Любовь- не наука

Хулиган, с явной злостью на лице, подходил все ближе, снимая ремень с пояса. Чонин ожидал всего. Съежился как бездомный котенок на морозе в -30. Надеялся на помощь, но кричать не осмеливался. Знал, что будет только хуже. — Ты разве не понял, что когда я назвала Чана господином,- начинала та, которая и скомандовала на весь сыр-бор.- то это значило, что я уже присвоила его себе. Ты каждую перемену бегаешь к нему. Ты разве не понимаешь, что он не хочет с тобой общаться? Ты ничтожество. Она издевалась. Едко ухмылялась, смотря на беспомощность испуганного парня. Ядовито травила ещё какие-либо шутки насчет его ориентации. А Ян даже верить не хотел. Он не любил его. Ему нравилось то, как он к нему относится, но он не любил его. Наверное… За это время быдло уже снял ремень со штанов, и малыш Хлебушек ожидал скорейшего продолжения и конца издевок. Но те, как садисты, лишь получали удовольствие от его выражения лица, поэтому затягивали это дело как можно дольше. Чувак, что снял ремень, нагнулся, взял руку Чонина в свою и хлестанул по ней со всей силы железной бляшкой. От боли Ян вскрикнул, зажмурив глаза. Отпечаток, словно выжженный чем-то раскаленным, точно останется. Тот громко посмеялся и взял волосы мальчишки в руку, подняв милое лицо на себя. По щекам уже бежала слеза. Вызванная не обидой, а болью. — Фу бля, мерзость. Какой же ты смазливый. Я всегда знал, что ты нечист. И со всей силы ударил ногой по животу. Да так, что Чонин замычал и выплюнул кровь. — Моли о пощаде, педик. — Я не педик…- вытирая кровь с губ, хрипел парень. Это не то, что от него хотели услышать подростки. — Не отрицай факт, блядь.- смачно ударил по щеке, словно селедкой.- Ты же с ним после уроков остаёшься. Посасываешь по любому. Или для тебя это не считается пидорством, потому что ты этим всегда занимался? — Я никому и никогда не сосал… — Да что ты? Мне, думаешь, в падлу проверить? Вновь удар ногой по животу, только уже от другого. — За базаром бы следил. Забыл с кем дело имеешь? Сопротивляться не было смысла. Они все равно выиграют. Даже по версии министерства образования, они будут правы. Чонин ошибся в том, когда подумал, что они повзрослели. Да, они повзрослели, но наоборот стали только бесчеловечнее. На него набросилась вся компания отбросов. Каждый не упускал момента ударить его хоть куда-нибудь. Самое главное- они не целились в лицо. Ведь если в школу приедет проверка, а Чонин с синяком под глазом, то обидчикам может прилететь пиздюлей. Поэтому они били его куда угодно и как угодно, но лишь бы не в лицо. Боль пронзала тело. Пронзала настолько моментально и быстро, что Чонин успевал лишь хмыкнуть, как уже наступала следующая волна боли. Его избивали безжалостно, без единой капли сочувствия. Били со всей силы, что-то параллельно с этим крича, но Ян не слышал из-за того, что ему заложило уши. Спустя некоторое время он уже просто валялся, хрипло кашляя и выплевывая кровь на горячий бетон. Обидчики ушли. Им наскучило издеваться. Слишком уж податливым был Чонин, чтобы получать удовлетворение от злости и его просьб не делать это. Через некоторое время парень смог подняться на ноги и взять свою сумку, закинув на плечо. Он весь был в пыли и грязи, что находилась на бетоне, но сейчас внешний вид его вовсе не волновал. В мыслях было только желание того, чтобы добраться хотя бы до главного входа в школу и не упасть по дороге. Он ковылял к стоянке машин, чувствуя режущую боль, что пронзала мозг с каждым шагом. Параллельно с этим он кусал свою руку, дабы отвлечь организм от