кофейная гуща.

Будильник на восемь,

А сколько сейчас? Пять.

***

Я так хочу вернуться в май–май,

Но только наступила осень.

Нервы, Май Bye.

Му Цин проснулся первым, последнюю неделю его организм шалил: он мог проснуться в период с пяти до шести утра без будильника. Так произошло и сейчас. Он предпочёл бы спать дальше. Не хотелось думать о всём том, что было ночью. Выбравшись аккуратно из объятий Фэн Синя, в которых было тепло, а также из-под одеяла, пианист отправился принимать душ. Выйдя из ванной комнаты с мокрыми волосами, он смотрел на кухню, где были остатки пиццы, пустые бокалы и две бутылки, букет цветов, расправленный диван и спящий Фэн Синь. Подходя к кухонному гаранитуру за кружкой, Му Цин увидел всплывающее уведомление на экране телефона бариста. Оно было от Хуа Чэна. Он не хотел лезть в чужой телефон и переписки. Но Му Цин видел, как отключая будильник, пальцы Фэн Синя двигались для набора текста, а не для отключения будильника. Телефон оказался даже не заблокированным. Пролистав, аккуратно переписку с Хуа, Му Цин узнал, что букет появился благодаря нему. И что всё же он был с посланием. Было смешно читать переписку о себе, но в тоже время вспоминался Се Лянь и становились тошно. Однако в чате с Хуа не было ни слова о том, что было между парнями. Значит какой-то другой чат. И тут взгляд Му Цина упал на избранное, где последнее сообщение начиналось со слов: 'Мы поцеловались. Я хотел', и зайдя в чат, Му Цин увидел продолжение: 'его поцеловать. Я могу забыть'. Подумав пять минут, пианист удалил это сообщение. 'Что будет, то будет', — подытожил пианист и вернул гаджет на место. Если Фэн Синь забудет, значит это было не так важно. Если Фэн Синь будет помнить, то может это были не просто гармоны или что-то ещё. А пока что можно было приготовить завтрак. Решив особо не изощряться, Му Цин высыпал пшеную и кукурузную крупу и начал варить кашу. Ассорти или же смешанная. Обычно получалось вкусно. А Фэн Синь, наверное, будет рад любой приготовленной еде. В этот момент Му Цин поймал себя на мысли, что он снова готовит. Готовит какому-то парню. Думает о нём. Нужен срочный аварийный переключатель сердца и головы. Жаль, такого нет. Усилием воли Му Цин переключил мысли со спящего Фэн Синя на его музыкальный колледж, думая об грядущих экзаменах. Через неделю будет экзамен по сольфеджио. Через полмесяца сдавать историю, психологию. Через месяц — камерный и концертмейстерский класс. Через полтора месяц — анализ музыкальных форм и история фортепианного исполнительства. И получить зачёты по физкультуре и естествознанию. Дел было слишком много, но хоть специальность сдана. Должно стать легче. Му Цин хотел в это верить. Каша была приготовлена, но сам пианист есть не хотел. Хотелось выйти покурить, что и сделал Му Цин. Выходя на уже привычный балкон, смотря на город, его грудную клетку заполнило одновременно два чувства: безумная пустота, но в тоже время лёгкое ощущение дома. Поджигая сигарету и делая первую затяжку, Му Цин смотрел на город. Наступил первый день мая, и будто сама природа начинала заигрывать с людьми. В шесть утра уже виднелись остатки рассвета, а небо было нежно-голубого, чистейшего оттенка. На небе не было облаков, как подумал парень в начале, а, нет; редкие небольшие полупрозрачные и белые комочки распологались в дали от открытого балкона, где стоял человек с сигаретой в руках. На ближайших деревьях тихо щебетали птички, небольшой шум, исходящий от них, не раздражал. Выкурив сигарету, пианист отправил её к остальным в пепельнице и вернулся на кухню, чтобы убрать их вчерашний беспорядок. Через некоторое время была вымыта посуда, еда убрана в холодильник. Полы он не стал протирать: не удобно из-за расплавленного дивана. И решив, что его организму всё же нужна еда, Му Цин достал ведерко с шоколадно-вишневым мороженым, поставил чайник для кофе и сёл на диван, облокачиваясь на спинку мебели. Можно было спокойно посидеть в телефоне. А после сделать кофе и наслаждаться вкусом еды с напитком, тишиной и последними часами, а может минутами, проведёнными в такой обстановке. Телефон листать быстро наскучило, с учётом того, что Му Цин в нём и так ежедневно проводил очень много времени. Единственное, что он сделал, прежде, чем убрать телефон, — это сделать пять фотографий. Первое фото было спящего Фэн Синя. Второе — цветы. Букет хотелось фотографировать и продолжать наслаждаться его запахом, несмотря на аллергию у Му Цена. Третьим кадром был вид из балкона. Высокий этаж и утренний майский город красиво смотрелись в кадре. Об этом пианист думал ещё пока курил. Четвёртой фотографией стала его собственная. Пианист сфотографировал себя на балконе, ловя свет с улицы. Кадр вышел очень светлым. А пятая фотография получилась случайно. Му Цин вернулся на диван к спящему Фэн Синю и его голову посетила мысль о их совместном кадре, где маркетолог с растрепанными волосами лежит и спит. 'На кролика тёмного похож', — подумал Му Цин, невольно проведя рукой по каштановым волосам, и наклонившись, оставил лёгкий поцелуй в макушку спящему. Щёлк. Теперь можно было спокойно ждать, пока проснется Фэн Синь, а пианист отправился смотреть какой-то фильм.

