. И самая сильная. Кира это знает. Она тоже убивалась по человеку год, в которого влюбилась. Это человек, который сломал её. Человек, наносящий тысячу ножевых. Наверное, Кира поэтому и стала абьюзером. Переняла характер и поступки, начав наносить в будущем на тысячу ножевых больше. — Крис, если я могу для тебя что-то сейчас сделать, то проси что угодно. Кристина почти сразу будто оживляется, глаза открывая, в которых искрилось что-то маленькое и еле заметное. — Можешь, да, — восклицает уверенно, а потом затихает моментально на пару секунд, — Принеси, пожалуйста.. Наркотики. И алкоголь. Я тебе скажу где взять, — шепчет неуверенно, словно боясь того, что скажет Кира. Медведева сначала смотрит отрешённо будто, а далее скулы сжимает вместе с губами. — Блять, Крис, нет, — головой мотает, даже уже не слушая младшую, которая что-то шепчет быстро, — Так, проси что-нибудь нормальное — я принесу. Но всякую хрень я нести не буду, — твердо заявляет, со встула резко вставая и собираясь уже уходить. Кристина тут же замолкает и голову отводит, не проронив больше ни слова. — Крис, не молчи, — сквозь зубы цедит, дыру взглядом прожигая в младшей. — Кира, принеси, пожалуйста, — всё так же не смотря в глаза девушке, говорит Кристина, — иначе я сбегу ночью отсюда. Медведева устало вздыхает, уже желая зарыдать во всю силу и кричать так громко, как может. — Боже, Крис, — на корточки опускается, пряча своё лицо в ладонях, — Я так заебалась, ты представить не можешь. Я тебя не брошу, но я заебалась. Сильно, — она впервые за всё это время хоть как-то душу излагает, — Сколько можно? Ты представляешь, блять, каково мне? Каково пытаться вытащить тебя со дна? Сколько, сука, можно любить эту конченную Лизу? — Она не конченная, — единственное, что отвечает Кристина. — Значит конченная ты, Кристина. — резко поднимается и спешит к выходу, громко хлопая дверью. А Захарова всхлипывает тихо, в потолок ещё долго глядя и думая, почему всё в её жизни складывается именно так. *** — Лиз, я тебя так люблю, — чуть ли не мурлычит Кристина, бережно гладя младшую по голове. — Кристина, — шепчет Лиза, перехватывая её запястье. — Что? — Кристина. — Моя милая, ты чего? — слегка загнанно глядит на то, как Лиза становится всё серьёзнее и серьёзнее. — Крис. Кристина глаза тут же открывает, делая короткий вдох. Тут же жмурится от солнечного света, попадающего в палату через окна. И, раздирая очи, окидывает взглядом полупустую комнату, ища в ней лишь одну. Девушка глаза опять закрывает, не найдя в палате никого. Хочет опять уснуть. Уснуть, чтобы увидеть свою Лизу. Если у неё нет других способов закрыть эту дыру в сердце. Глаза прикрывает, пытаясь опустошить свои мысли, но ничего не получается. Всё тело болит, особенно руки. Внутри тоже всё рвётся. Сердце колотится, грудную клетку сдавливает сильно, лёгкие как будто скручиваются, а ноги словно отказывают. Кристина жмурится от неприятных ощущений, понимая, что ей нужно употребить. Нужно. Иначе она что-то с собой сделает — не в силах выдерживать эту пытку. За телефон хватается, пытаясь там номер Киры отыскать. — Ало? — родной голос старшей доносится с того конца. — Привет, Кир, — хрипит в чужие динамики. Кира на пару секунд замолкает. — Привет. Кристина с мыслями собирается, пытаясь мысль сформулировать. — Кира, я не могу, — руки дрожат ещё сильнее — сейчас телефон выронит, — Я.. уже не справляюсь. Кира, пожалуйста, помоги мне. Доносится