Alstroemeria

Вторник, 9 октября, 11:11

Радмир давно проснулся, не зная, чем себя занять. Все остальные, очевидно, отсыпались после долгой ночи. Они чуть дом не разнесли со своей бесконечной энергией, которую они сейчас восполняли, мирно кутаясь в одеялке. Пицца стыла на кухонном столе, заманивая взглядом. Не долго думая, он взял себе кусочек, разогрев его в микроволновке и тут же съев в два счёта. Но удовольствия не наступило. Скорее напрочь, тяготящее чувство пустоты куда-то на дно за собой. Где-то за дверью послышались шорохи. Парень повернулся, стеклянными глазами смотря на дверной проем, но никого там не заметив, вышел из кухни. И здесь его обзору показалась Машка, которая уже одевалась на улицу. Плотная накидка цвета хаки со скромным коричневым воротником, что свисала не застегнутой с её плеч. Под ней её обычный бледная майка с вырезом для ключиц, которую она носила всегда. Такого же не примечательного, коричневого цвета, словно корица, были и шорты. На ногах для тепла расположились черные длинные носки чуть ниже колен. — Ты-то куда? — поинтересовался Радмир, видя, как Машка кому-то пишет по телефону. Неужели она опять что-то замышляет? Как с ножом, как с теми странными встречами, которые она запланировала им с разницей в несколько минут? Он отвёл взгляд, застигнутый врасплох своими догадками. Он не должен подозревать свою подругу, но… Не может по-другому. По крайней мере, на данный момент. Он хотел верить, что в будущем Машка сможет развеять все его поганые догадки, доказать, что она не та, кем казалась. Но сейчас она лишь больше подпаляет это подозрение, не спроста возникшее у парня. — А… Привет! Со старой подругой. — бегло она ответила, заправляя русые волосы за уши. Её голос тоже отдавал легкой хрипотцой после сна. Вообще странно, со своим чудесным графиком сна, где она спит по десять а то и все двенадцать часов, она умудрилась проснуться первой. Второй, если считать Радмира. Но он-то всегда как ранняя пташка просыпается, а вот Машка сегодня удивила. Её слова тоже не оставили ему покоя. А точнее, их тон. Она будто отмахивалась от него, не утруждая даже объяснением, к кому и куда она вообще собирается посреди бела дня. Его окружали одно сомнение за другим. Вскоре он выдохнул, решив оставить всё на самотёк. Он и сделать немногое может. Лишь взламывать, да искать что-то по просьбе Айымнур… Не густо. Иногда он и впрямь ощущал себя лишней в этой девичьей компании. Из-за угла выпрыгнула Аня с лохматой головой. Она помахала Машке вслед, тоже собираясь уходить. Все уходят. Это словно знак от вселенной, чтобы он начал готовится к экзамену по математике… Но сейчас не время. Потом он точно об этом пожалеет, сидя майским днём за экзаменной партой, но сейчас ему как-то до чёртиков. И вот, вышла Айымнур. Очевидно давно отоспалась, лишь сейчас вышла. К чему такая предосторожность? Он понятия не имел, но уже догадывался. Ещё с ночи у него закрадывались сомнения, а поэтому он решил их прямо вымолвить ей в лицо. — Ты точняк уверенна? — спросонья спросил Радмир, потирая глаза. Сон выдался не лучшим. То ли резкая перемена в погоде сказалась (пусть и на лучшую), то ли он просто выдохся за эти дни. Приключения у них нескончаемые, и именно сегодня случится самое страшное, этакая кульминация событий. — Конечно! А если что, отследишь меня по GPS. Ты же умный. — мимолётно и также беззаботно как всегда кинула она, застегивая молнию на своей розовой спортивке. Радмир хотел было ей напомнить, что это так не работает, но промолчал, лишенный сил спорить, послушно кивая. Как-то они пропустили формальные пожелания доброго утра, что создавало чувство лёгкой недосказанности. Айымнур собиралась на встречу с тем парнем Ракуро. Радмир не был уверен, стоит ли её остановить или нет. С одной стороны, Ракуро опасен, ведь никто из них ещё не знал о нём достаточно. С другой, это их пока единственный шанс узнать о нём побольше. А им нужно хвататься за что угодно, чтобы угодить своему и интересу Машки в первую очередь. Хотя он уже сомневается, что спустя такие длительные и увлечённые поиски это можно назвать таким слабым словом, как всего лишь интерес. Нет, это