Игра на соблазнение

      Доска, обычно служащая Чарли плацдармом для разработки её самых безумных замыслов, теперь была заполнена записками, исписанными каллиграфическим почерком Люцифера. Его фигура дрожала, словно осиновый лист на ветру. В душе бушевал неизмеримый хаос.              — Что-то случилось? — поинтересовалась Вэгги, спустившись по лестнице. Она протирала глаза после незапланированного пробуждения. Её сонный голос сейчас звучал с ноткой беспокойства. — Врать не буду, даже Чарли не устраивала таких мозговых штурмов в… — она взглянула на часы, — …четыре часа утра.              Люцифер застыл, ошеломленный её появлением. В его глазах плясали противоречивые эмоции: растерянность, тревога и какая-то странная надежда. Он чувствовал себя загнанным в угол, пойманным на том, что не мог объяснить даже самому себе.              — Не знаю, Вэгги, — пробормотал он, голос отдавал хрипотцой. — Кажется, я не знаю, куда мне двигаться дальше.              — Не знаете, куда двигаться дальше? — бывший ангел приподняла бровь. — Возможно… я как-то помогу с решением? Если это будет в моих силах. А то порой моих сил не хватает даже на меня саму.              Он вздохнул, чувствуя, как напряжение немного спадает. Благодаря Чарли, Вэгги стала для Люцифера той, кого он как минимум мог попросить об одолжении… а как максимум просто спросить как поживает его дочурка. Достаточно ли она счастлива? Что он может сделать для её благополучия?              — Я хочу придумать что-то захватывающее, — признался он, опустив взгляд. — То, что точно понравится Аластору… но всё никак не получается.              Вэгги медленно подошла к огромной доске. Почерком Люцифера были выведены несколько фраз:              Танец в огне с джамбалайей       Охота на грешников с джамбалайей       Охота на пылающих грешников, которые будут помогать в готовке джамбалайи              — А к чему эти варианты? Что бы вы хотели сделать для Аластора… имею в виду, от себя? — поинтересовалась Вэгги, её голос звучал мягко, будто любая другая интонация просто не дала бы Люциферу того спокойствия, которое он заслуживал.              Люцифер поднял глаза, его взгляд был устремлен в пустоту.              — Я не знаю, Вэгги. Вчера Аластор устроил мне действительно интересный квест, и теперь я чувствую себя обязанным отплатить. Но чем? Все мои идеи кажутся такими… банальными.              Он махнул рукой, и перед Вэгги возник пергамент. Её взор упал на единственное не зачеркнутое желание: «Я ЖЕЛАЮ, ЧТОБЫ ТЫ ПРИГОТОВИЛ ДЖАМБАЛАЙЮ». Она усмехнулась.              — И? — спросила она, приподняв бровь. — В чём проблема? Приготовить джамбалайю — это самое любимое занятие Аластора. Я помню, как в первый день появления он с огромной страстью её готовил. Его хлебом не корми, дай джамбалайю приготовить.              Люцифер горько усмехнулся.              — Ты не понимаешь. Аластор — мастер интриг и неожиданных поворотов. А просто попросить приготовить джамбалайю без дополнительных поджеланий это так… обыденно. Я хочу, чтобы мой подарок был столь же запоминающимся, как и его.              Он начал рассказывать о своём вчерашнем приключении, его голос звучал всё более возбужденно. Описывал, как искал теневые кубики, как искал тени, которые выдавали ему эти кубики. Как в конечном итоге он просто смастерил утку вместе с Аластором. Но чем ближе Люц подходил к концу, тем больше его голос сникал.              — Видишь? — прошептал он. — Это было невероятно. А просто приготовить джамбалайю — это не то. Недостаточно интересно. Недостаточно занятно.              Вэгги внимательно слушала его, её взгляд скользил по его напряженному лицу.              — А почему вы думаете, что это недостаточно интересно или недостаточно занятно?              Люцифер уставился на неё как козёл на новые ворота. В её словах было что-то такое, что заставило его сердце забиться чуть быстрее. Он почувствовал, как напряжение не сходило. Она что? Не слушала его рассказ?              Люцифер пристально смотрел на Вэгги. Её слова, простые и искренние, пронзили его.              — А? Ну я же привёл пример того, что было вчера… — неуверенно повторил он, словно пытаясь ухватиться за что-то знакомое в этом новом, неожиданном повороте разговора.              Вэгги кивнула, её глаза светились мягким светом.              — Именно. Вы столько времени думаете о том, чтобы удивить Аластора. Возможно, просто искреннее предложение… желание, чтобы он приготовил блюдо с радостью, и будет равноценным… Вы хотите сделать его счастливым, и это главное. Я уверена, Аластор оценит ваше отношение к нему.              Люцифер задумался. Возможно, он слишком увлёкся грандиозными планами и забыл о самом главном — о том, что делает его подарки по-настоящему ценными. Выражение заботы и привязанности… Можно было предположить, что Аластор создавал целый квест с подобными намерениями…              В мыслях бегущей строкой проносилось лишь одно слово.              ИСКРЕННОСТЬ              Люцифер порывисто обнял девушку. Наверное, ни одни слова не могли описать его безграничную благодарность. В этот момент он почувствовал, как сильно привязался к этому хрупкому ангелу. Она помогла ему увидеть вещи в новом свете и немного поверить в себя.              — Вот видите, я всегда устраивала сюрпризы для Чарли, исходя лишь из желания сделать её счастливой. И думаю, это и есть то, чего она хотела больше всего на свете… того, чего хочет каждый.              Может, не будет квеста, как тот, что создал Аластор… но Люцифер мог предложить лучшие продукты, создать атмосферу, в которой готовка станет настоящим удовольствием — и всё это не покидая отеля.              — Знаешь, — начал он, его голос звучал тепло, — ты не представляешь, как я тебе благодарен.              Такое простое и гениальное решение явно подняло Люциферу настроение. Если бы не слишком ранее время, он бы начал плясать от радости.              Вместе с этим он посмотрел на Вэгги. В её глазах кроме радости за Люцифера ещё читалось мелкое беспокойство… то беспокойство, которое может разрастись до страшных масштабов, если это игнорировать. Люцифер коснулся её руки, и девушка вздрогнула. В этот момент он почувствовал, насколько сильно она переживает.              — Я так понимаю, теперь возможно моя очередь помочь? — слегка улыбнулся король, вопросительно наклонив голову.              — Похоже на то… меня волнует Чарли, — тихо произнесла она, её голос дрожал. — Чарли переживает перед появлением гостей. Помните ситуацию со Скаем? Он просто не пришёл, была лишь Скарли. Чарли боится, что подобное повторится, и я не хочу этого допустить.              Люцифер понимал её опасения. Хоть Чарли тогда сосредоточила все свои силы на Скарли, но ощущение несовершенства, как это бывает, преследовало её. Он улыбнулся, пытаясь её успокоить, но в сердце Вэгги закралась тревога. Он не хотел, чтобы Чарли снова испытала такое разочарование… и не хотел, чтобы та, кого Чарли любит всем сердцем тревожилась.              — Не бойся, — заверил он её, его голос звучал мягче, чем обычно. — Каждый гость сделает все для комфорта Чарли. А ты… ты будешь её самым надёжным другом. Твоя поддержка будет тем, что улучшит её хорошее самочувствие. Я обещаю, что всё пройдёт хорошо, и я создам тот огонёк, который благодаря тебе вспыхнет, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я приложу все усилия, чтобы помочь своей дочери.              В его голове уже начали выстраиваться планы. Это должен быть невероятный вечер, который посетители отеля уж точно не забудут и при возможности начнут упоминать как одно из самых весёлых происшествий в их жизни после смерти.       