всей этой боли на маленькую. Ничего не помогало. В глазах всё плыло. Своё хриплое дыхание Чонин слышал так, словно он в скафандре. Он изредка покашливал, и изо рта вытекала бурая масса, скатываясь по его подбородку, а после свободно падая на землю. Он нехотя вытирал ее рукавом бывшей белоснежной рубашки, что сейчас уже такой не была. Порванные рукава предавали и Ян часто промахивался, вытирая кровь своей рукой. В любом случае его это не волновало, ведь даже с появлением крови на запястьях ран будто и не стало больше. Кровь не усугубляла ситуацию, а лишь была массовкой, которой даже если бы и не было, то никто бы и не заметил. Доковыляв до какой-то знакомой машины, Ян Чонин видит, как глаза пеленает мрак и сознание отключается вместе со зрением. Он больно падает, ударившись о бок машины, из-за чего та начинает противно сигналить, но Чонин уже этого не слышит, потому что уже не в состоянии. Почти бездыханное тело Чонинки лежит, опираясь на бок пиликающей машины. Он весь истекает кровью, вены пульсируют и тело заливается в холод, дабы хозяин тела открыл глаза. Но тому плевать. Он не сможет. Не сможет, даже если сильно захочет. Темнота. Звенящая тишина, режущая слух. Несмотря на все обстоятельства, тут спокойно. Он будто в глубоком сне и его невозможно разбудить. Разве это называется «спать, как убитый»? Но он не спит. Он совсем не спит. Он не хотел спать. Неужели данные обстоятельства падают на вторую часть фразеологизма? Он мертв? Так выглядит смерть? Никакого ада и рая не существует? Чонин представлял себе, что после того, как сердце перестает биться, он будет видеть как ступает по длинной лестнице, которая разветвляется в определенном месте и одна из лесенок прерывается по пути к достижению большой арки, цвет которой зависит от места, куда ты попадешь; белый- рай, черный или бурый- ад. И когда идёшь по лестнице, оглядываться не стоит. Ты больше не найдёшь отсюда выход. Ты прожил свои годы, теперь твоя очередь служить удобрением для земли. Медленно разлагаться в тесном гробе, ощущая, как в некоторых местах тела копошатся трупные черви. Вот твоя участь. Вот твоя награда. И почему он умирает именно тогда, когда вроде бы всё начало налаживаться, когда он наконец влюбился в кого-то? Стоп, о чем это я? И вот, яркий белый свет. Такое явление обычно называют «свет в конце туннеля». Это путь к новой жизни? К новой истине и рутине? Как скоро он забудет, что когда-то его звали Ян Чонин? Он мог допустить того, чтобы ему стерли память. Но допустить того, чтобы забыть о Бан Чане он не мог. Ни за что в жизни. Хоть прострелите голову раз 13, он все равно будет стоять на своем. Даже истекая кровью, даже под дулом пистолета он будет твердить, насколько сильно его любит…Да что за?.. Чонинка открыл глаза и оказался в больничной палате. Тело всё так же неприятно покалывает. Привычный больничный запах рассеивается по палате. Ян глазами пробегается по обстановке, что окружает его. Холодно. В белую комнату заходит медсестра и приветствует юношу, передав информацию о том, что один мужчина целую ночь просидел у его кровати, держа пациента за руку. Утром он так же приезжал и передавал парнишке фрукты, что лежат на прикроватной тумбочке. Мальчишка сразу понял, о ком идет речь. Когда сестра покинула комнату, студент взял с тумбочки с фруктами свой телефон и настрочил Бан Чану большое сообщение с искренней благодарностью о том, что он не оставил его, а сообщение закончил словами: «я пишу не для того, чтобы попросить Вас прийти, я пишу, чтобы предупредить: я всегда буду ждать.»