полноценная тяга, зависимость и нужда узнать, контролировать, быть по уши поглощенными в суть всех событий, что успели произойти. И Айымнур будет вроде разведчика на миссии. Парень сильно боялся за неё. Не только потому, что она идёт на встречу со странным, никогда прежде незнакомым типом, но и потому, что Айымнур вряд-ли будет держать себя в руках. Уже только одна переписка с Сонией в том ресторанчике доказала, что её легко поймать и вывести на эмоции. И быть может, в первый десяток минут она будет помнить о своей роли, придерживаться нейтральному и апатичному образу, но это не продержится долго. Айымнур … очень вспыльчивая личность. И Радмир мог сказать это с уверенностью всех тех лет, что водится с ней. Он мог лишь держать за неё кулачки и надеяться на лучшее. Но быть готовым к худшему Но чтобы не оскорблять только Айымнур, справедливости ради, этот парень давно вёл себя странновато. Радмир уже даже не обращал внимание на его внешний вид, но поведение заставило потереть переносицу задуматься. Когда он впервые написал Аюми, тот не ответил и мозолил его несколько дней. А когда ответ всё же поступил, он поступил даже не Радмиру, а Айымнур. В тот момент сердце Радмира пропустило пару ударов, он с бешеным пульсом взял телефон, и прочитал сообщение, замерев на тексте, содержащем их имена и дружбу. Откуда Аюми может знать про Айымнур? А про их дружбу? К этому Радмир не был готов даже со всей своей хакерской манерой. Он несколько секунд просто пялился в экран, перечитывая строки заново, прежде чем низкая выхватила у него телефон, и, как и в прошлый раз, ответила заместь него. Радмир ощущал себя не в своей тарелке. У него всё вечно падает из рук, проваливаются все идеи и планы, а ему даже никто спасибо не сказал хоть раз. Он правда старается. Старается ради своих друзей, чтобы обеспечить высший комфорт, безопасность и информацию. Но… Получал ли он хотя бы два слова в ответ? Риторический вопрос. И снова он потерял весь контроль над ситуацией, когда его телефон выхватили из рук. — Что ты… Отдай! — он протестующе заверещал, махая руками, сам не ожидая от себя такой бурной реакции. Айымнур уже его не слушала, быстро печатая подушечками пальцев по слабому светилу экранчика. Радмир не успел ничего понять, а оказывается уже всё решили за него. Когда ему возвратили телефон, он прочитал немыслимое. Согласие на встречу. Радмир то и дело кидал взгляды на Айымнур, словно сверяясь с текстом, что она написала. А та будто не понимала, что от неё хотят. И это добивало. Радмир тяжело выдохнул, складывая руки. *** Айымнур шла по улице, весело припрыгивая. Она словно бежала навстречу приключениям и неразгаданным тайнам, что интригуют её ночами. Её план был таков, она заманивает Ракуро в свою ловушку, притворяясь наивной девчушкой, коей и могла показаться с первого взгляда. Ясное дело, она не настолько глупа, как думают её друзья. В ней закреплено твёрдое убеждение, что она всё сможет, выведает все секреты у Аюми, и вернётся как герой с чистой душей и золотыми доспехами. Не менее завораживающая была и тема Сонии. Как она смогла понять, Ракуро — родственник блондинки. А это уже нехило. У неё есть база, основа, и осталось только найти подход, при котором она сможет выжать из него все соки, что им доступны. Так ещё и Машка втихаря подначивала её согласиться на встречу. Ясное небо раскинулось волнами над Кагосимой, успокаивая жителей после гремучих дождей. Жизнь расцвела заново — семьями гуляли люди, выгуливая своих собак, дети забавлялись на площадках и песочницах, иногда пускали воздушных змеев. Казалось, город вновь ожил, возвращаясь из пепла словно феникс на восходе солнца. Айымнур продолжала идти по улицам, пытаясь вслепую выследить Ракуро. Почему вслепую? Ракуро не дал ни фото, ни описаний своей внешности. Сказал, что Айымнур его узнает. Как непрактично… Она, конечно, не поняла, чего Ракуро пытался этим добиться. Анонимности? Да у неё итак есть фото его лица, причем висящее на доске Радмира в полном обозрении всем кому не попадя. Своё имя? Оно точно не фальшивое, ведь Радмир заметил его на самом сайте академии, где попросту не могут