тяжелый вздох Медведевой. — Кира, серьёзно, помоги, умоляю. Мне плохо. Я скоро не справлюсь. Я кое-как держусь, Кира. Пожалуйста, прошу, — голос дрожит, а по вискам катятся обжигающие кожу слёзы. Кира только слушает молча, кусая губы. — Пожалуйста, Кира. Мне так тяжело, — уже не своим голосом молит, понимая, что скоро рыдать начнёт. — Хорошо, скоро буду, — соглашается старшая, — Где взять? — Спасибо, Кира, спасибо большое, — заплаканные глаза растирает, — В моей комнате, в шкафу, лежит синее худи. Там в кармане. *** Вместе с Кирой заходят в подъезд и, сразу же, в глаза бросается большая надпись, нарисованная на стене «Я ЛЮБЛЮ ИНДИГО!». //flashback// Кристина её к себе прижимает с новой силой, оставляя поцелуй невесомый на макушке. — Как же я люблю тебя, — шепчет на ухо, вызывая у Лизы смешок тихий. — Ну, покажи мне свою любовь, — заигрывая, говорит младшая ту фразу, которую они очень часто используют. Кристина задумывается на минуту, гладя Лизу по бедру в это время успокаивающе, а потом будто лампочка над головой загорается. — Завтра увидишь мою любовь, — усмехается, за подбородок беря, лицо к себе поворачивая и целуя в губы. *** Кристина впереди идёт, пытаясь быть как можно тише. Сзади слышится смешок Киры, и младшая тут же оборачивается к ней, прислоняя палец к губе и шипя «Тш-ш!». Позади Киры также плетётся и Лиза где-то. — Сука, а вот мне потом заходить каждый раз в подъезд и видеть это, — шепчет Кира, смотря на картину: Кристина красками рисует на стене подъезда надпись. — Да бля, заткнись, — шепотом смеётся Захарова, не отвлекаясь от своего дела. — Вон, Лизок, видишь, как тебя Крис любит-то! — на девушку с улыбкой кивает Медведева, пока Лиза улыбку подхватывает и наблюдает за этим. Они так и продолжают шутить, пытаясь делать это как можно тише. И, когда Кристина наконец заканчивает своё творение, то они все втроём любуются этим, а Кира фоткает это на свой старый телефон. Неожиданно для всех слышатся шорохи и чьи-то шаги. — За угол, к лифту, быстро! — тихо крикнула Кира, подзывая всех туда и хватая за руку первого попавшегося человека — Лизу. Кристина из-за своего глупого юношеского любопытства не сразу начинает бежать, а всё ещё смотрит, ибо хочет узнать, кто там. — Блять, — себе под нос тихо обороняет, когда видит там консьержку. На бег срывается, но решает кинуть ещё один взгляд последний на надпись, потому что понимает, что увидит её, видимо, ещё не скоро. И это стоило Кристине того, что её ловят за шкирку, как котёнка, ей богу. — Чё ты тут написала, а?! Проказница мелкая. Во поколение пошло! — зло кричит женщина, не давая возможности Кристине сдвинуться. Младшая буквально чувствует, как изо рта консьержки вылетают слюни, попадая прямо на неё. Пытаясь найти взглядом Лизу и Киру, она растерянно осматривается и находит глазами Медведеву, выглядывающую из угла, где находится лифт. На лице старшей улыбка до ушей, а сверху, над головой девушки, ещё и Лиза выглядывает, которая тоже выглядит весёлой. Кристина уже даже не слушает, что там орёт эта злобная баба над ухом. Она только губы поджимает и улыбается вымученно, глядя на свою подругу и девушку. — Всё, тварюка мелкая, пошли, — сказала женщина, всё так же держа за шкирку молодую девушку. — Куда? — неуверенно решает уточнить Захарова. — Увидишь! Консьержка ведро достаёт с водой и тряпку, вручая весь этот набор юной уборщицы Кристине. — Мыть сейчас будешь, нахалка! — не жалея всей