***

Когда Фэн Синь открыл глаза, то обнаружил спящего Му Цина в полусидячем положении с включённым телефоном, остатками мороженного и выпитым кофе рядом. Картина была забавной. Фэн Синь обвел глазами кухню и понял, что на плите стоит кастрюля с запотевшей крышкой, после вчерашних посиделок всё прибрано. Парень был удивлён такому порядку, который, однозначно, навёл Му Цин. Похмелья с утра не было, и это определённо радовало. Однако уже было не утро, а день. Час дня. И полностью пустая голова насчёт того, что было вчера. Они будто что-то делали с Му Цином, но вот что.. У Фэн Синя складывалось ощущение, что кто-то поставил блокировку на произошедшее вчера, а пароль он не то, что не мог вспомнить – он его никогда и не знал. Му Цин не убежал, значит всё хорошо. Ничего не было. Фэн Синь привёл в себя порядок и поел кашу, что приготовил уже спящий пианист. Он не особо любил каши, но она была приготовлена вкусно. Парень задумался о том, чтобы предложить Му Цину жить у него, а платил бы тот готовкой. Экономия на доставках и хорошее питание. Может, потом он попробует об этом поговорить с ним. Он прибрал посуду за собой и Му Цином, выключил его телефон, чтобы устройство не разряжалось. Хотелось также сменить положение спящего, спать сидя – прямой путь к болях в спине. Фэн Синь аккуратно взял Му Цина на руки и положил на диван, накрыв его одеялом. Сам парень пошёл в соседнюю комнату делать домашнее задание по университету: его никто не отменял, что было крайне прискорбно каждый раз, садясь за стол и выполняя задания. Около четырёх часов ушло у Фэн Синя на выполнение долгов, которые он накопил. Отправив рефераты, таблицы на почты преподавателям, он открыл телефон и написал старшему бариста. Синь: Он знает язык цветов. Хуа: Удивлён. Как посидели вчера? Синь: Мы пили, ничего не помню. Хуа: Искренне удивлён. Синь: С днём удивления Хуа? Хуа: Может быть. Ты как вообще? Синь: Сплю, как человек, два дня подряд. Забыл, что такое высыпаться. Хуа: Когда такая компания под боком, то конечно;) Синь: А если без шуток, с ним и правда, хм. Комфортно? Хуа: Удивлён². Синь: Ох эти технари. Хуа: Ох эти помешанные на людях. Синь: Кто бы говорил;) Хуа: Подловил. Засчитано. Синь: Учился у профессионалов. Парень отложил телефон и понял, что у него появилось прекрасное время для обдумывания ситуации с Се Лянем. – Что же мы имеем, – задумчиво, полушепотом сказал Фэн Синь, – надо попробовать разложить всё имеющееся в хронологическом порядке. Я знакомлюсь с Се Лянем, он знакомит меня с Хуа, после Се Лянь пропадает на долгое время. Потом Хуа вызволяет его из притона наркоманов. С тех пор о Се Ляне ничего не было слышно. Его родители появлялись на научных слетах без него. И вдруг обнаруживается эта странная связь Се Ляня и Му Цина, – Фэн Синь обдумывал каждое сказанное им слово. – Они могли встречаться. Под вопросом только ориентация Му Цина, только если он гетеро, то тогда они были просто знакомы, и это облегчает дело.. – Фэн Синь осознал, что это не так. – Никак не облегчает. Надо выслушать эту историю от Му Цина, иначе вряд-ли что-то узнаю о них. Время близилось постепенно к семи, а Му Цин всё спал. Фэн Синь несколько раз даже ловил себя на мысли: 'Лишь бы он там не умер', но всё было в порядке. Если сон, длинной, уже минимум в 10 часов, вместе с ночным сном, можно считать нормальным. Он решил оставить парня спящим. Сегодня воскресенье. На пары им обоим только завтра. Отдыхать тоже когда-то надо. Бариста достал пиццу из холодильника, которую они вчера готовили, поставил в микроволновку разогреваться. Он посмотрел направо, изучая погоду на улице сквозь окно. Небо было затянуто