лгать. А поэтому его мотивы до сих пор оставались неизвестны. Это и пугало больше всего, с какой-то стороны. Зачем парню соглашаться на навязывания незнакомых ему людей, который пришли от его сестры? Хотя, похоже, что люди всё-таки знакомые. Иначе Айымнур точно так же не может объяснить, почему он вдруг их всех знает, и знает, кто сидит за экраном. Но если так подумать, она сама в это ввязалась. И не только она. Сначала Машка подначивала её узнать про тайну официантки, потом Радмир нашёл ключ к разгадке… И вот она уже на пути к цели. Не хотелось отступать так легко, хотя бы из собственной вредности и упёртости. Айымнур проходила мимо декоративных кустов, издалека похожих на расцветающую весну. Но вокруг стояла осень. Растоптанные ржавые листья под ногами выводили её из транса, заставляя поежится от холода. Ветер мигом прошёлся мимо неё, заставляя дрожать проткнувшим остриём. Девочка потянула за шнурки капюшона, затягивая его покрепче. На кой чёрт она оделась так легко? Знала ведь, что не май месяц стоит за окном. Зелёные блеклые волосы, глаза цвета пурпурной розы. Одет мрачно, в серое тряпье. Всё это вертелось у неё на подкорке сознания. Словно стих, который она старательно пытается выучить до последней корки. Но потерявшись с головой в своих наблюдениях, она кое-что упустила из виду. Опять проглядела, иллюзорно держа над всем контроль. На самом деле, контроль уже давно был не в её руках. Парень, стоявший поодаль в переулке хищно таращился на неё ещё с самого начала. Но за его неприметной фигурой и длиннющей чёлкой, девочка в розовой спортивке так ничего и не увидела, будучи сильно поглощенной своими пылающими догадками. Но последняя этого не заметила. Слишком увлечена поиском Аюми. Который, к слову, уже стоит за её спиной. Он склонился над скамейкой, практически дыша ей в затылок. Айымнур почуяла неладное, хотела было уже обернуться, вскинув бровь, но почувствовала как тот соожил руки на её плечах, больно надавливая на лопатки. Айымнур тут же ошпарилась как от тока, вырываясь, но было уже поздно. Её охватила резко накатившая усталость, унося в сон. Она сомкнула глаза, падая лицом в свои колени. Она была слишком наивна. Думала, что сможет его обхитрить. А в итоге обвёл вокруг пальца её только он. Изумрудный свет окинул их со всех сторон, уводя в потусторонний мир грёз. *** Небытие окружало её со всех сторон, засасывая в чёрную дыру. Хриплый голос раздался эхом в её сознании. Её охватил такой испуг, на который она сейчас была способна в полуживом состоянии. Но как бы она ни пыталась проснуться, кричать своему внутреннему "я", всё напрасно. Её словно тут что-то удерживало, как сонный паралич — только монстров она не видит. Лишь слышит. Слышит разные голоса, которые перемешались эхом в её ушах, кружили голову. Но один среди них был особенно настойчив. Перекрикивал другие мистические гулы эхо, говоря громко и твёрдо. Не пойми что бормотал, словно на другом языке, никогда прежде не Айымнур не слышала. Последняя заострила внимание на самосознании, пыталась успокоить своё дыхание, как это бы сработало в сонном параличе. Действовала по тактике "отпусти свой страх, и он уйдёт сам". Вместо того чтобы паниковать и пытатся судорожно открыть глаза, вскакивая с места и выясняя что за чертовщина происходит, она притворилась спящей. Притворилась спящей внутри сна — вот так парадокс. Так она надеялась, что не привлечёт к себе лишнего внимания. Девочка успела подслушать много болтовни, но так и не поняла ничего суразного. Она напрягла мозги, пытаясь думать сразу в нескольких языках, воспринимая речь на слух. Японский, казахский, русский, чуть украинского, выученного у её дражайших подруг… И, о чудо, свершилось! Она распознала странный диалект японского, начинающий складывается в её голове в полноценные предложении из тех обрывков фраз, что она слышала. Но только она думала, что нашла путь у истине, голос исчез в гулком дне сознания. Он увял в её голове как цветок альстромерии, опуская завядшие лепестки. Растворился, словно таблетка в воде, после которой остались хрупкие частицы, всплывающие наверх. Айымнур, сквозь кромешную тьму, допустила