С новым годом, тварь!

На следующий день я уже сам был не свой. Постоянные мысли только о том, что сегодня я пойду и извинюсь не давали покоя. Но все равно было что-то не то. Что будет после того, как я извинюсь? Мы вернемся к обычным отношениям. Теперь даже представить сложно, как я с тем же равнодушием и садизмом буду радоваться своим проделкам. Если честно, возвращаться в прошлое уже не горю желанием. Словно хочется чего-то большего. Словно… Словно хочется его. Да, я хочу, чтобы Саша не отдалялся, а наоборот. Я хочу быть с ним… Ну пиздец! Дожил! Теперь мысль об этом уже настолько прекрасна, что аж тошнило. Меня уже раз двести окликивали девчонки, когда я витал в облаках с Сашей под ручку, и раз двести я выходил из состояния камня с тупой улыбкой. За последние дни это его поведение совсем вывело меня из колеи. Что он со мной сделал, и почему теперь мысль об этих розовых соплях так завораживает? Это раздражает, но и нравится одновременно. Так сказать, бесит своей привлекательностью. Я просидел все уроки в тумане, и мысли о них были совсем не те, которые нужны, потому что химия сейчас у меня с Сашей, а биологию с ним я хочу создать путем алгоритмических путей, как меня учили математика и информатика. Вот они, навыки в повседневной жизни, приобретенные в школе. Добрался я таки до этого момента. Впервые, когда я вышел из школы, меня так радовало все: и мороз, и эта ледяная дорожка, и тупые нерасчищенные сугробы по пути. Наверное, все же стоит смириться с тем, что в Сашу я все же влюбился, и сейчас как идиот шагаю по улице и придурковато улыбаюсь. На кнопки домофона я нажимать не спешил. А хрен Саша меня вообще пустит, лучше подождать кого-то и с ним зайти. Впрочем, ждал я недолго, и уже через минуту появилась бабулька, идущая по прямой к моему подъезду. И вот я наконец перед дверью. Дрожащей рукой тянусь к ней и, после секунды душевных метаний между за и против, очень громко и настойчиво стучу, сразу смотря в глазок на наличие движений. И спустя некоторое время они появились: включился свет, размытая фигура аккуратно и тихо приблизилась к двери, а потом пришлось отлипнуть, чтобы он тоже посмотрел в глазок. Ну любуйся. Ожидаемо дверь мне никто не открыл, поэтому я постучал повторно. — Саш, я знаю, что ты дома, открывай! Это важно, — мне ответила лишь тишина. — Саша, я не уйду! Ты же знаешь, что я упертый! Я поел, сходил в туалет и попил воды, а так же тепло оделся и зарядился мотивацией несмотря ни на что сидеть тут минимум два дня, понял? — Проваливай, тебе все равно не открою! — Откроешь. Я дождусь, — и я сел рядом, прямо на пол. Плевать, потом отстираю и отогреюсь. И тут я услышал, как по двери что-то съехало вниз. Точнее, кто-то. Неужели он будет ждать вместе со мной, когда же наконец решится мне открыть. Было бы забавно, если б не так грустно. Теперь я жду. И ждал я долго, минут двадцать-тридцать я мерз на полу, то и дело поворачиваясь на разные бока, лишь бы не заледенело там что-нибудь, а стоять попросту не хотелось. Несколько раз я слышал, как он сначала приказывал, а потом уже просто просил, если не умолял, меня уйти. И каждый раз это резало по сердцу. Но вот ключ разбил тишину, словно грохот раздаваясь эхом по подъезду. Я встал и дернул ручку, тут же заходя внутрь. Саша стоял у стены, не желая смотреть мне в глаза, и я его понимаю. Я бы тоже не решился, будь на его месте. — Слушай, я тебя понимаю, ты не захочешь сейчас говорить со мной, но тогда я правда погорячился, — но его злой взгляд заставил меня перефразировать. — Окей, я прямо ахринеть, как ступил… Ладно, я ахуел в край. Я… Я был полным мудаком, идиотом, придурком, там… Долбоебом. Да. И я не думаю, что смогу… Короче, я тут внезапно понял, что ты мне тоже… Это. Нравишься, — я посмотрел на него, но он все так же оставался хмурым и опустошенным. Неужели настолько сильно оскорбили его мои слова? Хотя… — Мне правда очень стыдно за все, что я сделал тогда. Каким же уродом надо было быть. Прости. Пожалуйста, прости. Саша даже не дрогнул, молча пялясь. Он подошел ко мне и сложил руки на груди. — Ты все? — его