тучами, казалось, что пасмурная погода уже никогда не пройдёт. На их город обрушились дожди, они шли уже неделю-другую и вовсе не прекращались. Каменные джунгли вовсе погрязли во мраке. Фэн Синь посмотрел на Му Цина. Он спал, лёжа на правом боку, а шоколадные волосы растрепались вдоль подушки, а также прикрывали немного лицо спящего человека. Вдруг у парня пронеслась в голове мысль, что он находит Му Цина красивым. И всё же вопрос об ориентации Му Цина его искренне заинтересовал. А причиной тому был не совсем уж и Се Лянь. Но и он тоже. Так. Ради приличия планку держать стоило. Но кому нужны эти рамки, которые и так всю жизнь всем всë портят? И так проблем с ними много. Нетрадиционная ориентация была проблемой. И довольно серьёзной. Фэн Синя устраивала его бисексуальность, хотя в парней он ещё не влюблялся. Но и те отношения с девушкой тоже были не совсем и серьёзными. Для галочки? Может быть. Смотря на Му Цина, Фэн Синь понял, что ещё никогда не влюблялся. Электроприбор вскипел. Он засыпал в заварочный чайник чёрный чай с клубникой и залил кипяток. Напитку надо было теперь настояться. Он услышал лёгкий шорох сзади него, и обернувшись, увидел Му Цина, протирающего глаза и поправлявшего волосы. Недоуменный и ещё сонный взгляд хотелось запечатлеть в памяти на долгое время. Навсегда. – С добрым утром, – с усмешкой сказал Фэн Синь. – Доброго.. Не доброго. Сколько я спал? – Когда я проснулся в обед, ты спал. Я выключил твой телефон, чтобы он не сел в ноль. Сейчас почти восемь. – Вот оно как, – сказал Му Цин, обдумывая что-то в голове. – Не хочу идти завтра на пары. Голова болит. – Давай чай выпьешь с сахаром. – А чем это мне поможет? – с иронией сказал Му Цин, встав с дивана и направляясь из кухни в ванную. – Не кофем травить себя будешь, и на том спасибо. – Имеет долю смысла. Через несколько минут парни сели пить чай. Заката не было видно, и скорее всего тучи так и не рассеятся. Тишину прервал Му Цин. – Помнишь, что вчера было? – спросил парень, делая вид, что спрашивает для галочки. Частично, так и было, но у медали всегда две стороны. – Нет, помню, что мы будто песни под гитару пели, но даже и не вспомню, какие, – непринуждённо ответил Фэн Синь. – А ты? – Всё помню. Пели песни под гитару, да. А потом ты уснул. Му Цин не врал. Он просто не сказал, что было между песнями под гитарой и засыпанием Фэн Синя. Боялся ли он отвественности? Нет. Где-то в глубине души он хотел бы, чтобы Фэн Синь помнил то, что было между ними. А если позволить взглянуть ещё глубже пианисту в душу, то что-то разбилось в нём стеклянное, а осколки бывшего предмета резали всю грудную клетку изнутри от того, что Фэн Синь не помнил. Больно? Ответа не знал и он сам. – Оставайся у меня жить, – сказал Фэн Синь, вырвав Му Цина из своих бесконечных мыслей. – Зачем тебе это? – Ты готовишь вкусно. – И всё? – На доставках буду экономить, – ответил Фэн Синь. Он понимал, что причиной была не только еда. Бариста хотел узнать Му Цина. – Пошли тогда в моё общежитие, вещи перенесём к тебе. Их не так много. – Так просто ты согласился? – Ты вчера уже предлагал. Фэн Синь вспомнил, как предлагал Му Цину отдавать те деньги, что он платит за общежитие ему, а также чтобы он готовил еду. Появилось ощущение, что вчера будто было что-то ещё, о чем явно помнит Му Цин, но не Фэн Синь. – Как раз за май не придётся платить. Я же там ни дня не жил из-за того, что остался у тебя ночевать. Надо успеть до десяти ночи. Собирайся. Парни как раз допили чай и отправились переодеваться в уличную одежду, а также захватили шоппер Му Цина и пару сумок Фэн Синя. Нажитое за три года в одном чемодане и шоппере явно не унести.

