Alstroemeria

Радмир ненавидел видеть, как дорогие ему люди страдают. По этому сейчас он пытается побороть внутренний барьер, и сделать хоть что-то, чтобы успокоить Айымнур. Он ненавидит видеть, как его подруга плачет и убивается морально по тем, кого уже давным давно нет в компании. Ненавидел те чувства, отражающие боль, словно кристальное зеркало, которое вдребезги разбивается и режет синие вены. Ненавидел то, как и у него на душе появляется это тягостное чувство, которое не отпускает никогда, связывая узы и переплетая с венами, обрекая на всю жизнь. Ненавидел то, как его же разум тянет его на дно. Ненавидел то, что пытается всплыть на поверхность из океана тьмы, но к его ногам привязан большой вес, который затягивает его на дно. Ненавидел то, что атмосфера в компании отравилась ядом, стала настолько мрачной, что все лишь притворяются что всё хорошо, словно великие актёры на сцене. Ненавидел то, что каждый раз как они пытаются связаться с подругами, те просто не поддаются. Не оставляют и шанса. Ненавидит то, что они — пытаются, но такие же близкие когда-то люди — нет. Они ни разу за все те чёртовы два с половиной года не позвонили, не написали, не попытались связаться хоть как-то. Сказать, что с ними всё хорошо, сказать, что уже перестали интересоваться дружбой. Почему? Почему всё не может быть простым, лёгким и понятным? Этот вопрос мучил Радмира каждый раз, как он просыпался. Да что уж там, даже во снах. — Эй, не плачь. Я понимаю, это может быть сложно переживать, но всё же… Не забывай, что одна из подруг уже вернулась к нам. И возвращение тех, я уверен, не за горами! К тому же, у тебя есть Сашка, Я, в конце концов… — ему тяжело давались эти слова, которые должны были значить успокоение, когда он сам ещё не отошёл. Радмир пытался утешить подругу, но выходило не очень. Слёзы Айымнур падали на её колени. Он пытался вглядеться в лицо, но свисающая, уже мокрая чёлка мешала этому. Друг пытался приободрить подругу, но очевидно, этого было недостаточно. Он решил зайти с другой стороны. Отвлечение. — Там есть красивые цветы, я видел… Пошли, посмотрим? — неуверенный в своих силах утешения предложил Радмир. Он хотел в кое-то веки хотя-бы попробовать вытащить Айымнур из этой ямы, которую она вырыла для самой себя. Айымнур, будто не расслышав слова Радмира, посмотрела своими тёмно-карими глазами в его, такие же, полные жизни. И тут она поняла, что сколько бы она не пыталась найти ответ, он всегда был на поверхности. Ей не нужны другие, пока есть те, кто остался с ней. Она вздохнула с облегчением, вытирая свои слёзы пальцами левой руки, и поправляя волосы на лице. — Спасибо… Что ты, что вы все, всё еще со мной. Ты не представляешь, как я была счастлива, когда Машка вернулась. Я даже, не верила сначала. — она взяла паузу, и выдохнула с облегчением, с желанием отпустить всё и всех, оборвать уже эти связи, петли, которые сковывают шеи троицы. — Хоть я и не показала это открыто, частичка моей души будто оживилась. — она с искренней улыбкой надежды продолжала смотреть на него, будучи просто счастливой, что имеет такого друга, как он. Она счастлива от одной только мысли, что дружит с Сашкой, на которую можно положиться в любой ситуации, с Машкой, с которой можно пообсуждать и поделиться самым откровенным, и Радмиром, который обязательно поддержит поможет в трудный момент заглушить отчаянье. Она считала его своим проводником в свет, мир надежды, любви и мимолётности. Одно его присутствие вызывало у неё улыбку. Она любила и Ангелину, с которой можно посмеяться с чего угодно. Любила и Кичигаи, вместе с которой можно было поддаться своей меланхоличной стороне, поговорить о самом разном, и обязательно получить отдачу. Она любила всех, но больше всего — своих друзей. — Тоже самое со мной. Я не привык проявлять свои эмоции, но поверь, в сердце я чувствовал тоже самое. Счастье, жизнерадостность? Понятия не имею, но мне хорошо от мысли, что всё становится как раньше. — Радмир облокотился на скамейку, на которой они сидели последние тридцать минут, ранее пытавшись найти хоть что-то о недавно проскользнувшей в мыслях Кичигаи. Радмир взял руку Айымнур в свою и повёл на небольшой сад, устроенный рядом с торговым центром. На улице стоял вечер. Лёгкий дождь поливал цветы, давая им новую жизнь и пору расцветать. Растения сияли своими красочными цветами, запах сырости стоял в воздухе, можно было заметить капельки росы на зелёных лепестках. У цветка, который привлёк больше всего её внимания, было четыре воздушные части, розовые сверху и снизу, белые по бокам. Иногда просвечивали моменты жёлтого градиента на белых лепестках, красного — на розовых. — Как они называются? — тут же восхищённо спросила Айымнур, не отрывая взгляда от красоты цветов, стоило ей глянуть на переливающиеся свечение цветов на слабом солнце в небе. — Альстромерия. Красивые, правда? — Да, не то слово… Вау. — Айымнур продолжила любоваться цветами, которые были разукрашены в почти все краски