Дело Селвин

Аннабель Сибил Селвин решительно направлялась к нижним этажам замка, мысленно повторяя свои доводы. Это начало приобретать личный характер, и с нее было достаточно этого… Вот уже четыре месяца, как ей приходится терпеть этого абсолютного идиота, и она отказывается терпеть его презрительные комментарии. Пришло время для перемен. Она подавила дрожь, как только добралась до места назначения, поправляя мантию на плечах. Клянусь Мерлином, почему там должно было быть так холодно? По крайней мере, когда дело дошло до температуры в подземельях, она была рада, что ее не распределили в Слизерин… Она храбро постучала в дверь, перед которой теперь стояла, и распахнула ее в ответ на приглашение войти. Профессор был закутан в смокинг, похоже, собираясь уходить. Дорожный чемодан был открыт на столике в задней части комнаты, и он рылся в ящиках большого аптекарского шкафа. Он указал на стул перед своим столом жестом руки девушке, которая на секунду замерла. Ей было удобно стоять, твердо стоя на своих двух ногах. Тем не менее, она села на краешек стула, держа спину очень прямо. — Мисс Селвин! Чему я обязан таким приятным сюрпризом? Он ласково улыбнулся ей, и его теплота почти заставила ее захотеть сдаться и забыть о своем хорошо продуманном плане. Просить его сменить партнера в середине года означало дополнительную работу, вещь, которые большинству учителей не нравились. — Я бы хотела сменить партнера, профессор. — Клянусь Мерлином, что не так с первокурсниками в наши дни? Вы, вероятно, десятый человек в этом семестре, который пришел и попросил меня об этом... Она прикусила губу. Она знала, что это будет нелегко, но она не ожидала, что другие разделят ее мысли о тяжелой атмосфере класса зелий. — ...и до сих пор я никогда не удовлетворял ни одной просьбы. Что случилось с Леонусом Ноттом? — Мы... не ладим. Он бросил на нее обеспокоенный взгляд, на его лбу появились морщины. — Мне ужасно жаль это слышать, мисс Селвин, но я боюсь, что ”не ладить" - недостаточный аргумент для меня, чтобы назначить вам другого партнера. Он сказал это, не глядя на нее, хватая флаконы и книги с полки и аккуратно укладывая их в свой чемодан. Аннабель прикусила нижнюю губу. Она не желала признаваться в том, что он придирался к ней, что она чувствовала себя несчастной каждый раз, когда видела его, иногда даже удалялась в туалет после урока, чтобы пролить несколько слез из-за его язвительных замечаний. — Он продолжает... дразнить меня, профессор. — Дразнить? Слизнорт стоял неподвижно, нахмурившись, как будто ее слова несли в себе более глубокий смысл. Он подошел к своему столу и сел перед девушкой, встретившись взглядом с ее чистыми серыми глазами. Конечно, она унаследовала взгляд своего отца, которого обвиняемые боялись больше всего из всех членов Визенгамота. — Вы в порядке? Она выдохнула через рот, пытаясь восстановить самообладание, поскольку чувствовала себя уязвимой. — Все было бы проще, если бы меня распределили на ваш факультет, профессор. Голова Слизнорта слегка дернулась, потому что он знал, на что она намекала. Вот уже пару лет дети из чистокровных семей отбирались за пределы Слизерина, как проклятие, созданное для того, чтобы помешать установившейся дурной славе дома. Ходили слухи, что Распределяющую шляпу сглазили, что вызвало большой переполох в высших кругах волшебного мира. Несколько родителей факультета змей зашли так далеко, что утверждали, что те немногие дети, которых сейчас отправляют в Слизерин, были благословлены, последние, кто действительно достоин учения Великого Основателя. Аннабель надеялась, что ей удастся увернуться от пули… В конце концов, разве она не унаследовала все необходимые критерии, чтобы быть отправленной туда? Разве она не была честолюбива и умна? Разве она не принадлежала к Двадцати восьми, тем, кто остался, последними чистокровными? Разве ее мать не была Зиной Шафик, уникальной внучкой Аль-Акраба Шафика, сторонника превосходства чистокровных и предыдущего главы Международной конфедерации волшебников? Разве ее отец не был Амсденом Селвином, потомком великой волшебницы Симоны Салвин, выпускником Слизерина? — Когтевран так же престижен. Она сглотнула, жалея, что не услышала эти слова от своих родителей. Аннабель почувствовала острую боль в груди, когда вспомнила Рождество, когда семья старательно избегала затрагивать эту тему. Ей хотелось, чтобы они как либо отреагировали на это, сказали бы какое-нибудь доказательство своего согласия. В течение двух недель она искала любую возможность сорваться, готовая лопнуть, как взбитая бутылка "Макспериттс". Но семья Селвин считала, что некоторые вещи лучше оставить невысказанными, и в их молчании девушка ощутила всю тяжесть их разочарования. — Я подумаю об этом. Улыбка тронула ее губы, а глаза заблестели. Она шепотом поблагодарила Профессора. — Я не могу гарантировать вам, что я это сделаю, но я подумаю. Однако, если я назначу вам нового партнера