***

На улице было прохладно, а облака всё ещё оставались на небе. Закрадывалось ощущение, что на улице и правда осень. Просто кто-то перепутал и сказал, что сейчас весна, и все глупо в это поверили. Му Цин подкурил сигарету и молча шёл. Фэн Синь не стал курить. Краем глаза он наблюдал за Му Цином. Вчера явно было что-то ещё. Пианист просто не договаривает. Или же у Фэн Синя паранойя и скрытые ожидания? Хотя, этим словом он не мог назвать своё состояние. Не по себе было от того, что вчерашний вечер был для него в тумане, в котором не видно даже вытянутой руки. – Когда ты познакомился с Се Лянем? – спросил Фэн Синь. – Как прямо. Около года назад. А ты? – В начальной школе. – Интересно. Сходится. Се Лянь пропал после историей с наркотиками на полтора года. Полгода.. И год знакомства. Фэн Синю стало не по себе от того, что он услышал. Му Цину было всё равно на вопрос. Или же он успешно делал вид, что его не тревожит что-то, связанное с Се Лянем. – Давай поговорим искренне про Се Ляня. Каждый расскажет свою историю. Но не сейчас, ладно? – сказал вдруг Му Цин, смотря Фэн Синя, глаза которого были готовы будто выпасть и покатиться в разные стороны. – Тяжёлое время. – У нас есть время всего мира. – Забавная фраза. Время всего мира.. – растянуто повторил Му Цин, – У нас. Парни в тишине дошли до общежития, пианист переговорил с охранником здания, и оба парня прошли во внутрь. Им надо было подняться на третий этаж и зайти в триста восьмую комнату. – Мои скромные хоромы, а ещё возможно ты увидишь моих трахающихся или почти-трахающихся соседей, – сказал Му Цин, как будто он привык к этому, но явно предупреждая маркетолога. – Не обращай внимания. Общежитие. Фэн Синь кивнул, но когда увиденная им картина совпала со словами Му Цина, то стало не совсем приятно. Комнаты закрывались, но люди в ней даже этого не сделали. – Надо будет достать чемодан, он на верху шкафа, – сказал Му Цин, двигая стул к шкафу, – я его достану, тебе его надо будет взять. И быстро. Иначе придётся меня ловить вместе с чемоданом. Готов? Раз, – Му Цин встал на цыпочки, подняв руки, – два, – он взял его за ручку, немного выдвигая, – лови, – он потянул чемодан и тот сразу же оказался в воздухе, но его быстро ухватил Фэн Синь и аккуратно поставил на пол. Он был тяжёлым. – Там просто книги лежат. И зимние вещи. Вот он и тяжёлый.. – сказал Му Цин, и уже видя протянутые две руки Фэн Синя к нему, он опустил туда свои ладони и аккуратно слез со стула, от которого сразу же отвалилась сидушка. – Стул сломанный, – смеясь, сказал парень, – Спасибо. Иначе бы упал. – Не за что, – ответил Фэн Синь, улыбнувшись пианисту. Му Цин открыл чемодан, в свободное место сложил свои вещи из шкафа. Когда чемодан оказался заполненным, в дело пошёл рюкзак Фэн Синя, сумки, которые он принёс. Парни уложили все вещи Му Цина в три шоппера, два рюкзака, пару пакетов и чемодан. Лишь метровая акула, оставалась в руках у пианиста. – Не ожидал увидеть акулу среди вещей. – С ней спать удобно. Пошли уже отсюда. Каждый парень надел на себя рюкзак, чемодан взял Фэн Синь и спустил его по лестнице, до квартиры катил вещь он. В другой руке у него были два пакета, а на плече висел шоппер. Му Цин оставалось лишь донести рюкзак, два шоппера с нотами и акулу в руках. Мысленно Фэн Синь отметил, что сейчас, как никогда понял, для чего занимался спортом. В детстве мама ему говорила, что потом он будет помогать своей девушке носить тяжёлые сумки. 'Так и вышло', – мысленно сказал Фэн Синь маме. Только не девушке, а парню. Не его, правда. Шкаф Фэн Синя не был полностью заполнен, поэтому проблем с расположением вещей не должно было быть. Ноты и тетради можно было положить в стеллаж Фэн Синя, но вот книги Му Цина.. К ним было бы чудесно заказать второй стеллаж. В его квартире как раз хватало место под ещё один такой же, как у него стоял. Часть книг пока что можно будет просто положить в стопки на стол. Возможно, на подоконник. Некоторые и на пол клали.. Как часть интерьера. Проблемы не существенные. Пустяковые. По сравнению с самим Му Цином. Он не был ходячей проблемой, но сколько же масок и тайн хранилось в этом парне, прижимающем к себе метровую, потрёпанную временем акулу? Складывалось ощущение, что важнее акулы у парня никого не было. И вообще не было. Если вспомнить их вчерашний диалог.. Стоп. Если у Му Цина не было знакомых и друзей во время знакомства с Се Лянем, то пианист мог стать идеальной жертвой для сумасшедшего. Фэн Синь лишь так мог назвать сейчас своего бывшего, старого знакомого, и даже друга, как бы то прискорбно не было. Му Цин, прижимая акулу к себе, всё ещё не мог поверить в то, что он смог съехать с общежития, и что съезжает он к Фэн Синю. К парню, которого он целовал почти что сутки назад. К парню, с которым они познакомились месяц назад. А увиделись они в первый раз и того раньше. В кофейне, где тот работал. Мозг кричал, что надо бежать. Потом. Не сейчас. Му Цин хотел попробовать. Времени у него всё равно не так много. Парень тихо выдохнул, и тут он обнаружил, что они уже пришли к столь знакомому многоэтажному дому.

