Единственный конец для братца – не дать умереть сестре!

— Я же четко сказал: сиди тихо как мышь и не высовывайся!       Этот голос казался таким знакомым, родным, что я не выдержал и открыл свои глаза. Моё сердце казалось остановилось, а руки начали очень сильно дрожать, отчего я покрепче держался за вторую руку. Казалось, что это всё сон и наваждение, но нет... Напротив меня действительно стоял брат и Пенелопа. Пенелопа сидела на полу и большими глазами смотрела на старшего брата. Я же сделал тяжёлый вздох, прикрывая глаза. Господи, я что действительно вернулся на десять лет назад?! Посмотрев на потерянный взгляд и вид сестры, сердце невольно сжалось от сознания, что всё же не смог её спасти в тот вечер. Такая живая, потерянная, такая настоящая. Мне хотелось плакать от этого вида. Раньше с удовольствием сказал бы, что она жалкая, сейчас же... Нет, она сильная. Сильнее меня, брата и отца. Почему это осознание пришло ко мне только тогда, когда она умерла? Когда я смотрел на её труп, мне казалось, что это был такой же реалистичный сон, как и на данный момент. Но вот проблема, если это действительно сон с отголоском прошлого, то тогда был не сон. Тогда была жестокая реальность. И самое ужасное в моей реальности было лишь то, что остальные никак не передали этому значения. Смерть сестры будто и должна была быть. Даже милая и добрая Ивонн не сильно горевала по ней, вспомнить только её слова: «видимо, её настал тот конец, который и должен быть для таких злодеек, как и она». Но разве Пенелопа была злодейкой? Её поведение было только то, каким отец создал. Никто не занимался её воспитанием и мы все, в том числе и Ивонн, обвиняли её, когда должны были обвинять своего отца. Почему эти мысли пришли ко мне только в этом сне и спустя десять лет? Яркое свечение передо мной заставило зажмурить глаза. 1. Так тебе и надо, дрянь! 2. Прекрати, брат! 3. ...(Промолчать)       Что за херня передо мной появилась? Это было нечто странное. Такое странное окно, на самом деле. Я хотел было чертыхнуться в слух, но вместо этого молчу, а время вдруг замерло. Пенелопа теперь смотрела на меня, а брат словно ожидал от меня действий, перед тем, как полностью покинуть комнату. Какого хера творится в этом сне? Рука невольно потянулась ко второму варианту. — Прекрати, брат, – и только после этого выбора я смог заговорить, что заставило меня недовольно опустить брови к переносице.       Это просто сон. Так что можно делать всё, что возможно. — Что? — Деррик не до конца дошел до двери, резко развернулся, посмотрев на меня с удивлением.       Не смотри на меня, я сам не знаю, что произошло. Я вообще вижу сон из-за алкоголизма! — Пенелопа явно этого не хотела, — я посмотрел на удивлённую девушку, вмиг вспоминая этот же момент только в жизни. Тогда я сказал, что ей так и надо, но мы даже с братом не пытались понять, почему она совершила этот дебош. Может там всё-таки что-то произошло, чего она нам не поведала. Она нам не раскрывалась, а мы были идиотами. — Ты всё рубишь с корнем, как и всегда. — продолжил я, подходя к девушке и подавая ей руку помощи, чтобы она встала. Пенелопа замялась, смотря куда-то в сторону перед тем, как взяться за руку. Странно. — Да, спасибо за понимание, брат, — сердце пропустило пару ударов, когда услышал от своей сестры её тихое и такое важное «брат». Она встала рядом со мной, поправляя своё платье, и посмотрела на старшего брата через плечо, поправляя свою вуаль на плечах. — Извините, молодой герцог, такого больше не повторится.       Это было последнее, что она сказала, прежде чем уйти. На лице брата появилось недовольство, а я лишь почесал затылок и прошёл мимо него, выходя из помещения. Что вообще произошло? Ай да всё равно, я же скоро проснусь.