агрессии, говорит она, давая лёгкий подзатыльник девушке. Где-то вдали слышится знакомый тихий смех, и Кристина сразу понимает, чьи это смешки. — Давай, приступай! Захарова униженно тряпку смачивает в ведре, начиная без особого энтузиазма ею водить по стене подъезда. Понимает, что краска засыхает уже, и оттереть её фактически нереально. — Эм-м, — неуверенно начинает, руку опуская устало с тряпкой, — Краска засохла уже. Не смогу оттереть, — говорит это в надежде, что консьержка её отпустит. — Ну разбираться тогда будем сейчас, — отвечает женщина, из кармана доставая телефон и начиная что-то там набирать. Кристина испуганно глазами бегает, замечая Лизу, которая будто собирается пуститься в бег. Лиза показывает пять пальцев, начиная медленно загинать по одному. И тогда до старшей доходит, что это отсчёт. И, когда Лиза начинает бежать к выходу из подъезда, Кристина напрягается всем телом. — Эй, шлюха жирная! — с улыбкой окликает женщину. Последняя поворачивается, будто удивляясь. Захарова тряпку мокрую ей в лицо кидает, заливаясь смехом и выбегая вместе с Лизой из подъезда, сверкая пятками. Консьержка сначала из подъезда выбегает, а потом кулаком им угрожает, не спеша за ними бежать. Кристина ей в ответ средний палец показывает, за ладошку хватая Лизу и начиная бежать ещё быстрее. — Ну че, увидела мою любовь? — впопыхах спрашивает у Лизы, улыбаясь во все тридцать два. — Конечно! — А Кира че там осталась? — Ну, она сразу оттуда в свою квартиру поднялась. Ей незачем с нами бежать. //end of flashback// Кира на эту надпись никакого внимания не обращает, даже, походу, не видит её уже; а вот Кристина взглядом до предела грустным окидывает её, вспоминая тот весёлый день и ту злобную жирную консьержку. Даже улыбку себе позволяет едва видную от нахлынувших воспоминаний. Ведь надпись до сих пор тут осталась. Надпись «Я ЛЮБЛЮ ИНДИГО!». Потому что её нельзя оттереть ни коим образом. Её не сможет стереть ни время, ни старость. Так же, как и не ототрешь любовь к Индиго. Это как хорошее кино, которое пересмотреть Кристине только в радость. Пусть и конец её не устраивает. Пытайся любовь заглушить хоть как — всё тщетно. Хотя, быть может, она найдёт свою любовь. Найдёт новую девушку, которая излечит все раны и даст шанс на новую, нормальную жизнь. Возможно, именно она станет глотком свежего воздуха. Со дна вытащит и поставит на ноги, как будто ничего и не случалось, влюбив в себя по уши. Возможно. А возможно, так ничего и не случится. Возможно, тот выстрел был для Кристины последним контрольным выстрелом. И не сдвинется она с места ни на сантиметр, так и продолжая хранить своё гниющее сердце лишь для одной, которой оно не сдалось. Да и неважно, хочет она этого или нет — можно пытаться заполонить пустоту девушками, самыми красивыми, самыми добрыми. Только плодов это не принесёт. Ведь в сердце слишком много Лизы. Слишком. На других места не хватает. *** 21 марта. 