Сердце Кракена

      Они начали прибывать к Кипящему, один корабль за другим. Эду пришлось вернуться на «Месть Королевы Анны». Стид с сожалением наблюдал, как он снимает его собственную одежду — тонкую, изящную, из так милых Эду хороших тканей, — чтобы сменить ее на тяжелую просаленную кожу. Как он медленно перестает быть его дорогим Эдвардом и снова становится Великим Кракеном, Ужасом Семи Морей.       Он оставил галстук — тонкую черную полоску, свободным узлом болтающуюся на шее, запрятанную под кожу, под маску Кракена. Мысль об этом грела Стида, заставляла вспоминать, какой он на самом деле, когда он молча, издалека наблюдал, как Эд — Кракен — приветствует своих пиратских капитанов. Лишь он один видел настоящего Эдварда Тича. Лишь ему одному Эд открылся. Стид не мог подвести его, не мог позволить ему провалиться в эту тьму еще раз.       Пираты свозили на Кипящий сокровища: золото, серебро, драгоценности, но, кроме этого, еще многое другое: специи, ткани, картины, книги. Стид даже не представлял, зачем им все это. Глаза Эда блестели, пальцы подрагивали, когда он рассматривал подношения, и Стид с печалью видел в нем бедного мальчика, лишенного всяких благ в детстве, который вырос и стал мужчиной, жаждущим собрать у себя любые богатства этого мира.       Эд был достоин всех этих сокровищ, но едва ли смог бы воспользоваться ими. Ценности копились на острове, и каждый пират жаждал обладать ими, но ни один не решался ослушаться воли Великого Кракена.       Стид отдал бы их все за хотя бы призрачный шанс снять проклятие.       Он побывал на острове несколько раз. Он был красив той прекрасной экзотической красотой, свойственной этой широте. Джунгли были густыми, влажными, реки и озерца — глубокими и прохладными. С вершины горы — спящего вулкана — открывался вид на синие воды на много миль вокруг. Его команда встретила его тепло, с ликованием, сразу же повела осматривать остров. Стид был окружен друзьями, но чувствовал себя одиноким. Сердце ныло в груди, мыслями он то и дело возвращался к Эду, запертому в его темной каюте на «Анне» в окружении капитанов, с Иззи, нашептывающим на ухо. Он был рассеян, улыбался и кивал невпопад, и Люциус это заметил.       Он отстал, позволив другим уйти вперед на некоторое расстояние, тронул его за руку. Стид посмотрел на него.       — У нас все в порядке? — спросил Люциус вкрадчиво, негромко, как умел только он. Стид только кивнул. — Это все Кракен, да?       — Эд, — машинально исправил Стид, и Люциус поморщился.       — Ладно, если ты так говоришь. Все дело в Эде, да? Променял тебя на шайку грязных пиратов?       — Люциус! — Стид поморщился, покачал головой.       — Что? — Люциус округлил глаза — сама невинность. — Разве я не прав?       — Прав, разумеется, — согласился Стид нехотя. — Хотя формулировка… несколько резче, чем я бы хотел услышать.       — Он вернется к тебе, Стид, — произнес Люциус, помолчав. — Я видел, как он смотрит на тебя — в те редкие моменты, когда мы возвращались на корабль и могли застать вас на палубе, а не в каюте, занимающимися…       — Люциус! — снова окликнул его Стид в негодовании.       — …всякими капитанскими делами, — закончил Люциус невинно, с ухмылкой, далекой от невинности. — Брось, Стид, тебе нечего стесняться. Уверен, Кра… Эд сумел научить тебя… нескольким полезным капитанским трюкам.       — Я не желаю говорить об этом, — отрезал Стид, и Люциус издал смешок, слишком довольный и многозначительный. — Ты правда думаешь так?       — О чем? Что Эд преподал тебе несколько полезных уроков пиратства?       — Ты знаешь, о чем я.       Люциус вздохнул и положил руку ему на плечо, вынуждая остановиться. Он заглянул ему в лицо с внезапной серьезностью в глазах.       — Я уверен в этом, Стид. Он по уши влюблен в тебя — это подтвердит любой в команде. Мы все это видели. Рядом с тобой он другой. Не такой жуткий, как в первый раз. — Люциус сморщил нос и вздрогнул.       — Я хочу помочь ему, Люциус, — признался Стид. Люциус покосился на него странным взглядом.       — Помочь? Как?       — Избавиться от… — Стид сделал неопределенный жест рукой. — От Кракена. От проклятия.       — И ты думаешь, что это возможно?       — Я не уверен… — Стид с сожалением вздохнул. — Возможно, есть одна лазейка… Может быть, это лишь надежда, которую я зря себе даю. Но, может быть, что-то из этого получится. Но мне понадобится помощь, Люциус. Всех вас. Это будет опасно, я не смогу гарантировать вашу безопасность… или успех предприятия, если уж на то пошло.       — О бо-о-оже… — протянул Люциус своим самым дерзким тоном. — Ты и правда влюбился как мальчишка, Стид. Если уж я что и понял о влюбленном Стиде — он упрям как осел.       Стид против воли рассмеялся; Люциус усмехнулся и приподнял бровь.       — Боюсь, это правда, — кивнул Стид. — Я… как ты это сказал? Влюбился как мальчишка.       Люциус сжал его плечо на мгновение, улыбнулся широко, задорно.       — Я рад, Стид. Правда рад. И я хочу помочь тебе. Постараюсь уговорить остальных. Не думаю, что это будет сложно. В конце концов, мы с тобой попадали во всякие передряги — и умудрялись выйти сухими из воды даже из самых безвыходных ситуаций.       Стид вернул благодарную улыбку, позволил себе коротко пожать руку Люциуса.       Они продолжили осматривать остров. В этот раз он слушал куда внимательнее и заинтересованнее. На душе было легко.