мысль, что этот голос принадлежал Ракуро Аюми. А кому, если не ему? Зачем какому-то случайному человеку на улице заваливать её насильно в сон? Выгоды здесь не виднелось. Но вот Ракуро… У него могли быть какие угодно мотивы, которые друзья будут потом копать до самого основания его нервных клеток. Грубоватый и прямой голос всё ещё крутился эхом, но на замену ему пришёл другой, пацанский и ребяческий, веющий юношеством. Парню лет пятнадцать, и у него всё ещё не до конца прорезался голос. Глухой, не звонкий, практически вымученный голос. Больно знакомый. Как слово, которое всё вертится на языке, но не может прийти в голову — так и она не смогла узнать его. И здесь, на данный момент, они, похоже, о чем-то буйно спорили. Пацан ломался, не доверял Ракуро. А тот наоборот старался уговорить его, словно от этого зависит его жизнь. С каждой минутой, проведенной во сне, она понимала все больше и больше. Видимо, её тело постепенно адаптировалось к условиям, и включило рациональную долю мозга. Послышались отчётливые предложения. А затем, за ними… Не может быть. Всё это время тот пацан был Айкой. Альтернативной личностью, созданной самой же Айымнур ещё в детстве, подобно вымышленному другу, который служил ей для общения и хотя-бы самых минимальных навыков коммуникации. Он провожал её в закаты и встречал на рассветах зори, всегда был её правой рукой и оставался рядом, защищая её спину. Он мрачный, как и сам Ракуро, не раскрывает информации до самых последних пор, и не очень разговорчив, хоть и был создан только по этой причине. Юный мозг Айымнур в года три решил, что отличной идеей будет просто придумать себе друзей, нежели правда пытатся их заводить, пробивая запреты родителей. Они даже в садик её не пустили, а-ля "сами всему научим". А сами весь день отсиживались на работе, забывая о своём ребёнке, за которого выдвинули такую заоблачную ответственность. А в итоге увиливали как и от своей обязанности, так и от самой Айымнур. Всегда в конце месяца одаривали её сюрпризами и сладостями, словно пытаясь заделать давно разрушенную картину хлипкой шпаклёвкой. Айымнур выросла сама, общаясь только с ними. Только с теми, которые, как она уверенна, её никогда не бросят. Ведь им некуда деваться из её головы. — …Третий куст слева… Обочина леса. Зелёное свечение — берёшь и говоришь ей… — девочка замерла, даже итак будучи неспособной двигаться внутри этих грёз. Ракуро заговорил загадками, Айымнур не понимала контекста. — … Она ничего не вспомнит. Её сознание — мост, соединяющий нас… — продолжил тот. Его слова были похожи на бред чистой росы. — Не думал, что ты всего лишь сумасшедший голос в её наивной башке. — он имеет в виду её? Айка — "голос в башке"… Да уж. Этот парень колкий на язык. Ему, кажется, совсем наплевать, что о нём подумают. Ведь Айымнур не знает ни его, ни то, где и как он нашёл способ усыпить её посреди бела дня. Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Внезапно она услышала выстрел в свою голову. Не почувствовала даже боли. Не соображала, перестав слышать даже их голоса. Быть может, из-за выстрела и смерти Айымнур во сне, она и проснулась. Перед этим потеряла сознание уже во второй раз, отключаясь в безмерную тьму. *** Ветер следовал порывами за Машкой. Девочка бежала снеся ноги, в одной руке держа телефон, в другой — хватая край своей накидки, дабы та не задиралась. Её русые волосы развивались, затмевая итак плохой зор. Только подумать… Она смогла найти производителя ножей! Тех самых, что были у Мисы! Дело за малым — придумать, как выпросить список тех, кто его купил. И у кого это делать в первую очередь. И уже тогда… С помощью супер технологий Радмира… Они выследят её по пятам! Машка так взволнована, что чуть не прыгала от счастья. Но вместо прыжков она побежала быстрее, сметая всё на своем пути. Вдруг младшая рухнула на землю, спотыкаясь о камни. Русоволосая зашипела, прикладывая стёртые ладони к ссадинам на коленках. Её пыл чуть остыл, она успокоилась, поднимаясь с колен. Отряхнула свою накидку, оглядываясь вокруг. Слишком большие камни… Нет, вернее… Завалы? Где она? Ответ прямо перед носом. Да такой, что даже Машка