Второе поколение (УСТАРЕВШАЯ ВЕРСИЯ)

– УИ-И-И!! – Фифи прыгала от счастья, выходя на крыльцо и таща за собой свою сумку. – ЭТО БЫЛО ТАК... ТАК..!! А-А-А, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО И СКАЗАТЬ!! – Спорим, я еë больше вас впечатлила? – горделиво прошептала Пшурику Клячка, толкнув его локтем в бок. – Да хватит тебе уже! – он всë также улыбался, не в силах успокоиться после всего, что произошло. – НАМ НАДО ЭТО ПОВТОРИТЬ!! – продолжала Фотофрейм. – О, О, О, О, О, Я ВАС СВОИМ ДРУЗЬЯМ ПОКАЖУ!! ОНИ ТОЖЕ ТАКИ-И-ИЕ КЛАССНЫЕ!! – О-о! – Клячек воодушевился после этих слов. – Ещë больше новых знакомых, новых связей, новых возможностей! – Клячка могла поклясться, что в его глазах в прямом смысле что-то сверкнуло. То ли совпадение, то ли еë брат был настолько рад. – УИ-И-И-И-И!! Я СТОЛЬКО ВСЕГО СЕГОДНЯ РАССКАЖУ РОДИТЕЛЯМ! – Думаю, наших тоже ждëт длительная беседа! – Пшурик был безумно счастлив. Впервые за столько лет он кому-то так сильно понравился. Он был готов буквально расцеловать всë и вся. Счастье лилось через край. – Хотя, мы гостили у меня, мне и болтать меньше... Так что давай я тебя до дома доведу? – О, давай-давай-давай-давай!! – А мы тогда домой пойдëм, – сказала Клячка. – Ага, а то мне бы ещë хотелось сегодня доделать парочку вещей... – последние слова Клячек, будто стесняясь, быстро протараторил. – А, да.... Окей! – ответил Пшурик, широко улыбнувшись и сложив руки в замок за спиной. – Давай, братец, – Клячка в нетерпении взяла Клячека за запястье. – Чем быстрее выдвинемся, тем скорее будем дома! – девочка потянула брата за собой. – Пока-а-а-а! – только и успел протянуть он, перед тем как сестра утащила его на приличное расстояние. – До завтра! – Счастливо!       Пшурик и Фотофрейм остались вдвоëм. Они стояли в тишине. Фифи провожала новых друзей взглядом вплоть до того, как они свернули за угол и пропали, а Пшура вроде бы и смотрел в их сторону, но его глаза следили совсем не за двойняшками, а куда-то в пустоту, куда-то за них. – Ну что ж... – выдохнув, произнëс Пшурик. Он снял с Фифи сумку и взвалил на себя. – Пойдëм? – Давай! – девочка быстрым шагом пошла в противоположную от Клячек сторону. Круассан пошëл за ней. – Как же мы всë-таки здорово провели время! – А то, – обджект гордо улыбнулся. – Они так здорово выполняли разные трюки! – Фотофрейм с головой окунулась в воспоминания об их "вечеринке".       В голове сразу всплыла картинка: Пшурик сидит на своей кровати, радостно глядя на своих лучших друзей, пока те делают разные трюки. Вот Клячек демонстрирует фляк вперëд, пока Клячка делает фляк назад, через пару мгновений уже катятся колесом, делают рондад и бланж, стоят на руках и кувыркаются. Гвоздëм программы оказываются парные стойки, самые немыслимые и странные, но поражающие тем, как гимнасты балансируют. А потом она, показывает им свой номер, который она так усердно дома готовила. Еë, как и тогда, наполняет тепло где-то изнутри. Фифи было безумно приятно и радостно, когда после еë короткого и не самого идеального номера послышались бурные апплодисменты от тройки новых друзей.       