Повышение градуса

***

xavierthorpe: «Тебе конец». Уэнсдей подняла голову вверх и закатила глаза так, что они, казалось, выпадут. Сообщения выглядели максимально нелепо, и ей вообще давно казалось, что Ксавье пора заканчивать с таким детским поведением. Пусть они и недолюбливают друг друга, на публику выносить накаленные отношения — слишком. Можно делать это тихо, бросая друг на друга в коридорах взгляды, полные ненависти. Энид тут же потянулась к экрану телефона подруги, желая увидеть, что же вызвало такую реакцию мрачной, как туча, Аддамс. Она проследила взглядом за тем, как Уэнсдей быстро напечатала небольшое предложение, что сопровождалось раздражаемым звуком постукивания покрытых черным лаком ногтей, отросших за время их отсуствия в Неверморе. wednesday_addams: «Может, тебе?». Странным было то, что он решил ей написать. Написал после того, как у них была возможность договорить тет-а-тет в коридоре. Написал, имея возможность черед пятнадцать минут поймать ее возле двери и вылить свой поток мусора. Написал, хотя не должен был интересоваться ее социальными сетями и в принципе знать, дошли ли до нее технологии. Это, безусловно, немного порадовало Уэнсдей. Если не учитывать, что перед финальным сообщением Торп обозвал ее всеми словами, которые смог вспомнить, то она была даже рада уведомлениям от Ксавье. Видимо, и правда — садомазохизм являлся спутником Уэнсдей Аддамс. xavierthorpe: «Воу, Аддамс, ты пишешь? Не знал, что век цивилизаций тебя затронул». Ответ не заставил себя долго ждать, и снова пришлось уткнуться в телефон. Только бы учительница не сделала замечание, ведь извиняться за переписки на занятиях, а уж тем более переписываться, не входило в ее планы на ближайшую жизнь. Уэнсдей искренне не понимала, чего он сейчас от нее хочет, поэтому решила при очередной стычке указать на этот момент, совсем не характерный для Торпа. — Кажется, лед тронулся! Энид наклонилась к ней, улыбаясь и потряхивая светлой головой с покрашенными прядями. Уэнсдей демонстративно скривила лицо и отодвинулась, отрицая всякую возможность такого расклада событий. Они никогда не станут к друг другу относиться хорошо. По крайней мере, точно не покажут этого. Энид просто девушка лучшего друга Ксавье, у них переходный возраст, идеализация с романтизацией и прочее дерьмо, которое так любят подростки. Аддамс до этого нет никакого дела. xavierthorpe: «Эй, чего молчишь, Аддамс?». Ему явно было что-то нужно. Вот только что — понять пока было сложно. Урок тянулся максимально долго и нудно, хотелось прилечь в мягкий гроб и заснуть глубоким сном. Все, что проговаривала миссис Клиффагрол, Уэнсдей знала лет с девяти. Программа была рассчитана явно на детей младше, причем раза в два. xavierthorpe: «Пальцы отрубило?». Ксавье заметил, что сообщения прочитываются сразу, а значит, Аддамс не выходила из диалога. Было бы нерационально отвечать ему, если учитывать, сколько гадостей он ей написал — даже затронул ее братца Пагсли. Ему было интересно увидеть лицо адресатки в тот момент, когда она включила экран и увидела две дюжины оскорблений, всплывающих одно за другим. Признаться, он перестал ждать ответа, чтобы в очередной раз похихикать над девочкой-готом, но телефон неожиданно завибрировал, заставив Торпа и Петрополус вздрогнуть от раздавшегося звука. wednesday_addams: «Прекрати мне писать, идиот». В ответ на это он лишь усмехнулся. А где-то в другом кабинете шумно вздохнула Уэнсдей, откладывая телефон в сторону. Хоть ненавистный Ксавье и вызывал в ней какие-то новые, неизведанные, но приятные чувства, обращаться с собой подобным образом она никогда бы себе не позволила даже ему. Даже себе. Даже Вещь не мог проявлять токсичность в ее отношении, не говоря о других. Обычно эту самую токсичность она проявляла сама. — Нет, Дьявол, нет. Энид, никакой лед не тронулся. Я не переношу его. И не переношу сопливую любовь во всех ее формах, будь она хоть плотской, хоть платонической. Я выше и сильнее слабых человеческих чувств. Аддамс не знала, кому она больше хотела доказать это: себе или Энид. Повезло, что за пару секунд до ее небольшого монолога прозвенел звонок, и теперь можно было не наклоняться и не шептаться. Тактильность она не любила, поэтому обычный разговор на дистанции — лучший вариант. Синклер, подхватив голубую