сможет разглядеть со своим плохим зрением. Разрушенная академия. Встретила её горьким взглядом, прямо как тогда, в роковой момент оглушительного взрыва. Немногое изменилось — всё такие же обвалы, сожженная трава и сгоревший забор с парой грядок испепелённых альстромерий. Академия умерла вместе с теми людьми, которые погибли здесь третьего октября. И все воспоминания которые подарило им это место, хранились ценным сокровищем в головах очевидцев. Она не отводила взгляд. Не могла. Здесь пролетела вся её юность — все воспоминания, знакомства, горечь по плохим оценкам… и Эксо, ушедший из её жизни так же быстро, как и появился. Запах ностальгии въелся в ноздри. Он все ещё витал где-то в атмосфере, не отпуская её. На уме ненароком всплывает тот самый день. День, когда на её жизнь покушалась Миса. День, когда бесследно пропал Эксо, затмевая за собой все следы и подсказки. Их исследование не двигалось. Ещё вчера, казалось, они пришли к чему-то новому благодаря нарисовавшейся свидетельнице Ане. Улик было предостаточно. Но они не были детективами. Обычные дети, скучающие по светлым денькам в академии. Все улики смешивались воедино в одно расплывчатое пятно, путая итак забитые мозги. У них ничего не выйдет… Эксо… Машка, кажется, единственная помнит о нём. Оно и видно — ребята больше сосредоточены на разрушении академии, а не поимке друга. Машка не могла их винить. Это был один из редких моментов, когда она доверилась внутренним ощущениям. Нет толку винить ребят в том, что они не скучают по Эксо, когда даже его в лицо кроме листовок не видели. С каждым днём её свет надежды угасает, словно догорающая свеча. Ускользает, словно рассыпчатый песок сквозь пальцы. Но даже так, были и хорошие аспекты этой Трагедии. Казалось немыслимым. Машка воссоиденилась со своими друзьями, как никак. И поводом стал щит Сашки, оберегающий её от смерти. Сашка ассоциировалась у неё с материнской фигурой. Такая же заботливая, бережная и осторожная… Голубой цвет — цвет безопасности, доверия, лёгкости и целомудрия. Именно такой и была Сашка. Незаметная на целой картине, но сильна в одиночку. Всегда знает что сказать, как пошутить и подбодрить. Были ли она сильной с рождения? Определённо нет. Жизненные обстоятельства вынудили её вырасти раньше, чем её сверстники. Сашка, хоть и младше того же Радмира, но определённо старше их всех вместе взятых. Она сама может дать вызов любым жизненным обстоятельствам, лишь посмеявшись над опасностью. Оберегает своих близких слишком надёжно, словно боится, что без неё они и секунды не протянут. Интересно, откуда вызвано это беспокойство? Про каждого из них можно долго распинаться, но возвращаясь к академии… Вся эта история больше походила на трагедию со счастливым послевкусием. Её ранили тысячи осколков лезвия, режа по всё ещё бьющимуся сердцу, которое продолжало жить благодаря друзьям, вновь пролившим свет на её тьму и краски на блеклый холст. Когда она была совсем одна, эта грусть быстро забывалась. Уроки затмевали всё. Не было просто времени думать о том, о сём. Она позабыла о чувствах, находясь в бесконечном цикле сансары. Пробуждение, уроки, редкие и неощутимые перемены, усталость и выдохлость. Но вопреки всему, в Машке всегда виднелась жизнь, словно она пробивала барьер трудоголизма. Русоволосая помнит, всегда помнила, что по утрам ненадолго задерживалась в кровати, меланхолично глядя в окно на оранжевые рассветы поднимающегося солнца. На щебетящих птичек, что пробуждали её мелодией, на росу на изумрудной траве, на божьих коровок, что прилипали к раме окна, на кошек и собак, что бегали друг за другом во дворах, словно зайцы. Но теперь… Теперь ей не дают покоя эти нахлынувшие чувства, которые наконец пробили щит вечной апатии. Эксо, друзья, академия, учителя, Миса… Друзья принесли ей не мало приключений за это короткое время. Она с трепетом вспоминала, как в первый раз заговорили после долгой разлуки, как с Айымнур кушали в Альстро-Кафе и следили за Луи на крыше, как все вместе ходили к Радмиру домой и смеялись. Машка внезапно пришла в себя, ощутив на себе чей-то взгляд. Её цепочка мыслей резко оборвалась, ведь сознание