***

Бан Чан сидит в кабинете, разбирая домашнее задание учеников. Мужчина сам не осознает то, как увлёкся проверкой д/з. Посмотрев на экран телефона, Крис наблюдает, что время после окончания уроков Чонина уже давно перепадает за 10 минут с лишним. По сценарию, Ян должен был уже давным давно быть здесь, но его будто след простыл. Поэтому Чан бросает все свои дела и направляется сначала в его классный кабинет, где парнишка обычно дежурит. Дверь заперта. Глянув в окошко кабинета, учитель понимает, что никого в кабинете нет. «Хорошо...»- думает Бан, направляясь в кабинет, в котором должен был проходить последний урок мальчишки. На этот раз дверь уже не заперта, но внутри никого не было. Кто-то явно недавно здесь был, раз уж двери в кабинет были даже распахнуты. Этот «кто-то» явно торопился, видать, по очень срочному делу. Прикрывая дверь, Чан возвращается обратно в свой кабинет. Уже издалека он слышит неприятное нескончаемое «пилик-пилик». Что это? Зайдя в кабинет, мужчина подходит к рабочему столу и понимает, что звук доносится из его сумки. Открыв ее, обнаруживает, что это ключи его машины оповещают о сигнализации. Глянув в окно, преподаватель видит очертание фигуры, что быстро нагибается к шинам его дорогой машины. Неужели какой-то балбес решил снять шины с машины прямо около школы? Не став раздумывать, Бан поспешил выбежать на улицу. Сейчас его не волновала причина отсутствия Чонина, было не до этого. Он думал, что ученик забыл о занятии. Ага, не тут-то было… По мере приближения к машине замирает дух. Бан Чан конечно понял, что никто и не пытался украсть с его машины дорогущие диски. Он перестает бежать, судорожно пытаясь потянуть время и разглядеть, кто лежит у машины. Подходит. Трясущимися руками со второго раза выключает сигнализацию, первый раз не попав по кнопке. Дыхание перекрывает. Тело его ученика, что должен был появиться на занятии, всё в ссадинах и царапинах. На шее, под порванным воротником бывшей белоснежной рубашки вырисовываются сине-желтые синяки. Боковина авто вся в его крови. Большие глаза закрыты, губы, с запекшейся на ней кровью, сухие и бесчувственные. Весь подбородок в такой же засохшей бурой крови. Посмотрев в сторону школы, Кристофер замечает кровавый след, что шел от задней стороны школы к его машине. Руки чуть ли не бьются в конвульсиях. На автомате набирает номер скорой помощи, прикладывая телефон к уху и слушая протяжные гудки. Он слышит, как сильно бьется его сердце. Он видит, как его руки побледнели, создавая такой вид, словно это кожа мертвеца. Дыхание из раза в раз прерывается, он не может полноценно дышать. Казалось, что сейчас в обморок упадёт. Он похолодел, словно душа уже давно покинула его тело. Первый звонок мимо. Никто не ответил. Голос автоответчика прозвучал в трубке, и Бан Чан сбросил. Вновь набрал. Вновь гудки. Пип. Пип. Пип. Внезапно кто-то на том конце провода заговорил, и Крис поспешил трясущимся голосом объяснить, что случилось. Девушка на трубе сказала, что бригада скорой уже в пути. Бан попрощался и сбросил. Рванул к Чонину, взяв его запястье в руку и пытался проверить пульс. Сердце чуть ли не вырывалось из груди. Чуть спокойнее мужчина стал, когда почувствовал одинокую и очень редкую пульсацию под тонкой кожей. Это ни в коем не улучшило ситуацию, но сейчас Бан хотя бы знал, что он жив. Так вот почему он не явился на английский… И когда Ян Чонин говорил, что тут его «не любят»- в очень мягкой форме объяснил, насколько сильно его презирают в этом коллективе. Чан, находясь в шоковом состоянии, растерялся, как маленький ребенок. Он никогда раньше не сталкивался с такой ситуацией один на один. И если на вид он кажется суровым мужчиной, которого не заденет даже смерть близкого и он не испугается киллера с бензопилой, двигающегося на него- то он как таковым не являлся. Он тоже человек. Такой же, как и все остальные. Он не идеальная кукла с фарфоровыми щеками, после трещины на лице которую можно просто поставить перед фактом: «тебе не больно»… Вдалеке послышались звуки настойчивой сирены. Явились, наконец.

***

Чан прочитал сообщение Чонина. Ян прождал ответ целый день и дождался только ближе к ночи, но ответ был совсем не таким, каким бы он хотел его увидеть… Кристофер Бан Чан: «Сообщи, как только тебя соберутся выписывать.» Ян Чонин: «Ох, хорошо.» Почему?.. Малыш Хлебушек почувствовал себя неловко, словно он не в своей тарелке. Почему Чан так холодно ответил? Может ему рассказали о том, что Чонин, якобы, гомосексуал? Он тоже возненавидел его? Одноклассница была права; он, на самом-то деле, не хочет с ним общаться? Он поверил им?.. Он правда его ненавидит?.. Кажется, что вот это и вправду был double kill. Его убили дважды- морально и физически. Позор… Чонин зря надеялся. Думал, что всё налаживается. И тогда, в тот роковой день, на горячем бетоне задыхались два сердца. Одно Чонина. Оба Бан Чановы. Как странно, что будучи разбитым, сердце продолжает биться. Как странно, что ты не перестаешь чувствовать. Море чувств выдыхает тихой болью. Ощущается так, словно тебе сломали ребра. Никто не видит, но с каждым выдохом невыносимо больно. И сейчас, лёжа на больничной койке, парень сверлил потолок взглядом, пытаясь понять, что, черт возьми, с ним не так. И почему Кристофер решил так поступить с ним? Может быть он просто накручивается. Он настолько хорошо умел обманывать самого себя, что теперь даже не понимает свои чувства. Возможно, он сходит с ума? И определённо, молчание- самый громкий звук, ведь разрывает не уши, а сердце. Почему же ты молчишь?.. “Только попробуй уйти, чертов Кристофер. Я спрячу ключи. Ключи от моего сердца.”