сумку с вышитыми на ней белыми и пушистыми барашками, приподняла бровь и скрестила руки на груди. Она прошла вперед подруг и встала перед ней, перегораживая дорогу. — А кто сказал, что я говорила о любви? Я, если помнишь, и слова не сказала... Давай, Уэнс, выкладывай! Тебе тайно нравится Ксавье? Ее раскусили так легко. Или она сама себя выдала за пять копеек, как Пагсли три года назад сдал ее в игре в прятки за кекс с кровью, который дал ему отец. Так просто проколоться — успех! Да просто не может быть такого. Они же два заклятых врага, каждая публичная встреча у них превращается в словесную (пока до большего не успело дойти) дуэль. И вообще, от Энид только такой подтекст и можно ожидать. Аддамс надеялась, что соседка просто глупо пошутила. — Энид, ты серьезно думаешь, что мне разонравился Тайлер? Я говорила, что однолюбка. Уэнсдей склонила голову вправо, принимая максимально правдоподобно расслабленную позу, чтобы уж точно не выдать себя с головой. Синклер знала про их свидания, даже сама наталкивала на них. Из-за этого и пришлось тогда пару дней полежать лицом в подушку, чтобы она и правда поверила в то, что Галпин все-таки смог завоевать снежную королеву с помощью кофе и розы. Надо признать, что цветок был весьма хорош. — Да, точно, Уэнс, прости... Я совсем забыла, как ты плакала из-за него очень долго. Извини, я просто пошутила. Не может быть такого, чтобы тебе понравился этот напыщенный индюк Торп. Энид была искренна, будто бы и правда верила в то, что Аддамс смогла полюбить монстра. Да, она ходила ради него в кафе. Да, она согласилась на свидание. Да, она поцеловала его первая. Но он оказался монстром и разбил ей сердце, а это простить нельзя. Как минимум, продолжить любить она бы не смогла. Если бы любила. Но как она ни старалась, того, что ощущала в отношении Ксавье сейчас, она никогда не чувствовала к Тайлеру. xavierthorpe: «Скажи спасибо своему бойфренду, который слил мне твои контакты». Пришлось ответить, хоть и не хотелось. Аддамс понятия не имела, где сейчас Хайд и что с ним. Вероятно, он сделал это раньше. Или в какой-нибудь психиатрической клинике над ним сжалились и выдали на добрых десять минут телефон. Он будет полным глупцом, если и правда потратил хотя бы секунду своей жизни, чтобы попереписываться с Торпом или, чего она боялась больше всего, прислать ее телефон Ксавье. wednesday_addams: «Чего ты добиваешься?». Художник, по всей видимости, решил вообще не выходить из чата и то и дело строчить ей что-то. Ему было интересно наблюдать, с какой скоростью и как загадочная девочка-гот отвечает на его сообщения. Он быстро набрал ответ и вышел в коридор. xavierthorpe: «Мне просто нравится выводить тебя из себя». Если ему просто нравится такое безобидное занятие — что ж, Уэнсдей ему позволит. Все равно это выглядит как клоунада или детская забава, по крайней мере, в переписке. В жизни, признаться, это ощущается эмоциональнее и оттого хочется вмазать по его физиономии, но приходится себя контролировать. Торпу же хочется залить в ее рот чернил, чтобы она больше не могла открыть его в его сторону. Нравилось, наверное, выговаривать, но не выслушивать. Он сам до конца не понимал, что в этом деле привлекает больше — удовлетворять свою потребность в уничтожении негатива в мыслях или видеть, как содрогается ее челка, когда Уэнсдей резко поднимает и поворачивает голову, услышав колкие реплики в свой адрес. Видеть ее ледяной взгляд, пронзающий что-то, надо признать; взгляд, полный ненависти и даже безумия. Видеть то, как она пытается выдать очередной едкий каламбур, придать фразе ужасающие подробности. Она достаточно стойкий противник, и ему это определенно нравилось. wednesday_addams: «Тогда тебе стоит стараться лучше, иначе тебе повезет, потому что я попросту умру со скуки». Учебный день окончился, пришлось направиться в общежитие и продолжить работу над новым детективным романом, а после заняться вычислением собственного сталкера (и по подозрению Уэнсдей, нового серийного маньяка). Синклер радостно скакала рядом, и казалось, будто бы она вообще забыла о сказанных несколькими минутами ранее словах. На выходе от взгляда Аддамс не укрылась знакомая макушка — Ксавье натянул зимнюю шапку, открывая половину головы. Она никогда не понимала современной подростковой моды.