***

Потратив всего лишь час, они разложили все вещи Му Цина, часть из которых сразу отправилась в стиральную машинку. Книги они положили на стол в три внушительных высоких стопки. На подоконнике они выцветут, как сказал Му Цин. Гитару они поставили в комнате Фэн Синя, у стеллажа с вещами маркетолога, где теперь также лежали стопки с нотами, какие-то тетради и учебники. Фэн Синь никогда не думал, что начнёт жить с кем-то в этой квартире, что этим кем-то будет парень, играющий на фортепиано. Жизнь любит подкидывать интересные кадры. Главное – уметь их понимать и ловить. – Давай расскажем друг другу про свои графики на день. Так удобнее будет, – предложил Му Цин, расставляя различные фигурки на полках стеллажа. – У меня утренние пары и смены. Встаю в шесть утра, иду бегать на улицу, собираюсь и в университет к восьми утра. Там до часу или двух, а после на смену до закрытия. Домой возвращаюсь к ночи. – День сурка, однако. Никакого разнообразия, – прокомментировал Му Цин, поправляя фигурку, которую он поставил на полку. – Я встаю от шести до восьми, как выйдет. Я будильники не слышу, потом в колледж на весь день.. Но часто возвращался и в общежитие, потому что надо было заниматься, а классов с фортепиано не было. Потом приходил обратно и ждал классы. Самое позднее, когда могу выйти из колледжа – половина одиннадцатого. – Могу тебя будить, если хочешь, – предложил Фэн Синь. Му Цин отвлёкся от фигурок и посмотрел Фэн Синь прямо в глаза. – Меня сложно разбудить. Если я не встаю сам по будильнику, вряд-ли ты меня разбудишь. – Проверим завтра? – Мне в семь вставать. – Значит проверим. Спорим на вопрос? – Да без разницы. Парни пожали друг другу руки и разъединили. Третьего человека не было, но это было не так уж и важно. – Ещё момент. У меня волосы крашенные и в довольно плачевном состоянии. Если я иду мыть их, то это может спокойно затянутся на тридцать-сорок минут, так что учитывай. – Это что делать там столько времени с волосами? – искренне не понимая, спросил Фэн Синь. – Бальзам нанести, выдержать. Или бальзам-маску. Их держат по пятнадцать или двадцать минут. Вот и выходит. А их ещё вымыть надо. – Жуть. Я далек от всего этого. Му Цин взял одну из передних прядей волос Фэн Синя, пытаясь не коснуться лица другого, но оно всё же было легонько задето. Он заправил волосы за ухо и внимательно посмотрел на них. – Тебе это и не надо. Твои волосы в хорошем состоянии. – Мнение эксперта? – Считай, что да. Сам себе волосы крашу. – Самостоятельно? – В салоне дорого. – А расскажи. Интересно. – Пошли только на диван лежать, спина отваливается, – сказал Му Цин и, получив одобрительный кивок от Фэн Синя, парни