лицо все еще оставалось таким же холодным и злым, и мне даже показалось, что шансы стремительно падают. Нет, только не это! — Саш, послушай, я правда сожалею о том… — А я сожалею, что впустил тебя. Надо было дождаться, пока ты окоченеешь, чтобы потом послать нахуй. Уходи! — он подшагнул ко мне, стоя уже совсем близко и говоря все так же грубо, но уже с нотками раздражения. Его глаза так и сверлили дырку во мне, как будто сейчас я его самый злейший враг. — Саш, ты же все еще чувствуешь что-то… — Парамонов, ты уже бесишь! Почему, когда я приходил к тебе со своими ебучими чувствами, ты меня прогнал, а теперь приходишь и надеешься на то, что я прощу. Серьезно? Ты издеваешься?! По-твоему это так работает?! — он толкнул меня в грудь, и я впечатался в дверь. — Да ты просто бессердечная тварь, которой только и нужно, что пользоваться людьми. Я когда-то так думал, но потом почему-то решил, что ты хороший. Я правда поверил в то, что на самом деле тебе можно доверять. И что по итогу, Рома? Что из этого вышло? Почему тебе плевать? — я молчал в его ожидание ответа. А что я скажу? Опять повторю, что неспециально тогда его послал? Но… должно же остаться хоть что-то, хотя бы какие-то чувства. Я же смогу их вновь разжечь? Как же больно. В груди болзненно бьется сердце, а в горле появился ком. Не дай бог разрыдаюсь тут. — Саша, я люблю тебя! Слышишь? Люблю! Я два дня сходил с ума и боялся, что ты не простишь! Мне правда не безразличны твои чувства! Честное слово…! — я схватил его за плечи, но он меня прервал, вырвавшись их хватки. — Ром, заткнись, пожалуйста. — В тебе осталось хоть немного чувств? — он посмотрел на меня и замолчал. Думает? — Да, я еще люблю тебя, но не собираюсь подпускать, так как с такими, как ты, я не хочу иметь ничего общего. Это попросту бесполезно опасно. Ты просто отвратительный! Я даже не знаю, как мог в тебя влюбиться. Это было ошибкой, фатальной! Я был очень неосторожен… — но он остановился, когда уже которую секунду наблюдал мое тупое влюбленное лицо. Словно понял, что я уже не слушаю его с какого-то момента, и замолчал, начиная трясти за плечи. — Если любишь, то, значит, у меня есть шанс на то, что мы будем встречаться! — Нет! — Да! Саша, я прошу тебя… Нет, я утверждаю, что мы будем встречаться! — я тут же начал идти на него и все больше сокращал дистанцию, даже когда он стал отходить. — Рома, отвали, придурок! Я соврал, я не люблю тебя! — но ничего уже не могло остановить меня. Он же сам признался, что не остыл. Это будет моим козырем. — Если ты правда соврал, то останови меня, — это вызов. Саша врезался в стену, и пока он оглядывался по сторонам в поисках побега, я уже вплотную стоял к нему. Его руки уперлись мне в грудь, и сила, с которой он пытался оттолкнуть меня, реально позволила это сделать. Я правда отшатнулся назад, но все равно опять подошел, немного вставая на носочки, чтобы дотянуться до губ, и он подставил ладонь. Отвернулся, не желая смотреть мне в глаза. — Зачем тебе я? Я же… По факту, я постоянно раздражал тебя, бил. Почему тебе нужен такой, как я? — мои руки опустили его ладонь с моего лица, и я чуть отшагнул в сторону, чтобы снова попытаться поцеловать. — Ром, не надо… — Я тебя люблю. — Ром… — Саш! — Нет, правда, хватит… — и я поцеловал его. Прижался всем телом, просовывая язык и глубоко дыша. Он не ответил, но факт того, что он больше не сопротивляется, обмякшей куклой держась только за мои руки и стену, уже о многом говорил. Разве можно поддаваться, но говорить, что ему все равно? Я положил руку ему на талию и сунул под футболку. Саша же опять вышел в одной пижаме, и это очень взбудораживает. Никогда не видел его в чем-то, кроме школьной или уличной одежде. Но домашняя. — Ром… — Дай мне шанс, — на миг прервавшийся поцелуй вновь возобновился, и тут я почувствовал, как он начал отвечать. Вообще неумело, путая весь ритм и сбиваясь в темпе, что я даже остановился, давая ему вести. Теперь уже он вводил меня в состояние дохлой селедки, что я еле держался на своих ногах, просто продолжая гладить по спине. Черт… Неужели это правда происходит? Так