* * *

             Первым, на что наткнулся взгляд Аластора после пробуждения — ослепительно сиявшая улыбка Люцифера. Король, скрестивший ноги под собой, казалось, парил над кроватью Радио-демона. Воздух вокруг него трепетал от неподдельного восторга.              — Могу ли я узнать причину такого ликования? — прохрипел Аластор, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна и сосредоточиться.              — Конечно же! — Люцифер взорвался радостным смехом, материализуя перед Радио-демоном пергамент. — Я вчера во время исполнения твоего желания разговаривал с Чарли. И знаю, какие обязанности будут у каждого. Так что в честь наших почтенных гостей каждый житель отеля возьмёт на себя особую миссию, чтобы этот вечер стал незабываемым. И твоя задача, мой дорогой Аластор, будет приготовить джамбалайю!              Люцифер протянул пергамент, на котором крупными размашистыми буквами было выведено его желание. Рядом, зачёркнутое, виднелось некогда сокровенное желание самого Аластора для Люцифера. Контраст между исполненным и неисполненным желаниями был разительным, но к концу дня это должно было быть исправлено.              Аластор задумался, вспоминая тот вечер на балконе, когда они с королем обменялись желаниями. Казалось, теперь можно совместить приятное с полезным. Но один вопрос не давал Аластору покоя. Почувствовав его колебания, Люцифер придвинулся ближе.              — Почему именно я должен готовить джамбалайю для всех? М-м-м? Разве вы не можете просто взмахнуть рукой и сотворить гору закусок? — поинтересовался Аластор, одаривая собеседника своей фирменной улыбкой.              Люцифер сложил руки на груди, его взгляд стал серьёзным.              — Конечно, могу, — уведомил он, доставая пергамент. — Но дело вот в чём. Я уже упомянул, что вчера мы с Чарли и Вэгги тщательно распределили обязанности. Я могу одним взмахом превратить зал в сияющий дворец, но только Ниффти сможет создать в нем уютную атмосферу. Я могу сотворить реки алкоголя, но лишь Хаск сумеет подобрать каждому гостю напиток по вкусу. Я могу украсить зал, но только Энджел добавит в него ту самую изюминку, которая сделает его по-настоящему особенной. Я смогу провести время с гостями, но лишь Вэгги организует это так, что Чарли будет в восторге. А Скарли… Я могу создать систему наблюдения, но замаскировать её так, чтобы никто ничего не заметил, это уже не моя стихия. Кроме того, она может снять самые тёплые моменты, которые мы потом вместе будем пересматривать.              — Слежка? Разве к нам идут не гости и волонтёры? Я в недоумении, — не унимался Аластор.              Люцифер нахмурился и махнул рукой.              — Ты же помнишь Ская? Чарли теперь постоянно боится, что среди новых гостей могут оказаться предатели. Если я найду этого мерзавца, то сделаю из него отбивную… — король сверкнул глазами. — Короче говоря, каждый из нас выполняет важную роль.              Аластор не хотел расстраивать Люцифера, что в отношении Ская его уже опередили, и лишь сел в постели, пригладив волосы.              — Ладно, — вздохнул он. — Раз уж так, то удачи нам всем.              Люцифер улыбнулся. В его взгляде читалась решимость. Кажется, эта решимость проскакивала и во взгляде Аластора. Оба обменялись многозначительными улыбками, предвещавшими веселье.       

