Из дикого леса дикая тварь

      Иногда мысли сменяли в ее голове друг друга так быстро, что накопленная за недолгую жизнь мудрость просто не поспевала предупредить, что мыслит она слишком смело, а у поступков бывают последствия. И кто же знал, что урок ей жизнь преподаст буквально через несколько минут, когда их компания так близка к разрешению загадки, кто убил во время бала королеву. Загадки, от решения которой они имели право отказаться. И… как водится, не отказались…       — Все послы восточного королевства говорят, что сегодняшний союз был выгоден и Северу, и Востоку, а их королевство в случае срыва переговоров осталось бы не в выгодном положении, как и северное, — Талана загибала пальчики, перечисляя имеющиеся у них факты. — Никто из них не знал, что накануне сменили дворцовую стражу с эльфов на дварфов. Вы говорили, что труп пах рыбой. Королева северных земель, Лизбет, жаловалась, что в бальном зале рыбой буквально воняет. Наверное, следовало бы осмотреть кухню. И место смерти, раз уж оно по пути… Идея была хороша, но существовало одно непреодолимое на первый взгляд препятствие — просто так из бального зала дворцовая стража их бы не выпустила. Разве что позволила ненадолго удалиться в комнату отдыха для гостей. Не более. И туда еще и отконвоировала бы.       — Я… я попробую пробраться, но сперва надо… сперва я попробую покинуть зал. Талана нервно прикусила губу. С одной стороны, у них еще оставалось трое послов из северного королевства, с которыми не плохо было бы поговорить. С другой, проберись она сейчас в комнаты, а потом на кухню, был бы шанс внести некоторую ясность в то, отчего мертвая эльфийка провоняла рыбой.       — Или сначала поговорить с матерью Кристиной?       — Хей! — Сай, маленькая дроу, даром что не хлопнула ее по спине. — Ты ж вроде южному генералу понравилась. Вот и воспользуйся. Я отвлеку мать Кристину своей змеёй, а ты… ну не знаю, познакомься с его.       — Ч-что?       — Ну, змей. В штанах у него. Одноглазый. Давай, вперед. Нам нужна информация!       Талана могла бы списать столь странное предложение на алкоголь, которым от дроу несло за альн, и не удивляться словам колдуньи. Но все же предложение заставило ее опешить.       — Это… я не могу так…       — Давай, — подключилась Дамая, неожиданно поддержав предложение. Сай же подлила масла в огонь:       — Вперёд, зажми его в углу для интровертов!       — Похлопай глазками, миленько улыбнись, облизни губы. Ну что ты, как маленькая, — не отставала Дамая.       И Таль не нашла ничего умнее, как притворно упасть в обморок, лишь бы разговор не продолжился. Вышло вполне естественно, если учесть реакцию друзей. Но сводничество дроу зря не вошло в легенды. Не известно, какие именно темные боги вели Сай, но та решила самым верным средством от обмороков назначить рыжего южного генерала.       — И что же заставило Вас притворяться? Неужели Вы решили все же рассмотреть мою кандидатуру? Талана смутно припомнила, что во время одного из танцев, куда ее увлек генерал Эсхиантус, она бормотала, постоянно запинаясь, что три танца подряд — предложение руки и сердца, а ее, так вышло, занято. Даже несмотря на тот факт, что сам Эсхиантус вполне не против предложить не только руку и сердце, но и прочие органы. Генерал выразил в конце их недолгого знакомства надежду, что она пересмотрит свои взгляды.       Притворяться и дальше, когда ее удобненько несли по коридорам, было бы глупо. Талана открыла глаза, хитро сощурилась и протянула задумчиво:       — Кандидатура? Да, возможно, Ваша кандидатура мне сейчас нужна. Скажите, генерал, зачем Вы сменили всю стражу накануне бала?       