еще и со мной! Через приоткрытые глаза я заметил, каким стеклянным взглядом он на меня смотрит. Прозрачная пелена, которая в любой момент дрогнет и польетмся по щекам, но он лишь отвернулся и поднял голову, учащенно моргая. Мне страшно, он просто молчал. Смотрел в никуда и молчал, не желая начинать неизбежный разговор. — Саш, — он посмотрел на меня туманным взглядом. — Я правда влюблен. Я просто придурковатая семиклассница, которая плачет по мальчику и хочет его везде и во всех смыслах, правда, — он посмотрел на меня, как будто не верил, но что-то в его лице все же изменилось. Стало каким-то… оживленным? Неужели я прощен? Он что… сдерживает улыбку? И тут появилась внезапное желание все испортить. — Но целуюсь я гораздо лучше тебя, вот серьезно. У тебя вообще были девушки, или я не первый парень? — он на мгновение замер, а потом усмехнулся, смущенно отворачиваясь. — Вот же тварь. — Немножко. Я отлип от него и лег на стену рядом. — Так теперь мы, получается, встречаемся? — Нет, я просто так позволил тебе пососаться, — и он тут же хихикнул от моего испуга, а потом я начал понимать, что он имел в виду. — Ты слишко быстро учишься моему стебу. Несколько лет прошло, пора бы уже. — Да пошел ты! — и он опять от меня отвернулся.

***

Когда наступил понедельник, на первом же уроке Вероника вышла к доске и заорала, чтобы мы все заткнулись, а потом начала говорить про нашего Тайного санту, что сейчас мы все сложим подписанные адресату подарки на первую парту и будем получать их. Я специально пересел к Саше, и вскоре очередь наконец дошла и до него. Специально розовая коробочка, обвязанная красной ленточкой. Забавно, что это сразу вызвало у него подозрения, и открыл он ее уже в ожидании какой-то хрени. Что ж, не ошибся, увидев там мою дорогую лисичку. — Блять, что это? — Саша приблизился, пытаясь ослепнуть и рассмотреть в этом не анальную пробку. — Обижаешь, я сам выбирал. Где восторженные крики о том, какой у меня замечательный вкус? — он уставился в полном шоке, смотря то на подарок, то на Веронику, то на меня. — Да ладно тебе, настолько, что ли, не ожидал? — Нет, просто… Я тебе подарил. Ну, точнее, сейчас подарю, — мне была дана секунда для удивления, после чего на парту шлепнулся тоненький пакетик с конвертом. Я немедленно вытащил его и развернул, где внутри был билет на концерт группы «Сапинк». Саша разделил мое недоумение, а потом мы уже оба уставились на Веронику, которая так и пялилась на нас. — Эй, шаманщица, а ну-ка поподробнее, — мы оба встали из-за парты, и она быстрым шагом начала ходить вокруг второго ряда, пока мы ее окружали. — Тоесть я мучился, колебался между добротой и посланием в ебеня, а она ржала тем временем? Вот же мразь! — а когда Саша все же поймал ее, она расхохоталась, повисая в воздухе. — Ром, ну прости, мы не сдержались! — Мы?.. Вайлин, сука, ты стала просто мерзопакостной скотиной, когда промолчала о такой важной информации, — но и эта «мерзопакостная скотина» сейчас смеялась лбом в парту, что я даже ощутил себя дураком в их дуэте. Ну все, блять, ясно! — Знаешь, мне даже понравилось, — я посмотрел на Сашу. — Ну… Ты понял, короче, — его веселый настрой резко сбил желание убивать, и я потух. — Пф, согласен. А как ты про группу узнал? Типа, а вдруг я ее ненавижу? — Ты когда в наушниках сидел, у тебя так же нихуя не работала звукоизоляция, и я в соседней комнате слышал твой Сапинк. Мне группа, конечно, нравится, но я не мог домашку сделать из-за нее. Прямо садист и мазохист одновременно, почему так громко? — Так, я не поняла, вы что, общаетесь без посылания нахуй? Что я пропустила? Ром! — Я потом объясню, — Саша отпустил Веронику, и она тут же ко мне телепортировалась, повисая на руке. — Рома, мать твою! Живо расскажи! Это твое «потом» и через век может быть. Рома, скотина! — но как бы она не старалась меня разговорить, сейчас она точно не поймет, а, может быть, наоборот — догадается сразу, почему моя правда искренняя улыбка из всего класса адресована именно Саше. И лисичку он оставит себе, я завтавлю. Уверен, что пригодится, и далеко не сувениром.