Прометей

Тесты синхронизации стали проводиться чаще с тех пор, как появилась Аска. Рей полагает, что этого следовало ожидать. Новый пилот всегда означает период интеграции, который нельзя торопить, хотя в данном случае, похоже, Синдзи — тот, кто больше всего выигрывает от этого. — Твой показатель вырос на восемь единиц, Синдзи, — сообщает Рицуко пилотам, собравшимся в комнате управления. Ее палец скользит по листу бумаги с показаниями. — Рей, твой не изменился. Аска, у тебя поднялся на одну единицу. — Он все еще намного ниже меня! — Вторая скрещивает руки на груди. Синдзи открывает рот, слова вылетают в спешке, слишком тихо и неразличимо, чтобы Рей могла их расслышать. Аска возражает, ее слова отрывисты, как будто это они уязвлены, а не ее гордость. Они снова ссорятся. Строй, в который выстроились пилоты, нарушается, когда Вторая кричит на Синдзи. Он отступает, пятясь к столу Мисато, что отмечает Рей. Кацураги встает, и Аянами замечает, что сегодня на ее воротнике две золотых полоски вместо одной. Похоже, повышение по службе. Она встает между двумя пилотами, но в этом уже нет необходимости. — Я ухожу, — говорит Аска, так легко разворачиваясь на каблуках, будто она практиковала это движение. Рей не удивилась бы такому. Металлическая дверь хлопает. Мисато вздыхает, качая головой. — Вы свободны, — говорит она двум оставшимся пилотам. — Синдзи, ты хорошо поработал сегодня. Третье Дитя кивает и направляется к двери, толкая ее руками и исчезая в коридоре. Рей следует за ним, но к тому времени, как она выходит на улицу, он уже ушел — он нередко так делает. Вот он был здесь, а через мгновение его уже тут нет. «Если бы только он мог делать так в Еве-01», — думает она и идет дальше. В следующем коридоре Аска направляется в женскую раздевалку. С того места, где стоит Рей, она кажется ей размытым пятном красного цвета, волосы и контактный комбинезон сливаются в единый тон. Аянами чувствует, как у нее сжимается горло, а кожу опаляет жаром. Красный, цвет, который она ненавидит. Почему? Она терпеть его не может, потому что он напоминает ей о крови, она ненавидит его, потому что красный ассоциируется у нее с Аской, а Аска — с эмоциями– Аска останавливается в конце коридора и ускальзывает в ближайшую дверь. Красный цвет в коридоре внезапно исчезает. Единственными кровавыми пятнышками в нем были бы глаза Рей, но она не может их видеть. И все же она знает, что они есть, точно так же, как и Аска все еще находится где-то рядом, просто ее нет в пределах видимости. Ее кожа все еще горит. Это воплощение Рей Аянами ненавидит красный цвет. Можно ли это изменить, хотела бы она этого? Преодоление этой ненависти означало бы разрушение барьеров, желание быть ближе если не к Аске, то к тем эмоциям, которыми она обладает. Это нехорошо, решает она. Барьеры создаются и устанавливаются не просто так. Рей подходит к двери и кладет на нее ладонь. За ней — Аска; Она воображает, что может почувствовать исходящие от нее эмоции еще до того, как войдет в комнату. Сорью много раз пыталась заговорить с ней. Рей может только гадать о причинах этого: Аска хочет сблизиться с ней. Если она продолжит упорно пытаться, то ей ничего не останется, кроме как понять, что это не принесет результатов. Если это не помогает Сценарию, то Рей не нужно в этом участвовать. Дверь легко открывается под давлением. Аянами проходит мимо, чувствуя на себе взгляд Второй. Кожей она ощущает витающее в воздухе напряжение, желание Аски заговорить. Она может попытаться, но в Рей она не найдет собеседницу. Рей уже ушла в себя и закрыла за собой дверь.

