The Devil You Know

— Она жива? Джайлз, она не дышит! Корлелия чувствует слабость. Внутреннее опустошение, боль и слабость. Она устала, очень устала, а еще проиграла, хотя это подвергалось сомнению со стороны посвященных в суть вещей окружающих. — Артерию не порвал. Просто потеряла много крови. Нужно отвести ее в больницу. Первым страхом было выйти на солнечный свет. Вдруг она все-таки обратилась? Вдруг не надо испить кровь вампира в ответ, и этот вирус уже распространяется в ее организме? Солнце ее не убило, но мутило так, словно она действительно чем-то болеет. Скривившись, девушка дергает шторы и задергивает их наглухо, чтобы ни один луч не проникал в комнату. Она опять легла спать, а на причитания родителей отвечала одинаково односложно. — Все хорошо. Просто устала. Она ведь смогла убить Хозяина, только вот не совсем самостоятельно. Основной удар принял на себя Ангел, пока Руперт возился с другими упырями. Ей удалось превозмочь боль и мертвецкую слабость, удалось вонзить кол старому вурдалаку в сердце, навалившись на него со спины, пока он полосовал когтями грудь Ангелуса. А потом она упала как подкошенная и теперь ее мало что интересовало в жизни, экзамены в том числе. Ангел приходил к ней лишь единожды, но застал ее спящей. О его визите она узнала лишь по розе, оставленной на подушке, — улыбка впервые за все время тронула губы Корлелии, но внутри все же что-то сломалось. Она была на волосок от смерти, она не смогла справиться со всем самостоятельно. Уиллоу и Ксандер защищали ее семью, — на счастье, в дом рвалось лишь несколько вампиров, которых удалось списать на наркоманов, перебравших амфетамина, — Руперт и Ангел приняли на себя серьезный удар, прикрывая тылы Истребительницы. Она могла потерять родных и умереть сама. Такое пережить не так легко, как кажется. Вопреки всеобщему убеждению, Корделия дурой никогда не была. В ее голове было место для всего, включая знания, только вот раньше это место активно засорялось борьбой за популярность, а теперь борьбой за выживание. Она занималась с Уиллоу по всем предметам не потому что вмиг отупела до уровня подсевшего на дурь хиппи; каждый раз, как девушка садилась за учебники, в ее памяти всплывали воспоминания, от которых не так уж легко избавиться. Оставаясь одна, ей становилось страшно до дрожи в коленях. Удивительно, но общество милой рыжеволосой девчушки истребляло часть этого страха и отгоняло панику. Корлелия слушала ее рассказы про семью, про детство и — тут уж поражаться не приходилось — про Ксандера. — Признайся ему, — сказала как-то Корди, глядя на новую подругу с теплом и сочувствуем. — Жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы тянуть вечность. Слышать подобные речи из уст такой, как Чейз, казалось чем-то вроде больной фантазии не выходящего из долгой комы пациента, но Уиллоу уже не удивлялась. Она понимала, что девушка сломалась или была на грани, и Руперт только подтверждал чужие догадки. Корделия дралась либо без запала, либо с бешеным неистовством. Ее трясло, она впадала в истерику, а иногда просто молча уходила, не сказав ни слова. Все меньше косметики, все меньше ухода за собой; худи, скрывающие лицо, и кроссовки, в которых так легко убежать в случае беды… Джайлз понимал, к кому следует обратиться, но Ангел тоже изменился, и на то были свои причины. — Я не смог защитить ее. Не справился, понимаешь? — Говорил он библиотекарю. — А еще… Ее кровь. Я чувствовал этот запах и едва не сорвался, когда нес ее на руках. Я не могу… Я чудовище, как был им, так и остаюсь. Надзиратель убеждал его в обратном: не сорвался же, спас, помог! Однако все разговоры давали обратный эффект. Ангел отдалялся от Корлелии, причем отдалялся любя. То чувство, которое пробудилось в нем, было слишком сильным и почти иррациональным. Он видел ее истекающую кровью, как Хозяин рвет когтями ее нежную кожу груди, и понимал, что сам умрет, если с Корделией что-то случится. А если он сам будет причиной ее гибели? Как справиться с этим? — Я уезжаю. На время. Когда вернусь не знаю, но прошу, — взгляд Ангела, потухший и мертвый, на миг оживился, — позаботьтесь о Корделии. Чтобы ей ничего не угрожало. Это место притягивает зло, а она сейчас как никогда нуждается в помощи. Стоящая рядом с Наставником Истребительницы Уиллоу от возмущения едва ли не топнула ногой, удержав порыв дать вампиру подзатыльник. Останься и помоги сам! Поддержи, одари лаской и заботой, чтобы Корделия ожила! Но Ангел видел ситуацию иначе. Он покинул город, тем самым поставив точку в так и не развившихся отношениях.