чуяло опасность. Обернувшись, глазами она бегала по улице. Вглядывалась и щурилась лишний раз, видимо ей правда пора проверить зрение. Прямо как когда она пряталась, пока Рэйан её искал. Нет. Хватит. Он мертв. Они мертвы. А Фуками похитили. Он тоже может быть мертв. Эксо мертв. Миса исчезла также внезапно, как и появилась. Словно луна, заменяющая солнце каждую ночь. Тем не менее она нашла источник своего странного ощущения, которое стукнуло по её затылку, не давая расслабляться в облаках. Среднего роста девочка с русыми волосами и чуть более серыми, чем у неё, но всё также зелёными, глазами. Сиреневое платье, воздушная юбка с фасоном. Перевешанная сумка через плече, тот самый белый ободок на волосах, заросшая чёлка, падающая на глаза, пышные короткие рукава с чистым воротником. Машка напряглась, чтобы узнать силуэт. — Кичигаи? Невольно вырвалось из её рта, прежде чем она успела подумать. Собственный голос показался чужим, не от мира сего. Кичигаи… Ох, их старая подруга. Она всегда отличалась одиночеством и замкнутостью. Уходила в себя, витала в облаках. Не зря и начала писать свои стихи, все они были пропитаны душевными ощущениями и лёгким запахом флоры. У Кичигаи плохая память, что связано с её способностью — отличной памятью. Звучит как две абсолютно разные вещи, но в этом был смысл. Каждый раз, как девочка запоминала что-то с помощью своей способности, это воспоминание вытесняло другое, очень важное для неё и касающееся её самой как личности. Например, один раз она даже забыла, какой её любимый цвет.

Сиреневый и мятный.

Кичигаи замерла, через секунду дернувшись и убегая в сторону. Другая сразу сообразила, тронувшись за ней и крича в след. — Стой! — Машка окликнула ту, заставляя остановиться. Кичигаи не оборачиваясь полностью кинула на неё испуганный взгляд через плечо, который что-то тронул в душе Машки. — Что вам всем от нас нужно? — младшая давно не слышала её голос. Хотя, в контексте Машки и Кичигаи, именно последняя была младше, чем кто-либо другой в их компании. Её голос был всё таким же тонким и ненавязчивым, как стебель травы. — Успокойся! — Машка положила ладонь на лицо, выдохнув, не зная, с какого вопроса начать. — Ты, откуда ты здесь? Почему? Куда вы делись? Почему не отвечали на звонки и сообщения? — всё вырвалось одновременно, сбивая с толку собеседницу. — Мы… — она опустила встревоженные глаза, скользя ими по фасону юбки, стараясь найти ответ. — Почему Вы ищете нас? — сделала особое ударение на местоимении, кидая стрелки. Машка опешила. Это была совсем не та Кичигаи, которую она знала. Та была робкой, стеснительной и молчаливой, только иногда проявляющей инициативу или рассказывающей своё мнение. — Почему ты обращаешься ко мне так, будто я твой враг? — не понимала Машка, растерянно уперев руку в бок. Край накидки всё же поплыл за ветром, но эта неприятность отошла уже на второй план. — Вы достаете нас звонками, хотите, чтобы вернулись обратно… Когда на самом деле, ты запустила этот цикл уходов! — она практически перешла на крик души, вываливая всё, что было у неё на уме эти года. Машка опешила, ненадолго потеряв дар речи. Кичигаи на неё зла? Это вообще их вселенная? Или она спит? Тем не менее она задумалась. Либо Кичигаи сейчас страшно от неожиданной конфронтации, и она немного не в себе, либо она затаила глубокую обиду на русоволосую. Неиронично казалось, что всё вместе. А под воздействием стресса она разболтала свои обиды. — Вы двое сами приняли своё решение. Я ушла, потому что учёба подгоняла со сроками. У меня не оставалось времени на дружбу. — находила та аргументы, практически стараясь вернуть тот приглушённый здравый смысл в подруге назад. Та замолкла, не находя, что ответить. Несколько минут долгого молчания, и она вновь тихо заговорила, тем самым несмелым голоском, который Машка помнила и по сей день. — Уфф… Прости. Не знаю, что на меня нашло… — она уважительно, как принято в их краях, поклонилась, сложив руки на замок и прикрыв глаза. — Я рада тебя снова видеть, правда… — уточняет она. Обе успокоились. Порывы ветра вокруг стали медленнее, словно убаюкивая после грома ссоры. Неземное спокойствие