________________________________________

Напряженная тишина из раздевалки преследует Аску снаружи, задерживается в поезде, в котором она вместе с Синдзи отправляется на поверхность, и затем следует за ними под солнцем. Это вина Синдзи, думает Аска, его и Рей, и будет чудом, если на самом деле это Ангел, который сводит ее с ума, а не два других пилота, с которыми она вынуждена находиться. Они встречаются с Мисато на поверхности и забираются в ее машину, и там тишина заглушается гудением двигателя и ветром, что забивается в открытые окна. Но по-прежнему все молчат. Аска чувствует, что она должна быть благодарна за этот перерыв, во время которого никто ничего говорит, но это лишь напоминает ей о пустых комнатах и о том, как люди делают паузу, прежде чем обратиться к ней, задаваясь вопросом, как разговаривать с кем-то, кто закончил колледж в возрасте тринадцати лет. Мисато паркует свою машину на улице, и они втроем поднимаются по лестнице: Аска впереди, Мисато за ней, а Синдзи отстает на каждой лестничной площадке. Наконец, перемена: Сорью слышит голоса в коридоре; когда она приближается к квартире Мисато, оказывается, что они доносятся изнутри. Она не припоминает, чтобы телевизор был включен, когда они уходили в школу, но, возможно, Мисато включила его и забыла об этом. Синдзи настигает их, стараясь не казаться запыхавшимся, как раз в тот момент, когда Мисато достает ключи из кармана форменной одежды и вставляет их в замок. От ее легкого толчка дверь отпирается. За ее спиной Аска и Синдзи обмениваются взглядами. Ты запер ее, верно? Аска открывает рот, и Синдзи энергично кивает. Изнутри доносится: — Поздравляем! Хикари, Тодзи и Кенсуке сидят за столом посреди гостиной; Аска переводит взгляд с них на дверь и до нее доходит. — Она забыла запереть дверь, — бормочет она Синдзи, пропихивая его вперед, чтобы он не видел, как кисло скривился ее рот. Как кто-то вроде Мисато, которая постоянно все забывает, кроме местоположения своей припрятанной банки пива, может получить повышение, выше ее понимания. И чтобы устроить вечеринку в честь этого повышения, ну– — Ты не должен был этого делать, — говорит Мисато из гостиной. — Это был не я. Кенсуке все спланировал. — Что ж, тогда спасибо. Раздается шипение и треск: Мисато уже добралась до пива. Аска сопротивляется желанию развернуться и покинуть квартиру, как она покинула комнату управления ранее в этот же день. Ей некуда идти; слишком прохладно, чтобы долго торчать на улице, а оставаться у Хикари сегодня вечером — не вариант. — Ну естественно, ты устроил вечеринку, — ворчит она. Синдзи, все еще стоящий возле дверного проема, куда она вытолкала его, искоса смотрит на нее. — На что ты уставился? — огрызаясь, она прогоняет его толчком руки. — Ты загораживаешь путь! — Прости, — Синдзи отходит в сторону, освобождая достаточно места, чтобы Аска могла проскользнуть внутрь. Он выглядит так, как будто тоже не хочет входить, или, может быть, он просто не хочет находиться рядом с ней. — Иди туда. — Аска снова пихает Синдзи, и он, пошатываясь, входит в гостиную, каким-то образом оказавшись за столом рядом с Мисато. Однако она зашла слишком далеко; взгляды ее одноклассников заметили ту маленькую часть ее тела, которая виднеется из тени неосвещенной прихожей, и теперь она тоже должна присоединиться к ним. — Что за вытянутая физиономия, Сорью? — спрашивает Тодзи, и Аска жалеет, что не может подойти и ударить его по лицу, назвать это можно даже результатом того, что он сделал, когда они встретились на борту «Над Радугой». — Не лезь не в свое дело, Судзухара, — Аска ловит взгляд Хикари, взгляд, в котором читается «прекрати, или нам придется поговорить позже», и подавляет стон, который уже начал проскальзывать между ее стиснутыми зубами. — Я не знал, что тебя повысили до майора, Мисато, — говорит Синдзи. Позвольте ему и его скучному «я», думает Аска, превратить неловкую ситуацию обратно в обычный, скучный разговор. — Ну, это не так уж и важно. Мисато отмахивается рукой, тут же делая глоток пива, зажатого в другой. — На самом деле мои обязанности почти не меняются, просто теперь у меня есть еще несколько человек, которые должны слушаться меня. — Действительно? — говорит Аска. Но никто ее не слышит; звук стука в дверь заглушает ее. Она проскальзывает обратно в коридор без подсказки, пользуясь первым же предлогом, чтобы уйти с этой импровизированной вечеринки. На самом деле она даже не задумывается о том, кто это может быть, или почему они пришли в такое позднее время; вероятно, это кто-то из NERV, пришедший к Мисато. Аска открывает дверь, и инстинктивно ее суровое выражение лица превращается в широкую, восторженную улыбку. — Кадзи, — приветствует она, игнорируя Рицуко рядом с ним. — Ты, как обычно, в своей манере опаздываешь. — Здесь что, вечеринка? — Кадзи звучит удивленно, хотя это не совсем видно по его глазам: похоже, он хотел бы просто пойти домой, но долг (или, может быть, Рицуко) притащил его сюда. — Не обращайте на меня внимания, я просто зашел поздравить Мисато. — Но ты мог бы остаться, — Аска не может делать то, что она обычно делает — обнимать Кадзи за талию и смотреть на него снизу вверх, пока он не смягчится, но она может намекнуть ему, что он здесь нужен. Она отходит в сторону, удобно загораживая Рицуко путь, и указывает на гостиную. — Она там. — Все в порядке, — Кадзи устало приподнимает кончики пальцев перед собой. — Я просто... — Это Кадзи? — голова Мисато показывается из-за угла, разглядывая группу людей в дверном проеме. — И я, — добавляет Рицуко. — Что вы двое здесь делаете? — Мы слышали, что тебя повысили, — говорит Кадзи. — Ну, Риц мне сказала. Мы просто хотели поздравить тебя и узнать, как обстоят твои дела. — Ну, у меня все хорошо, — Мисато поднимает банку пива, все еще зажатую в ее руке. Аска задается вопросом, собирается ли она когда-нибудь отпустить ее, кроме как схватить еще одну. — Аска, ты можешь пойти и присоединиться к остальным. — Но Кадзи... — Мы не собираемся оставаться. Рицуко устала, а мне завтра нужно выполнить кое-какие поручения. — Но... Мисато делает шаг вперед, загораживая собой половину дверного проема. Вот и все, понимает Аска. Кадзи точно не останется на ночь, и она не сможет заболтать его, чтобы ему пришлось это сделать. — Ладно, — говорит она и выходит из прихожей. Она останавливается прямо перед входом в гостиную, оглядывается, и никто на нее не смотрит: все трое взрослых разговаривают друг с другом, а глаза Кадзи прикованы к Мисато. — Немыслимо, — шепчет Аска. — Меня тошнит от этих двоих. — Аска? — Синдзи встал со своего места; его тень загораживает свет, исходящий из гостиной. — Что происходит? — Ничего, только Кадзи и Акаги, — она пытается смотреть мимо Синдзи, но даже с ним она может получить четкое представление о том, что происходит. С Тодзи и Кенсуке здесь эта вечеринка продлится достаточно долго, и Аска ни за что не собирается сидеть с ними и притворно улыбаться часами. — Я иду спать. — Разве ты не хочешь... — Я хочу пойти спать! — Аска проходит мимо Синдзи, отталкивая его в плечо к стене. Она проходит через гостиную, не глядя на остальных, игнорирует зов Хикари и едва удерживается, чтобы не хлопнуть дверью в свою комнату. В конце концов, она не может позволить другим узнать, что что-то не так. На секунду она замирает там в маленьком участке свободного пространства на полу, куда беспорядок из разбросанной одежды и других ее вещей еще не добрался. Лунный свет проникает через окно, освещая кровать и пылинки, витающие в воздухе. Здесь тихо, и только болтовня снаружи не дает тишине полностью поглотить комнату. Аска хочет, чтобы они заткнулись, но они этого не сделают; у нее ничего не получалось с тех пор, как она приехала в Японию, и она не понимает, почему все вдруг изменилось. Им следовало остаться в Германии, ей и Кадзи. Там не было бы ни Мисато, ни Синдзи, ни Рей. Это были бы лишь они вдвоем — может быть, тогда он ответил бы на ее ухаживания? Или нет — она все еще была бы той же девочкой, возящейся с тяжелой мантией взрослой жизни, к которой она не совсем готова, предлагающей тело, которое не такое зрелое, как говорит Аска. Она жаловалась, что все, что она пробовала в Японии, потерпело неудачу — ее попытка подружиться с Аянами, ее сражения с Ангелами, — но все было бы еще хуже, если бы она осталась. Каким-то образом ее мир стал лучше благодаря марионетке командующего и его едва компетентному сыну. Теперь она застряла с ними. Аска сбрасывает туфли и прыгает на кровать, слыша, как пружины в агонии скрипят под ней. По крайней мере, здесь она имеет некоторую значимость, и ее присутствие признано. Аска притягивает к себе подушку, обхватывает руками и сжимает, представляя, что это Ангел, которого она удушает, отбирая его жизнь. В следующий раз, когда она сразится с одним из них, решает Аска, она сделает это: убьет его своими руками, и никто ей не помешает. Тогда ее будут хвалить; тогда Кадзи заметит ее, и тогда ей больше не нужно будет пытаться заговорить с Первой. У нее будет все, чего желает ее сердце (потерянное, сбитое с толку), и если мертвый Ангел этого не стоит, то не стоит ничего.