—~—

      Самым худшим среди всех пиратов был Калико Джек. Он лично явился за ним на «Месть», когда Кракен наконец созвал всех своих капитанов. Стид взял с собой Баттонса — ему становилось легче от немногословной поддержки его старпома.       Калико Джек не затыкался всю дорогу до кают-компании «Мести Королевы Анны», и Стид был изрядно раздражен, хоть и старался не показывать этого. Очень скоро непозволительно сальные шуточки Калико Джека переросли в откровенные намеки, и Стид хмуро косился на него, пытаясь понять, откуда ему могло стать известно о нем и Эдварде. Единственного взгляда на Иззи Хэндса хватило, чтобы понять, кто именно проболтался несносному Джеку.       — А что, Стив, — произнес Джек, обхватывая его плечи широким взмахом руки (Стид надеялся, что Джек не заметил, с каким отвращением он поморщился), — говорят, ты отлично проводил время с нашим Великим Кракеном, пока вы ждали нашего прибытия на твоем чудно́м кораблике?       — Стид, — подчеркнуто вежливо поправил Стид в четвертый раз, убирая руку Калико Джека с плеча.       — Стид, — повторил Джек с усмешкой такой наглой, что Стиду пришлось стиснуть зубы, чтобы не отвесить ему затрещину, которой он заслуживал. Джек выжидающе приподнял бровь, и Стид вздохнул.       — Мы общались… немного, — нехотя признался он. — Обменивались опытом.       — «Обменивались опытом», ха, вот как это теперь называют. — Калико Джек хмыкнул, грязно и многозначительно. — Знаешь, Стив…       — Стид…       — Да пофиг, Стид. Я ведь тоже когда-то… «обменивался опытом» со стариной Эдди.       Стид замер, так и не опустив ногу на ступеньку, ведущую вниз, в кают-компанию. Калико Джек прошел на несколько шагов вперед, прежде чем обернуться. Его глаза были прищурены, на губах блуждала торжествующая полуулыбка. Стид в то же мгновение пожалел, что позволил чувствам взять вверх над собой, и раздраженно одернул жилет. Баттонс, идущий по правую руку от него, покосился на него с сочувствием, но промолчал.       — Полагаю, нам стоит занять места, — произнес Стид и откашлялся — собственный голос звучал выше обычного.       — Да, — усмехнулся Калико. — Полагаю, стоит. Пойдем, Стид, сядешь рядом со мной.       — Я бы предпочел… — Но Джек не дал ему закончить, схватил за рукав, силой усадил на стул рядом со своим капитаном — Чарльзом Вейном.       Стид с сожалением смотрел, как Баттонс садится чуть поодаль, оттесненный Калико Джеком.       — Капитан Боннет, — поприветствовал его Вейн гораздо теплее, чем Калико Джек до него. Он склонил голову, кинул быстрый проницательный взгляд на Джека. — Мой первый помощник досаждает вам?       — Нет, он… — Стид сглотнул, выдавил улыбку. — Все в порядке, спасибо за заботу, капитан Вейн.       — Ой, Чарли, вечно ты портишь веселье, — прошипел Джек, низко нагнувшись над столом, напрочь игнорируя сидящего между ними Стида. — Мы со Стидом просто немного пошутили, ничего такого.       Вейн даже бровью не повел. Он демонстративно медленно достал кинжал, положил его на стол в опасной близости от руки Джека — тот одернул ладонь быстро, словно кинжал был ядовитым, кинул на своего капитана озлобленный взгляд.       — Если он будет докучать вам, капитан Боннет, обращайтесь прямо ко мне, — произнес он негромко, спокойно, глядя Стиду прямо в глаза. — Джек известен своим несносным нравом.       Джек по левую руку Стида громко фыркнул, скрестил руки на груди, откинулся на кресло и произнес, даже не пытаясь понизить голоса:       — Зануда, как и всегда.       Стид кивнул и благодарно улыбнулся Вейну. Тот лишь скользнул по его лицу долгим изучающим взглядом, и Стид внезапно понял: он знает. Он невольно оглянулся — капитаны отводили глаза, стоило ему посмотреть на них, и Стид похолодел. Они все знали, все до единого.       Он покосился на Эда и сразу же поймал его взгляд. Эд смотрел на него, только на него, не обращая ни малейшего внимания на Иззи, который что-то горячо рассказывал ему. Эд поднял руку в перчатке — Иззи мгновенно замолчал. Сделал короткое движение пальцами, и Иззи, стиснув зубы, откинулся на спинку своего кресла. Желваки ходили на его лице, выдавая раздражение.       