У каждого чудовища есть своя красавица

Достаточно времени прошло после этого. Гарри решил закрыться в комнате и не выходить оттуда вообще. Все окна были завешены шторами. А сам оставил себя в самобичевании. Так что из комнаты часто можно было услышать вой, а иногда даже звук бьющегося стекла зеркала. Питер иногда говорил что слышал как его друг тихо плачет. Сам же Гарри вообще не выходил из комнаты (ходят слухи что он ещё и костюм не снимал), даже чтобы поесть. Ну мог приоткрыть дверь и забрать тарелку, а потом вернуть, но сам ни разу не появился за все время. Если к нему кто-то и заходит, то в таком случае одевал себе пакет на голову, чтобы никто не видел его уродства.

***

— Гарри, ты так и не выйдешь оттуда? — Питер. — Даже не мечтай. Я должен изолироваться от общественности. Так будет лучше для всех нас. — Для тебя точно нет.

***

Лиза пришла домой после добровольного увольнения. Она уже знала на какую работу устроится. — Удалось? — Нет. Не удалось. — Питер. — Гарри считает себя до сих пор монстром, и считает что самоизоляция решит все его проблемы. — Господи… И ничего не получается? — Нет. Я ходил к нему, но он отказался разговаривать лично, так что поговорили через дверь. Гвен он тоже не пустил. Тебя… Ну навряд ли пустит. Однако Паркер младшая решила попытать удачу. Авось получится.

***

— Гарри? — Уйди. — достаточно грубо и резко бросил он. Не ожидавшая такого Паркер замялась. — Э… — Просто уйди и оставь меня в покое. Хватит с меня этого Лиза оценила это как приглашение войти, и открыла дверь, не забыв включить свет. — О боже! Глаза горят! Я умираю! — Гарри, во первых ты не из тех гоблинов из сказок, которые на свете становятся камнем, а во вторых… Нахрена ты надел на голову пакет?! — Это специально чтобы ты не видела моего лица! — Ой да что я там не видела то?! Я видела твое лицо. Тот сидит с пакетом на голове, в пледе, и фыркает. Тут Ли резко подходит к нему, снимает пакет и резко целует. Гарри, просто ахринев смотрит на нее. — Почему? Почему ты не боишься меня? — Потому что я люблю тебя. — Ты бесстрашная просто… Я же мог убить тебя. Уже достаточно того что я сломал тебе руку. Ты прекрасно знаешь на что я способен. И все равно… Ты даже сейчас рискуешь собой. Питер прав насчёт тебя. Ты — слишком рисковая. Ли все равно осталась в комнате, смотря ему в глаза. — Гарри, ты же понимаешь что мы все пытаемся помочь тебе. Тот только сильнее залез в плед. — Да знаю конечно! Но самоизоляция для меня — более подходящий выход. Я не хочу ещё кому-нибудь навредить! Паркер обняла его. — Гарри, пойми, самоизоляция только вредит тебе… Тебе все равно больно… И сам себе ты только хуже делаешь! Гарри только отстранился от нее. — Я знаю. — И? Зачем ты это делаешь, зачем ты саморазрушаешь себя?! — Затем чтобы ты была в безопасности! — ну вот, последствия сбоя психики пошли. — Я не хочу чтобы ты снова из-за меня пострадала! Мне хватило того что я чуть не убил Гвен! Плюс это я сломал тебе руку! Я опасен для общества и для тебя в том числе! Я чудовище, Элизабет, и ты это знаешь! Прошу, оставь меня одного! — Гарри уже просто довел себя до очередного нервного срыва, и уже готов был расплакаться. Однако, Паркер не ушла. Она просто сначала смотрела как он свернулся калачиком и грустно вздохнув, уже чуть ли не плакал. А потом… Села рядом и положила руку на голову. — Почему? Почему ты такая добрая по отношению ко мне? Я не понимаю тебя… Почему после всего того что я сделал, ты относишься ко мне по человечески? Я же… Я же не достоин такого… Я же монстр… Чудовище… — Гарри не понимал такого отношения к себе. — Гарри, ты не монстр. И никакое ты не чудовище. А если и так, то тогда у каждого чудовища должна быть своя красавица. И в твоём случае это буду я. Твоя красавица. И я ни за что не отвернусь от тебя. Поверь, мне на тебя не наплевать. И Питеру с Гвен на тебя тоже не наплевать. И даже не пытайся выставить меня за дверь, я все равно не уйду. Я останусь здесь. Тот все же высунул голову из пледа. — У меня страшная харя? — Какая у тебя харя?! У тебя — лицо, а не харя. Хватит уже унижать самого себя. — Но я же урод — — Нет! Ты даже так прекрасен, поверь! — Ну да, ну да. Я же тебе руку сломал. — Гарри! Ты знаешь кто? — Тварь. — Да нет же! Ты — грустный гоблин! Буквально! — Конечно я грустный гоблин, а как иначе? Денег нет. Компании нет. Работы нет. В дом мне вход запрещен. Из родственников никого нет. Так что смело можно заявить что я — бомж с самой конченной внешностью, которая только существует в мире. — Ты преувеличиваешь. — Знаю. Элизабет снова обняла его. Гарри в этот раз уже не отстранился от нее. И дальше тишина. Просто тишина, периодически нарушающаяся тихими всхлипами. И только спустя полчаса Элизабет снова заговорила. — Гарри, у меня тут кое-что для тебя было. — она стала копаться в рюкзаке, пытаясь что-то найти, и тут она достает… Кота. Настоящего. Живого. Кота. — Вот. Это тебе. Гарри, который не ожидал такого, берет кота, и смотрит то на нее, то на кота. — Это… Это правда мне? — Да. Знаю что тебе коты неравнодушны, вот и решила взять. Я и сама себе кота завела с недавнего времени. И Питер себе кое кого завел. Тут все слышат вот это вот: — Питер Паркер, зачем ты притащил сюда собаку?! Тут к Лизе прибегает ее британский кот, а за ним — золотистый ретривер, который прыгнул прямиком на ничего не подозревавшего Гарри, которого начали вылизывать. У того началась паника. — Памагити, убивают! Тут приходит Питер, и видит все это. — О! Гарри, ты уже познакомился с Джо? — КЕМ?! — Моей собакой, Джо. — Нахера тебе эта херь понадобилась?! — Я давно хотел завести собаку! — Пит, мы же все живём в одном доме! Ты знаешь насколько я боюсь собак! — Со страхом надо бороться — и тут он чихнул. — А зачем нам два кота?! У меня же аллергия на них! — Один у меня, один у него. — Лиза. — А шерсть? — Дыши ею, никто тебе не запрещает, Пит! — Гарри. Ретривер с последнего слез и тут же… — Питер, немедленно убери его! Питер, ну он же срет на кровать — он блять насрал мне на кровать! Питер уже просто ржёт с лица друга. Тот на него как посмотрел: — Ну все, значит открываем войну.