________________________________________

С того момента, как она просыпается, Рей знает, что сегодня не будет одного из тех тихих, спокойных дней. В части города, где она живет, как всегда, безмолвно, но что-то висит в воздухе вокруг нее, тяжелое чувство, которое давит на ее тело и сидит в животе. Рей соскальзывает с кровати, неспешно выходит через парадную дверь на балкон с видом на внутренний дворик. Сегодня все по-прежнему: ни пения птиц, ни шелеста лежащих на земле листьев. Вдалеке она слышит, как хлопают двери чьей-то машины. Секция 2, понимает она. Сегодня кто-то нуждается в Рей Аянами. Она стоит, стиснув руками металлические перила, и смотрит вниз. Она должна спуститься, чтобы встретиться с мужчинами из Секции 2. Это может быть срочно. Рей оглядывается, смотрит на мобильный телефон, стоящий на тумбочке рядом с ее кроватью. Ей никто не звонил. Теперь она вспоминает, что командующего больше нет; он за пределами страны, работает над осуществлением своего плана. Напряжение странно скручивает ее живот. Он может не знать, что происходит здесь, в Токио-3. Внезапная мысль посещает ее разум: если это нападение Ангела, и, если она умрет, сражаясь с ним, заменит ли ее Акаги, не сказав ни слова, или же она скажет об этом командующему Икари? Может ли это быть кратчайшим путем к концу, который ей был обещан? Секция 2 еще не вошла в здание. Рей не слышит их голосов, их тяжелой поступи по потрескавшейся плитке. Она отправляется обратно в свою комнату и подходит к тумбочке. Экран ее телефон все еще темнеет, показывая 0 сообщений. Рядом с ним лежат очки Гендо, и сегодня Рей кажется, что они наблюдают за ней. Она набрасывает на них покрытую засохшими пятнами крови повязку, пряча под ней линзы. Пульсация крови в ее ушах стихает, когда очки исчезают из поля зрения. Рей направляется к раковине, оставляя за спиной кучку бинтов. Она открывает кран и погружает сложенные чашечкой ладони под холодную струю, пока в них не собирается дрожащая лужица воды. Когда она прижимает руки с водой к лицу, случайные капли прилипают к ее волосам и воротнику униформы. Сегодня эта Рей Аянами готова умереть. Она представляет, что если бы могла чувствовать, то с нетерпением ждала бы этого. Однако, даже если командующего сейчас нет, всегда найдется Синдзи, который попытается защитить ее. Она вновь думает о предыдущем Ангеле, и ее желудок неприятно скручивает. Синдзи, возможно, не одинок в своих попытках защитить ее. Аска тоже могла бы: теперь Рей видит это. Она закрывает кран, но остается склонившейся над раковиной. С ее кожи капает вода. Неприятное чувство в животе распространилось по всему телу, давя на нее. Часть ее жаждет подчиниться этому и просто оставаться в таком состоянии, пока кто-нибудь не придет и не найдет ее, будь то Секция 2 или Ангел, который, как она знает, должен прийти. Но она не может этого сделать. Рей Аянами предназначена для борьбы с Ангелами, и она будет бороться с ними. Оттолкнувшись от раковины, на дрожащих ногах она направляется к двери. Секция 2 уже ждет внизу. Когда Рей заходит в лифт, чтобы спуститься к ним, она ловит себя на надежде, что Ангел настигнет ее прямо сейчас, пока Синдзи и Аски нет рядом, чтобы вмешаться.

