Стезя тотальности

      Маршрут: Монреаль — Квебек — Сент-Джонс (Ньюфаундленд) — Вик (Исландия).       Не Рейкьявик, конечно.       Четверо нас — я, Лоуренс, Ли, Аллен — против (почему «против»?) Эрика и… против Системы, видимо. «Системы Падения», как сказал Лоуренс. У Ли хорошие прогнозы. У Лоуренса далеко идущие планы. Аллен как будто до сих пор пребывает в какой-то своей реальности — может быть, он рассматривает всю сложившуюся ситуацию как одну из игр, которые ему доводилось проходить? Я просто хочу увидеть Эрика. «Просто», да. Не будет ничего «просто». Но всё-таки… я бы хотел увидеть Эрика. Живым.              Мы движемся по воде и по воздуху. «Фронт Один» и «Новая Весна» обеспечивают нам все необходимые отметки. Это выглядит настолько само собой разумеющимся, что, расслабившись можно впасть в легкомысленное состояние; однако, насколько мне известно, подобные операции с данными не проходят каждый день и далеко не каждый, возомнивший себя «ткачём», «хакером» или «антисистемником» способен их провести.       Пирс Грей, ты чёртов везунчик, говорю я себе. Вместе с Алленом, Ли и Лоуренсом, добавляю я.       «В Рейкьявике у них головная база, — сказал Лоуренс несколько дней назад, когда мы занимались разработкой плана, — поэтому нет никакого смысла для нас лететь именно туда».       Товарищи Ли осторожно просматривали данные по персоналу, по чуть-чуть, это заняло около семидесяти часов, и под конец срока Ли объявил, что никаких следов Эрика в рейкьявикской базе не наблюдается.       «Ты уверен?» — спросил я.       «Абсолютно».       «Это же Эрик». Интонационно я подчеркнул, как мне думается, его эксклюзивность. Ли только ухмыльнулся: «Мы изучали его, Пирс. Не один год. Мы следили за ним». Я быстро обернулся и успел застать промелькнувшую ответную ухмылку Лоуренса. Лоуренс. Вот кто стоит за всем этим. Как же мне не хотелось, чтобы он был втянут в историю — в нашу с Эриком историю — однако я понимаю, что без его помощи, без его связей мне бы не светило абсолютно ничего.       «Герр Ланге хорошо шифруется», — сказал Лоуренс.       «Да. И тем не менее он передал послание о своём местонахождении лично мне», — ответил я. Лоуренс развёл руками: «Человеческий фактор. Видимо, ты ему всё-таки не безразличен, камрад».       У меня нехорошие предчувствия.              Чем ближе мы оказываемся от Исландии, тем сильнее беспокоится Аллен. Чаще всего он не может найти подходящих слов, чтобы описать свои состояния, а иногда называет цвета: «оранжевый», «фиолетовый», «синий». Он то принимается ёрзать на сиденье — если мы сидим, то порывается встать и начать ходить туда-сюда — при любой возможности; то собирается в комок и сидит, покачиваясь, то вжимает голову в плечи и нервно оглядывается по сторонам.       Аллен не выглядит нормальным.              18 мая. Десять дней назад Эл-Джей пришёл ко мне в камеру этажа минус один. Ли говорит, что с ЦПИ всё улажено, но я не представляю, как именно. Я даже не хочу представлять. Я устал думать. У меня уже мозг болит — так я и сказал Лоуренсу. Тот ответил с улыбкой «привыкай».       Может ли быть такое, что горстка антисистемников управляет миром из-под крыла Системы? Постоянно в тени, не отставая ни на шаг, вечно выглядывая из-за плеча… Вечное противостояние, вечное взаимодействие: как только Система совершает действие, антисистема тут же предпринимает противодействие. Не всегда прямо противоположное, нет, работа ведётся ювелирно, отклонения порой минимальные, но даже крошечная погрешность на входе может привести к катастрофическим результатам на выходе… катастрофическим для Системы. Антисистема распускает свои усики, пробивается через любой камень, как это делают упорные травы; сколько подобного я видел в Детройте! Без людей города разваливаются катастрофически быстро: дорожное покрытие разрушается корнями деревьев, окна разбиваются из-за перепадов температуры. Наша жалкая цивилизация может погибнуть в очередной войне и спустя несколько сотен лет от неё не останется ровным счётом ничего. Даже сейчас она, возможно, существует только благодаря противостоянию Системы с антисистемой. Глупая мысль. Но я не вижу ничего более глобального, что бы удерживало нас на данный момент истории. Отлично, Пирс Грей, можешь записать в своих мемуарах.              В окне коптера вырисовывается быстро приближающийся зелёный остров.       — Забавно, — говорит Эл-Джей, и его голос чуть-чуть дрожит, — Гренландия означает «зелёная земля», но она вся подо льдом, а Исландия значит «ледяная земля», но она вся… — Аллен не договаривает. Я поворачиваюсь к нему и вижу, как чернеют его глаза, а лицо искажается жуткой чернозубой ухмылкой — всего на миг. — Зелёная, — говорит Аллен.              