Стид смотрел на Эда, но видел Кракена. Его глаза снова были подведены сурьмой, густо, скрывая их надежнее любой маски. Распущенные волосы свободно свисали, падали на лицо и прятали его при любом движении головой. И все же, где-то там, в глубине его глаз, за холодом и тоской, он видел теплые искры.       Впрочем, это могла быть просто игра света — в кают-компании жарко горели свечи.       Эд первым прервал зрительный контакт, их бессловесный разговор. Он повернул голову к Иззи, коротко кивнул, и Иззи сразу же вскочил на ноги, стукнул рукоятью ножа по столу, закричал надсадно, раздраженно:       — Заткнулись все!       Понадобилось секунд тридцать, прежде чем на кают-компанию опустилась тишина, густая, непроницаемая. Эд — Великий Кракен — встал со стула, медленно, плавно, возвышаясь над всеми. От его фигуры веяло холодом, опасностью. Он неспешно осмотрел людей, собравшихся в комнате, заглянул каждому в лицо. Последним он посмотрел на него, и что-то в желудке Стида оборвалось. Взгляд Кракена был тяжелым, пустым, нечитаемым. Таким непохожим на теплый взгляд его милого Эда.       Когда Кракен заговорил, его голос звучал тихо, не громче шелеста волн.       — Вы все славно потрудились. Я доволен вами.       Толпа взревела так неожиданно и громко, что Стид вздрогнул. Пиратские капитаны каждый выражал свой восторг как мог: кто-то аплодировал, кто-то свистел и выкрикивал одобрения, пара человек стучали рукоятями кинжалов по столу, как Иззи совсем недавно. Реакция Чарльза Вейна, сидевшего рядом со Стидом, была самой сдержанной: он лишь несколько раз хлопнул раскрытой ладонью по столу. Стиду показалось, что он не разделяет всеобщего энтузиазма, но по его лицу трудно было что-то сказать наверняка: большая часть его была скрыта тенью от шляпы.       Кракен вскинул руку, и шум мгновенно смолк, словно отрезанный. Тишина после выкриков казалась звенящей.       — Благодаря сведениям капитана Вейна, — Кракен сделал широкий жест в сторону пирата — тот кивнул, один раз, сдержанно. Взгляд Кракена задержался на лице Стида на пару секунд, прежде чем он продолжил говорить: — мы узнали о крупном грузе драгоценных металлов, который будут перевозить португальцы из Нового Света в Старый. Четыре торговых корабля будут сопровождать лишь два военных галеона. Они не подозревают, что нам известна эта информация, и это позволит нам напасть неожиданно, — Кракен сжал ладонь в кулак, — и сокрушить их. Мы выплываем послезавтра на рассвете.       Последние его слова едва не потонули в ликующем реве голосов, еще более громком, чем в первый раз. Пираты вскакивали со своих мест, подходили друг к другу, многие одобрительно хлопали по плечу Чарльза Вейна, все еще сидящего рядом со Стидом. Стид с грустью наблюдал за тем, как Эд, никем не замеченный, поспешно вышел из кают-компании.       Шум вокруг был таким громким, и Стид так глубоко погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул, когда вкрадчивый, насмешливый шепот Калико Джека обжег его ухо:       — Кажется, намечается заварушка. Какая жалость, Стив, что тебя с нами не будет.       Стид поспешно повернулся к нему, нахмурился.       — Что ты имеешь в виду?       Калико Джек прищурился, приподнял бровь.       — О, разве ты не знаешь? Кракен сказал, что ты не поплывешь с нами.       — Он не мог… — Стид кинул быстрый взгляд на дверь, закрывшуюся за Эдом, и прикусил губу, так и не закончив предложения.       — Наверное, считает тебя слишком слабым. Думает, что ты подведешь нас всех, — громко усмехнулся Калико Джек. Чарльз Вейн, по-прежнему не встававший со своего места, заинтересованно покосился на них.       — Не твоего ума это дело, Джек, что думает Кракен, — резко сказал он, кладя руку на плечо Стида. — Капитан Боннет, не слушайте…       Стид встал так быстро, что его стул упал — стук потонул в общем гомоне. Он стряхнул руку с плеча резче, чем намеревался, пробормотал куда-то в сторону, не глядя на двоих своих собеседников:       — Прошу меня извинить… Мне нужно подышать.       И вышел из кают-компании, надеясь, что это не выглядит похоже на бегство.