________________________________________

Военные самолеты слышатся задолго до того, как Рей слышит сирены, которые они заглушают. Они стаями пролетают над головой, удаляясь от центра города; поток автомобилей движется в том же направлении, и их скопление сохраняется на протяжении всей поездки в NERV. Секция 2 высаживает ее у одного из входов в поезд. Рей в одиночестве спускается к Геофронту. Командующего Икари здесь нет; ей еще не дали никакой информации о том, что это за Ангел, и все же она здесь, ждет, чтобы сразиться с ним. Рей закрывает глаза и откидывается назад, прислоняя голову к оконному стеклу. Шансы на ее выживание кажутся все более низкими. Что может произойти после ее смерти? Как отреагируют на это Синдзи и Аска? Синдзи был бы опечален, это очевидно. А Сорью, впрочем... Рей не уверена. Она думает, что Аска может кричать до тех пор, пока не сорвет голос — это в ее характере, но почему или о чем она будет кричать, не знает. Это просто то, чего можно ожидать от Аски. Такой эмоциональный взрыв… Рей понимает, что она, возможно, хотела бы наблюдать это так же сильно, как хотела бы избежать этого. Она качает головой, направляя свои мысли в другое русло. Парадоксальная природа Аски — это не то, о чем ей следует думать, когда нужно сражаться с Ангелом. На вокзале ее встречает незнакомец; он говорит ей отправиться к Мисато в центральный офис, а затем убегает, чтобы присоединиться к паническому скоплению тел в служебных коридорах. Рей направляется в противоположную сторону, сохраняя спокойный темп, когда она идет вдоль коридора, избегая персонала, который спешит в обоих направлениях. Спешка переполняет их, выплескивается на Рей; но все это не может ее встревожить. Даже если бы Ангел ворвался в штаб-квартиру в этот момент, Рей не думает, что ее бы это обеспокоило. Она не видит в этом никакой причины: что бы ни случилось, план командующего Икари сохранится. Нет такой реальности, которую рассматривала Рей, в которой его план провалился бы. Она находит дорогу к лифту, затем поднимается в кабинет Гендо. Что-то кажется ей неправильным в том, что она идет туда для встречи с Мисато, а не с командующим, как неуместная нота в идеальной во всем остальном симфонии. Она старается не позволять этому беспокоить ее — она даже не знает, почему это происходит, но это вызывает волнение под ее кожей вплоть до того момента, когда она толкает дверь, ожидая увидеть только Мисато. Аска и Синдзи тоже там, ждут ее. Они смотрят на открывающуюся дверь, и взгляд, который бросает на нее Аска, кажется, длится на несколько секунд дольше. Ее рот приоткрывается, когда Рей приближается, но слова, которые она могла произнести, теряются в звуке голоса Мисато. — Ты здесь, — говорит она. — Хорошо. Сейчас мы начнем инструктаж. Рей встает в центр прозрачного пола, в строй рядом с Аской. Мисато топчется на месте, упирая руки в бока, словно напоминая себе, что она должна вести себя профессионально. — Ангел был обнаружен на орбите несколько часов назад, — сообщает она. — Он сбрасывает части своей массы с орбиты. Пока что все они приземлились в океане, но каждый удар приближается к нашему местоположению. Мы можем с уверенностью предположить, что как только он окажется прямо над нами, он упадет на нас сверху. Большой радиус удара уничтожит город, а Ангел пробьет Геофронт. Мисато втягивает воздух, закрывая глаза. Здесь проявляется ее неопытность на руководящей должности: ее первоначальная реакция заключается в том, чтобы не смотреть на своих пилотов, когда она передает информацию. Она с усилием открывает глаза, но Рей видит, что она смотрит поверх правого плеча Аски, а не на нее. — Итак, ты должна поймать Ангела, используя А.Т. поле своей Евы. Как только ты остановишь его, то сразу убьешь, чтобы у него не было второго шанса. — Поймать его? — Аска смотрит вниз, сжимая руку в кулак. — Руками? — Да. Мы разместим Евангелионы так, чтобы они охватили предполагаемый радиус удара. — А что, если Ангел направится в другое место? — спрашивает Синдзи. — Что, если он ударит нас краем своего тела вместо центра? — Тогда все будет кончено. — Что, если наши Евы не справятся с этим? — говорит Аска. — Опять же, все будет кончено. — И шанс того, что мы добьемся успеха, составляет... — Мы понятия не имеем, — искренне говорит Мисато. По мнению Рей, она звучит слишком жизнерадостно для той, кто только что отправила троих детей на наполовину спланированную, более чем вероятную миссию самоубийства. С другой стороны, они не дети — они пилоты, что бы ни говорили их обозначения. В первую очередь они пилоты, а уже во вторую — дети. — Если это сработает, это будет гребаное чудо, — бормочет Аска сквозь стиснутые зубы. — Это станет чудом, только если это сработает. — То есть, ты хочешь сказать, что мы должны провернуть это любой ценой? — Аска пристально смотрит на Мисато; когда женщина не уступает ее взгляду, она качает головой и смотрит в пол, как будто это каким-то образом заставит Геофронт сдвинуться и убрать их с пути Ангела. — В такой операции, как эта, другого выхода нет. — Ты называешь что-то подобное операцией?! — Ты права. На самом деле в такой ситуации это нельзя назвать операцией, — Мисато слегка пожимает плечами. — Если вы не хотите в ней участвовать, то можете отказаться. Кажется, ей хочется сказать больше, но она остается безмолвной. За пределами офиса раздаются крики, шум бегущих ног. Рей стоит на месте твердо, неподвижно, Аска и Синдзи — тоже. Мисато кивает, принимая это как их ответ. — Вы готовы? — спрашивает она. Ни один из пилотов не двигается. В этот момент они едины так, как не будут никогда. Есть разные вещи, которые удерживают их на месте, для Синдзи — страх смерти; для Аски — угроза неудачи; для Рей — ее чувство долга, но никто из них не уходит. — Вы должны написать завещание, прежде чем уйдете. — Мне оно не нужно, — Аска переносит свой вес вперед, делая один шаг, бросая вызов. — Я не собираюсь умирать. — Мне это тоже не нужно, — шепчет Рей. Ее губы едва приоткрываются, чтобы произнести эти слова. — В этом нет необходимости. — Тогда я тоже не буду, — говорит Синдзи. — Как жаль. — Мисато опускает глаза, как ни странно, именно она проявляет первые признаки сомнения в успехе их операции. — Когда это закончится, я угощу вас всех стейком на ужин. Как вам это? — Действительно? — Еще один шаг вперед от Аски. Рей поворачивает голову достаточно, чтобы лицезреть ее полностью. Вторая выглядит полной энтузиазма, но ее сжатые кулаки и напряжение в коленях выдают то, что она действительно думает. В кои-то веки нерушимая крепость уверенности Аски дает сбой, хотя из всех присутствующих в комнате только Рей может это видеть. — Я обещаю, — Мисато слегка улыбается. — Так что с нетерпением ждите этого! С этими словами она покидает комнату, предположительно направляясь обратно в центр управления. Почти сразу же лица Аски и Синдзи вытягиваются, и они в замешательстве смотрят на дверь. — Она действительно думает, что нам настолько понравится стейк? — спрашивает Синдзи. — Думаю, да. Немного жалко, не правда ли? — говорит Аска. — Ну ладно. Если она угощает нас ужином, то мы могли бы выбрать что-нибудь поприличнее. Эй! — она тычет локтем Рей в руку, и Аянами отступает, напряженно глядя на нее. — На этот раз ты пойдешь с нами. Я потащу тебя, если придется. — Я не пойду. Рей отводит взгляд, решая уставиться на дальнюю стену, просто чтобы ей не пришлось смотреть на Аску. — И почему это? Ей удается сдержать желание стиснуть зубы — это просто дало бы Аске то, чего она хочет, — реакцию. Она скажет ей правду, и ничего больше. — Я ненавижу мясо. И снова: — Почему? По коридору снаружи пробегает еще больше людей. Аска пристально наблюдает за Рей, как будто ее больше интересует ответ Аянами, чем надвигающаяся угроза быть раздавленной Ангелом. Из громкоговорителя разносится четкий голос: — Пилоты, явитесь в раздевалки. Запуск Евангелионов через двадцать минут. — Я думаю, нам пора идти, — говорит Синдзи. — Ты думаешь? — огрызается Аска, огибая его. Через ее плечо Синдзи встречается взглядом с Рей, и она понимает: он отвлечет внимание Аски от нее, если это будет означать сохранение мира, чтобы у них не возникло спора, висящего неприятным осадком над ними прямо перед миссией. — Меньше думай и больше двигайся! Синдзи выходит из офиса, преследуемый Аской, которая идет за ним до самого выхода в коридор. А Рей остается стоять там, забытая, отголоски боевых приготовлений окружают ее. Она уже чувствует, как впадает в знакомое состояние, которое предшествует битве: она готова к концу, если он настанет для нее в этот раз. Рей смотрит вниз сквозь стеклянную панель пола, наблюдая за деревьями и Геофронтом внизу. Она сказала Аске, что ненавидит мясо. Она даже никогда его не ела, но не помнит по какой причине. Это одна из тех вещей, которые она просто знает, как она знает, что ненавидит красный цвет. Мясо красного оттенка — может быть, в этом и причина. Рей никогда раньше об этом не задумывалась.