***

             Коптер, подняв ветер, взмывает над пляжем, а мы остаёмся. Сырой воздух, низкое серое небо вот-вот разразится дождём. И ещё песок…       — Забавно… Песок чёрный. — Я произношу это вслух, думая о недавних словах Эл-Джея.       — Вулканический, — тут же отзывается Лоуренс. Потом обращается к Джордану:       — Ну что, голубушка, надо полагать, мы на верном месте?       Я отмечаю, что слово «голубушка» Лоуренс говорит по-русски. На его бедре поверх камуфляжных серо-чёрных штанов выделяется нарост кобуры — Лоуренс умудрился протащить оружие в Европу.       Аллен пожимает плечами, вглядываясь в затянутый серым горизонт, морщит лоб.       — Дождь будет. Скоро, — подаёт голос Ли.       — И что теперь? — Я продолжаю оглядываться. Джордан попросил высадить нас именно здесь, и я не вижу иных причин для этого, кроме его странного чутья.       — Теперь ждать, — наконец отвечает Эл-Джей и опускается прямо на землю. По его лицу пробегают помехами чёрные тени, а это значит, что Эрик где-то рядом. Я так думаю.              Первым его замечает Ли — высокая худая фигура приближается к нам со стороны скал. Я помнил его другим. Я не мог бы описать его сейчас. Не сейчас.              Лоуренс быстро вынимает своё оружие и прицеливается, но в этот же момент Эрик стреляет.              Эрик стреляет. Я вижу это так, словно время замедлилось — выражение его глаз и как чуть нахмуриваются его брови. Эрик собран, сконцентрирован в одной точке. Он нажимает на курок, и отдача заставляет его руку дёрнуться назад, в то время как пуля вылетает и зависает в воздухе для того, чтобы мгновением позже завершить свой путь в груди у Лоуренса.       Только потом следует хлопок.       Ореол красных капель застывает короной вокруг маленького отверстия, Лоуренс меняется в лице, взмахивает руками, роняя пистолет, а затем падает.       Эрик опускает руку.       С этого момента всё вновь обретает прежний ритм, а на меня вместе с дождём обрушивается стена звуков. Лоуренс хрипит, хватает ртом воздух, Ли подбегает к нему, чтобы оказать помощь — если Лоуренсу нужная помощь. Он ещё жив, отстранённо понимаю я. Эрик отбрасывает упавшие на лоб мокрые волосы назад.       — Теперь я готов с тобой разговаривать, Пирс.       — Убери оружие, — говорю я, чувствуя, как внутри начинает разрастаться пузырь пустоты и онемелости. Но я профессионал. Эрик коротко кивает мне и убирает пистолет в кобуру на поясе. Я не хочу думать о том, что Лоуренс мёртв или умирает. Краем глаза ловлю движение — Эл-Джей, всё ещё сидя на мокрой земле с открытым ртом, оборачивается в мою сторону.       — Он будет жить, — с лёгким раздражением говорит Эрик. — Вероятнее всего. Сердце не задето.       Ли уже вовсю колдует над Лоуренсом.       — Идите за мной. Оба. — Эрик разворачивается и идёт по чёрному пляжу в сторону скал. Я чувствую, как саднит горло, когда поворачиваюсь к Аллену Джордану и подаю ему руку, помогая подняться.       — Он будет жить, — шепчет Аллен, но я не уверен, личное ли это убеждение или просто эхо слов Эрика.       — Ли? — кричу я.       Ли только машет рукой:       — Идите! Жив! Я вызвал коптер!       И мы уходим вслед за Белокурой Бестией.              — Ты действительно так о нём беспокоишься? — любопытствует Эрик. Я кошусь в его сторону — он смотрит вперёд, но уголок губ закруглился в улыбку. Секундой позже Эрик смеётся и оборачивается на меня.       — Комплекс спартанца, а, Пирс? Сам погибай, а товарища выручай…       Он шагает всё так же целеустремлённо, но как будто чуть легче. Скалы всё ближе.              Внутри обнаруживается пещера, даже не одна.       Мы проходим пространство первой и останавливаемся перед каменной стеной.       — Иди, — говорит Эрик Эл-Джею. Я не успеваю ничего сказать, как Эл-Джей делает шаг и пропадает в стене. — А ты, Пирс…— Эрик наклоняется ко мне и шепчет прямо в ухо: — …думай обо мне… — Он легко касается мочки моего уха губами и быстро делает шаг вперёд, только для того, чтобы исчезнуть точно так же, как и Аллен.       — Чёрт…       Я уже понял, что это дверь с психозащитой. Из тех, пройти которые можно при соблюдении двух условий: во-первых, нужно точно знать, где эта дверь расположена, а во-вторых, иметь код доступа. Ну или обладать способностью, как Джорди, без проблем заходить куда угодно… То есть, вызывать у себя состояние деконцентрации, расфокусировки внимания. Переходить из частицы в волну. Я никогда ещё, по-хорошему, не пробовал такие вещи в действии. Всегда легче что-то знать теоретически, чем применять на практике.       Я всё ещё стою перед стеной, когда вдруг замечаю, что Эрик снова рядом.       Он коротко вздыхает, берёт меня за руку, и мы делаем шаг вместе.              То, что скрывается за потайной дверью, уже больше похоже на дом, хотя из обстановки самый минимум. Я вижу прилепленные к стенам мобильные светильники, провода аккуратно ведут к небольшому аккумулятору.       — Ты здесь живёшь? — Это первое, что я спрашиваю у Эрика. Он пожимает плечами и опускается на армейский раскладной стул.       — А как ты думаешь?       — Он здесь живёт, — говорит Аллен. Эрик бросает на него быстрый взгляд. — Скала экранирует сигналы. Входящие и исходящие.       — Верно. Хорошее место. — Эрик касается рукой каменной стены. — Присаживайтесь. — Он кивает на походную койку, ждёт, когда мы расположимся, и делает серьёзное лицо:       — Ну, что вы хотели узнать? Пирс?       А я молчу, потому что не могу найти подходящих слов.       — Аллен? — Эрик переводит взгляд на Эл-Джея.       — Ты в меня транслировал, — тут же говорит Джордан. Утвердительно, с точкой на конце фразы. Эрик разводит руками:       — Прости. Я не знал, кто это будет и будет ли это вообще кто-то…       — Всё ты знал! — неожиданно слышу я собственный голос. — Лоуренс хотел тебя убить. — Слова вылетают как будто сами собой; не уверен, что именно это хотел сказать.              Я смотрю прямо в глаза Эрику. В его зелёные, холодные, морские глаза. Сейчас он и сам похож больше на моряка — обветренное лицо, отросшие волосы и борода, тёплый исландский свитер, грубые брюки из тёмно-синего денима и высокие ботинки. Эрик чуть улыбается.       — Да, я знаю. Тебе идёт эта щетина, Пирс. — Он поднимает руку и осторожно дотрагивается до моей щеки. У него тёплые пальцы. — Давай, Пирс. Задавай вопросы.       В горле как будто комок, и я сглатываю. Аллен сидит настолько тихо, что я почти забыл о его существовании.       — Эрик, я… Почему… Почему это происходит с нами?       — Потому что мы — это мы, Пирс.       — Почему Лоуренс хотел убить тебя?       — Ревность. — Это вместо Эрика отвечает Эл-Джей. Эрик, не сводя с меня глаз, кивает и быстро улыбается.       — Что такое Объект 17? — Голос у меня совсем хрипит. Эрик наклоняется совсем близко и шепчет:       — Мы не знаем.       А потом, чёрт возьми, наконец-то целует меня в губы.              Здесь нет кульминации. Есть только продолжающаяся погоня за недостижимым. Попытка поймать Луну сачком. Золотые рыбки «кои», превращающиеся в трёхглазых оленей.              — Центра нет, — говорит Эрик. — Есть сеть со взаимозаменяемыми компонентами.       — Но Штернберг…       — «Но». — Эрик улыбается. — Даже если предположить, что его удастся… хм… убрать (в чём я сильно сомневаюсь), я не думаю, что это место не займёт кто-то ещё.       — Например, ты, — я смотрю Эрику в глаза и тоже улыбаюсь.       — Например, я, — кивает он. — Или ещё кто-нибудь. Кандидатов достаточно. Ты, Пирс, тоже — из запасных деталей.       — На место кого?       — На место Дэмиэна Милтона, — резко отвечает Эрик.       На некоторое время воцаряется тишина. Я оглядываюсь, чтобы понять, как это всё воспринимает Аллен, и обнаруживаю, что Эл-Джей мирно спит, пристроившись на походной койке.       — Ему надо было, — говорит Эрик. — Иначе предохранители перегорели бы.       — С каких это пор ты беспокоишься об Аллене?       — С тех пор, как увидел его. Он милый. Правда-правда. Пусть поспит. Здесь безопасно.       — Милтон… — Я качаю головой. — Это как-то совсем из разряда фантастики.       Губы Эрика снова ползут в широкой улыбке, обнажая его ровные белые зубы.       — А вот и нет, кролик! Милтон — это твоё прошлое, настоящее и будущее.       Я даже рад, что Аллен заснул.       — Странно, что ты находишься сейчас здесь, — я оглядываю помещение, — а не в каком-нибудь супер-продвинутом институте…       — Ты тоже находишься сейчас именно здесь, хотя чем плох ЦПИ? — Эрик пожимает плечами.       — Там не было тебя.       Теперь я целую Эрика.