—~—

      Он нашел Эда на квартердеке — тот стоял, опираясь локтями о фальшборт, смотрел на танцующую дорожку луны на черной воде. Он казался таким маленьким, гораздо меньше, чем в кают-компании во время своей речи.       Эд вздрогнул, когда Стид встал рядом с ним, покосился на него сквозь завесу волос.       — Стид, любовь моя, это ты. Хорошо, что ты пришел, я…       — Почему ты сказал им, что я не поплыву с вами? — перебил Стид; собственный голос звучал так резко, обвиняюще, что он чуть не поморщился.       Эд сжался еще больше, крепко переплел пальцы в кожаных перчатках.       — Все было вовсе не так, приятель.       — А как тогда? Расскажи мне, — потребовал Стид. — И ответь сразу на еще один вопрос: почему я узнал об этом от Калико Джека, а не от тебя, Эд? У тебя совсем не нашлось времени сообщить мне такие новости лично?       Эд вздохнул, выпрямился, разворачиваясь к нему всем корпусом. Бедром он опирался о фальшборт, как будто ему тяжело было стоять ровно.       — Ты считаешь меня слабым? Недостойным тебя? — прошептал Стид, когда Эд продолжил молчать, изучая его пристальным нечитаемым взглядом. Он бы все отдал, чтобы шепот не казался таким жалким, но именно так он чувствовал себя. Злость сменилась грустью — он просто не мог злиться на Эда, только не когда он смотрел на него так… умоляюще?       — Я не считаю тебя слабым или недостойным, любовь моя, — ответил Эд глухо. — Я бы хотел, чтобы ты узнал об этом при других обстоятельствах, но раз все сложилось так… раз Джек посчитал нужным раскрыть рот… — Он на мгновение сжал зубы, стиснул кулак, и Стид заметил в его глазах вспышку ярости, белую, нечеловеческую.       Стид нашел его ладонь, пожал ее коротко, ободряюще, словно хотел показать, что он рядом. Эд посмотрел на него искоса, переплел их пальцы.       — Прости, — пробормотал он виновато. — Все сложнее сдерживать его.       — Тебе не за что извиняться, дорогой, — ответил Стид, убирая его волосы за ухо, чтобы открыть лицо. Взгляд Эда был теплым, благодарным, он на мгновение прижался щекой к его ладони. Стид вздохнул, мягко произнес: — И все же я жду объяснения.       — Они задавали вопросы, — начал Эд нехотя. — Сначала намеками, затем — все откровеннее. Они откуда-то узнали. Про нас с тобой, Стид.       — Я даже знаю откуда, — пробормотал Стид сквозь зубы. — Иззи Хэндс — вот кто им рассказал.       Эд только кивнул.       — Да, вероятно, это был Иззи. Я пренебрегал им весь последний месяц, вероятно, так он захотел отомстить мне.       — Мелочный ублюдок, — прорычал Стид, и Эд усмехнулся.       — Они не знают тебя, Стид. Ты для них — загадка, и они не доверяют тебе. — Эд дернул плечом, как будто ему было неприятно говорить все это. — Мне пришлось убедить их, что ты не поплывешь с нами. Только так они успокоились и приняли тебя. Но настоящая причина, Стид, почему я не хочу, чтобы ты отправлялся в этот рейд… в том, что я люблю тебя.       Стид замер, не в силах отвести взгляда от лица Эдварда. Сердце в груди затрепыхало, пропустило удар.       — Я… я не понимаю, — признался он, покачав головой, и Эд раздосадовано поморщился.       — Это все… — Он вскинул руку к лицу, потер лоб. — Черт! Все должно было пойти не так! Я по-другому представлял весь этот разговор. Блядский Джек, я клянусь, я убью его при первой же…       — Эд! — перебил его Стид, сжимая его запястье. — Не надо, прошу тебя. Не давай Кракену власти. Меня не волнует Калико Джек… или твое прошлое с ним.       — Мое про… — Эд замолчал на полуслове, нахмурился с недоумением, а затем в его глазах промелькнуло понимание. — О, черт, он и это успел рассказать? Сколько времени ты провел с ним, Стид?       — Немного, но и этого хватило. Он невероятно болтливый, — пробормотал Стид раздраженно.       К его удивлению, Эд рассмеялся, притянул его к себе ближе — Стид не сопротивлялся.       — Я не стану отрицать, что между мной и Джеком что-то было. — Стид почувствовал укол обиды — наверное, это отразилось на лице, потому что Эд положил ладонь ему на щеку, погладил скулу большим пальцем. — Это было давно, очень давно, Стид. Еще когда я плавал юнгой у Хорниголда. Мы оба были молоды и… — Эд усмехнулся и не закончил предложение. — Джек любит хвастать этим, как будто это делает его каким-то особенным. Я поговорю с ним, если хочешь. Он перестанет болтать.       — Нет, — покачал головой Стид. — Твое прошлое — это твое прошлое, Эд. Не станем ворошить его сейчас.       — Спасибо. — Это прозвучало так просто, так искренне. Глаза Эда сияли, и Стид на мгновение забыл, о чем они говорили, забыл о своих сомнениях. Он поцеловал Эда, и это было легко и привычно. Эд выдохнул ему в губы, Стид почувствовал, что он улыбается.       Эд прервал поцелуй, но не отстранился, прильнул к нему всем телом, как будто искал у него защиты. Стид обнял его, провел ладонями по волосам, спине, стремясь согреть, стремясь показать, что он рядом.       — Я так люблю тебя, Стид, — прошептал Эд ему в губы, заглядывая в глаза. — Я не вынесу, если с тобой что-то произойдет. Если ты погибнешь в этом рейде… Ты вернешься назад, но это уже будешь не ты. Обратной дороги не будет. Ты будешь проклят, так же, как и я. И я никогда не прощу себе этого.       — Мы уже обсуждали это, Эдвард. — Стид сжал его лицо в ладонях, поцеловал коротко, нежно. — Я готов пойти на это.       — Нет, любовь моя. — Он нахмурился, упрямо покачал головой. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Я намерен освободить тебя от службы Великому Кракену — только так ты будешь в безопасности. И ничем не обязан мне — ни ты, ни твоя команда. И, прошу тебя, не пытайся спорить, я не изменю своего решения.       — Ладно, — согласился Стид.       — Ладно? — переспросил Эд недоверчиво, как будто он уже приготовился отговаривать его.       — Ладно. — Стид улыбнулся, погладил его щеку кончиками пальцев, заправил за ухо непослушную прядь.       Эду незачем было знать о том, что у него другие планы на уме. Стид тоже умел быть упрямым.       — Эдвард, они хотят услышать те… о. — Иззи Хэндс, вбежавший по ступенькам квартердека, замолчал на полуслове. — Ты здесь. Вместе с этим… — Стиду не нужно было смотреть на него, чтобы увидеть, как он презрительно скривился, — чувство было взаимным. — Вейн требует, чтобы ты вернулся. Хочет обсудить детали. Он намерен лично возглавить рейд, я пытался его переубе…       Иззи снова не закончил сказанного, только выдохнул с отвращением, когда Эд поцеловал Стида, глубоко, показушно медленно. Стид усмехнулся в поцелуй, позволил пальцам запутаться в волосах Эда.       — Подожди меня в своей каюте, я приду, как только освобожусь, — прошептал Эд, когда они прервали поцелуй, а затем отстранился, сделал шаг навстречу Иззи. — Если Вейн так хочет возглавить рейд, Иззи, то дай ему возглавить рейд. Это его сведения — разумеется, он первый хочет получить добычу.       — Но, Эдвард… — запротестовал Иззи, но Эд смерил его взглядом, холодным, как лед, и Иззи проглотил возражения.       Они спустились с квартердека, Эд напоследок бросил на него долгий взгляд, прежде чем скрыться из виду. Стид остался один, чувствуя холод там, где еще минуту назад к нему прижимался Эд.