17:34 2019 год. Кристина окурок в пепельницу кидает, тяжело вздыхая. Сейчас утро. На завтрак сигареты, на обед сигареты, на ужин алкоголь — привычный рацион питания, который уже будто по венам течёт. Отвлекает от дневной рутины хлопок двери, сопровождающегося голосом, который чужд для слуха Кристины. Аккуратно выглядывает из-за двери, замечая там Киру и какую-то девушку с короткой стрижкой чёрных волос, чьё лицо пока что ещё плохо видно. И, когда удаётся хоть немного разглядеть лицо чужое, то первая мысль сразу о том, что это Лиза. Черты лица похожи до жути, так же как и улыбка. Да и глаза того же цвета, по крайней мере, в полутьме так кажется. — Крис, я думала тебя не будет, — запыханно говорит Кира, разуваясь, — Это моя девушка. Я пока чай сразу сделаю, — добавляет старшая, отлучаясь в кухню. Кристина оценивающим взглядом окидывает девушку, понимая, что она и вправду чертовски похожа на Лизу. Эта девушка стоит, заламывая пальцы, поджав губы и смущаясь. Картина Кристину умиляет, слегка. Даже это действие на Лизу похоже. — Пойдём в комнату Киры, — за талию берёт, едва прикасаясь, но даже этого хватает для того, чтобы получить словно мощную дозу морфина тут же. Это почти Лиза. Пусть и другое лицо. Другой характер. Да и вообще другой человек. Это почти она. Почти та, которую Кристина любит четыре года. Они на кровать вместе усаживаются и Захарова старается к ней сесть намного ближе. Чёрт. Чувствуя запах более явственно, она понимает, что эта девушка пахнет корицей. Точь в точь, как и Лиза. Либо это уже крыша поехала, либо это в действительности так. Кристина опять её лицо внимательно осматривает, пытаясь понять, что это точно не Индиго. Не в силах сдерживаться уже. Кладёт руку аккуратно на бедро, лицо приближая всё ближе к чужому уху. — Как твоё имя? — шепчет, обжигая чужое ухо своим горячим дыханием. Девушка вздрагивает чуть и загнанно отодвигается немного, чувствуя себя не совсем в безопасности. — Юля, — тихо выдыхает она, громко сглатывая. Двумя пальцами, словно насекомое, сняла с себя ладонь Кристины. — Я Кристина, — ухмыляется едва, продолжая пальцами будто пытаться осязать всю Лизу, совсем забывая о том, что это и не Лиза вовсе, а Юля, которая является девушкой лучшей подруги. Вновь пальцы кладёт на колено, пробираясь всё выше. Юля не оставляет попыток избавиться от этих рук, но отныне всё тщетно. Ладони будто намертво приклеились к этому манящему телу. Другой рукой к себе за талию притягивает, пока правая продолжает по ноге скользить. Юля брыкается, что-то шепча невпопад. — Ну же, малышка, успокойся, — тихо отозвалась Кристина, сжимая талию в своей руке крепче, припадая губами к горячеей шее. Дверь в комнату тихо открывается и с двумя чашками чая заходит Кира. — Так, я чай не буду, но вам я его.. — замолкает, когда взгляд переводит с чая на девушек. Не в силах ничего больше сказать, чашки падают на пол, громко разбиваясь. Руки начинает мелко потрясывать, да и всю саму её в принципе. Юля, почувствовав, что хватка чужая ослабла, тут же вырывается. — Кира, боже, — всхлипывает девушка, подбегая к Медведевой и обнимая её со всей силой, которую имеет. Глаза на мокром месте. За спину чужую прячется практически. Старшая её одной рукой за плечо приобнимает, не сводя взгляда с Кристины, которая виновато скулы сжимает, учащённо моргая и дыша. — Юлёк, ты пока что иди, потом наберу, — всё-таки голову к своей девушке поворачивает, целуя её трепетно в макушку и гладя по плечу. Та лишь кивает и тут же выбегает из комнаты, как ошпаренная. И когда хлопок двери доносится, то Кира взгляд свой поднимает на Кристину, которая тоже с места шевельнуться не может. — Кристин, почему? — выдавливает из себя тихо. Как будто сил злиться нет. Захарова молчит, как партизан, только зубы продолжая стискивать до ещё большей боли. — Блять. — прошипела вымученно Кира, опускаясь на корточки и громко вздыхая. Младшая виновато веки закрывает, стараясь не смотреть на