***

Ксавье Торп молчал, будто набрал воды в рот, вот уже шестой день. Даже ничего не писал в социальных сетях. Он даже не окидывал Уэнсдей презрительным взглядом, когда они пересекались в коридоре. Главное — не расценить это раньше времени как зеленый свет и не обнадежить свои спрятанные в глубине черной души чувства. Если душа, конечно, у Аддамс была. Возможно, он и правда повзрослел за такое короткое время, или же просто посчитал все эти перепалки ребячеством и отступил. По крайней мере, хуже не стало. Было только спокойнее; она ни на кого не тратила и без того истощенные эмоциональные ресурсы. Энид Синклер тоже больше не вспоминала догадку о том, что ее соседке понравился Торп. Она лишь иногда сочувствующе поглядывала на нее, видимо, запомнив слова про Тайлера. В любом случае, чем бы сложившаяся ситуация ни закончилась, важным было то, что на тот момент все было без происшествий. Но нельзя зря радоваться. Под вечер воскресенья телефон Уэнсдей завибрировал. Когда сообщение отвлекло ее, она как раз была занята составлением карты расследования, прикрепляя на скобки в виде капелек крови фотографии подозреваемых, которые пока что образовали треугольник. Йоко Танака, Аякс Петрополус и, как бы нелепо это ни звучало, Ксавье Торп. Меньше всего подозрений падало на первого человека, но Энид как-то упоминала, что у вампирши есть канал, где она публикует все сплетни школы, включая самые грязные. Мало ли. Лучше проверить и перестраховаться. xavierthorpe: «Череп, вынеси свои кости на пару минут из комнаты». Она проморгалась несколько раз. Позвала соседку и зачитала ей сообщение. Нет, им не показалось. Ксавье не просто написал, но и предложил выйти и поговорить. Вот только с какой целью — это уже было неясно. Он, все-таки, оставался загадочным художником, недопонятым гением, его мысли были далеки и сложны для окружающих. Наверное. Не на свидание Торп же зовет ее, в конце концов. Что-то случилось, и требуется ее помощь. По-другому и быть не может. Вдруг он оказался ее тайным преследователем и сейчас пришел с повинной? Вдруг он убил кого-то, а она единственная, кто знает тысячу и два способа бесследно скрыть труп? Вдруг это очередная дурацкая шутка, и как только она выйдет, на нее накинется толпа мальчишек и изобьет? Мыслей в голове было намного больше, чем способов пыток, которые она в течение своей жизни успела опробовать. xavierthorpe: «Черт, Аддамс, я не шутки с тобой тут шучу». xavierthorpe: «Если через минуту не выйдешь одна, я выломаю вашу чертову дверь». Одна? Через минуту? Ксавье точно чем-то обеспокоен. А если он обеспокоен, то страшно было представить серьезность всей ситуации. Уэнсдей быстро поправила резинки на двух черных косичках, которые были заплетены еще утром и потому выглядели не самым опрятным образом и, быстро застегнув молнию на кофте, распахнула дверь. Никого. Еще и темный коридор. Выглядит, будто начало какой-то несмешной шутки, в ходе которой ее должны напугать. Уэнсдей прикрыла за собой дверь и сделала шаг вправо. Дальше пройти не удалось, потому что она в кого-то врезалась. В кого-то выше на две головы. Нет, все-таки не шутка. Ксавье рефлекторно ухватил ее ладонями за худые плечи и чуть отодвинул от себя. Если бы не сложившаяся ситуация, которая и побудила прийти с просьбой о помощи именно сюда, он бы обязательно отметил, что Аддамс воняет, хоть это было и не так. Сейчас же было вообще не до этого. — Наконец-то одарил меня своим присутствием. За время, пока ты не выплескивал на меня свой негатив, я успела испугаться, что пропустила твои похороны. Это меня разочаровывало. Уэнсдей отступила на пару шагов, уставившись на него в темноте так, как это