* * *

      Они задержали его еще на несколько часов. Последний час Эд молчал, внимательно наблюдая за каждым из них со своего места за столом. Чарльз Вейн в этот вечер блистал. Еще при жизни он прославился своим честолюбием и тщеславием, а с тех пор, как он начал служить Кракену, эти черты многократно усилились. Он упивался своей властью, упивался вниманием, которое ему оказывали. Джек, сидящий по левую руку от него, усмехался, но поддерживал своего капитана. Эд знал, что они никогда не ладили, даже при жизни. Знал он и про их странные отношения, в которых они балансировали на тонкой грани между страстью и ненавистью, готовые впиться друг другу в глотки при любой удобной возможности. Они отравляли друг друга, но не могли расстаться, даже спустя столько десятилетий.       Эд смотрел на Джека и невольно вспоминал, каким человеком он был. Когда-то, очень давно, Джек был предан ему так же, как сейчас был предан Вейну. Жизнь развела их, а смерть отдалила. Джек изменился — он не был похож на того мальчишку, который лишний раз подставлял голову под тумаки, пытаясь защитить его самого, Эда, от наказания. Сейчас Джек стал жестоким, жестким, как коряга, выбеленная морской солью, вынесенная на пляж суровыми волнами.       Эд не хотел смотреть, как Стид становится таким. Но он знал, что если Стид разделит проклятие, то рано или поздно потеряет все то, что делает его таким милым сейчас — всю свою мягкость, доброту, открытость. Море сделает его жестким, Кракен — жестоким. Возможно, он по-прежнему будет любить Эда. Будет ли их любовь граничить с ненавистью, так же, как у Чарльза и Джека?       Эд не знал и предпочел бы никогда не узнавать.       Когда они закончили обсуждать последние вопросы, согласовывать последние приготовления, стояла уже глубокая ночь, и луна поднялась высоко в небе, серебря гребни неспокойных волн. Эд взял шлюпку и беззвучно вернулся на «Месть», надежно скрываемый плеском моря о борт корабля.       На палубе, уже не столь пустынной, как он привык, спала команда Стида. Он крался между ними тихо, но все равно поймал на себе внимательный взгляд мальчишки, Люциуса. Эд коротко кивнул ему, и мальчишка криво усмехнулся, приподняв бровь.       Ну и пусть. Разговоры не волновали его. Сегодня он должен быть со Стидом. У них осталась лишь эта ночь и последующая — и Эд намеревался взять от них все, что мог.       Стид не спал, когда он вошел в каюту, мягко прикрыв за собой дверь. Он не стал докучать расспросами, и Эд был благодарен. Вместо этого он помог ему стянуть тяжелую душащую одежду, скользнул теплыми ладонями по обнаженной коже, губами нашел его рот.       Эд позволил ему вести, позволил делать все, чего он хочет. Сам он лишь крепко сжимал его в руках, ловил губами стоны, высокие, прерывающиеся, старательно отгонял слезы из своих глаз. Стид обвивал его руками и ногами, двигался медленно, шептал на ухо признания, команды, всхлипывал его имя, снова и снова, заставляя его сходить с ума, терять рассудок от любви.       Еще долго Эд не мог заснуть после, рассматривая спящего Стида в лунном свете, падающем из окна. Он прижимался к его боку, разделял его тепло. Стид был таким красивым, таким чистым. Совершенным. Эд провел ладонью по его лицу, легко, чтобы не разбудить, откинул со лба прядь. Он был для него всем, целым миром. Он никогда не узнает, как сильно Эд его любит — так, что в груди становится тесно, так, что воздух уходит из легких, заставляя задыхаться от своей любви.       Так, что он готов умирать за него снова и снова.       Эд моргнул, и одна-единственная слеза, холодная, вымученная, покатилась по щеке. Он беззвучно всхлипнул, прижался губами к виску Стида, притянул его в объятия, крепко, наверное, до боли. Спустя много долгих минут он провалился в сон, но это не принесло облегчения.       Ему снились темные морские глубины, холодные, одинокие, куда так стремился попасть Кракен и которых так страшился он сам.

