На 976 сантиметре

Чанбин повернул голову в сторону неожиданно подпрыгнувшего на кровати Джисона. Хан неверяще уставился в экран телефона. К его недоверчиво прищуренным глазам вдруг присоединилась широкая улыбка с сомкнутыми губами. — Что происходит? — не выдержал этого спектакля Чанбин. — Чан, — Джисон дёрнул бровями, — написал мне и пригласил к себе. — И чему ты так радуешься? Вы всё время ходите на свидания- — Нет, он написал мне, чтобы я срочно бежал к нему, потому что он едет сюда и хочет мне что-то сказать! — И что же по-твоему тебя ожидает? — усмехнулся Чанбин. — Не предложение же он тебе сделает… — Конечно, нет, глупости, — фыркнул Джисон и махнул рукой в сторону Бина, — мы вместе всего ничего. Но он приглашает меня так внезапно вечером в свой автомобиль… Он отвезёт меня к себе и мы- Джисон не закончил фразу на высокой ноте, когда его голос стал похож на писк, и зажмурил глаза, сжав кулачки на уровне лица. — Что «и мы»? — не понял младшего Чанбин. — Боже, — Джисон уставился на соседа неверяще, — тебе сколько лет? Конечно же я говорю о сексе! — Зачем ты мне говоришь о вашем сексе! — брезгливо крикнул Чанбин и кинул в Джисона подушку. Он скривил лицо, потому что картинки Джисона с Чаном сами по себе лезли к нему в голову… Он потряс ею в надежде, что это поможет хоть как-то. — Ты сам спросил! — Джисон кинул подушку обратно. — И вообще! У меня нет времени на разговоры с тобой, Чан уже наверняка почти подъехал, я убегаю! Чанбин неверяще наблюдал за мельтешащим перед глазами Джисоном. Лучше бы так по утрам собирался на пары. — Удачи, — крикнул Чанбин, но Джисон не услышал и уже захлопнул дверь комнаты, — тебе. Придурок, — цыкнул Чанбин и лёг обратно на кровать. Он продолжил заниматься тем же, что делал до сабантуя Джисона – играть в Doodle Jump.

***

— Привет, хён! — ласково говорит Джисон, когда садится в машину, и наклоняется к Чану, чтобы быстро поцеловать его. — К чему такая спешка? — Это ради Чанбина, — с улыбкой отвечает Чан, и Джисон недоумённо смотрит на своего парня. — В смысле? — Сам посмотри, — Чан указывает пальцем на угол здания их общежития. Джисон видит смутный силуэт в тени. — И кто это? — щуря глаза, спрашивает Джисон. — Ах, да, забыл, что ты видел его раз в жизни и даже не на паре, — Чан саркастично хмыкает. — Ли Минхо напился вдрабадан и решил пойти к своему соулмейту и расставить все точки над «И». Кстати, как там Чанбин? — Играет в телефон, — бурчит Джисон. Он рассчитывал, что у Чана будет романтическое настроение, а оказалось, что его всего лишь нужно было выпроводить из комнаты. — Значит никого не ждёт, отлично. Минхо без проблем пройдёт в общежитие и найдёт его. Я сказал ему номер вашей комнаты- — Боже, — Джисон громко выдохнул и прикрыл лицо ладонями, — профессор Ли узнает, где я живу. — И что в этом плохого? — А вдруг он специально сломает или украдёт что-то? У меня зачётка на столе, на самом видном месте лежит, вдруг он решит порвать её? — Думаю, ему не будет дела до твоей зачётки, Джисон, — развеселился Чан, — ты главное от меня её подальше держи, а то действительно вырву листы. — Ну, хён! — Нужно было нормально учиться! — Хён, а что мы будем делать? Ты думаешь, они быстро закончат? Где мне ночевать? — Джисон уставился на Чана пристально так, улыбнулся мило и невинно и глазами пару раз моргнул. Как будто и не думает он вовсе ни о чём таком. Да. Ни капли. Он просто хочет ночевать в комфорте. Желательно в кровати Чана. — Сони-а, — Чан наклонился ближе к своему парню и медленно поцеловал его. — Не волнуйся. Ты переночуешь у меня. — Звучит хорошо. — Так и будет, я обещаю. У Джисона звёзды в глазах и дрожь в коленях. Хоть бы Чанбин с профессором случайно сломали его кровать, и Джисону пришлось навсегда переехать к Чану. Джисон даже пальцы незаметно скрещивает. Он пишет Чанбину расплывчатое: «Файтин, хён! Пожалуйста, сделай так, чтобы мне было некуда возвращаться!»