________________________________________

К ее приходу Аски уже не было в раздевалке. Здесь, из всех многочисленных мест в NERV, тихо: никто, кроме пилотов, не приходит сюда, только если что-то идет не так. Рей достает свой комбинезон из шкафчика и задерживает перед собой, разглядывая светлый материал. Несмотря на всё — травмы, которые она получила, сломанные и раздробленные кости — контактный комбинезон сумел остаться целым. Если бы только они могли делать пилотов из того, что они использовали для комбинезонов, думает она, тогда они не были бы такими хрупкими. Рей раздевается и влезает в комбинезон. Он издает шипящий звук, когда плотно сжимается вокруг нее, становясь второй кожей, и, хотя она давно вылечилась, Рей чувствует, как он давит на то место, где была сломана ее рука, на побледневшие синяки, которые усеивали ее тело. Она больше не получит таких травм. Рядом с ней Аска и Синдзи. Они помогут ей… Но нет, так не должно быть. Это она должна защищать их. Воспоминание о боли лезвием скользит между ребер, пронзая легкие. Колени подкашиваются. В попытке остаться на ногах, Рей прислоняется к шкафчикам, упираясь руками в холодную сталь. Она не может повторить что-то подобное, она не может принять удар Ангела, только не снова. Ее тело содрогается; оно помнит, даже если Рей пытается не вспоминать этого, ощущение нагрева LCL вокруг нее, отчетливую вероятность того, что она может умереть, будучи сваренной заживо. Тяжелый вздох срывается с губ Рей, возвращая ее в настоящее. Синдзи и Аска, должно быть, уже добрались до лифта. Они будут ждать там. Ее долг зовет. Рей выпрямляется, слегка пошатываясь. Она пойдет к ним, она защитит их, как и обещала Синдзи. Указание командующего — далекая вторая мысль. Его план будет реализовываться независимо от того, что произойдет. Если Рей Аянами так легко заменить, как ее заставили поверить, то не должно иметь значения, что она делает. Кроме того, если командующего здесь нет, он никогда не узнает об этом.