***

— Тебе должно быть грустно без него. Уиллоу с сочувствуем взглянула на Корделию, изобразившую на лице некое подобие улыбки; они сидели в библиотеке, подготавливаясь к экзаменам, после которых должны были проследовать каникулы, планов на которые впервые в жизни у Чейз не было абсолютно никаких. Старые подруги обходили ее стороной, но в виду сложившейся репутации Корделии, — теперь бывшая фифа школы скорее являлась грозой района, пугающей хмурым взглядом и порой взрывным темпераментом, — не связывались с ней, лишь пускали ехидные ремарки за спиной, а тот, в кого Истребительница успела влюбиться был таков, уехав не попрощавшись. Родители тоже заметили изменения в дочери, тонко намекая, что пора бы обратиться к профессионалу за психологической помощью. Самой же Корделии не хотелось абсолютно ничего, кроме как укрыться от всего мира и не показывать носа из своего убежища. — Знать ничего о нем не хочу. Давай закончим сегодня пораньше, я не хочу застать Джайлза. Опять начнет говорить про опасность, которая вот-вот настигнет меня из-за угла. Вампиры присмирели, это факт, но никто не мог гарантировать, что у них не найдется новый лидер. Кроме упырей существовала и иная нечисть, только вот на данный момент Корделия знать ничего не хотела ни о чем таком в этом духе. — Да, конечно. И я обещала Ксандеру помочь ему с математикой… Взгляд Корделии стал мягче, но губы неприятно скривились. — Когда ты уже признаешься ему? Что ты теряешь? Дружбу, которая тебе причиняет страдания? Уиллоу вспыхнула, как и всегда смутившись. Воздев очи горя, Чейз цокнула языком, закрыв учебник. — Давай так: я обещаю тебе взять себя в руки, как ты просила, а ты наконец поговоришь с этим придурком. Или поговорю я. Голос Истребительницы звучал бескомпромиссно, и другая девушка не нашлась с другим ответом, кроме как покорно кивнуть. — Ты изменилась… Раньше ты бы даже не думала меня слушать или давать совет, а сейчас… Раньше. Ничего не будет как раньше. Она уже не сможет вести прежнюю жизнь, не сможет наслаждаться тем, что прежде приносило радость. Однако в душе все еще теплился некий огонек надежды, что она сможет вернуть хотя бы малую часть себя, — стать лучшей версией той, которая была и которой стала. И тогда она докажет всем, чего стоит, чтобы все знали, на что способна Корделия Чейз. — Спокойной ночи, Уиллоу. Ты иди к Ксандеру, а я, наверное, прогуляюсь. Может найду пару вампиров для развлечения. На испуганный взгляд рыжеволосой Корделия ответила смешком. Ей не нужна помощь и тем более жалость. Она справится со всем сама. Ноги сами притащили ее в парк, и на ближайшей лавочке девушка села, устало прикрыв глаза. Во что она превратилась? И есть ли реально дорога назад? Она видела, что будет, если откажется от своего предназначения. Только вот до сих пор ее судьба не была принята ей до конца и смириться с ней было тяжело, даже очень. — Корделия? А ты тут что делаешь? Ксандер. Как призрак из тумана. Сел рядом с ней без разрешения и смотрел странным щенячьим взглядом, от которого почему-то хотелось поморщиться. Он нравится Уиллоу и наверняка чувствует это. А если нет, то кретин он конченный, и таких Корделия не любила. — Что ты тут делаешь? Разве Уиллоу не должна помочь тебе с математикой?        