было возможно. Кого-то определенно убили или даже похуже, раз он приказал ей выйти из комнаты в одиночестве, оставив Энид слушать попсовую музыку на всю катушку. Впервые стало любопытно, что же такого приключилось, что Торп сам пришел к ней едва не ночью и был готов снести дверь с петель. Убийство, не иначе. Пока она продолжала смотреть, он судорожно вздыхал в попытках сформулировать мысль, но слова будто не хотели клеиться в предложения, будто застревали комом в горле и никак не могли выбраться наружу. — Давай отойдем. У Энид слух оборотня. Слишком чуткий. Выражение лица Аддамс не изменилось. Она обратила внимание на все: мягкость сказанной фразы, если учитывать, каким тоном он с ней разговаривал в девяносто девяти случаях из ста; упоминание Энид, которая явно не должна была слышать то, что он собирался сейчас предположить или констатировать; волнение, которое читалось и в голосе, и в выражении лица, и в движениях тела. Ксавье нервно сглатывал, на лбу проступила вена, дыхание было резким и прерывистым. Он стоял слишком близко, поэтому это нельзя было не отметить. Или попросту переживал так сильно, что нельзя было не заметить. — В комнате слишком громко, она даже не услышит твой шепот. Некогда напыщенный лидер школы, Ксавье стоял перед Уэнсдей Аддамс слабым и уязвимым. Он словно всеми силами оттягивал момент того, для чего и вытащил ее в темный коридор. Провел рукой по лицу, сбрасывая остатки тревожности и сомнения. Торп будто решил устроить ей допрос. — Аякс вчера заходил за Энид? Аддамс не поняла, для чего был задан вопрос. В любом случае, она не была виновата в чем-то, в чем ее сейчас пытался подозревать художник, стоявший напротив нее и смотревший сверху вниз. Вообще, Аякс вчера к ним заходил, ведь он делает это всегда. — Да. Он каждое утро перед занятиями заходит за ней в одно время. Они выходят ровно на 5 минут раньше меня. Уже на третьем занятии Энид сказала, что Аякс приболел и отпросился с уроков, также отменил их вчерашнее свидание. Прислал вечером курьерской доставкой какие-то розовые цветы, на которые у меня, как оказалось, аллергия, но они уж очень нравились Синклер, поэтому я разрешила ей оставить их на ее половине комнаты, а не выбросить в канализацию на съедение крысам. Сегодня он не зашел. Наверное, заболел. Уэнсдей выдала все, что знала. Скрывать было нечего. Парень ничего плохого ей не делал, в отличие от того же Торпа. Но все же момент про подозрения в слежке за ней пришлось скрыть. — Он что-то писал ей? Аддамс немного опустила голову и нахмурила брови, задумавшись. Соседка у нее, конечно, большую часть времени ужасающе болтливая, но не настолько, чтобы делиться абсолютно всеми моментами своей личной жизни. Возможно, сейчас Ксавье повезло, ведь Синклер весь день говорила, что обиделась на Аякса из-за его внезапной болезни, и вообще, если захочет помириться, пусть делает это через Уэнсдей. Энид готова была простить его за их любимый морковный торт и плюшевого кролика из какого-то дурацкого мультика, чтобы пополнить коллекцию мягких игрушек в комнате. Большего она не знала, поэтому рассказала Ксавье все сведения без утайки. В голове уже сложился пазл, который осталось лишь подтвердить. — Аддамс, мать твою, почему ты раньше молчала? Она была шокирована его внезапным заявлением. Во-первых, Аяксу не три года, он несет за себя ответственность сам. Во-вторых, он может за ней шпионить. В-третьих, первыми в случае чего должны забить тревогу Синклер и Торп. И еще много перечислений, из которых ее выдернул голос стоявшего перед ней парня. Все произошло слишком быстро, чтобы Уэнсдей успела переварить информацию и решить, как к ней относиться. — Аякс пропал.