Неудобный

      — Ну, выкладывайте, что вчера у вас происходило. — требует Лиза по дороге до корпуса. — Только по одному, без балагана.       — А мы сейчас по-другому сделаем. — заявляет Алина. — Мы у мальчиков Александра позаимствуем на пять минут, и он мне все расскажет как миленький. Макар, отдай мне Сашу.       Макар, который шел в обнимку с Сашей приподнял брови.       — Ага, щас. — кивнул он. — Прям вот так взял и отдал друга тебе на растерзание, конечно. Держи карман шире.       — Он вообще-то мой парень. — напомнила Алина.       — С чего это он твой? — продолжал шутить Макар. — На нем не написано. Мне он нужнее.       — Лере позвонить? — Алина решила зайти с козырей.       — Забирай. — Макар оттолкнул улыбающегося Сашу в сторону Алины.       — То-то же. — Алина взяла Сашу за руку и отвела его в сторону.       Женя надеялся на то, что Саше хватит ума не рассказывать о порезах, ведь ясно же, что Алина все передаст Лизе с Настей. Марк все ещё ходил какой-то запаренный, но заговорить с ним Женя не решался, боялся сделать хуже. До сих пор волновало Женю произошедшее с Глебом. Вроде бы Глеб ясно дал понять, что ничего, кроме ударов по корпусу, с ним не сделали.

А что если он соврал? Сделал вид, что не понимает, а на самом деле… Нужно спросить ещё раз, но сейчас, когда вокруг куча народу, он мне ничего не расскажет. Потом как-нибудь.

      Алина вернула парням Сашу перед входом в корпус, и фигуристы разошлись по своим комнатам. Очень скоро к парням зашли Светлана Владимировна и Евгений Владимирович.       — Макар, ты готов ехать? — спрашивает Евгений Владимирович.       — Готов. — Макар встал с кровати и подошел к двери, и Евгений Владимирович положил руки ему на плечи и посмотрел в глаза.       — Отлично. Я с тобой поехать не смогу, мне надо тренировки проводить. Валентин Николаевич тебя свозит. Ему уже всё написали, что там, куда. И не груби там врачам, пожалуйста.       — Не буду. — заверил Макар.       — Всё. Валентин Николаевич уже на улице тебя ждёт. Ступай. — на этом Рукавицын отпустил Макара, и тот ушел. — Остальные выходим в коридор. Поживее.       Парни послушно вышли из комнаты, а Светлана Владимировна начала программу «ревизор».       — Как думаете, сильно влипли? — задумчиво спрашивает Артур.       — Не думаю. Мы же убрались. — ответил Андрей.       — Светлана Владимировна всегда найдет к чему придраться, когда речь идёт о порядке, уж поверь мне. — вздыхает Саша. Женя ему верит, ведь Саша тренируется у Соколовской очень давно.       Рукавицын вышел из комнаты, прошелся по коридору и остановился рядом с Димой.       — Дим, я понимаю, что ему кажется, что он бессмертный, но ты же мог его вразумить? — спрашивает он.       — Мог. — Дима виновато отводит взгляд.       — Но не стал этого делать? — уточнил Евгений Владимирович, и Дима помотал головой. — Ну конечно. Пускай друг подцепит смертельную заразу и подохнет, да?       — Нет. — выдавил Дима.       — Ладно, бог с вами. — вздохнул Евгений Владимирович и ушел.       Через некоторое время из комнаты вышла и Светлана Владимировна, и парни приготовились к разносу.       — Итак. — начала Светлана Владимировна. — Три скомканных мокрых полотенца, которые валялись на полу вместо того, чтобы сушится, два фантика под подушкой у Марка, хаос на полке в ванной, кровать Игнатова и Самарина заслуживает отдельной песни, в чемоданах вещи лежат в каком-то инопланетном виде, в одном из шкафов как был срач, так и остался! Девять косячков. И это если все чемоданы объединить в один. А так было бы ещё больше. Один косяк — один круг гуськом. Один круг — это туда и обратно по коридору. У вас таких девять. Поехали, мои хорошие. Самарин, ты лучше бы так кровать заправлял, как сейчас глаза закатываешь!       — Я не один там сплю между прочим. — заявил Саша. — И заправлял её не я.       — Угу. Я не я, и хата не моя. — закивала головой Соколовская. — Хватит время тянуть. Начинайте.       Деваться было некуда, и парни опустились на корточки и зашагали по коридору. Коридор Жене никогда не казался настолько длинным, каким казался сейчас. Было ощущение, что он специально удлинился. Ноги забились, колени начали ныть, а идти ещё долго. Парни пыхтели, ругались себе под нос, задевали друг друга руками. Дверь в комнату девушек открылась, и из-за двери показалась голова Насти.       — Что происходит? — поинтересовалась она.       — Воспитательный процесс. — отозвалась Светлана Владимировна. — Мальчики немножко позабыли, что значит порядок в комнате.       — Вопросов больше не имею. — выпалила Настя и скрылась в комнате, хлопнув дверью.       Парни один за другим закончили дистанцию и отправились в спальню передохнуть перед тренировкой. В комнату парней проникла и Светлана Владимировна. Она вошла, прикрыла за собой дверь и села на кровать рядом с Сашей и Димой.       — Ребят. — начала она. — Вы все у нас очень хорошие, мы вас всех очень любим и все дела, но в последнее время что-то идёт не так. Какие-то странные травмы, болезни, прогулки до ночи, драки и прочие несчастные случаи. Все это началось в таком объеме именно на этих сборах. Что конкретно не так? Может, вы не сроднились с режимом тренировок? Или совместное проживание на вас так влияет? Или мы, тренеры, со своей стороны что-то делаем неправильно? Не молчите, пожалуйста. Говорите, не бойтесь. Нам просто важно разобраться где система дает сбой.       — Да все нормально. Нет никаких сбоев. — ответил Дима.       — Ну а вчера что было? Никто себе даже представить не мог, что вы всей толпой можете уйти гулять допоздна, не отвечать на звонки и подраться дважды. Никогда у вас такого не было. Что случилось сейчас? На этих сборах.