Примерный ответ Таль предполагала, но хотела увериться в собственных подозрениях. И на последовавший вопрос, ради которого Эсхиантус то ли полагаясь на собственную неотразимость, то ли очарованный (во что сама Талана не верила) самой друидкой, склонился, почти касаясь ее губ, ответила, не задумываясь:       — Зачем Вам отвечать? Ну, хотя бы для того, чтобы подозревать Вас в убийстве или его сокрытии, я стала чуть меньше, чем в текущий момент.       Когда хлопнула дверь в одну из комнат, отрезая ее от коридора, а заодно и от возможности позвать на помощь, Таль подумала, что ее шансы не выйти из помещения стремительно увеличиваются. Но эльф удивил: опустил ее осторожно на кушетку у камина, присев рядом, а после и вовсе осторожно взял за руку.       — Вы ведь не здешняя, верно? Зачем Вам всё это?       — З-зачем? Я… я действительно не местная, но, в силу отчасти моего происхождения и определенного влияния на мое воспитание, крайне любопытная. И мне действительно ужасно любопытно, что здесь происходит.       Эсхиантус уже передвинулся выше, пересел на край кушетки, а руку положил ей на талию, приобнимая.       — И Вы никому не расскажете, если я отвечу?       — Зависит от ответа. Но… если надо — ни слова.       Эльф наклонился еще ближе. Так, что если бы она захотела отстраниться, ударилась бы головой о изголовье. Буквально коснулся кончиком носа ее собственного.       — За все надо платить, милая Талана. Я отвечу на все вопросы в обмен на обещание, что все последующие танцы — мои. И совместную ночь.       — Э…это неэтично, генерал. Ночь — слишком много. П-прошу, сойдемся на том, что я никому ничего не скажу и проведу с Вами остаток бала, чтобы Вы могли убедиться, что я ни слова не сказала тем, кто со мной сегодня пришел.       — Я тебе совсем не нравлюсь?       Талане очень хотелось сжаться в крохотный комочек, а еще лучше обратиться мышью и сбежать. Не просто из комнаты — из дворца, а там путем через деревья уйти в родной лес, где нет рыжих настойчивых генералов, которые почему-то думают, что она им по вкусу.       — В-вы… эльф… Мне нравятся эльфы…       Она не лукавила. Эльфы ей действительно нравились. Особенно один вполне конкретный, с которым Эсхиантус был не только одной расы, но еще и, если сделать скидку на оттенок, совпадал по цвету волос. Особенно в отблесках каминного пламени.       — Тогда весь вечер на балу, Талана. И ты позволишь тебя целовать столько, сколько я сочту нужным.       «Терпи, Талана… в конце концов, это нужно для дела. И для удовлетворения твоего любопытства, бесы его возьми…»       — Х-хорошо, — она осторожно уперлась пальчиком ему в лоб и попробовала легонько оттолкнуть, — но Вы мне еще толком ничего не сказали…       Эсхиантус переплел их пальцы, отнимая руку Таль от собственного лба, коротко провел большим пальцем по запястью.       — Королеве накануне не здоровилось, так что пришлось выдать на балу за нее одного из моих шпионов. А чтобы его не рассекретили, сменить стражу. Эльфийская слишком хорошо знает манеру поведения Хельги.       — Это не объясняет, почему новой страже в инструктаже запрещено было говорить, что Вы — брат королевы Хельги…       — Нет, не объясняет, — эльф подался еще немного вперед и коснулся ее губ поцелуем.       При почти отсутствии опыта, Талана могла поклясться, что целоваться — занятие приятное. Особенно, если касаются тебя нежно, с легкой, осторожной томящей чувственностью, чтобы не спугнуть. Она даже поверила ненадолго, что, возможно, и правда может кому-то нравиться. Что в ней действительно есть хотя бы какой-то, но шарм. Лежащая на талии ладонь перестала тяготить, Таль безропотно позволила себя привлечь ближе и даже боязливо ответила на второй поцелуй. Вышло у нее так себе. Как-то слюняво и с привкусом железа. Эсхиантус мягко отстранил ее и тихо рассмеялся.       — Кусаешься.       — И… извините, — Талана тут же зашарила в складках платья, выуживая из скрытого кармашка тоненький батистовый платок и протягивая генералу. — Я… я не хотела, правда…       Он прошелся пальцами по прокушенной губе, небрежно оттер кровь платочком и тепло усмехнулся:       — Обещаю, что за этот вечер я точно научу тебя целоваться так, что ни один партнер этого не забудет.       «Конечно, — как-то обреченно подумала Талана, — если кусаться, вряд ли тебя забудут…»       — Нам, наверное, стоит вернуться в зал… А Вам… а Вам объяснить, к чему Вам скрывать труп во дворце. Об этом же рано или поздно узнают.        — Узнают. Тут дело… скажем так, все дело в смене власти в северном королевстве.       Эсхиантус помог ей подняться с кушетки, поправить примявшийся шелковый шифон на груди и, безапелляционно положив ее ладонь на сгиб своей руки, потянул в сторону бальной залы.       — Т-тогда чей же труп на самом деле? Сомневаюсь, что королевы… Ваша вторая сестра?       — У меня нет второй сестры, — казалось, что генерал вложил в ответ всю твердость и умение убеждать, но Талана знала, что он врет.       — Я знаю, что есть. Лукавить бессмысленно.       — Талана, тебе не говорили, что ты опасно умная? Причем опасно именно для самой себя.       — Помнится, гувернантка читала что-то подобное мне… Или нет, погодите… Она читала в книге по этикету, что приличная девушка должна показывать не ум, а скромность, но учитывая то, что я согласилась на Ваше предложение, об этикете речи уже не идет, а я уже явно не эталон приличия…       Эсхиантус усмехнулся и притянул ее к себе, уводя дальше от входа в один из затененных укромных уголков. Лопатками Талана несильно ударилась о позолоченную панель стены.       — Ну хорошо, будь по-твоему, — он снова приобнял Таль, не давая отстраниться. — Умерла та бестолковая девка, которая и жила-то только для того, чтобы умереть за Южное королевство.       — Это… как-то жестоко, так говорить о собственной сестре, Вам не кажется.       Генерал провел тыльной стороной ладони нежно по ее скуле.       — Возможно. Но, в целом, какая разница… Куда важнее, что ты задолжала мне поцелуй.

***

Если бы у порталов были двери, она бы с легкостью одну такую выбила. Таль не знала, что именно чувствовала. Точнее, какая эмоция лидировала — в жгучем коктейле смешались и обида, и гнев пополам с яростью. Нельзя давать надежду, а после разбивать все в дребезги. Нельзя сперва уверять, что в девушке что-то есть, что способно зацепить, а потом бежать от нее. Бежать не потому, что она превратилась посреди бального зала в совомеда, а… а без особой причины. Но хуже всего, устраивать скандал с третьей стороной, не дав даже намека, почему ты изменил линию поведения. Талана ненавидела Эсхиантуса, потому что не понимала мотивов его действий. А там… Нет, умер он слишком легко. Настолько, что темная сторона ее личности требовала вернуться, воскресить генерала и упокоить заново, медленно. Возможно, объясни он, почему решил сбежать, она бы приняла ответ. Возможно, расскажи он, что задумывалось при перевороте, она уговорила бы остальных как минимум не вмешиваться. Генерал принял свое решение. Талана приняла свое, и потому от тех, кто хоть как-то управлял южным королевством эльфов, практически ничего не осталось, а само государство еще долго не отмоется от позора. Одно дело шпионить за другими и готовить смену власти в них, иное — попасться на этом. Если бы Таль могла, она нырнула бы в черную воду родного лесного озерка в бальном платье. Но позволить себе она этого не сумела, хотя с силой дёрнула дверь в небольшую избушку, где жила до того, как вляпаться в жизнь приключенца, срывая хлипкий замок, с грохотом вытащила из-под кровати деревянную лохань, в которой отмывалась зимой. Дальше все стало делом привычки. Наполнить на три четверти водой, подогреть воду магией… Обняв руками колени, Таль зажмурилась и медленно дышала, пытаясь унять ярость. Не выходило, пальцы сами складывались в знакомые пассы. Порыв. Воображение