***

— Это что вообще значит… — бормочет себе под нос Чанбин, когда читает сообщение, прервавшее его от игры. — Это он комнату нашу сжечь предлагает? Ага, ясно, хочет переехать к своему Чану. Так и сказал бы ему прямо, что хочет жить вместе, а не пытался сжечь мне жилплощадь. Всё-таки ты эгоист, Хан Джисон. Чанбин продолжал бормотать себе под нос ругательства в сторону Джисона, как это делал всегда, когда тот творил какую-то фигню. И что вообще значило это его «файтин, хён»? Что он имел в виду? Неужели уже успел натворить что-то? Чанбин встал с кровати, чтобы попить воды. Он уже выпил половину стакана, когда в дверь неожиданно постучали. — Джисон, дверь не заперта. Неужели Чан тебя продинамил? Чанбин подумал, что это его шкодливый сосед вернулся. Вероятнее было, что он просто что-то забыл, но Бин не хотел упускать возможности подколоть друга. Он стоял спиной к двери и спокойно пил, когда услышал обычный её скрип, означающий открытие, и последовавший негромкий щелчок – это закрылся замок. Чанбин заинтересованно повернулся в сторону Джисона и от неожиданности выплюнул перед собой всю воду. На Минхо выплюнул. На чуточку протрезвевшего после такого душа Минхо. — Т-ты чего тут забыл? — Чанбин не знал, почему заикается, но это и не страшно. Что может быть страшнее, чем стоящий перед ним пьяный вдрызг профессор Ли, по совместительству неудачно оказавшийся соулмейтом Чанбина. — Я пришёл разобраться, — голос Минхо почти не выдавал его состояния, зато лицо выражало больше, чем вообще могло выражать. Кто-нибудь, успокойте мышцы на его лице, у него что, припадок? Он вообще осознаёт, что его брови пытаются перелезть на уши, причём перекрестившись? И нос? Нос вообще может передавать эмоции? Нос профессора Ли, похоже, может и не такое. А как прекрасны его алые щёки, губы и уши сейчас… Чанбин так засмотрелся на него, что стыдно стало. Румянец был очень к лицу Минхо. Почему-то, Чанбину показалось очень важным узнать это. — Ты уверен, что хочешь говорить сейчас? Сколько ты выпил? — Чанбин поставил стакан на стол и подошёл ближе к Минхо, заглядывая к нему в глаза. В глазах было пусто – лишь блеск и голова Чанбина с его взъерошенными кудрявыми волосами. — Наверное, немного переборщил, если мне так сильно хочется погладить тебя по голове, — устало ответил Хо и уставился на свою руку. Потом на голову и снова на руку. А потом они уже оба удивлённо уставились друг на друга, когда рука Хо мягко легла на волосы Бина и похлопала его по затылку, а после пригладила. — Мягкие, — вывел вердикт Минхо. — Так, нет, что за, блять, здесь происходит? — не вытерпел Чанбин и спросил. — Я напился, чтобы поговорить с тобой, потому что в трезвом состоянии я тебя с трудом переношу, — честно ответил Хо. — Ясно, так ты надеешься пить всю жизнь или что? — Я просто пытаюсь вернуть себе право на счастье. А глаза у Минхо такие честные. Чанбину хочется верить. Он хочет, чтобы эти глаза были счастливыми. — Никто не забирал его у тебя- — Я сам его выбросил, — перебил его Минхо, — когда решил, что уже никогда не встречу тебя. Какого чёрта ты явился так поздно? — Прости, я не мог взрослеть быстрее, — фыркнул Чанбин. — Хорошо, прощаю, — Минхо сдался подозрительно быстро. Алкоголь? Нет, что-то ещё. — Почему ты здесь? — не выдержал и вновь спросил Чанбин. — Когда ты упал тогда от моего удара, — вторая рука Минхо поднялась и огладила щёку Бина. Вторая всё ещё гладила и перебирала волосы на затылке, будто это был антистресс. — Я подумал, что я убил тебя. Что у тебя кровоизлияние в мозг, эпилепсия или инсульт. Я подумал в тот момент, что потерял тебя так бессмысленно. Я не хочу этого. Не хочу больше терять время. — Так ты пришёл строить отношения? — мягко спросил Чанбин. Минхо стоял перед ним такой открытый, пусть и пьяный, но всё такой же красивый, и возраст сделал его только лучше, и румянец молодил. Его руки на голове Чанбина ощущались как самое правильное в этом мире. Близость Минхо была отрезвляюще желанной. Она была чертовски приятной. Это было хорошо чувствовать совсем близко к себе тепло его тела, и даже дух алкоголя не отталкивал, Чанбин всё равно хотел стоять так же близко, как это было. Возможно, он даже хотел бы быть ближе. — Да, я пришёл построить наши отношения. — Ты знаешь про теорию пятидесяти процентов? — Чан что-то говорил про это… — Каждый из нас удачлив на пятьдесят процентов. Но вся идея в том, что мы смотрим на это как на наполненный наполовину стакан. Ты либо попал в удачные пятьдесят процентов, либо нет. А если смотреть в ретроспективе и видеть цепочку событий, то вся эта теория полная чушь. Каждый из нас удачлив на сто процентов. Минхо слушал Чанбина и ощущал себя самым глупым мужчиной на этой планете. Как он мог вот так просто решить, что уже никогда не встретит своё счастье? Как он мог выдумать, что вот это вот кудрявое чудо никогда не возникнет перед ним со своим наиглупейшим «на девятьсот семьдесят шестом сантиметре»? Как он мог подумать, что он никогда не притянет его голову к себе и не поцелует? Как он мог вообще допустить мысль, что крепкие руки Чанбина никогда не будут обнимать его так нежно за талию, а его губы не будут отвечать ему в их первом поцелуе? Да, Ли Минхо, ты полный придурок, а не профессор. Как ты мог даже предположить, что ты несчастлив? Когда всё это время где-то совсем рядом был Со Чанбин? — Я такой придурок, — оторвавшись от губ Бина сказал Хо. — Я такой- — Неправда, — Чанбин перебил его, — ты Ли Минхо. Моя родственная душа. — А ты моя. — Верно, и мы созданы друг для друга. — Могу я потом объяснить тебе координатные прямые? — Я не тупой! Я просто невнимательный! Крепкие объятия были их договором. Смех радости и облегчения был их свидетелем. Их души сошлись на координатной прямой судеб, из миллиардов других выбрали друг друга. И теперь они вместе. Как и было указано «на девятьсот семьдесят шестом сантиметре».