На смену этому приходят воспоминания о скетчбуках и альбомах в комоде Пшурика. Фифи этого не заметила, в силу своего возраста, но у него довольно-таки странный стиль рисования, чем-то схожий с детским: очень яркие цвета, почти полное отсутствие светотеней, причудливые непропорциональные тела, своеобразная линейная перспектива, которая слишком сильно сужается вдали. Для граффити это всë вроде как и неплохо, однако такие полноценные рисунки годятся только для любителей такого. Несмотря на всë это, Фотофрейм очень понравились те немногочисленные работы, которые она увидела на рабочем столе Пшурика. Правда, то, как быстро и незаметно он убрал их куда-то после этого, приводит в небольшое замешательство... – ... Фифи? – из воспоминаний и размышлений Фотофрейм вырвал голос Пшуры и щëлканье пальцами прямо перед лицом. – Ой. Да-да, я здесь! Извини пожалуйста, просто всë было так здорово, что я до сих пор не могу перестать об этом думать! – девочка огляделась, убедилась что они идут верно и продолжила путь. – Ну, с этим не могу не согласиться. У них такие изумительные выступления! Классно, что они всë-таки успели выступить сегодня. – Но всë равно жаль, что мы не смогли... – Фифи приуныла. Хоть было и весело, но обида за то, что ей не дали показать свой талант, брала верх. Пшурик остановил еë. – Да ладно тебе! В следующем году ты отточишь свои навыки и покажешь им, как можешь! – он сжал кулаки и поднял их вверх, в знак поддержки. – А мне волноваться не о чем. Мне не нужна целая толпа маленьких детей и кучка ничего не понимающих бабок и дедок. Достаточно компании важных и любимых мной обджектов, – Фотофрейм готова была расплакаться от последних слов. Она быстро подбежала к нему, прямо в объятия. – Хехе, только сегодня познакомились, а уже души свои изливаем, – хихикнул он в ответ на всë это. – Давай поспешим, а то вон уже сколько, – обджект показал на небо, имея в виду время. – Ох, это точно, – она посмотрела наверх и поторопилась к дому. – Думаю, твоим маме с папой повезло с такой дочкой, не то что кое-кому... – продолжил разговор Пшурик. – Ну-у-у, если быть честной, то у меня как бы два папы, – спокойно ответила ему Фотофрейм. – Оу. – ему такое слышать было не очень привычно. Он и до этого сталкивался с подобным, но это были редкости. «В любом случае, дело не моë и меня никак не касается» – обджект пресëк свои дальнейшие рассуждения на эту тему. – Но знаешь, они такие крутые! – Фифи на последних словах остановилась и повернулась к своему новому другу. Еë глаза загорелись как две звëздочки. – Действительно? – не без интереса спросил он. – Да! Ещë как! – девочка развернулась, продолжила путь и начала свой рассказ. – Знаешь, они мне говорили, что далеко отсюда участвовали в одном шоу! – Пшурик насторожился. – Да? И каком же? – если до этого ему просто было любопытно, то теперь ему нужно было узнать, с чьей же дочерью он имеет дело. – Сейчас вспомню... Там четыре буквы было. Как это зовëтся? Аббе... Абире... Витура... Аббревиатура! Вот! – И что это за буквы..? – осторожно спросил обджект. – Я помню, что там точно буква Н была. Вроде от слова «На»... – Фифи протянула последние слова, пытаясь вспомнить то что ей рассказывали. У круассана что-то ухнуло внутри. – Хаха.. А ты помнишь ещё что-нибудь?.. – Хм.... – Фотофрейм напрягла все свои извилины, нахмурилась, надулась, но усилия оказались напрасными. – А! Точно! Испытания! – И-испытания? – голос всë-таки дрогнул. Благо девочка снова из-за своей невнимательности этого не заметила. – Да! Испытания На!.. «... Миллион Тысяч.» – мысленно закончил фразу Пшурик. Он запаниковал. Если бывшие сокомандники его родителей поддерживали дружбу их детей, то с остальными бывшими участниками шоу у отца Пшуры, Курасана, отношения явно не задались. Фотофрейм продолжала что-то рассказывать, пока обджект перебирал в памяти всех, с кем его отец конфликтовал.       Первый же на ум пришëл Кнайф – бывший друг и враг. Они с Курасаном хоть и прекратили общение и разошлись якобы мирно, но между ними явно остались нерешëные конфликты и проблемы. Сын не знал всего, чего наделал его папаша, но об унижениях, оскорблениях и насилии с его стороны он точно знал и неоднократно слышал.       