вдруг одарило их обеих. Но в процессе диалога мало что выяснилось. Они болтали на отдалённые темы, совсем не на те, на какие Айымнур хотела бы знать ответы. Но все эти поставленные цели выжать как можно больше информации улетучились в миг в дебри лесов. И вот они стояли, посреди руин, которые всё ещё словно дымились после искр. Закат оранжевого солнца окрасил горизонт, навевая чувство тоски. Пора время прощаться. Кичигаи мягко уходила от настырных вопросов Машки, может и к лучшему. Иногда горькая правда может дать пощечину. — Я обязательно буду ждать, когда мы встретимся! — Кичи произнесла с грустной улыбкой, но такой душевной и искренней, что у Машки навернулись слёзы, которые та вовремя подавила. — Конечно, встретимся… когда альстромерии зацветут, ладно? — голос предательски дрогнул. Они едва встретились, но уход ранил ещё больше, чем в первый раз. Альстромерии зацветут только летом. А в первый раз Машка даже не могла его ощутить. Ведь ушла первой. Она не застала никаких последствий, пропустила всё мимо глаз, сидя за партой в школе и тоскуя по былым временам. Тогда и дух простыл от всего того, что было. Ангелина ушла следом за Машкой. Хотя у неё было время на прогулки. Причина в ином — она была глубоко задета и разозлилась на друзей, что те так просто отпустили Машку, даже не обернувшись вслед. Она оборвала узы с компанией, пропадая без вести. Вот только она не знала, что уход Машки точно так же ударил компании под дых. Они просто пытались скрыть. Притворяться, что всё хорошо, чтобы ещё больше не травить атмосферу. Играть на сцене, словно в театре одного актёра. Кичигаи была опечалена. Её словно ударяли раз за разом, не давая и паузы перед очередным уходом. Она пошла вслед за Ангелиной. Чтобы хоть как-то суметь их вновь воссоединить, чтобы не терять связь с ними окончательно. Так она "сидит на двух стульях", но в итоге ничем хорошим это не обернулось. Машка так и не появлялась, Ангелина ушла в запой и не отвечала даже родителям. Непоколебимость и радость Айымнур угасла, Сашка потеряла свою уверенность, а Радмир даже не смотрел в их сторону. Кичи окончательно потеряла надежду. — Напомни, пожалуйста… А как мы вообще начали этот разговор? — намекает Кичигаи на то, что вновь позабыла. Видимо, она стала частенько использовать свой дар. — Ну, э… Айымнур жаль, что вы ушли, вот и всё. — Машка неловко почесала затылок, в духе Эксо. Кичигаи замерла, смотря сквозь неё мёртвыми глазами. — Кто такая Айымнур? *** А последняя пробудилась после долгого дрёма. Спала, словно младенец, а по ней и не скажешь. Пот стекает по лбу. Понятное дело, не каждый день в твою голову стреляют. Пусть и понарошку. — Что за..! — она вдруг поняла, что всё это время тупо лежала на своих коленях, будучи на улице. Кто угодно мог сделать с ней что угодно. Обокрасть, похитить, убить… Это всё напугало её в первые моменты пробуждения, но также быстро отпустило, только поняла она, что всё позади. Она вновь имеет контроль над своим телом, но главное — над сознанием. Девочка шустро и в лёгкой пелене паники собрала свои вещи, убегая обратно к апартаментам Радмира. Хватит на сегодня радостей… О, и только сейчас она заметила, что уже пробиваются сумерки. Да не может быть… Она пролежала тут весь чёртов день?! После этой мысли живот начал урчать, напоминая о нужде поесть. Айымнур свернула через переулок, забегая во всеми любимое Альстро-Кафе. Даже интересно стало, что здесь происходит после их последнего с Машкой визита. Сония же уволилась. Колокольчики и побрякушки звонко зазвенели над головой, когда та толкнула входную дверь. Её встретила умиротворенная вечерняя обстановка. Никакого гула и шума (пусть и Альстро-Кафе всегда было тихим), никаких людей, а главное — атмосфера. Решила заказать на вынос. Времени у неё в обрез, ведь итак долго отсутствует. Радмир, наверное, уже поднял панику… Это греет сердце. Если бы Айымнур правда похитили, её бы не оставили на произвол судьбы. Заказ быстро принесли. Айымнур достала наличные из кармана, расплачиваясь и унося за собой еду. Купила и для Машки — подруги ведь. *** Не успела она дойти до двери Радмира, как увидела всю компанию