* * *

             После разговора с Аластором Люцифер почувствовал, как его ноги сами несут его к гостиной, где, как он знал, Чарли готовилась к вечеру и волновалась, всё ли хорошо. Ниффти усердно убирала гостиную, делая небольшие перерывы на охоту за жуками. Энджел внимательно смотрел на всё, что его окружало, и делал одному ему понятные заметки в блокноте. Кажется, лишь Скарли и Хаск пока были пассивны, ведя разговор между собой. Вэгги не было. Скорее всего, она беседовала с потенциальным волонтёром, который поможет отелю и гостям.              Время словно замедлилось, и Люцифер оказался возле дочери, сам не понимая, как это произошло. Аластор появился следом, словно невидимая нить тянула к этому месту их обоих. Впрочем, это было недалеко от правды. Когда Чарли плохо чувствовала себя, каждый из них был готов отдать часть своей грешной души, лишь бы ей было хорошо.              Лицо Чарли было напряжённым, брови сдвинуты. Девушка снова и снова перечитывала какие-то записи, то и дело вздыхая и поправляя очки неизвестного происхождения с едва заметным красным оттенком линз. Воздух в гостиной был пропитан напряжением. Но в какой-то момент Энджел с Ниффти, которые начали ловить жуков, слегка разрядили обстановку. Чарли же была сосредоточена до предела. Она будто балансировала на краю пропасти.              Люцифер и Аластор обменялись понимающими взглядами. Они оба чувствовали, насколько важен этот вечер для неё и как сильно она переживает. Так что в это мгновение они объединили усилия. Надо было сделать всё возможное.              — Чарли, милая, — нежно произнес Люцифер, подсаживаясь к дочери.              Принцесса вздрогнула и резко повернула голову. Её глаза были красными от усталости, а на лице бегущей строкой читалось отчаяние.              — О, пап, Аластор, — прошептала она, облегчённо выдыхая. — Я так рада, что вы здесь. Всё идет не так, как я планировала. Ниффти ещё даже не искала нужную скатерть к столу. Хаск не вышел за напитками… а это может занять много времени… То же касается и Скарли, которая не начала устанавливать камеры, а Энджел… я уже боюсь даже думать, что будет, если его дизайнерские решения будут напрасны!              Чарли опустила голову на руки. Казалось, ещё секунда — и она разрыдается. Люцифер и Аластор переглянулись. Они понимали, что сейчас принцесса нуждается в поддержке больше всего на свете.              — Моя дражайшая, могу ли я чем-то помочь… кроме готовки? О ней меня уже предупредил Люцифер, — поинтересовался Аластор. Голос радиоведущего звучал мягче обычного, почти лишившись помех. Люцифер молча кивнул, его взгляд был полон сочувствия.              Чарли подняла на них заплаканные глаза. В них отражалось отчаяние, такое глубокое, что казалось, будто оно могло поглотить её целиком и передаться всем остальным.              — Я не знаю… — прошептала она, пытаясь пригладить выбившиеся из косы пряди. — Просто… это всё кажется таким бесполезным. Сегодня приедет гость, а вместе с ним и волонтёр-психотерапевт. Что, если они не захотят остаться?              Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Слёзы катились по её щекам, оставляя на них блестящие дорожки. Казалось, что весь мир рухнул на её хрупкие плечи.              — Чарли, милая, — начал Люцифер и взял её за руку, поглаживая тыльную сторону ладони, — ты вложила в это столько сил, столько любви… и искренности. Неужели ты думаешь, что это всё просто так исчезнет?              — Но я боюсь, что всё будет испорчено, — цепляясь за него, всхлипнула она. — Я никогда не буду достаточно хороша, чтобы контролировать такие вещи.              Аластор сделал шаг к ней и мягко положил руку ей на плечо.              — Давай тогда пугаться вместе, — улыбнулся он, его голос был твёрд. — Но если серьёзно… В будущем нет ничего, в чём можно быть уверенным на сто процентов. Поверь, дорогая, мой опыт позволяет говорить такие вещи!              Люцифер фыркнул с лёгкой улыбкой, но кивнул в знак согласия.              — Да, — продолжил ведущий, сев с другой стороны от Чарли и закинул ногу на ногу, повернувшись к девушке всем телом. — Ты создала Отель, с большой буквы. И наш Отель — это не просто стены, мебель и парочка антикварных штучек. Это атмосфера, тепло, любовь. И именно ты наполнила его этим. Собрала эти грешные души под одной крышей, заставила поверить, что для них есть шанс стать лучше и искупить грешки разной степени тяжести, — Аластор на секунду замолчал и покачал головой. — Даже если всё пойдёт не по плану, твоя теплота подкупит каждого.              Чарли посмотрела на них, в её глазах мелькнуло сомнение, но в то же время и надежда.              — Вы правда так думаете? — спросила она, её голос был тихим, почти неслышным.              — Конечно, — одновременно ответили Люцифер с Аластором и переглянулись.              Наступила тишина, прерываемая лишь тихим тиканьем часов, приглушённым разговором Скарли и Хаска и Энджелом, что тыкал иглой в увёртливого жука, беря пример с Ниффти. Чарли глубоко вдохнула и выдохнула.              — Спасибо вам, — прошептала она, её голос дрожал, но в нём уже слышалась тень решимости. — Даже если у меня не получится сразу всё идеально, я не сдамся.              Люцифер улыбнулся, его глаза сверкнули теплом.              — Но, Чарли, — начал он мягко, — разве ты не видишь, что ты уже достигла невероятного? Посмотри на Энджела, — король взмахнул рукой. — Ты раскрыла его положительные качества, и он радуется как ребёнок. И Скарли… помнишь, какой она была замкнутой? А теперь она общается с Хаском, смеётся и даже играет с ним в кошки-мышки.              Чарли подняла глаза и посмотрела на своих друзей. Энджел, пыхтя, тащил огромного жука, а Ниффти хлопала в ладоши и подскакивала от радости. Скарли, сверкая глазами, что-то говорила котяре, вызывая у того недовольное шипение и подёргивание хвоста.              — Я и не задумывалась об этом, — прошептала Чарли, её голос дрогнул от нахлынувших эмоций. — Я… я никогда не думала, что я уже кому-то смогла помочь.              — Ты изменила и себя, — добавил Аластор будто между прочим. — Ты стала сильнее, добрее, мудрее. С каждым днём становишься всё лучше. Всё же моё блистательное общество сказывается положительно, — добавил он самодовольно и негромко рассмеялся.              Чарли кивнула, её глаза блестели от слёз, но на этот раз это были слёзы радости. Она поняла, что все её страхи были напрасны. Она уже сделала так много, и этот путь только начинался.              Она радостно окинула взглядом Скарли и Хаска, которые стояли возле главных дверей и продолжали общение.              — Ты совсем охуела? — рявкнул Хаск, прижимая уши. — Тот факт, что у меня есть знакомые с хорошими камерами в баре, не значит, что они их одолжат на вечер!              Кот чувствовал, как внутри него нарастает раздражение. Он всего лишь хотел спокойно заскочить в бар, выпить чего-нибудь крепкого, подобрать напитки для вечера и забыть обо всем на свете. А тут эта девица со своими «небольшими» просьбами!              — Ну чего ты такой категоричный? Это же всего на один день! — не унималась Скарли, её глаза сверкали озорством.              — Ты и так моя должница! Помнишь? — Хаск прищурился, напоминая девушке об их разговоре на балу и съёмке Аластора.              — Помню-помню, — махнула она рукой, словно отгоняя надоедливую муху. — Я обещаю, что удивлю тебя за тот должок, — грешница наклонилась к нему ближе, переходя на шёпот. — А если ты мне принесешь крутые камеры друзей на один день, то я… уговорю Ниффти не доставать тебя с редактурой фанфиков целый месяц.              Хаск усмехнулся, его уголки губ приподнялись в ехидной улыбке.              — А может, я люблю редактировать её работы? М-м-м? — промурлыкал он, нарочито растягивая слова. Скарли закатила глаза.              — Ага, настолько любишь, что решил забаррикадироваться от неё, когда она хотела узнать, как там поживает редактура её фанфиков. Она приходила ко мне и жаловалась.              Хаск вздохнул, его плечи опустились. Он знал, что Скарли права. Ниффти была уж очень настойчива, когда дело касалось работы с её «шедеврами».              — Ладно, твоя взяла, — пробурчал он, сдаваясь. — Но только на один день. И смотри, не поцарапай их своими ногтями.              Скарли радостно запрыгала на месте.              — Спасибо, Хаск! Ты лучший! — она подалась вперёд и крепко обняла.              Хаск попытался оттолкнуть её, но в глубине души он уже знал, что не сможет долго сопротивляться её обаянию.              Чарли, Аластор и Люцифер наблюдали за этой сценой. Девушка с облегчением выдохнула, остатки тревоги уже уходили прочь.              — Да, Скарли и Энджел явно стали намного лучше, — прошептала она, будто боясь спугнуть удачу. — Интересно, а ведь путь к большому количеству грешников так тернист. Интересно, где тогда будет мой следующий прокол…              Аластор, склонившись к ней, мягко улыбнулся. Его голос звучал успокаивающе, как колыбельная.              — Моя дорогая, — начал он, — даже самая ужасная неудача будет отпразднована нами, как ещё одна ступенька к становлению самого лучшего отеля. Ведь главное не результат, а путь, который мы проходим вместе.              Люцифер, словно подтверждая слова Аластора, громко рассмеялся. Его смех прокатился по коридору, отгоняя последние сомнения Чарли.              — Ага, — поддержал он и вскочил с места. — И пусть только попробуют как-то принизить твои стремления. Будут иметь дело со мной!              Чарли рассмеялась в ответ, её глаза засияли той радостью, которой Люциферу и Аластору так не хватало. В этот момент она опять почувствовала себя частью большой и дружной семьи.              — Спасибо огромное, — счастливо вздохнула она и вытерла слёзы с щёк. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы этот вечер стал незабываемым.              — Вот и умничка! — хором подхватили Аластор и Люцифер, и их поддержка словно окутала Чарли тёплым одеялом. Она почувствовала, как в её сердце зародилась новая сила.              