перед глазами рисовало четкую картинку, как рыжего генерала сбивает ветром с ног, как он падает, придавленный воздухом и не может понять, отчего не выходит подняться. Опутывание. Эсхиантуса сковывает по руками и ногам цепкими побегами молодого токсикодендрона. Кожа эльфа покрывается зудящей аллергической сыпью, а Талана его, недвижимого, заставляет дергаться от Нашествия, от сотен тысяч яростных укусов магических блох и клещей, позволяет терновнику оплести эльфа так, чтобы шипы расцарапали тому руки, а ловкие побеги ядовитого плюща проникли в раны, прорастая внутрь тела. А после медленно жжет его, с любопытством естествоиспытательницы рассматривая, как на коже сперва медленно вздуваются пузыри ожогов. Как волдыри лопаются, а нежная шкурка под ними сперва превращается в жжённую корочку, а потом обугливается. Воображение подкидывало донельзя четкую картинку, как Таль длинными из-за Стража природы когтями вскрывает обожженную грудную клетку, как щедро сыпет на влажные органы семена олеандра, а тот, послушный природной магии прорастает, цепляясь тоненькими молодыми корнями за легкие, и распускается хрупкими гроздьями кроваво-алых нежных цветов. И тогда сердце Эсхиантуса наконец останавливается. И друидка улыбается, потому что ярость схлынула. Улыбается и вытирает окровавленные пальцы о подол бального платья. Земля расходится и поглощает труп, оставляя снаружи только токсикодендрон, терновник и олеандры… Талану затошнило от отвращения к самой себе из видения. Она медленно разжала кулак — завершающий пасс одного из заклинаний — и выдохнула сквозь зубы. Долго разглядывала оставленные ногтями на ладони полумесяцы. «Чем я тогда лучше Лифалии? Убить всегда проще, чем…» Она снова тяжело вздохнула и зарылась пальцами в волосы. На смену схлынувшей ярости пришли сожаление, что все закончилось на балу именно так, и неприязнь к себе, что не смогла сдержаться. Возможно, контролируй она свои эмоции чуть больше, некоторые остались бы живы. Возможно, тогда было бы лучше… — Редкие масла и мази интересуют? Могу принести. Ты тогда выбросишь из головы дурацкие мысли и займешься полезным делом, уминая полезности за двоих? Таль мелко вздрогнула, схватила лежащее на полу полотенце и мгновенно набросила себе не плечи, не замечая, что концы ткани упали в воду. — Феяк! Тебя не учили стучаться, прежде чем вломиться в дом? — Там было открыто. И вообще, чего я там не видел?! К чести Кревана, стоило отметить, что он на удивление тактично сидел в кресле у камина, откуда рассмотреть Талану было бы проблематичным. — Ничего. Ничего ты там не видел, я надеюсь, — буркнула под нос полуэльфийка, чувствуя, как возвращается раздражение, сплетаясь с неловкостью от возникшей ситуации. — И было бы на что там смотреть, — невозмутимо продолжил Феяк. — На тебя же без слез не взглянешь! Кожа да кости. В следующий раз тебе тортиков нанесу. — Креван… Я тебе внезапно сильно понадобилась? — Ну… вообще я искал сына, чтобы поговорить с ним, как ответственный отец, — архифей снова заскользил взглядом по полупустым полкам, — но сейчас я чудовищно возмущен, что он где-то чкается, а не занят важным делом. — Его здесь, как ты видишь, нет. — Вот именно! А должен! Где, говоришь, он шляется? — Признаться, не имею ни малейшего понятия, кроме того, что где-то в тайге. Да и, если честно, Феяк… — Талана снова вспомнила свои невеселые мысли о том, что следовало бы поучиться сдержанности, иначе текущее может стать багрово-безрадостным, а будущее мрачно-кровавым, — я бы хотела ненадолго остаться сейчас одна. А потом посетить одно место… я задолжала кое-кому объяснения и извинения в прикуску… Ты не мог бы… Креван нехотя поднялся с кресла и шагнул в сторону выхода. — Ладно, побуду сегодня добрым. Но ты подумай насчет масел и мазей. Реинкарнация — штука тонкая. А тебе за двоих кушать еще.