за скамейкой снаружи. Рядом с тем местом, где они с Радмиром не так давно ходили ночью вокруг да около, не находя чем заняться. — О, Айымнур! — воскликнула Машка, оборачивая всё внимание на упомянутую. Та радостно усмехнулась, подходя ближе и светя лакомством перед подругой. — Всё в порядке! Держи, это тебе. — она лучезарно улыбалась, протянув подруге вкусняшки. Сашка облегченно выдохнула, видимо побаивалась за Айымнур. Хорошо, что всё обошлось. Радмир почему-то не подал реакции, словно Айымнур всё это время была с ними. И здесь она заметила. Он смотрел куда-то вниз, на… Экран телефона? Там как раз включены ежедневные новости Кагосимы. Кажется, они настолько затмили бедного Радмира, что тот не в силах отвести взгляд от гаджета. Айымнур прислушалась. Другие, похоже, не обращали должного внимания на новости. А зря, в последнее время они и правда стали беспокойными. Хоть и беда с вечными дождями и бурями утихомирилась, настала новая. Пропажа способностей. Айымнур задумалась. Будь у неё способность, всё бы было куда легче… Хотя! Она же прямо сейчас может попросить Машку или Сашку продемонстрировать свой дар. Если у них нихрена не выйдет, всё действительно катится куда-то не туда. — Сашка, может создать щит? Та устало покачала головой, отвечая отрицательно. — Я слишком много использовала дар… Верно говорил Радмир, не стоит так часто… Фух… — запыхалась от высокого давления. Сурвилин в крови поднялся существенно. У Сашки он итак высоким был, что давало преимущество в частоте использования способности, но сейчас ей это гадко обернулось. Домой дойти не могла физически, поэтому осталась у Радмира в очередной раз. Как и все здесь, впрочем. — Машка, ты? Та фыркнула. Всё же придется напрягаться и чё то там делать. Она прикрыла глаза, точно также, как почти сомкнула их в академии. Представила в голове самый простой нож, чтобы не заморачиваться. Подождав секунд двадцать и ничего не ощутив у себя в руке, даже малейшего касания, она озадаченно открыла глаза. В академии всё пришло лишь спустя несколько секунд — так что сейчас не так? — Странно, в прошлый раз получилось. — теперь, думая об этом… Машка всего три раза использовала свою способность до этого. В переломный момент с покушением, в момент расчистки руин, и когда тренировала Аню. Последняя, к слову, тоже не могла выполнить просьбу Айымнур. Даже теоретически. Не было предмета под рукой, который бы Аня смогла поднять в воздух. Ей что, поднимать Радмира? Айымнур хмыкнула на попытки Машки, возвращая внимание к новостям. — "… Все больше жителей жалуются на пропажу их дара. Из медицинских соображений, некоторые из пострадавших прошли осмотр. Результаты шокирующие! Их Сурвилин начал постепенно падать из-за неактивности дара. А пока мы лишь можем догадываться и строить гипотезы. И это были ежедневные новости Кагосимы, с вами была…" Интернет перестал ловить. И незачем уже. Самое главное услышали — а теперь будут думать, что с этим делать. Но Айымнур вдруг осенило. Как это так, способности пропадают? Она же сегодня весь день была во сне, который создал Ракуро! А то изумрудное свечение, явно походящее на способность, просто чуть темнее, чем у Машки? А как объяснить внезапную сонливость Айымнур? А то, что Ракуро был в её сне и что-то там бормотал Айке, который существует лишь в её голове, что ещё раз доказывает, что это был сон? А то, что она проспала свыше десяти часов? Всё вопросы ударили по ней, застав врасплох. Она держала всё в себе, пока не включая в курс дела других. Не уверенна, стоит ли раскрывать все карты… По крайней мере, не сейчас. Ей нужно собраться с мыслями, а тогда уже решить. Если она и расскажет кому-то… Радмир снова воспримет всё в штыки, не будет спать ночами, прогуливая своё здоровье, и не факт, что чего-то добьется. Сашка же наоборот не примет это близко к сердцу, да и не поможет особо. Аня… Они слишком мало знакомы. Думаю, это будет Машка. Та сохранит всё в тайне, потому что ей незачем распускать сплетни. И примет без лишнего эмоционального отклика, так ещё и порассуждает вместе с ней, что это было. Да, идеальный вариант… А грёбаный Ракуро скоро получит по заслугам.