девушку. Ей нечего сказать. Ей нет оправдания. Вздрагивает, когда Кира со всей силой по столу деревянному кулаком ударяет. — Что ты делаешь, Кристина? — срывается на истошный крик, — Какого хуя? Что ты, блять, творишь?! — швыряется в младшую всем, что попадется под руку. Кристина пыталась уворачиваться, кое-как проскользнув к выходу из комнаты. Она тут же в свою спальню забегает, хлопнув дверью и моментально припадая к двери спиной, скатываясь по ней устало. Кира к двери подходит, дёргая ручку, которая не поддаётся по причине того, что младшая закрыла дверь. — Сука, Крис, это просто, блять, ебучий пиздец. Я не могу, — тоже по двери скатывается, растирая заплаканные глаза, — Я так устала от этой ебучей жизни. Грудную клетку Кристины наполняет тошнотворное давящее чувство. Слёзы беззвучно по щекам катятся, обжигая кожу. Она рот ладонью закрывает, жмуря глаза. — Почему ты так сделала? Кристина, блять, почему? Почему ты всё это делаешь? Почему?! — орёт Кира, от бессилия кулаками мажа по полу и всхлипывая между словами. — Я... — с трудом выдавливает из себя Кристина, тяжело дыша, — Она на Индиго так была похожа.. Кира, я.. — Когда ты уже успокоишься со своей Лизой, блять, — стонет Медведева, утыкаясь красным лицом в подбитые колени. — Никогда, — шепчет замучено Захарова, зарываясь пальцами в свои пшеничные волосы. Но даже это, кажется, слышит Кира, с её-то чутким слухом. И, когда всё наконец затихает, и не слышно сложного дыхания старшей за дверью, то Кристина из комнаты тихо выходит. Всё так же пытаясь не шуметь, обувается, хватает ветровку и из квартиры выходит, думая, что её присутствие там будет в эту ночь лишним. 22 марта. 11:54 2019 год. Заходит в квартиру, подмечая, что стоит гробовая тишина. Обычно слышен звук чайника или телевизора хотя бы. В комнату Киры неуверенно заглядывает, думая, что та всё ещё спит. Первым делом бросаются в глаза разбросанные вещи по комнате и осколки от чашек. А потом и бросается стул упавший посреди комнаты, а сверху Кира, подвешенная на люстре. Воздуха становится катастрофически мало. Слишком. Кристина не может дышать. Она сначала даже не верит в происходящее. Пытается проморгаться; бьёт себя; трёт глаза; щипает себя — это всё бесполезно. Кира висит. Мёртвая. Кристина начинает рыдать, зажимая рот ладонью, чтобы не взвыть. Падает на пол, почти выдирая волосы. Ревёт, выкрикивая бессвязные слова между всхлипами. Сейчас сознание, кажется, потеряет. Руки трясутся неимоверно, да и вся она содрогается, как при судорогах. Вдоволь нарыдавшись, через час, она кое-как встаёт с пола, обращая внимание на то, что на столе деревянном, по которому только вчера кулаки кирины били, лежит записка маленькая. А написано там следующее: «Я просто хотела, чтобы ты была счастлива, Кристин. Да и до сих пор хочу» Это именно то, что заставляет Захарову вновь зарыдать громко, прижимая записку к сердцу. *** 14 октября. 12:43 2019 год. У Кристины в руках букет цветов. Цветов много, не только розы одни всякие. Ступает ногой на кладбище, направляясь к могиле своей покойной подруги. «Кира Медведева 1996 — 2019» Сердце сжимается неприятно. Кристина брови хмурит, зубы сжимая вместе с губами. Падает на колени голые перед могилой, совершенно плюя на то, что земля тут далеко не лучшая. — Знаешь, Кира, мне пришлось проявить креативность, — смотрит на цветы, над которыми и вправду постаралась, — Я знаю, что ты не любишь цветы, но ты заслужила, моя