Ксандер почесал щеку, как-то неопределенно поведя плечом. Потом повернулся в пол оборота к Корделии и скороговоркой произнес: — Слушай, я давно хотел сказать… Тут такое дело, я как бы ничего не хочу от тебя такого… Ну, наседать, знаешь? Просто мы никогда не были особо близки, а раньше ты вообще была вся такая из себя и меня вообще никогда не замечала и… Короче, ты мне нравишься. Очень. И я подумал… Корделия почувствовала, как сердце рухнуло в низ живота и сделало кульбит в кишечнике. Буквально недавно Уиллоу говорила ей о своих чувствах к этому шалопаю; она плакала почти каждый раз, как разговор заходил о том, что признайся она в любви, и их с Ксандером дружба рухнет, а значит рисковать не стоило. А он тут признается в своей симпатии к той, которая сроду на него внимания не обращала. Как типично: мы любим тех, кто нас не любит, не так ли? — Ксандер, слушай… Он перебил ее, затараторив быстрее. Он говорил про симпатию, про то, какая Корделия классная и красивая, яркая, а как Истребительница так вообще просто огонь, только вот девушке, сидящей рядом, от этого становилось только хуже. — Ксандер, ты мой друг. Да, не самый близкий, — мы не так давно и хорошо друг друга знаем, чтобы говорить о чем-то таком, — но все-таки мы сблизились. И я тебе, возможно, нравлюсь, но… О, ну ты умеешь удивлять! Кто ты мог подумать. Корделия прежняя уже обрубила бы все потуги на корню. Нынешняя же закусила губу, собираясь со словами. — Ты вообще в курсе, что в тебя влюблена Уиллоу? И не смотри на меня так, — может ты и чудик, но не до такой степени. Ксандер кисло улыбнулся, отвернувшись. Он ожидал чего-то подобного, только в более резкой форме. Спасибо внутренним переменам в новой Корделии — девушка стала тактичнее и как-то мягче. — Ты же знаешь, я люблю Ангела. И я не могу сделать больно Уиллоу. Давай сделаем вид, что этого разговора не было? Я не хочу… Ксандер? Да куда ты пошел? Парень и впрямь быстрыми шагами удалялся от Корделии, махнув рукой и буркнув «забей». От злости у Чейз заскрипели зубы. — Ты ведешь себя как незрелый ребенок! Ксандер! Девушка устало уронила голову в ладони и издала почти звериный рык. — Идиот! Кругом одни идиоты! Сдам экзамены и уеду куда-нибудь подальше… Она медленно поднялась со скамьи и поплелась домой, чувствуя острое желание перемен. Сейчас бы тренировку с Джайлзом, чтобы встряхнуться, но и это казалось чем-то, от чего хотелось сбежать. Сбежать от всего и вся, забить так, как никогда прежде. По своему, на своих условиях. Она пришла домой и сразу же получила звонок от Ксандера, просившего ничего не говорить Уиллоу. Стиснув зубы, девушка пообещала не портить чужой дружбы, хотя от этого становилось гадко. Подойдя к зеркалу, она взглянула на свое отражение. — Во что ты превратилась? Кем ты была и кем стала? Как никогда ей хотелось ощутить прикосновения Ангела, услышать успокаивающий тембр его голоса и просто побыть с ним наедине хотя бы какое-то время. Но и он покинул ее, наплевав на чужие чувства. — Ничего. Ты еще поймешь, кого потерял. — Уверенно произнесла Корделия, гордо вскинув подбородок. — Я еще верну себя. И никакие вампиры мне не помеха!