________________________________________

Никто не произносит ни слова, когда Рей подходит к двум другим пилотам, ожидающим у лифта. Для нее немного удивительно, что Аска никак не комментирует ее опоздание. Вместо этого Сорью неподвижно стоит у дверей лифта, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Синдзи нажимает кнопку вызова, и через полминуты прибывает лифт, двери двигаются, открывая взору металлическую кабину. Аска входит первой, отступая к дальней стене и снова производя впечатление статуи; Синдзи и Рей стоят ближе к центру, наблюдая, как закрываются двери, а лифт трогается с места. Они поднимаются из темноты лифтовых шахт к краю ангарного отсека, где находятся три Евы, заключенные в свои крепления. Аска прекращает прислоняться к углу и, никому не смотря в глаза, подходит к остальным. Вместо этого она наблюдает за Евангелионами, когда лифт поднимается на их уровень, замедляясь при приближении к верхнему этажу. Вторая первой выходит из лифта. Но она останавливается прямо перед ним и кладет руку на дверь, не позволяя ей закрыться. Ее глаза скользят сначала по Синдзи, затем по Рей, изучая их с такой интенсивностью, которую Рей никогда не чувствовала ни от кого раньше, даже от командующего. — Если вы умрете, я никогда вас не прощу, — рычит она. Затем, прежде чем Синдзи успевает открыть рот, она уходит. Они покидают лифт после нее, вновь наблюдая, как двери закрываются за ними, и лифт уползает вниз. И даже тогда они не спешат к своим Евам. Рей обгоняет Синдзи, оказываясь перед ним, не совсем блокируя собой путь, но ему придется обойти ее, чтобы пройти. — Что имела в виду Вторая? — спрашивает она. — Что сказала Аска? — Синдзи пожимает плечами, качая головой. — Я не знаю. Но полагаю, это значит, что она тоже нервничает из-за всего этого. Ты нервничаешь, Аянами? Рей опускает голову и смотрит на свои руки, представляя бинты, которые опутывали их, когда она впервые встретила Синдзи. Она предполагает, что смерть будет ощущаться примерно так — невыносимая боль, но, по крайней мере, имеющая конец. — Нет, — отвечает она наконец. — Я ничего не чувствую. — Должно быть, это здорово. Не нервничать. Он неверно истолковал ее слова, как и ожидала Рей, но, возможно, это и к лучшему. Это утешает больше всего на свете: даже в такие времена, как эти, есть некоторые вещи в Синдзи, которые просто не меняются. — Мы должны пойти к нашим Евам, — напоминает Рей. Без сомнения, Аска уже находится в своей и разглагольствует о том, насколько они медлительны. — Я полагаю, Ангел скоро прибудет. — Думаю, да. Удачи тебе, Аянами. Синдзи трусцой спешит к Еве-01, в таком темпе, который Аска презрительно назвала бы прогулкой. Рей все еще остается на месте. Ее Ева ближе всех, поэтому она может позволить немного времени для себя. Она возвращается к лифту и прислоняется к стене, закрыв глаза так же, как это делала Аска. Она чувствует жужжание подъемных механизмов позади себя и биение своего сердца, но ничто из этого не объясняет, почему Аска делала так. Рей уже собирается списать это на очередное проявление эксцентричности Второго Дитя, когда чувствует шевеление в животе, учащение кровообращения и смутное чувство тревоги. Она нашла, если не то, что делала Вторая, то чувство страха, которое Аска пыталась продавить, и это совсем не то, что искала Рей.

