Рождество — маленькая сказка про любовь

Год спустя

***

— На этой неделе мне несказанно везёт, — гордо заявляет Чимин, показывая своей команде бесплатные купоны на обед в офисе и весть о том, что они будут презентовать свою работу для всей компании. — А как же твой мужчина, которому ты машину разбил? — невзначай спрашивает девушка, не отрывая взгляд от компьютера. — Ну я же сказал, что мне везёт, а не ему, — слегка опешив, неловко кусает нижнюю губу, отмахиваясь от вопроса. «Разбил» громко сказано. И вообще не он, а в него самого врезались сзади, просто он был за рулём. Как результат столкновения: отсутствие фары и нервных клеток у Чон Чонгука. Потому что особо впечатлительные свидетели вызвали скорую, что на месте происшествия осматривала целого и невредимого Чимина, раздражённо отмахивающегося от них, зато они позвонили его соулмейту со словами: «Это врач скорой помощи, ваш молодой человек попал в аварию». Чонгуку было глубоко плевать на машину — он чуть с ума не сошёл от страха за любимого. И когда спросил с безумным волнением и утешением в голосе: «Милый, ты в порядке? Что-то болит?», у младшего, у которого до этого было всё хорошо, ведь отделался он лишь лёгким шоком и испугом, слёзы из глаз хлестнули точно по включателю. Но а в целом, не считая этого момента, неделя у него действительно складывалась отличным образом. Уже скоро будет год с момента, как они встретились, и четыре месяца совместной жизни. Уже скоро второе Рождество, вызывающее радостный трепет внутри, приятные воспоминания, тёплые, нежные чувства. Рождество — маленькая сказка про любовь, немного удачи и неудачи, это уже как и с чьей стороны посмотреть.

***

— Я занят, позже, — строго отчеканивает директор после стука в его кабинет, закопавшись в документах. — Мистер Чон, — раздаётся флиртующий голос и внутрь всё равно заходят, заставляя Чонгука поднять голову, — вам положено отвлечься от дел на ромашковый чай и своего соулмейта. — Я так сильно ненавижу ромашковый чай и так сильно люблю своего соулмейта, — приподнимает уголки губ тот, откладывая в сторону бумаги, чтобы Чимин смог поставить на стол поднос, и чуть отъезжает на стуле, приглашая его на свои колени. — Да, я знаю всё о ваших предпочтениях, босс, — победно улыбаясь, Пак бесцеремонно усаживается на его бедра к нему лицом, закидывая руки на его шею. — Как и о том, чем нам заняться сегодня вечером. — Только не просмотр твоего затормаживающего мышление сериала, — вздыхает Чонгук, пальцами крепко сжимая его ножки. — Если выпьешь чай, то посмотрим только одну серию, — хихикает Чимин, оставляя поцелуй на его скривившемся носу. — А вообще, я достал нам очень классную Рождественскую настольную игру! — М-м-м, надеюсь, она восемнадцать плюс, — чуть ли не мурчит мужчина, зарываясь лицом в шею младшего, потянув носом запах его тела и духов. — Эй, а как же интеллектуальное и духовное развитие, расширение логического и аналитического мышления?! — театрально охает тот, передразнивая старшего, который частенько любит сказать своё насчет увлечений Пака, но при этом всегда на всё соглашается и всё делает. — Ты маленькое, невыносимое… — с улыбкой проговаривает Чонгук, как его затыкают мягким поцелуем, запустив ладонь в его густые волосы. А после Чимин соскальзывает с него, наливая под жалостный взгляд ромашковый чай. «Потому что в твоем возрасте вредно пить один чёрный кофе» — вот почему. Пак так искренне радуется тому, что Чонгук, пусть и ворчит, но слушается его. А после глаза, от улыбки ставшие тоненькими полумесяцами, вдруг цепляются за вид из окна: офис на верхних этажах стеклянного бизнес-центра, сейчас лучи закатного солнца завораживающе отражаются в стекле, в них также танцуют в зимнем вальсе вдруг падающие снежинки. Впервые за эту зиму — первый снег. Чимин вздрагивает от неожиданности, когда мужчина бесшумно подходит сзади и обволакивает руками его талию, укладывая подбородок на плечо младшего. Как же комфортно и безмятежно в этих руках, ставших домом. — Не могу понять: ни то время так быстро пролетело, ни то это было так давно, — нежно улыбается Пак, опуская свои ладони поверх мужских. — Прошлое Рождество? — Да, наше первое совместное Рождество. Почему-то я вспомнил об этом, глядя сейчас на запоздалый первый снег. — Просто был насыщенный год, — задумывается Чонгук, придаваясь воспоминаниям и тоже заворожено наблюдая за красотой природы и переходящим в сумерки городом, в котором уже начинают зажигаться гирлянды и цветные фонарики. — Мы вместе делили счастье и боль, все дни и времена года, удачи и неудачи. Чимин улыбается от последнего, думая о том, что причина, может быть, не в том, что Чонгук слишком везуч: а в том, что он сам слишком неуклюж и явно не любимчик звёзд, которые не сходятся в созвездии фортуны для него. И не нужно ему это, ведь самое большое счастье и удача для него это предначертанный судьбой человек, тот, кто сейчас обнимает его сзади. А вечером, перед тем, как провести этот день за увлекательный игрой и чашечкой какао, они кружатся в танце прямо посреди улицы. Возле украшенной праздничными шариками и гирляндой ёлки и ярких огоньков на деревьях сбоку они танцуют, прижимаясь друг к другу, и смеются. Носы и щёки красные от холода, но им так тепло вдвоем, что не хочется уходить. Подстать вальсу снежинок они переставляют ноги, не прекращают улыбаться друг другу, напевая для себя одну из самых знаменитых Рождественских мелодий. На этот раз оба неожиданно и одновременно наступают на кусочек льда под ногами, делают попытку устоять, но всё же валятся в пушистый сугроб. И заходятся искренним, радостным смехом, ускользающим ввысь и растворяющимся вместе с паром изо рта. Они не спешат встать, просто смеются и продолжают лежать, скулы приятно болят от улыбок, а холод уже и не мешает, они даже не ощущают его. Поворачивают друг на друга головы, так и застывая, каждый глядя в свои любимые глаза и не в силах оторваться. На них прохожие смотрят, но и пускай смотрят: пускай считают их чудаками, дураками или сумасшедшими. Им никто и ничего так не важно, как этот бесценный момент, как очередное воспоминание в копилочку за этот уходящий год. — Знаешь, Гуки, моя удача — это ты, — откровенно и мягко, с теплотой шепчет в счастливых чувствах Чимин, протягивая к нему ладонь в варежке. — Я понял это ещё в нашу первую встречу. Понял, что был неудачником только потому, что всё моё везение ушло на то, чтобы моим соулмейтом был лучший мужчина во всех Вселенных. — А я понял, что ты моё самое заветное желание, которое я желал на каждое Рождество до встречи с тобой, и самое прекрасное чудо, которое я ждал всё то время, — ласковой нежностью пропитан голос Чонгука, взявшего его за руку, всё ещё лежа в хрустящем снегу. Они вместе, рядом, они — одна душа. Полноценная, счастливая, особенная душа. И эта душа обожает Рождество, чудеса и капельку удачи.