Однажды...

      Сегодня в библиотеке неожиданно оживлённо. Мимо твоего стола то и дело снуют другие тролли, рискуя опрокинуть одну из стопок книг, которыми ты, словно стенами, окружила себя в попытке отгородиться от остального мира. Ты провожаешь всех их обычно хмурым, сегодня же просто уставшим взглядом. Ты надеялась, что хотя бы здесь ты сможешь перевести дух и насладиться тишиной. Какой такой тишиной ты собралась наслаждаться в месте, где ежедневно собирается большая часть бирюзовокровок, ты и сама не знаешь.       Твой день не задался с самого начала. Стоило тебе выйти из улья, как всё тут же посыпалось у тебя из рук. Буквально. Ты попыталась взять ключи и запереть дверь той же рукой, в которой у тебя уже находилась кружка, о которой ты каким-то образом умудрилась забыть. Содержимое кружки (которое ты не называешь даже в мыслях, на случай если их кто-то читает) разлилось, но сама она, к счастью, не разбилась. Потеря любимой кружки уж точно лишила бы тебя последних сил. Особенно учитывая, кто тебе её подарил.       Ты крепче сжимаешь её в своей руке, как будто это убережёт её от твоей невнимательности, и решаешь уже вернуться к работе. Тут же до твоего слуха долетает какая-то возня сбоку от тебя. Кто-то пытается пристроиться на соседний стул. Ты поворачиваешься и долгим взглядом смотришь на маленькую нефритокровную девочку со стопкой серийных книжек про каких-то боевых кошек. Заметив выражение лица, которым ты её встретила, она принимает решение удалиться вон за тот стол в другом конце зала. Ещё одна победа в битве за спокойное пребывание в этом поистине чудовищном месте под названием библиотека.       Ты устало вздыхаешь, потому что вздыхать не устало ты всё ещё не умеешь. Кажется, что даже мельтешащие то тут, то там тролли вытягивают у тебя силы. Иногда у тебя создаётся такой чувство, будто весь мир сговорился против тебя. Когда ты чувствуешь себя бодрой и готовой покорять новые вершины (читай — никогда), в твоей жизни не происходит ровным счётом ничего: все дела сделаны, непрочитанных книг в твоём улье не оказывается, даже никаких проектов с Тагорой — будь он неладен — делать не задали. Зато в те дни, когда ты чувствуешь, что вот ещё чуть-чуть и ты упадёшь от изнеможения (читай — всегда), на тебя сваливается и то, и другое, и третье, и проект с — Тризза, помилуй — Тагорой.       Тебе всё же очень хочется уйти куда-нибудь, где поменьше троллей. Ты оценивающе смотришь на все те книжные груды, что ты возвела вокруг своего рабочего места, и приходишь к выводу, что даже себя без каких-либо книг ты никуда донести не сможешь. Потому ты остаёшься на месте и решаешь теперь-то уж точно погрузиться в работу над проектом. Как показывает практика, сосредоточившись на чём-то, ты перестаёшь замечать усталость. Правда потом она вновь наваливается на тебя вся сразу, и ты начинаешь ненавидеть всё это ещё сильнее, если, конечно, на ненависть остаются силы. Но всё это будет потом, так что ты решаешь, что сейчас тебе плевать на это.       Буквы мелькают перед глазами неразборчивыми печатными цепочками и твоими собственными каракулями. Ты, наверное, сейчас делаешь что-то умное, хоть и слишком устала, чтобы осознавать, что именно. Как показывает практика, все твои заметки в конечном итоге складываются во что-то осмысленное. На удивление, ты действительно с головой погружаешься в процесс — глаза что-то читают, перескакивая со строчки на строчку, рука шустро строчит что-то в блокноте. Даже то, что до этого тебя отвлекало, сейчас растворилось, поблёкло и превратилось в белый шум.       Правда одна деталь всё-таки привлекает твоё внимание. Недостаточно, чтобы ты оторвалась от работы, но всё же. К тебе приближается что-то. Что-то пахнущее цветочным шампунем и до тошноты любезно улыбающееся.       — Сгинь, — шипишь ты подошедшему к тебе Тагоре — будь он трижды проклят.       Когда другой бирюзовокровка удаляется, ты вновь концентрируешь всё внимание на своей части проекта. Ещё пару неопределённых единиц времени спустя она лежит перед тобой на столе почти готовая. Как раз вовремя, потому что, судя по косым взглядам библиотекарей, тебе уже давно пора идти домой, а им — закрывать библиотеку. Так даже лучше, хоть ты и, заработавшись, забыла об усталости, будет очень неплохо, если кому-то придётся относить все эти книги на места вместо тебя.       Кстати, говоря об усталости… а нет, вот она наваливается на тебя с первым же шагом в сторону двери. Нельзя сказать, что ты ожидала чего-то другого, но тебя всё равно на секунду заносит в сторону. Ты на всякий случай крепче сжимаешь кружку и только после этого с трудом выравниваешь походку, надеясь, что библиотекари стерпят твою медлительность и не выпнут тебя отсюда самостоятельно.       Неуклюже выскользнув из дверей библиотеки, ты уже можешь сказать, что до дома ты сегодня не дойдёшь, а потому ноги сами сворачивают в другую сторону. Чуть дальше, чем до дома, но ты ведь выдержишь, правда? «Конечно!» — раздаётся у тебя в голове чужой звонкий голос. Появляются силы улыбнуться.       Ты не задумываешься о том, куда идёшь. Ты проходила этот путь бесчисленное количество раз. Ты бы могла найти дорогу и с закрытыми глазами. Ты не волнуешься, что у тебя не хватит сил. Если у тебя нет сил идти туда, значит, ты мертва.       Ты не запоминаешь, как доходишь до нужного стеблеулья, как поднимаешься по лестнице и стучишь. Ты помнишь только, как знакомая дверь отворяется и тебя обвивают нежные руки. Ты утыкаешься носом куда-то между плечом и шеей, вслушиваясь в, как всегда, торопливые приветствия. Кажется, будто та тяжесть, что тянула тебя вниз всё это время, растворяется в этих объятиях, и твоя улыбка становится шире.       Стелса, не переставая что-то говорить, отстраняется и пропускает тебя внутрь. Ты проходишь по гостиной, чувствуя, как усталость продолжает покидать тебя, будто запутываясь в ворсе пушистого розового ковра, и падаешь в объятия мягкого кресла. Со стороны двери слышится щелчок замка и приближающиеся шаги. Усталость в тебе изменяется и принимает форму чего-то такого тёплого и успокаивающего, глаза понемногу начинают закрываться. Это место и этот голос всегда на тебя так действуют. И ты всегда найдёшь в себе силы прийти сюда, потому что только здесь ты можешь позволить себе расслабиться.       — Может, закажем что-нибудь? — судя по звукам, Стелса умостилась в соседнем кресле.       — Мхм, — соглашаешься ты сквозь накатывающий сон.       Она быстро куда-то звонит, а затем снова заговаривает с тобой. Вы обе знаете, что в таком состоянии ты мало чего понимаешь, и вы обе не против. Кажется, она рассказывает что-то про крем, снимающий стресс, который тебе бы не помешал. Тебе хочется ответить, что сама Стелса для тебя как крем от стресса, но у тебя выходит только чуть слышно промычать. Ты не расстраиваешься, всё равно она, кажется, уже перескочила на другую тему.       Глаза окончательно закрываются и ты думаешь, что еды ты сегодня, видимо, не дождёшься. Ты думаешь, что, может быть, Стелса тебя разбудит, когда её привезут. А может, оставит тебя отдыхать. Ты думаешь, что Стелса не такая, как весь остальной мир — она как-то догадывается, чего тебе хочется больше. Даже когда ты сама не уверена, что знаешь. Но вот потом она делает что-то и до тебя доходит, что «вау, я же как раз этого и хотела, спасибо, Стелса!»       Тебе хочется сказать Стелсе, что она чудо, но, судя по всему, ты уже спишь.