Все, что я хочу о тебе знать

      Самым тяжелым для Майка оказывается расставаться с Уиллом, даже на время. Он и во время отношений с Эл замечал за собой эту особенность: неспособность делить ее с кем-то. Но Уилл, конечно, — другое дело, Уиллу угрожает опасность, и поэтому с ним можно вообще не расставаться. Так Майк думает, сидя на кухне среди друзей, только что сообщив, что они с Уиллом теперь не просто друзья; так он думает, и позже, днем, и даже вечером, пока не затихают споры, как правильнее победить Векну, когда к спорщикам присоединяется доктор Оуэнс. Всё это не имеет значения, пока он держит руку Уилла в своей.              — На ночь?! — орет Хоппер, скорее, по привычке, чем реально рассчитывая спасти честь Уилла. — Они еще дети, не хочешь ли ты, чтобы он вообще переехал сюда?       — Я не хочу, чтобы Векна причинял Уиллу боль, — спокойно отвечает Джонатан, и Майк думает, не умудрился ли тот обкуриться даже в доме бывшего шерифа.       — Может, еще и нацепишь на них наручники, чтобы они не расставались вообще никогда?       — Господи, Уилер, убери это выражение со своего лица, меня сейчас стошнит от твоего воодушевления…       — Нет, ну ты видишь, ты видишь?!       — Я вижу, Джим, вижу. И мне он тоже не нравится. Но он нравится Уиллу и…       — Это не показатель! Уилл вообще самый наивный из присутствующих!..              Майк смотрит по сторонам; Уилл ушел наверх, и хотя ему сейчас вряд ли угрожает смертельная опасность, Майку все равно неспокойно. Эл садится рядом, на первые места разыгрываемой сценки «обозленные родственники». Майк, не склонный, в общем-то, к смущению, неловко ерзает на месте.              — Я должен перед тобой извиниться, Эл.       — Если хочешь.       — П-прости меня, тут дело точно не в тебе, это из-за меня…       — Из-за тебя и из-за Уилла, — подводит черту Эл. — Это то, что невозможно контролировать. И, хотя я не до конца понимаю, как это возможно, и это кажется неправильным… Но я поговорила с Джонатаном, и он убедил меня, что в этом ничего такого нет. Это чувства, их бесполезно делить на правильные или неправильные, к людям правильного или неправильного пола. Хотя Хоппер считает иначе, — («Кто бы сомневался», — бормочет Майк). — Джонатан назвал его доисторическим человеком.       — Джонатан прав. Он — еще какой… доисторический.       — Ну, от этого я не люблю его меньше. И к Уиллу я отношусь так же, как раньше. С тобой все-таки другое дело, но, уверена, мы сможем стать хорошими друзьями.              Майк сглатывает, не зная, куда деть руки; ему хочется одновременно обнять Эл и держаться от неё подальше. Эл усмехается, считывая его нерешительность, и обнимает первой.              — Когда мы встречались, ты вовсе не был таким тактильным, — шепчет она ему на ухо. — Но руку Уилла ты предпочитаешь не отпускать.       — За это я тоже должен извиниться. Как и за то, что ты видела… ночью…       — И, возможно, увижу не только ночью, — фыркает та. — Но Уиллу нужны хорошие воспоминания. После произошедшего я больше рада, что они у него будут, чем обижена, что он увел у меня парня. Мой сводный брат и мой бывший парень… не то, чтобы я верила, что буду нормальной… И нет, за это тебе не стоит извиняться. К тому же, это интересно.       — И-интересно?       — Ну, мне нравятся девушки. Они ухаживают за собой и приятнее пахнут. Теперь, я думаю, если мне понравится какая-нибудь девушка, это не смутит меня. К тому же, Аргайл уверен, будто влюбляются души, а пол — вещь второстепенная. Майк?       — Ч-что?       — Я не говорила, что тебе будет легко.       — Так это ш-шутка?!       — Какая именно? — очаровательно улыбается Эл.       — Ты выглядишь так, будто тебя сейчас нужно спасать, — сообщает вернувшийся Уилл и Майк понимает, насколько он прав. — Я только не знаю, от кого.       — Я не виноват, что не нравлюсь всем твоим родственникам!       — Ну, они очень меня любят и очень заботятся обо мне. Тебе еще повезло: они тебя хорошо знают. Представь, что было бы, если бы они видели тебя в первый раз.       — Тогда я не только остался в комнате, но и спрятался бы в шкафу.              Дастина, Лукаса и Эрику по домам развозит слегка пришибленный Стив. На прощание те неловко мнутся рядом с Майком с Уиллом. Красный от смущения Уилл робко улыбается, Майк буравит каждого тяжелым взглядом, но выдыхает с облегчением, когда не находит на лицах друзей — и Эрики — ничего, напоминающего отвращение.              — Ну, ребята, это не так, чтобы было очевидно, («неочевидно для слепых, вроде вас», «не сейчас, Эрика, пожалуйста!», «это просто факт, Лукас!») но мы рады, что вы, ну… в порядке…              Майк отвлекается на перешептывания Стива и Робин; Робин по-прежнему буравит его спину между лопаток, хотя и с большей долей благосклонности: всё-таки Майк спас Уилла.              — На электричестве между ними можно тянуть бесперебойную связь между измерениями.       — Робин, оставь свои восторги.       — Оставь десятку, которую ты мне проспорил, себе на мороженое.       — Надеюсь, Хоппер никогда не узнает, что я спорил на влюбленность между детьми, один из которых — его приемный сын.       — Ну, я сохраню твой секрет, но это обойдется тебе очень дорого.       — Я не стану каждый день признаваться тебе в любви, даже не надейся.       — Даже если это спасет меня от Векны?       — Может, это Векну придется от тебя спасать… Всё, ребята, обнимитесь на прощание и спасите меня от Робин. Пожалуйста, Дастин, ты же мой лучший друг!       — Сегодня ты ни разу не признался мне в любви, Стив.       — Не ревнуй, Дасти-бан. Сьюзи будет не в восторге, зная, что уже двое из вашей Партии…       — Робин!..       — Хорошо, молчу.       Нэнси с Джонатаном отвозят все еще не пришедшую в себя маму и Холли домой, Майк стоит на крыльце, чтобы их проводить, хотя и сам удивлен подобным желанием: до их дома ехать минут десять, не больше, а они разводят церемонии, будто расстаются на несколько лет.              — Я могу захватить твои вещи, — говорит сестра, пока Джонатан укладывает спящую Холли на заднем сидении машины.       — Ты вернешься? В смысле, да, захвати. Но мне казалось, что ты и Джонатан…       — Тебе один Байерс, мне — другой. Я решила, что мир рушится и неизвестно, что будет дальше, поэтому какая разница, в какой университет нам поступать… и я предложила Джонатану попробовать еще раз.       — Не уверен, что я рад. Джонатан наговорил про меня много неприятных вещей…       — А ведь он даже не знает, как сутки назад ты истерил, что не хочешь быть геем.       — Ну, он ведь и не узнает об этом?.. Ведь так? Нэнси? Нэнс!       — Вряд ли это еще больше испортит ваши отношения. Его брат в тебя влюблен, и пока это чувство спасает его от Векны… думаю, тебе ничего не грозит.       — Это мало похоже на сестринскую заботу.       — Эй! Я собираюсь тащиться в ночи, чтобы привезти тебе вещи!       — И остаться здесь самой. Наверняка ты больше за своими вещами едешь. Что вы скажете отцу?       — Не уверена, что он заметил наше отсутствие. Но мама что-нибудь придумает. Ей многое теперь придется придумывать. Но… она справится. Она ведь Уилер.       — Кстати, шутка про «тебе один Байерс, мне – другой»… ну, не смешная.       — А мне нравится. К тому же, я с удовольствием посмотрю, как ты станешь объяснять Холли, почему она не сможет выйти замуж за Уилла. Хотя о своих намерениях на Уилла она заявила раньше тебя.       — Фу, Нэнс.       — Вот увидишь, она тебя обязательно спросит.       — Я что-нибудь придумаю. В крайнем случае, с этим придется разбираться Уиллу…       — Кажется, я начинаю ему сочувствовать.       — Он — Байерс, у них судьба нас терпеть.              Один из представителей благородной фамилии машет Нэнси рукой: им пора ехать.              — Скоро вернусь. Попробуй вести себя так, как за завтраком, а не так, как обычно, и, возможно, Хоппер оставит тебя в живых.       — В смысле, я был крут?       — В смысле, возможно, оставит тебя в живых.              Майк наблюдает за уезжающей машиной и морщится от порыва холодного ветра. Когда Уилл выглядывает наружу, Майк слышит играющую музыку и смех Эл.              — Как будто вы прощались как минимум на несколько лет.       — Да, я все не мог от них избавиться.       — Пойдем в дом. Ты выглядишь так, будто заснешь стоя.              Майк думает, что сегодня не сможет уснуть. Еще одна ночь в постели Уилла. И пусть будет открыта дверь, и пусть Хоппер будет грозиться заряженным солью ружьем, Уилл будет рядом; будет так близко…              — Ты расскажешь мне про супер-учителя рисования, у которого брал уроки в Леноре?       — Что?.. Супер-учитель? Не думал, что тебе это интересно.       — Мне интересно всё, что интересно тебе. Я хочу знать всё, что пропустил. Всё, что ты только захочешь рассказать.       — Звучит угрожающе, Майк.       — Но ты ведь расскажешь?       — Конечно, тебе — всё, что ты хочешь узнать.              Майк сжимает руку Уилла и идёт вместе с ним в дом; туда, где теперь не чувствует себя третьим лишним; туда, где может быть самим собой; туда, где Уилл больше не станет избегать его или его прикосновений; где сам Майк не будет избегать себя, мыслей и снов; где сам сможет рассказать Уиллу всё: и мысли, и сны, тем более сны; где даже, возможно, сможет воплотить их в жизнь.              Майк идёт домой.