* * *

             Спустя некоторое время, когда Хаск принёс камеры видеонаблюдения, Скарли с энтузиазмом бросилась их устанавливать и позвала с собой Аластора. Оверлорд мгновенно согласился, уделив время, чтобы понаблюдать за её работой и впустить в камеры свои тени. Как только последняя камера была установлена, он направился на кухню, чтобы заняться приготовлением своего любимого блюда — джамбалайи. В конце концов, желание короля — закон, и благодаря отсутствию строгих рамок он мог отдаться процессу полностью, не опасаясь, что что-то пойдёт не так.              Просто приготовить джамбалайю. Всё. С этими мыслями он направился на кухню. И сердце его пропустило такт при виде этого изобилия. Люцифер превзошёл все ожидания. Стол ломился от свежих продуктов: сочные помидоры, ароматные травы, пряности, которые обещали взрыв вкуса. Даже рис был отборным, словно специально выращенный для этого блюда. Аластор провел рукой по ряду специй, вдыхая их пьянящий аромат. Он чувствовал, как в его жилах закипает творческая энергия. Да, сегодня он сотворит не просто блюдо, а настоящий шедевр.              — Можно я понаблюдаю за твоей готовкой? — с искренним интересом обратился к нему Люцифер, входя в кухню и оказываясь за спиной Аластора.              — Если вы уже выполнили все поручения Чарли, тогда без проблем, — дал знать Аластор. Его голос звучал уверенно, а остро наточенный нож с лёгкостью нарезал овощи.              — О, тогда супер! — воскликнул Люцифер, как ребёнок, получивший долгожданный подарок. Его глаза сияли от восторга, а движения были такими плавными и уверенными, что казалось, будто он танцует вокруг стола, заполняя пространство особой энергией.              Аластор, сосредоточенно подготавливая ингредиенты и постепенно добавляя их в кастрюлю, не мог не заметить, как атмосфера вокруг них наполнялась тёплым светом и ароматами. На его лице появилась одна из тех улыбок, которые могли растопить даже самые ледяные сердца.              — Могу ли я узнать причину твоего желания? — с любопытством поинтересовался Люцифер, наслаждаясь процессом и тем, как запахи сочетались в воздухе.              — Прошу прощения? — удивился Аластор, не отрываясь от нарезки, словно знал, что его ответ будет важен.              — Причину, по которой твоё желание состояло именно в том, чтобы я создал утку, — уточнил Люцифер, подмигнув ему.              — Ах, вы об этом… — Аластор на мгновение замялся, подбирая слова, как будто они были слишком деликатными, чтобы произносить их вслух. — Ну, я подумал, что королю не помешает небольшая пробежка по Пентаграмм-сити. Почему бы не соединить приятное с полезным?              Почему-то эти слова давались ему особенно тяжело, и Люцифер заметил нотку неловкости, словно Аластор боялся раскрыть свою истинную душу.              — Знаешь, своим желанием ты сделал меня счастливым, — улыбнулся Люцифер, его голос стал мягким. — Я хотел отплатить тебе той же монетой… но не уверен, что у меня это выходит. Как тебе? Я имею в виду, моё желание. Тебе нравится?              — Скажу искренне, я рад играться с любимым блюдом, — добавил Аластор, продолжая аккуратно перемешивать ингредиенты, будто создавая что-то большее, чем просто еду.              Люцифер задумался, погружаясь в воспоминания о том, каким было его отношение к Аластору раньше, во время игры «Сделай добро!»… и что изменилось с тех пор. В его душе возникла странная деталь, которая никак не могла стать единым целым. Вдруг вспомнился ночной разговор с Вэгги.              — Странно, однако, — произнёс он, смотря на Аластора с интересом. — Я точно могу сказать, что мы соперничаем… но при этом искренность у нас на высоте. Разве это не взаимоисключающие понятия?              Аластор лишь улыбнулся, в его глазах заиграли искорки понимания.              — Поделюсь ещё одной искренностью, — сказал он, словно взвешивая каждое слово. — И скажу то, что я понял во время всей этой игры. Может, мы и соперники… но уж точно не враги.              Эти слова, как сладкий мёд наполнили душу Люцифера теплом. Это было то, что он хотел услышать больше всего: подтверждение того, что их связь, хоть и сложная, была искренней. В этот момент, наполняя кухню ароматами джамбалайи, они оба улыбнулись друг другу, словно между ними вспыхнуло невидимое пламя.       

