Неудобный

      Обычный сентябрьский понедельник и уже родная для Женьки и Глеба раздевалка. Женька уже переодет, он готов идти на разминку, но он ждёт Глеба, который спросонья пытается сообразить, как завязать шнурки на кроссовках. Он возится и возится, шнурки выскальзывают из его пальцев, и ничего не выходит. Женьке на это смотреть надоело.       — Эх, Глебка-Глебка. — вздохнул он. — Дай я сделаю! — Женька сел перед Глебом на колено и занялся его шнурками.       — Эй, мне не пять лет! — возмутился Глеб, но Женя уже зашнуровал один кроссовок и приступил ко второму, игнорируя возмущения.       — Да помню я, что уже пять с половиной. — отозвался Женя. — Не переживай.       — Ну Же-е-ень! — обиженно протянул Глеб, дергая коленом.       — Не дергайся! — приказал Женя, затягивая шнурки потуже. — Готово. — заключил он и встал на ноги. Глеб явно надулся, и Женька, еле сдерживая улыбку, наигранно завздыхал: — Ох уж этот Женька. Взял и шнурки ребенку завязал. Как он мог? Какой ужас!       — Ой, всё, умолкни! — буркнул Глеб и встал. — Пошли разминаться. Времени в обрез.       — То-то же. — Женька все-таки позволил себе улыбнуться.       Женя и сам не заметил, как с исчезновением Миши стал относится к Глебу немного по-другому, стал приглядывать за ним чуть больше. Глеб и не возражал, а, возможно, и не замечал. Кто знает?       Возле бортов катка Матвей уже играет с малышами в футбол, очевидно, пользуясь тем, что тренеров ещё нет, а Лиза уехала на шоу.       — Чего встали? Помогайте, блин, а то меня молодежь обыгрывает! — говорит Матвей, окруженный детьми, стараясь не упустить мяч.       Глеб мгновенно проснулся и полетел на помощь Матвею, проталкиваясь через ребят. Женька же в такой толпе играть боялся, а если быть точнее, боялся ненароком задеть кого-нибудь из малых и получить люлей от Сони или Софьи Вячеславовны, если говорить официально, потому что Женька очень хорошо помнил, какой разнос она устроила Глебу, когда тот случайно задел маленького Семёна локтем, и у того остался синяк на скуле. Соня тогда очень громко и не без мата вещала на весь каток, что Глеб, тварь такая, искалечил ей восьмилетнего ребенка, а Мишины на это кивали головами в поддержку Сони и смотрели на Глеба с осуждением. Соня вообще своих детей очень любит и, несмотря на то, что иногда бывает с ними строгой, готова рвать и метать за них. Именно поэтому Женька следил за игрой, разогреваясь на скакалке, и молился, чтобы Глеб и Матвей не затоптали кого-нибудь из мальчишек. Андрею Коцину, кажется, все-таки прилетело не то от Глеба, не то от Матвея, и игра приостановилась, потому что в разминочной зоне появились Соня Самодурова и Егор Челошкин. Парни первым делом пожимают руку Челошкину, а дети летят обнимать Соню, конечно же. Кое-что Женю напрягает. Челошкин выглядит каким-то мрачным, он даже не улыбается Матвею в ответ, хотя обычно так и делал. Да и Соня, облепленная детьми, не светится от счастья, что странно, ведь своих детей она любит, как уже было сказано. Челошкин приоткрывает рот, намереваясь начать говорить, а Глеб, Женька и Матвей уже знают, каким будет первое слово. Это будет уже приевшееся обращение «деточки», и ни что иное.       — Деточки, давайте отойдём. — говорит он. — Поговорить надо.       Парни переглядываются между собой и выходят в коридор вслед за тренером. Челошкин, оказавшись в коридоре, переходить к разговору не спешит, молча стоит с задумчивым видом.       — Слушаем. — изрекает Глеб.       — Пацаны, пойдёмте в вашу раздевалку? — предлагает парням тренер. — Сядем, как люди, спокойно поговорим. Ну или в тренерскую. Выбирайте.       — Раздевалка. — выдали парни хором и сдвинулись с места.       В раздевалке Челошкин усаживает парней на одну скамейку и сам садится напротив них.       — Значит так, деточки, хоть я и называю вас «деточки», вы уже парни взрослые, уже мужчины, поэтому я прошу вас с достоинством принять то, что я вам сейчас скажу. — начал Челошкин, и у Женьки в груди все зашевелилось, а по телу пошли мурашки.