Я случился. Я.

      — Ничего не случилось, правда. — уверяет Марк. — Случайно получилось.       — Маркуш, ну мы же вас всех знаем, как облупленных. — говорит Светлана Владимировна. — Я же понимаю, что ты не мог просто так уйти до ночи и не брать в руки телефон. Я понимаю, что Саша не мог с Макаром подраться просто так. Может, вы тут все вместе что-то тяжелое пережили, а нам не сказали?       — Никаких стрессовых ситуаций у нас тут не было. — врёт Саша, а Женя вспоминает страшный кашель среди ночи и кровь на белом одеяле. — Мы живем в мире и согласии. — продолжает Саша, а Женя вспоминает ссоры из-за отобранной бритвы. — У нас все хорошо.       — Ладно, котята. — проговаривает Соколовская. — Но если у вас тут что-то плохое будет происходить, вы нам говорите обязательно, хорошо? Мы же за вас все равно отвечаем, несмотря на то, что вы уже все совершеннолетние. Перед вашими родителями, перед федерацией, перед болельщиками. Да и сами переживаем. Вчера, вы не представляете, как мы переволновались. А сегодня нам Макар продлил волнение, особенно Евгению Владимировичу. Да и вам тоже, наверное, не сладко думать о возможных диагнозах. Я это все к чему говорю. Давайте вы будете с нами делиться своими проблемами и немножко больше думать своими светлыми головами? Договорились?       — Да-а-а. — протянули парни.       — Все, мальчики, отдыхайте. У вас разминка через сорок минут. — сказала Соколовская напоследок и вышла.       Женя лёг на переполненную людьми кровать и закрыл глаза. Организм явно требовал сна, а спать сейчас возможности не было. Да и дрянь всякая в голову лезла каждые пять секунд. Остальные тоже затихли, стараясь восстановиться перед тренировкой, времени до которой оставалось совсем немного. Но у Жени не было шанса даже спокойно полежать, потому что спустя три минуты ему позвонила Татьяна Николаевна и сказала:       — Жень, спустись ко мне, пожалуйста, на пять минут.       Женя ответил, что скоро будет и встал с кровати. Он уже знал, о чем его будут спрашивать, и говорить об этом ему совсем не хотелось, но ничего не поделаешь. Женя объяснился с парнями, вышел и направился на первый этаж. Проходя по коридору, он услышал из-за одной из дверей разговор.       — Да ладно тебе, Жень, он молодой парень, вылечат его, если вдруг что. — голос Светланы Владимировны. — Сейчас медицина на уровне. Всё лечится в современном мире.       — Всё, да не всё. — голос Евгения Владимировича. — Смертность от подобного рода заболеваний достаточно высокая. Да и лечить его — то ещё испытание. Ему скажешь «не делай это», он сделает, скажешь «сделай вот это», он не сделает. Для него рекомендации врачей ничего не значат. А тут один неверный шаг в лечении, и ты труп.       — Ты утрируешь.       Дальше Женя не слышал, потому что прошел мимо двери и отошел на такое расстояние, с которого уже не было слышно тренерский разговор. Женя пытался себя убедить, что он не подслушал, а случайно услышал, но стыд его все равно придавил. Он подошел к нужной двери и нехотя постучал. Татьяна Николаевна открыла ему почти мгновенно.       — Проходи и садись. — мягко улыбнулась она.       Женя послушался: вошёл и сел на стул. Татьяна Николаевна прошла за ним и села на кровать.       — Как ты? Как Глеб? — спросила Татьяна Николаевна после недолгой паузы.       — Все в порядке. Извинился. Никаких обид. — Женя мысленно дал себе по лбу за то, что говорит, как робот, когда к нему со всей душой.       — А ты сам как? Внутри.