* * *

             Чарли вжалась в холодное стекло окна над центральным входом, словно моль, прильнувшая к свету. Сердце колотилось в такт дождю, барабанившему по крыше. Каждый шорох за дверью отдавался в висках. Новые очки — жалкое прикрытие. На самом деле, она боялась, что гости заметят не их, а её дрожащие руки, красные от волнения глаза и этот ком в горле, который никак не проглотить. Владельцы должны быть в очках… так думала Чарли.              В комнату вплыла Вэгги в элегантном чёрном брючном костюме. Её появление было подобно вспышке света в тёмной комнате.              — Чарли, ты просто преобразилась! — воскликнула она, внимательно оглядывая подругу. — Но очки… Это что-то новенькое! Всё в порядке? Со зрением, я имею в виду.              Чарли поджала губы.              — Да, просто… захотелось сменить имидж, — пробормотала она, теребя край платья. — Знаешь, чтобы выглядеть более… солидно. Я в них точно выгляжу намного лучше!              Чарли вцепилась пальцами в шелковистую ткань, перебирая её пальцами. Сердце колотилось о рёбра, отбивая тревожный ритм. Каждый шорох за дверью казался раскатом грома. Новые очки, ощущавшиеся на переносице тяжелой ношей, искажали мир, превращая его в размытое пятно. Казалось, даже собственное отражение в зеркале стало чужим.              — А я выгляжу как девушка владелицы отеля? — раздался мурчащий голос Вэгги, сделавшей пару шагов к девушке.              Чарли вздрогнула, словно её застали врасплох. Очки скользнули по переносице, и мир вокруг обрёл четкие очертания. Перед ней стояла Вэгги, воплощение элегантности и уверенности в себе. Костюм идеально подчеркивал стройную фигуру, а белоснежные перчатки добавляли образу нотку строгости.              — Слушай, ты в любом костюме невероятная! — засмеялась Чарли, её глаза сверкнули за стеклами очков. Её голос был мягким, тёплым, как лучик солнца в зимний день. — И я так рада, что ты рядом в этот важный момент.              Вэгги улыбнулась, и её глаза заблестели. Она сняла очки с Чарли, лицо осветилось мягким светом.              — Видишь? — она слегка прикоснулась пальцами к щеке подруги. — Ты прекрасна в любом образе. И это не про очки, это про тебя. Про твою уверенность, твою доброту, твою способность создавать вокруг себя такую уютную атмосферу. Помнишь, как мы сидели на крыше и смотрели на звёзды? Вот и сейчас, ты светишься как самая яркая звезда.              Чарли посмотрела на Вэгги, её сердце наполнилось теплотой.              — Спасибо, Вэгги. Ты всегда знаешь, что сказать… и при этом чувствую, что что-то тебя беспокоит.              Чарли заметила, что хоть Вэгги и улыбалась, в её глазах таилась какая-то грусть. Словно за маской радости скрывалось что-то ещё.              — Ну… я просто тебе очень благодарна, — выдавила Вэгги, её голос звучал натянуто. — Кто бы мог подумать, что принцесса ада полюбит ангела, — попыталась она засмеяться, но смех получился горьким.              Чарли притянула Вэгги к себе, сжимая её в объятиях.              — Я полюбила самого прекрасного ангела на свете, — прошептала Чарли, чувствуя, как сердце Вэгги колотится о её ребра. — И буду любить этого ангела всегда.              Вэгги замерла, и в конце концов полностью расслабилась, наслаждаясь объятиями любимого человека. Тёплое дыхание касалось кожи Вэгги, словно нежный шёпот, проникающий в самые глубины её сердца. Она чувствовала, как мир вокруг них исчезает, оставаясь лишь в этом уютном пузыре, полном тепла и заботы. Каждый её вдох наполнял её ощущением безопасности, а мягкость его рук словно растворяла все тревоги и сомнения. В этот миг время остановилось, и лишь лёгкое биение сердец напоминало о том, что они живы, вместе, и ничто не может разлучить их в этой волшебной мгле. Хотелось, чтобы это мгновение длилось целую вечность.              Послышался глухой звук. Стучали в дверь. Чарли и Вэгги обменялись взглядами.              — Это они! — прошептала Чарли, её сердце забилось быстрее.              — Давай, ты готова? — подбодрила её Вэгги, уверенно сжимая её руку.              Чарли кивнула и, глубоко вдохнув, спустилась по центральной лестнице к дверям и открыла их и обнаружила на пороге парочку грешников, изучавших фасад отеля.              Удивительно, но оба были вполне человекообразными. Первый грешник распространял вокруг себя ауру спокойствия и уверенности, словно нерушимая скала. Крупные черты лица, небрежно уложенные короткие седые волосы, прямоугольные очки в тонкой серебряной оправе, за которыми сверкали интересом багрово-красные глаза. Длинный плащ не скрывал его массивного тела. Заметив Чарли, он плавным движением поправил пиджак и повернулся к девушке.              Второй же грешник казался тенью первого. Нездорово-бледная кожа, мешковатая одежда на тощем теле, безразличный взгляд из-под полуопущенных век. Изломанный, незаметный для окружающих. Лишь насыщенно-синий платок на шее как-то выделялся на фоне общей серости образа. Парень лишь мельком взглянул на принцессу и спрятал подрагивавшие руки в карманы потрёпанного худи.              — Добро пожаловать в Отель Хазбин! — воскликнула Чарли и распахнула дверь шире. — Вы, Малкольм, психотерапевт-волонтёр! — обратилась она к мужчине в костюме, и тот слегка улыбнулся, кивая. — А вы — Киллиан, наш новый постоялец! — Парень лишь неопределённо повёл плечами. — Мне столько всего рассказывали о вас на балу… Просто невероятно, что вы здесь!              Малкольм учтиво протянул широкую ладонь, аккуратно пожав пальцы принцессы. Умерший лишь пару десятков лет назад, он умудрялся лавировать в новом мире, и Отель показался ему интересным вариантом, чтобы совместить приятное с полезным. Киллиан же пока чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, он все ещё не совсем верил в реальность происходящего.              — Прошу за мной. Я вас познакомлю со всеми, — Чарли повела гостей через холл в гостиную.               Они оказались в самом центре событий — все взгляды обратились к ним. Скарли, уже наводила объектив. Её глаза блестели от предвкушения очередного кадра. Энджел приветствовал новичков, лениво махнул им рукой и ослепительно улыбнулся. Вэгги и Хаск, сидевшие в углу, лишь лениво подняли веки и кивнули.              Ниффти, маленькая уборщица с вечно пылающими глазами, подбежала к новеньким, сияя от гордости:              — О, вы только посмотрите, как я начистила этот столик! Каждый уголок! — она продемонстрировала блестящую поверхность обеденного стола, уместившегося чуть в стороне и накрытого на всех собравшихся.              Малкольм, поправив очки, почувствовал себя маленькой рыбкой, брошенной в огромный аквариум. Все эти яркие личности точно обладали незаурядными способностями. Он видел трансляцию ВоксТека с битвой против армии ангелов, так что худо-бедно представлял, на что эти внешне приятные грешники способны, если случится ситуация, угрожающая Отелю. Но мужчина не мог не признать, что этот микс создавал неповторимую атмосферу безумия и веселья. Так что стоило расслабиться. Хотя бы на первое время.              Чарли рассадила гостей и представила их друг другу. Она была так взволнована, что щеки её порозовели. Психотерапевт подумал, что она похожа на маленькую девочку, которая устроила праздник для своих игрушек.              Чарли же занимали другие мысли. Пока все представлялись и знакомились, она незаметно взглянула на дверь, ведущую на кухню. Аластора и отца всё не было видно. С одной стороны, без пристального внимания оверлорда и короля новички могли чувствовать себя более расслабленно. С другой же… нет другой стороны. Чарли хотела думать только о хорошем.              