по зельеварению, но он вам тоже не подойдет, я не буду менять его снова. Вам придется найти способ поладить друг с другом. Она быстро кивнула и встала, ком в ее горле внезапно исчез. — Кстати, мисс Селвин, вы случайно не виделись сегодня с мистером Риддлом? — У нас... сегодня днем нет общих занятий, но я полагаю, что увижу его за ужином. — Хорошо. Слизнорт потянулся за бумажным пакетом, ожидавшим его на столе, и передал его Аннабель. — Отдай это ему, хорошо? Мне нужно успеть на поезд до Лондона, и сегодня вечером я не буду ужинать в Большом зале. *** Том Реддл направлялся в замок вместе со своими одноклассниками, над его головой сияла луна. Клубы белого дыма вырывались у него изо рта, когда он ускорился, и он засунул концы шарфа под мантию. Больше, чем саму гербологию, он презирал занятия по гербологии морозным пятничным вечером. Он едва чувствовал свои пальцы, потому что перчатки, которые у него были, были слишком тонкими, и ему приходилось держать руки вне карманов на протяжении всего урока, чтобы искать полынь и другие растения в Ботаническом саду. Он поднялся по лестнице, которая вела к главной двери замка, и направился прямо туда, откуда исходил шум. Приятное тепло сразу же окутало его, и он заметил своих сверстников в Большом зале. Он подошел к трем мальчикам, которые были увлечены разговором о квиддиче. Блондин по имени Аластер Розье отодвинулся в сторону, чтобы освободить ему место. Справа от него мальчик с черными как смоль волосами, Киллиан Лестрейндж, хвастался своими семейными связями. Том заметил, как двое других становились все тише по мере того, как мальчик продолжал называть имена, болтая о том, как друзьям друзей его дяди удалось купить ему билеты на следующий чемпионат мира по квиддичу, билеты, которые были распроданы в течение нескольких месяцев. Внезапно разговор прекратился из-за появления девушки через стол. Том узнал Аннабель Селвин, когтевранку, которая посещала с ним урок зельеварения. Он вспомнил, что однажды разговаривал с ней в библиотеке, но с тех пор не сказал ей ни слова. Он указал на ошибку, которую она допустила в своем задании, и у него было ощущение, что с тех пор она продолжает избегать его. — Смотрите, кто здесь? Заблудшая овца. Ты дальтоник? Твой столик вон там, - усмехнулся третий, Леонус Нотт, указывая на синий с серебром столик, покачивая головой. Девушка элегантно проигнорировала его, и Том задался вопросом, привыкла ли она уже к колким замечаниям Нотта. Она была партнершей мальчика по зельеварению, и Том, которому был отведен соседний с ними стол в классе Слизнорта, мог только подтвердить свое первое впечатление о Слизеринце: жестокий, властный, Леонус Нотт, казалось, понимал социальные отношения только через призму власти. Том с острой точностью вспомнил, как мальчик пытался установить порядки в их комнате, распределяя кровати между другими только для того, чтобы претендовать на лучшую для себя. Такие маленькие игры длились недолго, потому что Том был не из тех, кого легко запугать. Кроме того, детство в сиротском приюте принесло множество всевозможных жизненных уроков, в том числе о том, как бороться с хулиганами. Том быстро скорректировал соотношение сил между ними обоими, и теперь он не обводил себя вокруг пальца. — Привет, Анна. Розье ухмыльнулся девушке, его светлые волосы сияли в свете свечей, когда он наклонился над столом, чтобы встретиться с ней взглядом. Том знал, что они были друзьями с детства, в чем Аластер однажды признался, когда они ложились спать, интимность темноты помогала развязать языки. Киллиан Лестрейндж спросил, почему Розье всегда болтал с ней перед началом урока зелий или почему он помог ей убрать пролитую драгунскую кровь, которую она случайно пролила на пол в тот день. Розье просто сказал, что их родители были друзьями, что он почти все лето проводил в ее доме. Он насмехался, как всегда, и Том сказал ему заткнуться на этот раз, потому что он устал от его бесконечных насмешек. Том перевел взгляд на нее, но она смотрела в сторону, наблюдая за группой голубых и серебристых первокурсников, словно желая убедиться, что они не уйдут без нее. Она одними губами произнесла “я иду” или что-то в этом роде и протянула руку через стол с бумажным пакетом в руке. — Это для тебя, Реддл. Профессор Слизнорт попросил меня передать тебе это. Том лениво протянул руку, чтобы взять пакет, бросив на девушку измученный взгляд. Когда он взялся за ручку, его пальцы коснулись ее пальцев. Что-то пробежало от кончиков его пальцев до самого позвоночника. Он немедленно убрал свою руку от ее и сделал все возможное, чтобы скрыть свое замешательство. Что это было... что? Он посмотрел в пакет только для того, чтобы найти книгу. Он осторожно снова посмотрел на нее. Его глаза блуждали от ее плеча к запястью. Он видел, как дрожали ее пальцы, как она разжимала и сжимала ладонь, как будто обожглась. Тогда он понял, что она тоже это почувствовала. Один-единственный.