Максимально херово.

      — Все хорошо, правда. Не стоит волноваться.       — Что же было ночью, если сейчас всё хорошо?       — Ну… Просто больно было от того, что я сделал Глебу больно.       — Сострадание — это хорошо, но нельзя же…       — Я уже все понял. — перебил Женя. — Я больше не буду, честное слово. Что бы не случилось. Обещаю.       Женя больше всего хотел, чтобы ему сейчас поверили. По-настоящему поверили.       — Ладно, я вижу, что ты не хочешь со мной разговаривать. Беги к себе. Скоро разминка.

Раскусила меня мгновенно.

      — Всё не так… — начал переубеждать Женя.       — Жень. — перебила его Мишина. — Я же вижу. И ничего плохого в этом нет. Ты приходи, если захочешь чем-то поделится. А сейчас иди к себе.       — До свидания. — произнес Женя, встал и вышел.

Почему я начал так разговаривать?

      Женя вернулся в свою спальню, где по-прежнему было тихо, полежал немного, и пришло время собираться на тренировку. Парни собрались, вышли на улицу и зашагали к ледовой арене. Глеб снова оказался один, и это показалось Жене шансом спросить его ещё раз.       — Глебка. — заговорил Женя. — Я знаю, что уже об этом спрашивал, но… Скажи мне, пожалуйста, не было ли вчера вечером ещё каких-то противоправных действий в твою сторону?       — Я же уже говорил, что нет, не было. — ответил Глеб. — Почему ты снова спрашиваешь? Ты мне не веришь?       — Верю, просто людям обычно тяжело говорить об этом, особенно парням, и я подумал… — Женя замялся, так как ситуация максимально неловкая.       — О чем людям тяжело говорить? Что ты подумал? — посыпались вопросы из Глеба. — Объясни мне уже наконец, что у тебя в башке творится. Что ты имеешь в виду?

Точно не понимает, а не делает вид.