милая, — цветы кладёт на землю, под которой гроб, — Впервые потратила деньги не на всякую «дрянь», как ты любила всё это называть, а на что-то и вправду, вроде, полезное, — позволяет себе уголки губ поднять. Кира бы ей гордилась. Кристина челюсть сжимает, чтобы не заплакать тут и сейчас. — Меня не было тут больше полугода. Я даже на похороны не пришла твои, — усмехается, опуская взгляд, — Было много разборок из-за твоей смерти. А ещё мне было стыдно приходить.. Я думаю, ты понимаешь, почему, — пальцы перебирает нервно, пока голос начинает предательски дрожать, — Знаешь, Кира. Я люблю тебя, сильно. Я даже не понимала, как сложно тебе было. Намного сложнее, чем мне. И ты намного сильнее, чем я, несмотря на то, что выбрала вот такой вот выход, — к глазам слёзы подступают, — И.. Я даже не извинилась тогда перед тобой. Но, блять, Кира, знала бы ты, сколько раз я извинилась мысленно. Я знаю, что этого недостаточно, да, это пиздец, но блять.. Прошу, прости меня, если сможешь. Ты лучший человек, Кира. Я тебя не заслужила ни разу. Я, кажется, сука неблагодарная, и не заслужила даже тени твоей. Я недостойна даже жизни своей. Но тем не менее, ты мне давала всё, и даже больше. Буквально вытаскивала меня раз за разом со дна, не давая погрузиться полностью. Спасибо тебе, большое, спасибо. Я не заслужила этого всего. Даже капли всего того, что ты проделала. И знаешь, дорогая, у меня было за эти полгода мыслей о суициде больше, чем за всю жизнь. Но я так и не сделала это. Потому что ты хочешь, чтобы я была счастливой. Я постараюсь, правда. Даже если по маленьким шажкам, я всё равно буду стараться. По-крайней мере, я никогда не сдамся. Ради тебя, Кира. Даже курю уже не три пачки, а две в день, — горько усмехается Кристина, да только получается не очень. Слёзы во всю по щекам бесконтрольно катятся. Не успевает вытереть — так уже новые льют, как из ведра. На душе больно. Очень больно. Хочется уже сдаться, потому что слишком больно. Но она не сдастся. Потому что должна стать счастливой. Если до этого у неё все цели в жизни стерлись, кроме Лизы, то сейчас у неё есть новая цель главная — стать счастливой. Забавный парадокс: без Лизы счастливой не стать. — Мне тебя не хватает, очень, — всхлипывает девушка, — И Индиго мне не хватает, — устало ладонью лицо закрывает. Не хватает сильно. Особенно Лизы. Лизы уже около четырех лет не хватает. Лиза — жизненно важный орган; и Кристина прочувствовала на себе очень хорошо, как может быть невыносимо трудно и больно без этого органа. Без этого органа ты не можешь функционировать полностью. Кристина без Лизы тонет в этом море. Задыхается. И что-то ей подсказывает, что самостоятельно выкарабкаться она не сможет. Лизу не вытравить из головы. Лиза въелась в кровь. Лиза по венам течёт. Лиза — и есть вся жизнь для Кристины. Она любит Лизу. Быть может, у Андрющенко уже новый парень или девушка. Возможно, именно в этот момент она вместе со своей семьёй и новой второй половинкой кушает на уютной кухне и заливисто смеётся. У неё, наверное, уже новая жизнь, где нет места прошлому. А жизнь Кристины — это и есть прошлое. Она хочет быть с Лизой до последнего седого волоса. Хочет просыпаться от её голоса. Гладить руки. Любить. Целовать. Обнимать. Быть любимой. Индиго — единственный человек, который может так подкосить Кристину. Не то что подкосить, а жестоко убить. А также, Индиго — единственный человек, который может её спасти.