Малкольм, как всегда уверенный в себе, легко влился в компанию, обмениваясь с каждым приветливыми улыбками. Всё же, опыт, полученный ещё наверху, ему пригождался в загробной жизни. Киллиан же, наоборот, больше нервничал, предпочитая наблюдать за общением со стороны. Его взгляд то и дело скользил к двери, словно он мечтал оказаться где угодно, только не здесь.              И стоило ему об этом подумать, Люцифер вынес джамбалайю, сопровождаемый Радио-демоном. Глубокое блюдо, где расположилось основное угощение обеда, было украшено по краю особо нарезанными овощами. Сам король выглядел до ужаса довольными собой, левитируя блюдо к столу, хоть его вклад заключался лишь в присутствии на кухне. Но он всё равно радовался, что Аластор позволил ему заняться транспортировкой еды.              Аластор подошёл к диванам и креслам, где расположились все, и изящно взмахнул микрофоном, уперев его основание в пол и оперевшись на трость.              — Приветствую новые лица в нашей дружной семье, — он широко улыбнулся, и от этого оскала у Киллиана с непривычки пробежали мурашки вдоль позвоночника. — Надеюсь, вы голодны!              Все дальнейшие услуги были предоставлены либо Люцифером, который мог мгновенно воплотить на стол блюдо, либо же этим занимались тени Аластора. Каждый мог выбрать то появление блюда, которое больше будет ему по вкусу.              Чарли рассказала о том, как был создан Отель и тем, почему он для неё так важен, но в один момент она привлекла внимание всех, встав с места.              — А теперь поделюсь с вами тем, что же представляет собой Отель Хазбин, — улыбнулась Чарли, осматривая всех присутствующих. — Это то место, где ты искренне можешь осознать свои грехи и стать лучшей версией себя… даже несмотря на то, если ты в чём-то неидеален.              Наверное, последняя фраза далась Чарли слишком сложно, но стоило ей её произнести, как все за столом начали переглядываться, согласно кивая.              — Я сперва явилась в отель с совершенно ужасными намерениями, — хмыкнула Скарли. — Здесь мне помогли осознать, что то, что я делала это не совсем правильно и в конце концов я смогла оставить человека, который попал со мной в ад и был мне противен. А ведь началось всё с обычной игры «Сделай добро».              — О, похожая ситуация, — подметил Энджел с набитым ртом, отчего Хаск закатил глаза. — Сперва я не воспринимал проект серьёзно… Ну, типа, просто место, где можно перекантоваться, чтобы крылатые гады — без обид, Вэгги — не упокоили с концами… — он провёл пальцем по шее, фыркнув. — Но сейчас я знаю, что из этого что-то может выйти… И отдельное спасибо Хаску, что поставил на место одного не очень умного сутенёра.              Хаск кивнул, попивая вино, и в разговор вклинилась нетерпеливо подпрыгивавшая Ниффти.              — Знали бы вы, сколько историй можно найти о грешниках! Это невероятно, — она посмотрела на переглянувшихся Люцифера с Аластором, а затем взглянула на бармена, хихикнув. — Надо будет их написать и отредактировать… Хаск? Поможешь?              Кот что-то проворчал и умоляюще посмотрел на Скарли, которую умиляла эта ситуация. Та рассмеялась от контраста замотивинованной горничной и мечтавшего слиться Хаска. Но уговор есть уговор. Скарли наклонилась к Ниффти и шёпотом начала рассказывать историю, на детализацию которой у малышки явно уйдёт не один месяц… За это время Хаск и сможет отдохнуть.              — Как по мне, — улыбнулся Люцифер, подхватив тему и вспоминая то, как они играли с Аластором на сцене, — таких историй можно создать десятки.              — Сотни, — задумался Аластор, вспоминая бал.              — Тысячи, — улыбнулась Вэгги, думая о прошедшем бале и том, как радовалась Чарли.              — Просто прекрасно, — бархатно рассмеялся Малкольм и поправил очки, оглядывая постояльцев отеля. — Я рад, что буду работать с вами. Это определённо будет интересным опытом, — его голос привлекал и завораживал, не давая и шанса отвлечься. — Знаете, многие порой боятся обнажить свою душу, стараются казаться идеальными. Чистят зубы перед стоматологом, приводят тело в форму перед залом… Я благодарен за доверие и надеюсь, что смогу помочь с улучшением Отеля. Последние годы я развивал свой демонический дар — эмпатию, так что теперь легко определяю искренность людей. И после ваших слов я окончательно убедился, что нужен этому месту.              Мужчина задумался, будто подбирая слова. Он подобрался к теме, которую было сложно затрагивать.              — Я… погиб после убийства человека, что лишил жизни мою семью, — признался он. — Этот человек попал в ад и уже умер повторно. Удивительно, что я так и не нашёл в себе силы простить его. Но я учусь искать опору в себе и помогать находить силы другим после смерти. Чтобы несмотря ни на что оставаться собой.              — Нам очень приятно, что вы открылись нам, — Чарли, сидевшая слева от него, положила руку на его, сжав пальцы мужчины. — Мы очень вам рады!              Киллиан не принимал участия в беседе. И только Люцифер, как владыка Ада спокойно мог видеть прошлое парня. Никакой тайны. Но причина того, что под синим платком до сих пор краснел багровый след от верёвки, требовала работы. Долгой, кропотливой, но… он ведь уже пришёл в отель. Разве это не было шагом к исцелению?              Прокашлявшись, Киллиан встал из-за стола. Несмотря на бурю в его душе, он произнёс:              — Честно? Сейчас, находясь в Отеле, я хочу того, чего мне не хватало при жизни на земле. Я просто хочу объятий, — кажется, парень изо всех сил сдерживал слёзы, но не удержался — и щеку прочертила влажная дорожка.              Скарли отложила камеру, перестав снимать, и подошла, чтобы обнять парня. К объятиям подключились Энджел, Чарли и Ниффти, которая радостно запрыгнула на всех сверху.              — Он это сказал искренне, хоть тут даже способности не надо, чтобы это понять, — подметил Малкольм, повернувшись с Аластором и Люцифером. Те кивнули, понимая, что больше ничего и говорить не надо. Всё сказали действия.              Киллиан наконец получил те объятия, которых не получал при жизни. Объятия, которых так не хватало, и единственное, чего хотелось — чтобы страдания закончились. Сейчас буря в его душе утихла благодаря объятиям, которые со стороны казались совершенно обычными. Но для одного из жителей ада они создали отдельный мир.              Остаток вечера прошёл в положительной атмосфере. Киллиан даже начал включаться в разговор, ощущая, как его поддерживают со всех сторон. Но вечера не долговечны, и всему приходит конец. Вот и гостям пришло время прощаться.              — Надеюсь, вам понравился вечер, — Чарли вышла проводить их в холл, явно чувствуя себя намного свободнее, чем перед их приходом.              — Да. Я уже за столом сказал, что буду рад здесь работать. Я не ошибся с выбором, — Малкольм накинул пальто на плечи, застегнув застёжку у горла.              — А я буду рад стать постояльцем, — подметил Киллиан, и на его лице засияла искренняя улыбка.              — Тогда прекрасно! Ждём вас всех у нас уже завтра с вещами, — улыбнулась девушка.              Двое кивнули и покинули отель, ощущая тепло и заботу после встречи со столь разношёрстной, но дружной компанией.              — Правильно ли я понял, что смогу обращаться за вашей помощью, когда мы будем жить в отеле? — поинтересовался Киллиан, повернув голову к спутнику.              — Верно. Я обещаю сделать всё, что от меня зависит, чтобы вам стало лучше, Киллиан, — улыбнулся мужчина.              Киллиан улыбнулся в ответ.       