      — Ничего. — вздыхает Женя.       — Ну уж нет, такой ответ меня не устраивает. — заявил Глеб. — Я на твои вопросы отвечал с чистой совестью, так что будь добр, ответь и ты на мой.       — Хорошо, ты прав. — кивнул Женя. — Я имел в виду… ну… насильственные действия… сексуального характера.       Женя нашел способ не произносить страшное слово, но все равно почувствовал себя не очень.       — А нельзя было сразу сказать? — спрашивает Глеб.       — Я не хотел как-то давить на тебя, что ли. — пожал плечами Женя.       — Ничего такого не было. Честно.       — Да верю я, верю. Ты извини, что столько раз спрашивал. Я просто волновался.       — Да ничего, Жень. Все нормально. — заверил Глеб. — К тому же меня уже спрашивали об этом Дима, Саша и Макар, когда нашли. Они ж как коршуны на меня налетели втроем и как начали допрос.       На этом Женя успокоился. Вопрос с Глебом был закрыт, а о Макаре Женя старался не думать, потому что чем больше он думал, тем крепчало в его голове убеждение, что он не сможет сдержать обещание. Наблюдать за разминкой пришли только Светлана Владимировна и Алексей Николаевич, что Женю устроило, хотя сейчас ему было бы легче разминаться в компании из исключительно товарищей, без тренеров. Несмотря на то, что спортсмены тренировали прыжки в зале, на льду им прыгать не дали, им дали очередные упражнения по скольжению. К тренерскому составу подключились Татьяна Николаевна и Евгений Владимирович. Также пришла Ольга Германовна. Она следила за положением рук при скольжении, и следила она хорошо. В Женю то и дело прилетали замечания, для которых были основания. В конце тренировки фигуристов направили заниматься вращениями. Ими Женя и занялся. Головная боль постепенно нарастала во время отработки вращений. Она испортила Жене и без того не лучшее настроение, поэтому когда Саша по-дурацки упал при заходе на вращение, Женя не захохотал вместе со всеми, а спокойно отъехал в сторону и продолжил тренировку. Не засмеялся и Марк.       — Дима! — окликнул Евгений Владимирович смеющегося спортсмена. — Хватит ржать, иди вращайся! Вон Женя и Марк младше тебя, и те спокойно продолжили тренировку. А ты что?       — Да это просто Самарин — шут гороховый. — проговорила Светлана Владимировна на всю арену, чтобы Саша точно её услышал. — Да, сынок?       Отряхивающийся Саша кивнул и поехал по своим делам. Больше на льду никто не смеялся, но когда парни оказались в раздевалке, шутки продолжились. Дима уже без коньков пытался изобразить падение Саши. Получилось у него хорошо, упал он достаточно сильно, с неприятным звуком. Упал явно не так, как планировал. От этого рассевшиеся на скамейках парни заржали ещё сильнее, и сам Дима тоже рассмеялся.       — Оскара! Оскара! — настаивал Артур через смех.       Саша с улыбкой запустил в лежащего на полу раздевалки Диму чехлом для лезвия.       — За что? — спрашивает Дима, прикрываясь руками от чехла.       — Это тебе вместо игрушки на лёд. — подмигнул Саша.       Кто-то снова заговорил, но Женя этого уже не слышал. Боль в висках снова затмила сознание Жени, и он невольно схватился за голову и закрыл глаза. Боль такая же жуткая, как вчера вечером.       — Женька, в чем дело? — голос Андрея рядом. — Снова голова?       — Она самая. — пропыхтел Женя.       — Я сбегаю за таблетками, пока есть время до обеда. — говорит Артур. — Только скажи, где ты их оставил.       — У меня в рюкзаке. — отзывается Марк. — Рюкзак в шкафу.       — Понял, принял, обработал. — пробормотал Артур, а потом, судя по звукам, вылетел из раздевалки.       Все вокруг затихли, чтобы не сделать Жене хуже. Женя почувствовал, как кто-то, сидящий рядом, обнимает его одной рукой.

Андрюха, наверное.

      Очень скоро Женя услышал, как Артур влетел в раздевалку и тяжело задышал.

Точно бежал.