Потом вспомнилась Брялок. По сути Курасан с Брялком так и остались этакими соперниками. В первые годы проживания в этом городке их пути пересекались и они постоянно пререкались, но вскоре они перестали даже видеть друг друга иногда и Пшурик всегда надеялся, что она со своей семьëй переехала из этого городка.       Затем он вспомнил Чарджери с Чашечкой. Про конфликт с первой ему сказали лишь то, что Курасан как-то то ли повредил, то ли сломал еë, об этом как-то много не говорили. Про вторую он знал не больше, даже скорее наоборот. Лишь предположение от своей матери, что она тогда была влюблена в Курасана, но какие-то действия с его стороны разбили ей сердце. И то это было лишь догадкой, теорией. Правда, так по крайней мере говорила Пшика...       Остальные либо с ним вообще не водились, либо никак ему не мешали и они остались в нейтральных отношениях. Тут все известные Пшурику сведения о старых пакостях отца заканчивались. Но и этого списка было вполне достаточно.       Обджект вернулся в реальность, когда его окликнула новая подруга и сообщила, что им осталось недалеко. Он сразу же посмотрел на неë и начал анализировать, от кого же она такая могла произойти. Перебирая в памяти старые рассказы, он сразу же вспомнил описание жëлтой картинной рамы. Еле как вспомнив имя, он успокоился и тяжело выдохнул. У Пикчера, насколько он знает, не было конфликтов с Курасаном, значит были лишь незначительные, либо не было вообще.       Но кто был вторым родителем Фотофрейм? Сначала он подумал на Брялка, ибо коричневая шерсть, из которой можно было бы связать нити для рамки Фифи, вполне подходила по цвету. Однако вспомнив, что Пикчер и Брялок вообще в никаких отношениях не состояли, даже товарищеских или дружеских, он отбросил эту идею.       Вроде бы, дружба с рамочкой ему ни чем не грозила, поэтому, вернувшись в реальность, он преспокойно подошëл ближе к ней, ибо до этого он шëл за ней на небольшом расстоянии, и слегка улыбнулся. – А вот и мой дом! – с гордостью произнесла Фифи, подходя к милому, уютному, одноэтажному домику, стены которого были построены из бежевых и тëмно-коричневых кирпичей. Крыша была такого же оттенка, что и коричневые кирпичи. – Воу, классный! – Ага-а-а, не зря же мой папа художник, – видя несуществующую связь между хобби-профессией отца и дизайном дома, ответила Фифи. – Ну что ж, тогда я пойду. А то если честно, я дико устал за сегодня, – кладя сумку на порог дома, ответил Пшурик. – Спасибо что довëл! А то... Это... Если быть честной... – она подошла к нему вплотную, и заговорила тихим-тихим шëпотом. – ...я боюсь быть одной... и ходить одной... – Не волнуйся, Фифи. Я счастлив, что мы смогли так повеселиться пока шли сюда. – Слушай, а можно же я тебя и Клячек со своими друзьями познакомлю? Я уверена, вы подружитесь! – Ну что ж, почему бы и нет... Тогда, когда будет знакомство? – Через несколько дней. Думаю через четыре мы точно все вместе собраться сможем! – Вот и отлично! – Пшурик обнял еë и постучал в дверь, дабы безрукая рамочка себя не утруждала. – Пока! – До встречи! – успела крикнуть ему вдаль Фотофрейм перед тем, как ей открыли дверь.       Круассан шëл домой уже в одиночестве. Если в другие разы ему бы стало слишком скучно, то сегодня его голова была забита размышлениями и старыми воспоминаниями. Ничего не предвещало беды. Всë будет гладко.

Жаль только, что он не знал, с чьими детьми его поведëт знакомиться его новая подружка.