* * *

             После бурного вечера, Люцифер одним взмахом руки привёл всё в порядок. Отель заиграл новыми красками: Ниффти с горящими от восхищения глазами старательно выводила что-то в своем блокноте, порой восклицая от очередной гениальной идеи. Энджел, весь сияя, позировал перед зеркалом, подыскивая самый выгодный ракурс для фото в Синстаграмм. Вэгги и Чарли, не сговариваясь, расплылись в счастливых улыбках, живо обсуждая прошедший вечер и строя планы на завтра.              Скарли и Хаск предпочли уединение. Их фигуры быстро растворились в коридоре, направляясь в комнату Скарли для обсуждения таинственных планов. Люцифер, кивнув Аластору, предложил ему откровенный разговор. Радио-демон с характерной ему грацией последовал за королем ада. Оказавшись в просторной комнате, он с ленцой откинулся на бархатный диван, закинув ногу на ногу. Не торопясь, он оглядел помещение, оценивающе скользнув взглядом и по визави.              — Я вас внимательно слушаю, — лениво протянул Аластор, наблюдая за Люцифером. Порой король казался уж очень забавным.              — Я хотел тебе показать это!              Аластор с интересом посмотрел на пергамент, где два желания были зачёркнуты. В следующий момент, словно по волшебству, свиток вспыхнул ярким светом, озарив комнату таинственным сиянием. И в следующее мгновение он исчез, растворившись в воздухе. Их игра, столь долгое время будоражившая умы и сердца, наконец, завершилась.              Глубоко вдохнув, Радио-демон медленно поднялся с дивана и протянул руку Люциферу. Его пальцы, тонкие и холодные на ощупь, коснулись тёплых ладоней владыки ада.              — Благодарю, что показали. Было очень приятно готовить джамбалайю… и вся игра была как произведение искусства, — произнёс Аластор. Его голос, обычно такой насмешливый и игривый, сейчас звучал серьёзно и немного хрипло. В его глазах, обычно сверкавших озорством, теперь читалось нечто большее — признание, удовлетворение и, возможно, даже лёгкая грусть, а губы изогнулись в фирменной улыбке.              Их взгляды встретились. У этих двух душ было столько невысказанных слов, столько скрытых эмоций, что казалось, будто они могли общаться без слов, понимая друг друга с полувзгляда. Рукопожатие длилось дольше обычного, и в этот момент они оба отчетливо осознали, что между ними что-то изменилось. Их игра, начавшаяся как забава, как желание посоревноваться, кто круче, переросло в нечто большее, в нечто глубокое и личное.              Они отпустили руки, но ощущение тепла и близости так и не покинуло их. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь потрескиванием камина и видимым желанием Люцифера продолжить разговор.              — Я так понимаю, — учтиво поинтересовался Аластор, — есть ещё что-то, что вы хотите мне сказать? Вы меня заинтриговали, король.              Люцифер задумался, его взгляд скользнул на камин. Вспомнилось, как во время ужина Киллиан, не стесняясь своих чувств, попросил об объятиях. Мальчик, переживающий не самые простые воспоминания, не побоялся показать свою слабость. И в тот момент Люцифер понял, что если даже простой смертный может быть столь искренним, то почему он, король Ада, должен скрывать свои истинные чувства?              Мысли роились в голове владыки, он пытался подобрать нужные слова, которые бы точно передали все то, что он ощущал к Аластору. Его взгляд невольно устремился на Радио-демона. В темноте глаз Люцифер увидел отражение пламени камина — живое и тёплое. В этот момент он понял, что боится не столько отказа, сколько того, что его чувства останутся невысказанными.              Сердце забилось чаще, дыхание участилось. Люцифер замер, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль. Он хотел, чтобы Аластор знал, что игра стала для него не просто игрой, а желанием проявить искреннюю заботу. Он хотел продолжать дарить Радио-демону радость просто потому, что тот этого достоин. Но как сказать об этом, не разорвав хрупкую нить, что связала их?              В его голове проносились фразы, но ни одна не казалась достаточно подходящей. Люцифер понимал, что признание — это шаг в неизвестность, и он не знал, как на него отреагирует Аластор. Но, несмотря на это, он знал, что должен это сделать. Иначе эти чувства так и останутся невысказанными, словно призраки, мучающие его изнутри, и так останутся терзать его душу. Подобное нельзя допустить.              — Дело в том, что я хочу… продолжать загадывать приятные тебе желания. Не просто потому, что этого требуют какие-то правила, а потому что… я хочу быть с тобой искренним. Хочу дарить тебе радость не из-под палки, а от чистого сердца. Чтобы ты был счастлив, — выдохнул Люцифер, чувствуя, как его щёки вспыхивают румянцем.              Аластор приподнял бровь, его губы растянулись в едва заметной улыбке. В темноте комнаты, при тусклом свете камина, его глаза казались двумя тлеющими угольками.              — Мы уже обсуждали это на кухне, — напомнил он, но в его голосе сквозила заинтересованность. — Ты хочешь ещё одну игру?              Люцифер вздохнул и прикусил губу изнутри, его взгляд был прикован к огню. Мысль о новой игре, о новых испытаниях, заставляла его сердце биться быстрее. Аластор всегда был достойным противником, и игры с ним были подобны шахматной партии, где каждый ход требовал если не планирования, то хотя бы весёлого времяпрепровождения.              Каждый раз, когда казалось, что Аластор уже достиг цели, Люцифер находил новый способ удивить его. Оверлорд думал о возможном продолжении больше, чем о готовке джамбалайи. В игре не было места скуке или рутине. Каждый новый день приносил новые испытания, новые интриги. Он мерялся с Люцифером силой, остроумием, и в какой-то момент понял, что эта игра стала для него не просто игрой, а частью жизни. Он начал испытывать странное чувство удовлетворения, когда ему удавалось выйти вперёд… а ведь перехитрить самого короля ада много чего стоит.              Именно в этой игре он понял, что их отношения выходят за рамки простого соперничества. Они стали чем-то большим, чем просто двумя демонами, желающими победы. Они были соперниками, которые одновременно с этим наслаждались процессом.              Именно поэтому Аластор был так заинтересован в новой игре. Он хотел увидеть, на что способен Люцифер на этот раз. Он хотел испытать свои силы и понять, насколько далеко он готов зайти. Сколько эта химия ещё продлится, когда Люцифер будет показывать то, на что он способен.              Однако Люцифер в ответ покачал головой, погружаясь в свои мысли.              — Нет, я не хочу ещё одну игру. Я хочу… просто делать для тебя что-то хорошее. Без всяких условий, без ожиданий взамен. Ты заставил меня почувствовать это, и теперь я не могу избавиться от этого чувства.              Аластор не стал отрицать очевидное. С тех пор, как они начали эту игру, где желания переплетались с чувствами, он тоже стал замечать, как меняется его отношение к Люциферу. Изначально, все было просто игрой: кто кого первым соблазнит. Но чем глубже они погружались в этот порочный танец соблазнения, тем больше Аластор понимал, что что-то в нем изменилось.              От желания продлить игру и интимных моментов, до самых обычных разговоров, как это было во время готовки джамбалайи — всё сводилось к одному: он тоже хотел видеть Люцифера счастливым. Хотел наблюдать, как искрятся его глаза, когда он рассказывает очередную историю. Хотел видеть, как он улыбается, когда удается его удивить. Хотел слышать его смех, такой мелодичный и заразительный. Или просто наблюдать за тем, как он выполняет те желания, что ему загадывают. Смотреть на лицо в моменты, когда он вот-вот разгадает загадку… и в этом лице выражается вся радость в мире.              Аластор осознавал, что эти чувства были чем-то новым для него. Он, Радио-демон, всегда был холоден и расчётлив. Любовь и привязанность были ему чужды. Но Люцифер сумел пробудить в нём что-то такое, что он сам не мог объяснить. И это пугало его. Пугало, потому что он не знал, как справиться с новыми эмоциями.              Он боялся, что эти чувства сделают его слабым. Боялся, что Люцифер может воспользоваться его уязвимостью, вонзить нож в спину. Но в глубине души он понимал, что не может и не хочет отрицать то, что чувствовал. Он хотел быть рядом с Люцифером, хотел дарить ему радость и счастье. И пусть это было странно и непривычно для него, но он был готов принять эти новые чувства… чувства к своему сопернику.              — Хм, ну хорошо, — наконец кивнул оверлорд, почти избавившись от радиопомех в голосе. — Делайте хорошее, я только «за». Я вам не мешаю. Могу лишь сказать, что рад получать это «хорошее» от соперника. И я бы хотел продолжить это соперничество во всём, начиная от способностей, заканчивая бытовыми делами… И хоть мы во многом не сходимся, я буду делать всё возможное, чтобы это соперничество с вашей стороны было возможным.              Люцифер кивнул, понимая, что Аластор прав. Между ними действительно существовала точка соприкосновения. Нечто большее, чем просто соперничество. Этого нельзя было отрицать до начала игры на соблазнение. Глупо было отрицать её и после.              — Будем честны. Нам обоим не безразлична Чарли, — произнес он тихо, словно признаваясь в сокровенном.              Аластор улыбнулся, в его глазах мелькнуло тепло.              — Это правда, ваше величество. Возможно, вы и мой соперник, но если я узнаю, что вы не сможете её защитить и уже я буду вынужден отдать все конечности за её безопасность, я это незамедлительно сделаю.              Люцифер посмотрел на Аластора с удивлением. Он не ожидал услышать такие слова.              — Знаешь, — задумался он, — у каждого есть мечты, и мы просто восхищаемся тем, как Чарли к ней идёт. Мы хотим быть не просто наблюдателями, а помочь ей в воплощении этой миссии.              — Думаю, вы правы, — согласился Аластор. — Наверное, у каждого из нас своё счастье, но маленькая часть этого счастья — это счастливая Чарли.              Люцифер кивнул, чувствуя, как на душе становится легче.              — Именно так, — сказал он с улыбкой. — Сейчас мне… кроме этого, ничего и не надо.              Брошенные вскользь слова Малкольма о том, что порой не всегда нужен дар, чтобы распознать честность… и замечание Скарли, сказанное ещё раньше, что порой можно смотреть, но не видеть — всё это вновь всплыло в памяти грешника, окрашивая их новым смыслом. Он долго размышлял над этими фразами, пытаясь понять, насколько они применимы к его собственной жизни и к его отношениям с Люцифером.              В последнее время он всё чаще ловил себя на мысли о том, что многого он действительно не замечает. И эти слова, сказанные совершенно в другом контексте, вдруг обрели для него новое значение. Он понял, что, возможно, всё это время он просто не хотел видеть очевидного, не хотел признаваться самому себе в том, что всегда мог разглядеть где-то за ширмой неизвестности. Пришло время это выяснить.              — А я вот думаю, что вы не договорили, — начал Аластор, голос его звучал мягче, чем обычно. — Что же вы утаили?              Люцифер улыбнулся, в его глазах заплясали озорные искорки.              — Честно? Я хочу тебя поцеловать. Знаю, что мы целовались и до этого… и у нас даже был секс… Но сейчас этот поцелуй важен для меня, ведь я хочу поцеловать человека не которого пытаюсь соблазнить для игры, не человека, с которым просто хочу потрахаться. Я хочу поцеловать человека, которого хочу сделать счастливым. Хочу… хочу сделать это от всей души.              Аластор рассмеялся, его смех был глубоким и настоящим.              — Ну раз уж мы искренни, — ответил он, приближаясь к Люциферу, — тогда я хочу поцеловать человека, с которым я готов соперничать до конца жизни и открывать те грани мира, которые раньше не видел. Хочу, чтобы ты знал, что я не просто соперник, Люцифер. Я тот, кто хочет, чтобы у короля ада и его дочери всё было хорошо.              Аластор и Люцифер замерли, их взгляды словно приклеились друг к другу. В глубине глаз каждого читалось нечто большее, чем просто желание. Это была смесь страсти, нежной привязанности и едва уловимого страха перед неизвестностью. Медленно, словно боясь разрушить хрупкое равновесие, они начали сближаться.              Сердца их застучали в бешеном темпе, отбивая тревожный ритм. Когда их губы наконец соприкоснулись, мир вокруг словно растворился. Это был не просто поцелуй — это было столкновение двух душ, двух сил, притянутых друг к другу невидимой нитью. В поцелуе ощущалась и страсть, будоражившая кровь, и нежность, словно успокаивающий бальзам.              Язык Аластора скользнул по нижней губе Люцифера, вызывая у того мурашки по коже. Ответный поцелуй был мягким, но в то же время требовательным. В нём чувствовалось обещание новых открытий и неизведанных глубин. С каждым мгновением поцелуй становился всё глубже, всё страстнее, пока не перерос в нечто большее, чем просто физическое влечение.              Дрожа от переполнявших их эмоций, они отстранились друг от друга, тяжело дыша. В их глазах отражалось удивление и одновременно некое удовлетворение. Они поняли, что между ними возникло нечто особенное, что-то, что выходило за рамки их обычных отношений, так что они опять соприкоснулись в поцелуе.       

