Как будет дальше?

Я бы спел тебе, да не умею петь Станцевал бы тебе, да не умею танцевать Дал бы кофту свою, да сам легко вот одет Написал бы стихи, да никогда не писал

«Я пыталсь, правда пыталсь достучаться до нее, но у меня закончились силы. Я умолял ее понять меня, но сам ее не понимал. Я просил перестать такой быть, но она не перестала. Я устал. Устал и во мне нет сил. Но даже, если все так обернулось и наше счастье теперь стало таким безцветным я не хочу от нее отворачиваться. Я верю, что мы сможем. Верю или верил. Я теряюсь в себе и в ней одновременно. Просто понимаю, что никогда не смогу променять ее характер, ее улыбку, хоть и редкую, на кого-то другого. Мы оба все испортили, хотя обещали этого не делать. Но.. Я все еще немного верю, что это закончится и мы будем счастливы. Вместе. Хотя я опустошен как никогда.» Отложив блокнот, парень тяжело вздохнул и посмотрел на заставку телефона с уже выученной наизусть фото своей девушки, которая раньше выглядела совсем как его идеал. Нет, она выглядит так и сейчас, но пелена недоверия и совсем немного ненависти поглотили его так сильно, что он устал видеть в ней что-то другое. Впервые за столько лет Кацуки притронулся к ручке и извлек из себя все мысли, которые позже все равно подожгет и развеят, не нужно, чтобы это попало не к тому, кому надо. Поднимаясь со своего стула, парень накинул на себя куртку и вышел торопливыми шагами из комнаты, будто спешил куда-то, хотя уже нет. Уже не спешил. —Привет, - сухо отозвалась девушка и лишь вздохнула, упрятав руки в карманы. —Привет, - скрипя зубами и сердцем ответил Бакуго, подходя ближе. Зима. Холод и снег. Неприятная погода, но куда неприятнее окружение любимого человека с которым каждый день стал адом. Каждый такой разговор выбивал из парня все живое, вместе с силами даже встать. —Давай поговорим, - блондин немного замялся и поднял взгляд на безразличные пустые глаза собеседницы. Они как будто не живые. Из форфора. —Как скажешь. Это "как скажешь" резало слух без ножа. Такое простое высказывание он слышал постоянно и постоянно это его задевало за и так больную рану. И вновь она без жалости отрывала от него часть всего человеческого. А казалось рядом с ней он начал меняться. Перестал быть таким злым, пустым. Но как же мимолетно это было. —Давай без как скажешь, - тцыкнул парень и отвернул голову, пока в карманах сжимал руки. —Твое поведение.. —Знаю, оно тебе не нравится мне тоже. Мне жаль, правда, прости, - процедила девушка и слегка опустила взгляд. —Прости?! Уже измученное за все их отношения слово вновь звучит из ее уст и блондин срывается. Не сдерживает то, что уже копиться давно. Все это безразличие и апатия к нему.. Он ее ненавидит. Также сильно как и эту девчонку, которая дала ему все, но так же быстро забрала. —Нет! Хорош уже говорить это слово, ты бы лучше делом занялась! Я не верю в твои эти пиздаболия, начни уже хоть что-то делать, иначе я не прощу тебя и тебе заново придется набирать все мое доверие, - воздух выбивался из легких, а крик раздавался по всей улочке, вызывая приступ уже неконтролируемой агрессии. Она знала. Знала как сложно Кацуки доверять, но все равно просто берет и размазывает все это доверие к чертям собачьим по асфальту. Больно, обидно. Все это выглядит как предательство, все это просто сущий кошмарный сон из череды страданий, которые вынести уже нет возможности. —Да, понимаю, хорошо, - невнятно пробубнила девчонка и помотала головой, а затем подняла на него все тот же просто до боли пустой взгляд. —Мне надо отдохнуть, а потом я подумаю, что делать. И Бакуго снова тонет. Тонет без права дышать и без права сопротивляться. Эти холодные ответы не успокаивают, но что-то клинят в нем настолько, что он лишь усмехается краем губ, решаясь заглянуть в ее глаза. —Я понял тебя, удачно тебе отдохнуть, наверное, - Кацуки остыл. Окончательно и без поворотно остыл. Все. Он сделал все, что мог. Пытался и не смог. Не в его обыденности сдаваться, но эта война заведомо проиграна. Нет желания стремится что-то уже наладить. Просто стало все равно по одному щелчку пальцев.—Я люблю тебя, но сказал как есть. И вот он уже смотрит вслед этой спине. Этой до невозможности любимой и такой далекой от него. Как бы они не казались близки, они слишком далеко и это, возможно, не изменить. Но за свои слова он не станет винить себя. Он сказал как есть и это останется между ними как этот снег до окончания зимы. Это не конец их отношений, не конец страданий, наоборот очередной круг ада, который нужно будет пройти. Сдаться? Он уже сдался. Уже забил, но стало легче. Как будто отпустил груз обязанностей и был прав. Он просто переложил их на нее. Боялся этого сделать раньше, но сделал. Боится до сих пор как она выдержит. Но он сам уже бы просто не смог нести на себе это все. От него ничего больше не требуется, просто ждать. Терпеливо, но уже без оседающей на сердце тоски. Без всего. Его пустые алые глаза упали на мягкий снег. И он уже начал жалеть, что это было не концом. Но разве у него есть выбор? Разве он может бросить того, кому отдал бы жизнь. Даже при таком отношении. Больно. Очень больно. До пустоты больно.