      Жене дают уже распакованную таблетку, и он кладет её в рот и глотает, не запивая водой.       — Женька, надо переодеться до конца, а то на обед опоздаем, и нас наругают. — голос Миши перед лицом, в ответ на который Женя кивает. — Подними руки.       Женя слушается и чувствует, как ледовая кофта исчезает с тела, а потом вместо неё появляется футболка, потом толстовка. Пока Женя приходит в себя, его ноги каким-то образом оказываются в кроссовках, а вещи оказываются в сумке. Боль притупляется и Женя открывает глаза.       — Пора идти. — говорит Дима, и парни встают и направляются к выходу.       Сумку Жене не дали, её понес Саша, и Женя шел до столовой налегке. За это время боль полностью ушла. Как думал сам Женя, подобные приступы — это нервное. Он озвучил эту мысль Андрею, и тот его поддержал. В столовой на пустующее место Макара уселся Дима.       — Опять с Лизой поссорился? — спрашивает у него Артур.       — Да нет. Просто для разнообразия. — ответил Дима.       — Тебе Макар не звонил? — интересуется Марк.       — Неа. — помотал головой Дима.       — А тебе? — Марк перевел взгляд на Сашу.       — Не звонил. — доложил Саша. — Так анализ крови это штука долгая. Результатов ещё нет, наверное.       — Там нормальная лаборатория, анализ делают меньше часа. — не согласился Марк. — А времени прошло уже много.       — Значит, хочет лично что-то сказать. — сказал Саша.       — Если бы там были хорошие новости, он бы позвонил сразу. — заявил Марк. — А тут он оттягивает до последнего. Не нравится мне это.       — Ну, допустим, нашли у него что-то в крови, дальше-то что? Поедет в Питер лечиться. Только и всего. — успокаивал Марка Дима. — Ну да, жаль, конечно, что так получилось, но это не трагедия вселенского масштаба, Марк. Успокойся.       Марк-то может и успокоился, а вот Жене стало не по себе. Ведь ему для самоубийства условием служит не только трагедия вселенского масштаба, но и простое «нашли у него что-то в крови», которое, если верить ребятам, случилось с вероятностью 99 процентов.

Даже если хватит мне моральных сил, смогу ли я физически? Вены вскрыть так, чтоб не спасли — это надо уметь, а прыгать тут неоткуда особо.

      Сердце Жени забилось быстро-быстро. Есть Женя больше не может, поэтому останавливается на половине пути к чистой тарелке. К счастью, никто не обращает на это внимания. По возвращении в номер недоспавшие вчера парни решают лечь спать. На удивление Жене, даже Марк и Артур не взбунтовались против дневного сна. Все уже переоделись и забрались под одеяло, когда дверь резко распахнулась и на пороге появился Рукавицын.       — Даниелян! — позвал он.       Артур резко поднял голову и оперся на локоть.       — Да, Евгений Владимирович? — отозвался Артур.       — Какого хрена мне сотрудники базы показывают записи с камер, на которых ты сигаешь через кусты как ненормальный?! — спросил Евгений Владимирович, и по комнате пошла волна смешков. — Это что вообще такое?!       — Извините, торопился, срезал немного. — выпалил Артур.       — Не извиняю! Ещё раз увижу — отдам в бег с препятствиями! — заявил Евгений Владимирович, а парни снова засмеялись. — Ты меня понял?       — Понял. — кивнул Артур.       — Всё, отдыхай, спринтер. — вздохнул Рукавицын и направился к выходу.

А вдруг он что-то знает про Макара? Может, спросить?

С кровати Марка послышался шелест белья.       — Евгений Владимирович. — окликнул Марк уходящего тренера.       — Чего тебе? — повернулся в сторону кровати Рукавицын.       — У вас нет никакой информации по Макару? — поинтересовался Марк. — Он вам не звонил?       — Я Валентину Николаевичу звонил. Но давно. Ещё до того, как кровь забрали. Валентин Николаевич сказал, там все на Макара смотрят и руками разводят, не понимают, что с ним не так. Я думаю, не стоит им звонить лишний раз. Пусть Макар сам соберется с мыслями и всё расскажет, ладно?       — Да, конечно. — согласился Марк.