* * *

             Хаск отхлебнул пива, наблюдая за происходящим на экране с лёгкой усмешкой. Свет от монитора падал на его лицо, подчёркивая жёсткие черты.              — Не хватает только чипсов, — пробормотал он, больше для себя, чем для Скарли, сидевшей рядом. — И пива.              Девушка лишь кивнула, её глаза блестели от азарта.              — Вот видишь! Я же говорила, что будет интересно.              — А как ты разместила подслушивающее устройство и камеру с прямой трансляцией вот прямо в ту комнату, в которую зашёл Аластор? Это совпадение? — скептически приподнял бровь Хаск. — Не припомню, чтобы этот придурок не параноил по поводу камер.              Скарли пожала плечами.              — Не совсем. Просто он решил уведомить о своём сопернике очень интересным способом.              На экране Аластор резко повернул голову в сторону камеры, его взгляд был цепким и проницательным. Он что-то прошептал Люциферу, и тот, в свою очередь, тоже уставился прямо в объектив. На несколько секунд их взгляды встретились со взглядами наблюдателей, но затем они, словно забыв о камере, снова погрузились в страстный поцелуй.              — Всё с ними ясно, — девушка махнула на монитор и крутанулась на стуле. — Похоже, завтра об этом совсем мельком станет известно и другим постояльцам. Вот уж они будут рады.              Хаск отвлекся от наблюдения, его внимание переключилось на Скарли.              — Блин, а я ведь и не подумал о том, что завтра новый день. Новые постояльцы, и среди них один волонтёр, — он закатил глаза, почёсывая мех на груди. — Никакого покоя…              Скарли улыбнулась, её улыбка была мягкой и успокаивающей.              — Как бы сложно ни было, мы туда пойдём вместе, — ответила она, улыбаясь.              Хаск лишь улыбнулся в ответ.       

* * *

             Утром за завтраком царила непривычная атмосфера тепла и дружелюбия. Аластор и Люцифер, обычно располагавшиеся по разным концам стола, сегодня сели рядом, обсуждая какие-то новые идеи по привлечению новых постояльцев в Отель. Чарли же, видя их взаимодействие, чуть ли не прыгала от радости. Она так долго мечтала о том, чтобы эти двое наконец-то стали ближе друг к другу. И вот, её мечта сбылась. Вэгги внимательно слушала шутливую перепалку. Бывшая истребительница подозревала, что корень этих изменений куда глубже, чем простое «мы сели, поговорили и подружились». Она ещё ночью начала подозревать, что между Люцифером и Аластором есть нечто большее, чем просто соперничество, и планировала наблюдать за ними.              Энджел и Скарли в свою очередь, как всегда, не упускали возможности вставить свои пять копеек. Они строили догадки, пытались предугадать, что же будет с Отелем дальше. Энджел шутил, разряжая обстановку, а Скарли, с прищуром наблюдая за своими друзьями, пыталась проанализировать их поведение. Ниффти же старательно записывала что-то в блокнот, чтобы потом перечитать и воплотить в фанфик. Хаск же сидел в углу и потягивал вино. Из тени он наблюдал за остальными, посмеиваясь в усы.              Впрочем, после утра каждый разбежался кто куда. До прихода Малкольма и Киллиана было ещё много времени. Так что каждый занимался тем, чем хотел. Скарли начала собирать все камеры и подслушивающие устройства, что приобрела для вчерашнего вечера и вместе с Хаском пошла возвращать их владельцам.              Чарли с Вэгги решили заняться списком желаний. Они вовсю начали планировать свои следующие достижения касательно отеля. Может, со стороны это выглядело, как обычная игра, но было понятно, что они вложили в это всю свою душу. Энджел же сунул руки в карманы пиджака и направился гулять по Пентаграмм-сити, чтобы развеять голову.              А вот Ниффти, никогда не упускавшая возможности записать что-то интересное, не стала терять ни минуты. С сияющим глазом она поспешила в библиотеку. Положив свой любимый блокнот рядом, она достала новую, огромную тетрадь — чистую и ждущую своих записей. Взяв в руки яркую новую ручку, Ниффти размашисто вывела на первой странице огромными буквами название фанфика, которому уж точно надо приложить много усилий:              ИГРА НА СОБЛАЗНЕНИЕ