—~—

      На следующее утро он проснулся с первыми лучами солнца. Осторожно выпутался из хватки Стида, бесшумно оделся и выскользнул на палубу. День обещал быть долгим, а ему нужно было время, чтобы настроиться на нужный лад.       На палубе возле трапа его уже поджидал Люциус — словно знал, что он попытается улизнуть вот так, тайно, будто воришка.       — Уже уходишь, Эд? — спросил Люциус негромко, нарочито нагло, хотя Эд видел в его глазах опаску. — Стид знает, что ты ушел?       — Он поймет, — пробормотал Эд, перекидывая ногу через фальшборт.       — Вот как. — Люциус цокнул языком, укоризненно, и Эд кинул на него раздраженный взгляд. — Ты мог бы провести этот день с ним. Раз уж отказываешься брать его с собой.       — Я вернусь вечером, — глухо ответил Эд, замерев. Мальчишка все знает, но он не был удивлен.       — Правда? — переспросил Люциус не без сарказма.       — Я сказал, что вернусь, значит, вернусь, — прорычал он, ведомый волей Кракена.       Люциус отпрянул, прижал руку к груди. Эд знал, что он был напуган, что его сердце бьется часто, но мальчишка упрямо продолжал гнуть свою линию, чем вызвал невольное восхищение Эда.       — Просто чтобы ты знал, Эд, — мы не любим, когда наш капитан расстроен, — сказал Люциус слегка дрожащим голосом. — Так что лучше бы тебе вернуться вечером. Нас не будет на корабле — я позабочусь об этом. Но если ты не вернешься… мы все равно узнаем.       «И что вы сделаете?» — чуть не спросил Кракен вызывающе — ему и в самом деле хотелось услышать ответ.       Эд силой заставил его замолчать. Сглотнул, выдавил улыбку — наверняка измученную и болезненную, судя по тому, как поморщился Люциус.       — Я вернусь, — пообещал он, спрыгивая в свою шлюпку. Она покачнулась под ногами, чуть не зачерпнув воды.       Он был рассеян и раздражен весь день и знал, что другие замечают и косятся на него. Мыслями Эд снова и снова возвращался к Стиду, игнорируя тупую ноющую боль в груди и животе — там, где в его внутренности впивался Кракен, требуя внимания. Его стало сложнее контролировать. Все чаще Эд срывался в пучину белой ярости, чувствуя, как монстр внутри ликует, когда на лицах появляется ужас. Кракен упивался страхом, но ему было мало — он шептал в черном уголке его разума, требовал большего, требовал крови. Эд пытался игнорировать его голос. Получалось плохо.       Как только солнце достигло своего пика и начало медленно, неуклонно скатываться к линии горизонта, Кракен внутри заворочался в нетерпении. Он знал, что вечером они вернутся к Стиду. Он предвкушал это, а Эд страшился. Он не знал, сможет ли сдержаться сегодня, когда Кракен уже практически вырывался из него, почуяв отдававший медью запах свободы. Он душил его изнутри своими щупальцами, и Эд не мог никуда спрятаться от этих смертельных объятий.       Наконец солнце уползло из вида, уступив место спокойному лунному лику. Суета на палубе «Анны» тоже закончилась — последние приготовления были выполнены, его пираты стекались на берег Кипящего, чтобы отпраздновать предстоящую битву. Все они были взволнованы, подогреты грядущим сражением, напоены жадностью при мысли о будущей добыче.       Сапоги Эда с глухим стуком ударились о палубу «Мести» — пустую, как и обещал Люциус. Издалека доносились пьяные крики, смех, ругань, но здесь царила тишина, нарушаемая лишь плеском волн и шорохом парусов. Стид стоял у фальшборта, лицом к открытой черной морской глади; на ней плясала бесконечная лунная дорожка.       Подойти к нему, обнять со спины, поцеловать в шею — все это было так привычно и так тяжело. Эд сцепил ладони на животе Стида, до боли, подавляя алчное желание Кракена зубами впиться в обнаженную над воротом кожу, загоняя его в самый дальний угол самого себя.       Сегодняшняя ночь должна принадлежать только им двоим.       Стид откинул голову ему на плечо, подставил шею; Эд целовал раскрытыми губами медленно, горячо. Стид вздрогнул, выдохнул, развернулся к нему лицом. Прижался к его лбу, заглянул в глаза.       — Прекрасная ночь, — прошептал едва слышно.       Его глаза были влажными, и что-то крюком дернулось в животе Эда, вырывая огромный кусок, оставляя на этом месте лишь кровоточащую боль. Он сжал лицо Стида в ладонях, провел большим пальцем по щеке, губам. Стид прильнул к прикосновению.       — Потанцуем? — предложил Стид внезапно, громко и хрипло, и Эд выпустил дрожащий вздох, попытался усмехнуться, отшутиться от своей боли.       — Я не очень хороший танцор, приятель.       Стид снял его ладонь с лица, переплел их пальцы: свои — обжигающе теплые, его — ледяные. Коротко поцеловал костяшки, горячее дыхание облаком коснулось тыльной стороны ладони. Эд вздрогнул, не в силах отвести взгляд от его лица.       — Я научу, — пообещал Стид просто.       Как будто он бы успел.       Как будто у них было все время этого мира, а не только эта ночь.       Эд кивнул — не смог бы сказать ни слова, даже если бы они нашлись, эти слова. Горло сжалось в болезненном спазме, он попытался сглотнуть — вышло крупно и неловко. Улыбнулся — дрожащей, жалкой улыбкой.       Стид вывел его на середину палубы, не выпуская ладони. Положил руку между лопаток, слегка надавил, притягивая к себе. Улыбнулся — мир Эда закружился, дыхание перехватило. Мог бы — растворился бы в этой улыбке.       — Ты напряжен, — заметил Стид, погладил большим пальцем его ладонь.       — Прости, — поспешил извиниться Эд, виновато заглянул в глаза.       Стид покачал головой, улыбка стала чуть печальной.       — Не за что извиняться, дорогой. Просто постарайся расслабиться, ладно? Ради меня.       — Ладно, — эхом отозвался Эд. Он не смог бы отказать Стиду, никогда.       Он выдохнул, попытался расслабить мышцы. Кракен заворочался внутри, болезненно переворачиваясь, Эд поморщился. Стид увидел, все понял. Притянул его к себе, прижался всем телом. Гладил по спине, запустил пальцы в волосы, разбирая узлы, прошептал что-то на ухо — Эд не расслышал, да и не важно было. Стид был здесь, рядом с ним — пока что.       Они долго стояли так, покачиваясь на месте. Эд закрыл глаза, спрятал лицо в сгибе шеи Стида, убаюканный ритмом их движений, мягким плеском волн.       — У нас нет музыки, — прошептал Эд наконец, прерывая тишину. Стид усмехнулся — это был теплый округлый звук. Он послал мурашки по его телу. Эд выпрямился, заглянул Стиду в лицо — он умиротворенно улыбался.       — Она нам и не нужна, — прошептал он. Перехватил ладонь Эда, положил ее, раскрытую, себе на грудь.       Эд замер, почувствовав под пальцами ритм, сильный, размеренный. Вслушивался в эту музыку так внимательно, что вздрогнул, когда Стид приобнял его, сделал первый шаг в сторону.       Эд послушно шагнул следом, раз, другой, и вот они уже танцевали, медленно кружили по палубе, словно на каком-то балу. Пальцы Эда на груди Стида подрагивали, он и сам дрожал, дрожал в такт биению его сердца, в такт их странному танцу.       Он прижался к Стиду, позволил ему вести. Не отрывал взгляда от его лица, всматривался в черты, пытался запечатлеть в памяти улыбку, прищур глаз, линии морщин. Жадно вдыхал его запах. Чувствовал музыку его сердца.       — Я так люблю тебя, — прошептал едва слышно, в который раз — как будто в первый. Он должен был говорить это чаще, каждый час, каждую минуту.       Стид замер, посмотрел на него округлившимися глазами, с внезапным пониманием.       — Ты говоришь это так, словно это прощание.       Эд промолчал.       — Эдвард. — Стид положил руку ему на шею, скользнул пальцами по затылку. — Пообещай мне, что вернешься.       — Стид, я… — Стид прижал пальцы к его губам, качнул головой, один раз, твердо.       — Просто пообещай мне, дорогой. Пообещай, что ты вернешься ко мне. Как только вы закончите с рейдом и прочими делами. Как только ты… решишь свою проблему с ним.       — Ладно, — сказал он деревянными, плохо слушающимися губами.       — Обещай, любимый.       — Обещаю, я вернусь к тебе, — повторил он послушно. — Я вернусь, как только смогу, любовь моя.       — Нет. — Стид нахмурился, мотнул головой. — Через месяц. Обещай, что вернешься через месяц. В следующее полнолуние.       Эд обнял его, спрятал лицо в сгибе шеи. Чтобы Стид не увидел его слез. Чтобы не понял, что он врет.       — Через месяц, любовь моя. Клянусь, я вернусь через месяц.       — Спасибо, — ответил Стид с заметным облегчением. Его тело под руками Эда расслабилось, обмякло. Эд сжал его крепче. Вздрогнул, когда Стид пробормотал ему на ухо: — Я тоже люблю тебя, Эдвард. Всегда буду любить.       Они продолжили безмолвно кружить по палубе. Это больше не было похоже на танец, скорее на крепкое объятие, в котором каждый из них боялся отпустить первым. Только луна была свидетелем их любви, их страхов, их сомнений.       Этой ночью Эд не сомкнул глаз, наблюдая за тем, как Стид спит в кольце его рук. Он перебирал пальцами его волосы, вслушивался в его дыхание, любовался его лицом. Стремился в последний раз вобрать в себя все, до последней детали.       Он поклялся Стиду, что вернется, зная, что не выполнит своей клятвы. Он не собирался возвращаться. Если бы в его груди все еще билось сердце, оно бы наверняка разлетелось на миллион осколков в тот же миг, когда обещание сорвалось с губ. Но сердце в его груди не билось, вместо него он ощущал черную сосущую пустоту, и это ничто водоворотом затягивало его на самое дно, туда, откуда не виден свет.