отправились на кухню. – Смотри, пачку краски такого оттенка, как у меня на волосах, можно приобрести за двести рублей. На мою длину уходит три пачки. Шестьсот. В салоне есть градации: короткие волосы, до десяти сантиметров, средние волосы, от десяти до двадцати сантиметров, и длинные, от двадцати. По такой шкале – у меня длинные. Их красить пять тысяч триста рублей. Много. Почти что в девять дороже. – Какие цены бешенные. Я и не знал. – Мало кто красит волосы из парней. – А какой твой родной цвет волос? – Русый в тёмных оттенках таких. Есть тот, что ближе к блонду, мой более тёмным был. – Не любил цвет, из-за этого и перекрасил? – Можно сказать и так. – Я когда-то не любил свой цвет волос, считал его слишком обычным и скучным. Потом перерос, как это называют взрослые, стало без разницы. – У тебя красивый оттенок, – сказал Му Цин. – Я в похожий ведь крашусь. Только в более тёмный. А когда будет вымываться, то через месяц будет что-то похожее на твои волосы. Парни замолчали, смотря в потолок. – Кофе хочу, – сказал Му Цин. – Тебе как обычно? Пианист кивнул, а Фэн Синь пошёл варить американо в десять ночи. 'Люди, пьющие американо в десять ночи, странные', – мысленно произнёс он. Му Цин смотрел на Фэн Синя, засыпающего зёрна в какой-то прибор, как тот кипятил чайник, и, не выдержав, взял пачку сигарет и пошёл курить на балкон. – Твой кофе готов. – Спасибо. На улице уже было темно, и вновь похолодало. Му Цин, стоя в одной футболке и штанах Фэн Синя, немного замёрз. Горячий американо приятно и слегка обжег горло, а сигарета заполнила ноющую пустоту желудка. Он ведь за сегодня особо ничего не ел. Такое часто бывает. Фэн Синь стоял за его спиной и Му Цин не знал, куда тот смотрит. Наблюдал же бариста именно за ним. Какое-то колющее и ноющее чувство внутри зарождалось в Фэн Сине при виде этой картины. Май. Десять ночи. Два парня. Квартира. Балкон. Кофе. Сигарета. Хотелось будто что-то сделать. Фэн Синь не понимал, что именно. Как же сложно чувствовать и пытаться понимать, что же именно с тобой происходит. Му Цин допил кофе, отдал кружку ему. Он поставил её с другой стороны, на подоконнике в комнате, и хотел уже уйти, как вдруг кто-то схватил его за рукав. Му Цин смотрел прямо в глаза Фэн Синю. Появилось ощущение, что он просил остаться. Бариста развернулся и подошёл к пианисту, встав рядом с ним. Му Цин положил голову на плечо Фэн Синя, докуривая сигарету и смотря на ночной город. Ноющее чувство из груди бариста пропало. Внутри стало тепло. 'Как же странно всё это', – подумал Фэн Синь. – Пошли спать, – сказал Му Цин. Парни вернулись в комнату, закрыв балкон. – Спокойных снов, А-Синь. – Доброй ночи, Му Цин.