________________________________________

На линии связи не было ничего, кроме непрекращающегося потрескивания с тех пор, как три Евангелиона покинули NERV, чтобы занять свои позиции вокруг Токио-3. Это странное чувство, думает Рей, знать, что где-то есть две другие Евы, и все же не иметь возможности видеть их. У них нет подкрепления, и это противоречит всем тем вещам, которых Рей была обучена ожидать. Командует Мисато, поэтому некоторых странностей стоит ожидать. По правде говоря, в этой операции все не так. Нет никакого смысла пытаться поймать Ангела, который падает с орбиты, даже если он решит спуститься целым. Это похоже на день, который на самом деле может быть сном, только в своих снах Рей не приходится иметь дело с тяжестью в животе или напряжением, сжимающим ее горло. Непрерывный поток шума, который Рей уже привыкла игнорировать, внезапно стихает. Теперь есть только помехи и слишком громкий звук гудения Евангелиона. Она тянется к рычагам управления, осторожно обхватывает их руками. Ангел, должно быть, близко, если еще не здесь. — Пилоты Евангелионов, переходите на позицию готовности, — раздается голос Мисато. Рей ставит свою Еву так, чтобы она упиралась в землю, как бегун, приготовившийся к забегу. Голос Мисато сообщает им, что MAGI будут указывать траекторию Ангела лишь приблизительно: что-то мешает компьютерам производить более точные вычисления. Им придется смотреть в оба. Рей напрягается, уже представляя, что скажет Аска, если они потерпят неудачу. Что-то о пилотировании Евы и том, что им требуются очки… И тогда она вспоминает, что если они потерпят неудачу, то Аска больше ничего не будет критиковать. Слышится чей-то отдаленный крик, звучащий будто где-то за спиной Мисато: — Ангел находится в пределах 20000 метров от поверхности! — Пожалуй, нам пора, — говорит Синдзи, и наступает тишина. На мгновение Рей ловит себя на том, что ожидает грохочущих шагов, какого-то слышимого доказательства того, что Синдзи или Аска бежит. Однако они слишком далеко друг от друга — Рей придется довольствоваться теми звуками, которые издает ее Ева. Она отсоединяет кабель питания и срывается с места. Деревья и линии электропередач теперь преодолеваются огромными прыжками, но ее Ева ощущается слишком медленной. Тяжесть, которую она чувствовала раньше, вернулась, только на этот раз, похоже, она давит на ее Еву, а не на нее саму. — Двенадцать тысяч! — Я вижу его! — кричит Синдзи. Рей смотрит вниз и видит, как пульсирующая отметка его Евы начинает замедляться на экране радара. Отметка Аски поворачивается, чтобы сойтись на этой точке. — A.T. поле на максимум! Рей перепрыгивает через очередной ряд домов, и, наконец, Евангелион Синдзи появляется в поле зрения. Огромной нелепой массой Ангел нависает над вершиной холма, и Синдзи уже вступил с ним в контакт. Одинокая фиолетовая фигура его Евы изо всех сил пытается сдержать то, что походит на гигантский крылатый глаз. Она видит, как под невероятной тяжестью робот погружается в землю, колени угрожают подогнуться, а из напряженный рук вырываются струи жидкости. Тяжесть в ее животе исчезает, заменяясь страхом, который она чувствовала у дверей лифта, когда Рей приходит в голову, что она может не успеть вовремя. И ей придется наблюдать, как Ева-01 будет раздавлена, а Синдзи погребен внутри— Ее глаза устремляются к радару, и она замечает, что Ева-02 находится в пределах досягаемости. Возможно, Аска сможет добраться до него вовремя, поддержав слабеющее A.T поле Евы-01 достаточно долго, чтобы Рей присоединилась к ним. — Ева-02, установи A.T. поле на максимум, — в ее голосе звучит жесткость, напоминающая голос Аски, которую она никогда раньше от себя не слышала. — Я знаю! — Красная Ева мчится вверх по склону холма, ее A.T. поле уже расширяется. Напротив нее также поднимается Ева-00, и проблески синего света разводами разносятся над близлежащими домами, когда их А.Т. поля сливаются вместе. — Рей, твой нож! Прежде чем Синдзи успел выкрикнуть это, Рей уже тянется за своим прог-ножом и замахивается, чтобы вонзить его в А.Т. поле Ангела. Она легко его разделяет, и когда раздвигает руками проделанную лезвием прорезь, слышит, как Аска кричит позади нее: — Получи это! Красные руки Евы-02 проносятся мимо лица Евы-00, всаживая нож прямо в глаз Ангела. Когда лезвие входит в его зрачок, Рей чувствует, как скручивает ее живот в отчетливом неприятном чувстве, похожем на то, которое она испытала, когда впервые увидела Девятого Ангела… А затем Десятый взрывается колонной света. Ноги Евы-00 впиваются в землю, но ее сносит волной слишком быстро; Евангелион опрокидывается назад, и LCL вокруг Рей начинает нагреваться. Она подается вперед, дергая рычаги управления. Ева-00 никак не реагирует, но ее обратное движение прекращается. Там что-то удерживает ее — другая Ева, но она не может понять, какая именно. LCL теперь слишком горячий, и Рей обнаруживает, что ее глаза прикованы к люку, как будто взгляд на него и мысли о побеге каким-то образом уменьшат жар. Что-то еще ударяется о другой бок Евы-00: оставшийся Евангелион. Еще мгновение, и взрыв проходит, оставляя после себя кратер размером с тело Ангела и сплющенное месиво обломков, которое простирается на мили вокруг. Ева-01 стоит перед Евой-00, фиолетовая краска отслаивается и обнажает под собой сверкающий оранжевый металл. Пока Рей наблюдает, робот поднимает руку и показывает ей большой палец, прежде чем ссутулиться, истратив энергию. Вскоре звуковой сигнал сообщает ей, что ее Ева также разрядила свою батарею. Она медленно начинает заваливаться на бок, но не ударяется о нагретую почву кратера. Ева-02 упала на спину и теперь лежит лицом к небу, поддерживая Еву-00 вытянутыми руками.