* * *

      — Прошу тебя, Стид, любовь моя, береги себя, — в третий раз за утро прошептал ему Эд, и Стид устало улыбнулся.       — Со мной ничего не произойдет. Мы расстаемся всего лишь на месяц, дорогой. Ты даже не заметишь, как пролетит время. И не успеешь соскучиться.       — Я уже скучаю по тебе. — Пальцы Эда, сжимавшие его ладонь, чуть дрогнули. Стид ободряюще сжал их, заглянул ему в глаза, печальные, влажные.       Эд переживал, и у него плохо получалось скрывать это. Он не находил себе места уже который день, и Стид не мог понять, в чем причина. Конечно, ему тоже не нравилась перспектива расставания. Желудок сводило резью при одной мысли о том, что Эд может пострадать… И пускай он не мог умереть, а раны его заживали поразительно быстро, Стид ненавидел саму идею того, что ему причинят боль еще большую, чем та, на которую обрекало его проклятие.       Стид поцеловал тыльную сторону его ладони жестом, уже ставшим привычным, и с сожалением выпустил руку.       — Тебе пора идти, — заметил он, кинув неприязненный взгляд на палубу «Анны», откуда Иззи Хэндс сверлил их взглядом, полным ненависти. — Твоя команда ждет.       — Пускай ждут. Я не могу… Стид, я не могу отпустить тебя. — Что-то в голосе Эда заставило сердце Стида сжаться в отчаянном леденящем страхе.       — Все будет хорошо, — заверил он, не веря себе. Он провел ладонью по его щеке, поцеловал — легко, почти невинно. Беспокойство не отпускало его, но он не должен был подавать виду.       Стид винил во всем Кракена. Эд никогда не говорил об этом, но Стид видел, каких усилий ему стоит контролировать себя. Он стал беспокойным, часто болезненно морщился и украдкой сжимал ткань одежды на животе или груди, когда думал, что Стид не смотрит.       Все внутри Стида пылало, когда он думал о той боли, которую Эд испытывал каждое мгновение. Но одновременно с этим его решимость только укреплялась. Теперь он понимал, что должен сделать все, что в его силах, чтобы избавить Эда от проклятия.       И хотя Эд просил его отбросить любые мысли о возможности своего спасения, Стид уже все решил. Он будет искать, годами, если придется. Он пожертвует всем, если это даст хоть малейшую надежду на то, что мучения Эда прекратятся.       — Прощай, любовь моя, — прошептал Эд, вырывая его из мыслей.       Стид не успел ответить — Эд в два шага подошел к фальшборту, перекинул через него ноги, соскользнул за палубу. «Там нет трапа», — успел в панике подумать Стид, прежде чем раздался плеск. Несколько членов его команды охнули, кто-то вскрикнул. Стид подбежал к фальшборту — и успел заметить белесые щупальца Кракена, исчезающие в глубине моря.       В тот же миг Иззи отдал приказ, и паруса «Анны» скользнули вниз; поток воздуха подхватил и раздул их. Громоздкий корабль удалялся от них с поразительной быстротой, следуя в море за своим капитаном.       Стид наблюдал до тех пор, пока «Анна» практически не скрылась из вида. Он вздохнул, оторвал взгляд от горизонта и только сейчас заметил Люциуса, стоящего рядом с ним. Люциус небрежно опирался локтями на фальшборт, положив подбородок на переплетенные пальцы, и рассматривал его пристально, с сочувствием.       — Порядок? — спросил он, заметив внимание Стида.       Стид слабо улыбнулся, махнул рукой, но ничего не ответил.       — Люциус, будь добр, собери команду, — решительно попросил он вместо этого. — Мне есть что сказать вам.       — Мы наконец-то услышим твой план? — встрепенулся Люциус. Стид кивнул.       — И даже больше. Я чувствую, что задолжал вам объяснение. Вы должны знать всю историю, чтобы принять решение.       Он знал, что будет правильно рассказать все команде. Он был их капитаном, но не имел ни малейшего права просить их о таком.       Люциус наклонил голову, прищурился.       — Неужели мы узнаем историю Великого Кракена? — спросил он лукаво. Стид не успел ответить, потому что Люциус добавил: — Уверен, это будет лучшая ваша история, капитан.       Они долго молчали, когда он закончил рассказывать. Солнце стояло в зените, но на палубе как будто похолодало. Баттонс, сидевший ближе всех к нему, сделал жест, который, вероятно, был призван защитить его от сглаза. Французик, заметно побледневший, широко взмахнул рукой, небрежно перекрестившись, Малыш Джон повторил движение. Швед смотрел на него сквозь пальцы, а Таракан крепко сжимал рукоять своего поварского тесака. Люциус только вздохнул и предусмотрительно похлопал Пита по руке, когда тот открыл рот, чтобы что-то сказать.       Только Олуванде выслушал всю историю с задумчивым выражением лица. Джим, сидевшие рядом с ним, громко фыркнули, развеяв царившую на палубе гнетущую атмосферу.       — Отличная сказка, капитан. Когда выплываем?       — И куда? — поддакнул Люциус.       Вопрос был встречен одобрительными кивками и бормотанием. Стид почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Ему внезапно стало трудно говорить.       — Вы… вы согласны? — выдавил он из себя.       Баттонс нагнулся к нему и похлопал по руке.       — Звучит как что-то колдовское, капитан. Но удача на нашей стороне. Мы с вами.       — Да!       — Баттонс дело говорит!       — Капитану всегда везло, повезет и в этот раз!       — Говорил же тебе, Стид, — подмигнул ему Люциус, и Стид растроганно улыбнулся.       — Вы так и не ответили на наши вопросы, капитан, — медленно, весомо произнес Олуванде, словно подводя итог. — Куда мы поплывем первым делом?       — Что ж. — Стид хлопнул в ладоши, вскочил на ноги, деловито одернул камзол. — Полагаю, будет разумным отправиться туда, где началась вся эта история с проклятием. На Тортугу, господа!