________________________________________

Когда пилоты были извлечены и опрошены вместе с Мисато, они садятся в поезд и сливаются с массой людей, возвращающихся после эвакуации. Аске неведомым образом удается раздобыть четыре соседних места для них, несмотря на людскую давку. Рей садится на крайнее рядом с Синдзи, дальше всех от Аски. Ей не нужно знать, что она там говорит Мисато, или куда они направляются; она знает лишь, что идет только из-за обещания Аски, что ей не придется есть мясо, и просьбы Синдзи пойти с ними. Рей помнит улыбки на лицах остальных пилотов, когда они вылезали из своих Евангелионов, улыбки, которые сохранились во время допроса, и даже сейчас их все еще можно увидеть. Борьба с Ангелами — их долг, и все же Аска и Синдзи празднуют поражение каждого из них с радостью, которая озадачивает ее. Неужели от них так много можно ожидать, задается она вопросом, что каждая победа — это нечто, чем нужно наслаждаться, а не изначально ожидать? Если это правда, то это могло бы кое-что сказать об их уверенности в своих способностях к пилотированию. На вопрос, что именно это могло бы рассказать, Рей даже не утруждает себя попыткой ответить. Это не ее проблема, не то, о чем нужно беспокоиться, и она уж точно не должна беспокоиться о счастье, которое ей не принадлежит. Однако, это чувство остается, оно горит внутри нее угольком, который отказывается гаснуть, который требует, чтобы его лелеяли. Такие эмоции, как знает Рей, только отдалят ее от плана командующего, но если такой план можно осуществить с помощью сменной детальки, то акт ее замены не должен ставить его под угрозу вообще. Она оглядывает лица толпы вокруг себя, высматривая членов Секции 2. Скорее всего, в этом поезде нет никого из них: слишком много гражданских лиц пытаются вернуться домой после эвакуации. Рей опускает голову, волосы падают, закрывая ее лицо, и она улыбается, как когда-то научил ее Синдзи. Уголек в ее животе слегка успокаивается, теперь он скорее тлеет, чем горит. — Эй, Чудо-девочка! Ты заснула, что ли? — Рука опускается вниз, обхватывая запястье Рей. Аска тянет ее к дверям поезда. — Это наша остановка. Давай же! — Куда мы идем, Аска? — Рей слышит, как Синдзи спрашивает это. — Просто следуйте за мной. Я знаю, что делаю! Процессия из четырех петляет меж домов по узким улочкам. Аска не останавливается, чтобы сориентироваться или свериться с картой, что Рей находит странным. Либо она планировала это гораздо дольше, чем показывает, либо она блефует. Наконец Аска останавливается перед небольшим освещенным ларьком. В свете стоящего рядом фонаря становится видно, что это ресторанчик с раменом, и это приводит Рей в немалое замешательство. — Я знаю, насколько тугой твой кошелек, Мисато, и что Чудо-девочка не любит мясо, поэтому я подумала, что рамен подойдет! Что ж, давай, заказывай! Рей чувствует, как чья-то рука давит ей на поясницу. Пошатываясь, она подходит к прилавку. — Я буду чесночный рамен без свинины. — Беру акулий плавник со свининой, — заявляет Аска. — Большой. Она плюхается на сиденье рядом с Рей, и Синдзи тоже мямлит свой заказ. — Сегодня все было не так уж и плохо, верно? — Он усаживается рядом с ними. — Учитывая все обстоятельства. — Что привело тебя в такое хорошее настроение? — спрашивает Аска. — Ну... мой отец похвалил меня за хорошо проделанную работу. Это ведь делает все сделанное нами стоящим того, верно? — Если это все, что нужно, чтобы вещи были для тебя стоящими, то у тебя действительно низкие стандарты. — Аска хватает свои палочки для еды, когда перед ней ставят дымящуюся миску с раменом. — А ты, Чудо-девочка? — Я пилот, — негромко произносит Рей, уставившись в свою миску с раменом. — Это просто моя работа. — Просто твоя работа? Ты так же плоха, как и он! — Аска хмурится и роется в своем рамене, запихивая лапшу в рот, как будто хочет подавить то, что она хотела бы высказать Рей и Синдзи. Рей берет свои палочки и подхватывает немного лапши, поднимая перед собой и наблюдая, как от нее поднимается пар. Это правда, что пилотирование — ее работа, как и у остальных, но это также и ее цель. Но другие — каковы их цели? Синдзи уже заявил о своей. Остается Аска, и ее цель очевидна: с помощью пилотирования она стремится к признанию. Ее протокол — восемь лет выдающейся службы в NERV Берлина — подтверждает это. Рей задается вопросом, задумывалась ли Аска о том, что она будет делать после того, как все закончится, если это вообще когда-нибудь приходило ей в голову. Если они в чем-то и похожи, то Аска никогда не думала о том, что будет после. А вот в чем они отличаются: они все дети, которых вылепили в пилотов, но там, где Рей знает, что будет конец, Аску ждет только неопределенное будущее. На секунду Рей хочет наклониться и прошептать ей о том, что должно произойти: Комплементация. Все. Просто чтобы увидеть, как самодовольство сползает с ее лица. Но она этого не сделает. Она будет хранить план Икари в секрете, как ей было поручено. Аска не будет знать о приближении конца, и, возможно, это будет милосердием. Рей наблюдает за ней. Вот она погружает палочки в свой рамен и выуживает кусочек свинины, чтобы отправить к только что проглоченной лапше. Рей не собирается анализировать то, как ест Аска; это просто смешно, даже претенциозно, но даже это простое действие говорит о многом. Вторая по какой-то причине не совсем удовлетворена. Она поднимает голову, переводя взгляд с Мисато на Синдзи, и к тому времени, когда ее взор добирается до Рей, та уже вернулась к своей еде, протаскивая часть лапши по краю миски. Они заканчивают есть в молчании, больше не разговаривая друг с другом после небольшой тирады Аски. Мисато оплачивает счет, и все четверо выходят обратно на холодный ночной воздух. Рей чувствует тепло рамена, который она съела, обволакивающее ее тело, хотя на холоде оно быстро начинает исчезать. Когда они добираются до железнодорожной станции, Мисато поворачивается к Рей. — Ты живешь в другом направлении, не так ли? — спрашивает она и получает утвердительный кивок в ответ. — Ты будешь в порядке, если поедешь домой одна? — Буду. Спасибо за ужин, майор Кацураги. — Это пустяки. — Прибывает поезд, тот самый, на который Мисато и другие должны будут сесть. — Увидимся позже на этой неделе для теста синхронизации, да? — Верно. Мисато загоняет Синдзи и Аску в поезд. Икари машет на прощание Рей, когда двери закрываются; Аска же просто отворачивает голову в сторону. Поезд отъезжает от станции, и остальные уносятся прочь, оставляя за собой след леденящего ветра. Он касается Рей, и она не может сдержать дрожь. Следующий поезд, на который ей нужно будет сесть, прибудет всего через пару минут. Когда Рей стоит на железнодорожной платформе, огни фонарей ореолом оставляют вокруг нее ее маленькую тень. Ей кажется, что эти две минуты тянутся дольше, чем все время, которое она провела сегодня с другими.