радуги. Айымнур поднесла цветок ближе и вдохнула запах. Как ни странно, она не почувствовала ничего. У альстромерий нет запаха, лишь свежесть от недавно прошедшего дождя. — Они означают дружбу и единство. — откуда-то подметил Радмир. — Аа… Я возьму пару. Подарю другим, в знак нашей вечной дружбы, что-ли. — она беззлобно хихикнула и взяла в руки три альстромерии. — На, это тебе! — Айымнур протянула руку с белым цветком с элементами фиолетового Радмиру, делая небольшой подарок со смыслом. — Ха-ха! Спасибо. Я приму его. Держи тоже! — Непонятно когда успел, но он показал свою руку, прежде закрытую за спиной. В ладони красовалась всё та же альстромерия, только розового с жёлтым цветов. Прямо как та, на которую только что смотрела Айымнур. Айымнур по-детски удивилась, а после обрадовалась. Она взяла альстромерию и приложила её к груди, к самому сердцу, будто пытаясь восполнить пустоту, зияющую там с самых юных лет. Вот только теперь по другой причине, с одним корнем проблемы. Всю её жизнь, Айымнур преследует чувство одиночества. Казалось, всё было прекрасно. И друзья рядом, и погода приятная, даже невероятной красоты цветы прямо перед носом. И всё же, сердцу чего-то не хватало. Сильно. Айымнур чувствовала, как в её дыре в груди веяло сквозняком, напоминая о ране. Глянув в сторону, она увидела Сашку и Машку, которые бежали прямо по направлению к обоим. От сквозняка в душе не осталось и следа. Девочки бежали со всех ног ближе к Радмиру и Айымнур, земля под ними топталась от побоев ног. Сашка прибежала быстрее, занимая время отдыху. Машка споткнулась о свои же ноги пару раз, и подошла к собравшейся компании уже последней. — Ха… Вот, мы… Разузнали… Кое-что… Великий Луи поджигатель… Он… Репетитор… Знает… Экс… Эксо… И… Эх, эм… Он знает всё… — Сашка говорила, запинаясь на каждом слове, еле стоя на ногах. — Подожди, ты можешь нормально говорить? И что ещё за Великий Луи поджигатель? — заволновался Радмир, помогая Сашке восстановится после бега. Взгляд Айымнур был направлен на Машку, которая стряхивала пыль со своих разбитых в кровь коленок. — Мы встретили мужчину-репетитора Эксо, он давно его знает, сказал, что может нам помочь. Он оставил нам свои контакты. Представился Великим Луи поджигателем. Настоящее имя в блокноте. — на одном дыхании пролепетала Машка, стоя лицом к Айымнур, изредка поглядывая на Радмира во время своей речи. — А… Твои колени? — после замечания Айымнур, Машка посмотрела вниз, мигом после помотав головой в стороны. — Без разницы. Давайте свяжемся с ним как можно скорее. — Сашка обратила внимание на кровь, и хотела уже было залечить, но Радмир оттянул её, дабы она не жертвовала собой ради других лишний раз. Верно, сейчас они могли побыть обычными людьми с обычной жизнью, а не героями, которые только и созданы для помощи другим. — Так а почему вы ушли? Вы же были с ним? — Во-первых, нам нужная ваша помощь, во-вторых, ему позвонила жена и он ушёл. Опять. — Радмир пожал плечами, смотря на Айымнур. Похоже, они не понимают, в чём подкол. Что является очевидным. — Хах, ладно, неважно… — Сашка наконец пришла в норму. — Радмир, мне нужно чтобы ты нашёл его место жительства. Подозрительный он. Плюс, нам нужно больше информации. — Э, я? — Сашка даже не стала давать ответ. — Я могу, но… Зачем тебе? — Радмир не сильно хотел влезать в жизнь другого человека, ломая личное пространство и право на личную жизнь. Он думал: "Живи себе спокойно и других не трогай". — Мы не хотим его посадить или что-то вроде. Нам просто нужна информация, говорю же, его псевдоним "Великий Луи поджигатель" буквально кричит само за себя, что он мог подорвать академию! — Сашке не было нужно смотреть вверх, чтобы встретиться глазами с Радмиром. У них была разница в росте поменьше, чем с другими в компании. — Да, он ещё говорил, что находился рядом незадолго до взрыва. — присвистнув добавила Машка, стоя рядом с такой же не понимающей Айымнур. — Он ещё и химик. Ужас. — Но… Что мне надо сделать? — Радмир неуверенно перебирал руки вдали. Он не хотел подписываться на эту затею, но и отказаться тоже не мог, раз уж согласился помочь. — Мы всего лишь подростки. — Ты пойдешь со мной. Разделимся, только в этот раз я — с тобой, Машка — с Айымнур. — А нам то что делать с Машкой? — довольно логичный вопрос вырвался изо рта Айымнур. — Придумаете. Можете опрашивать дальше людей, но я сомневаюсь, что это к чему-то новому приведёт. Мы лучше с Радмиром найдем информацию онлайн, ну, а вы… Эм… Поешьте в кафе? Я дам денег, если что. — Нет, спасибо, у нас есть. — ответила Машка, и помахала рукой на прощание Радмиру и Сашке. Оба двигались в дом Радмира на другом конце города, по этому ожидать их можно не скоро. У Машки и Айымнур было куча времени, чтобы побыть наедине как старые подруги. У них было достаточно времени, чтобы узнать друг друга сначала. Потому что до этого момента, до столкновения лицом к лицу, Айымнур лишь делала вид, что всё в порядке, и что так и должно быть. *** Девочки зашли в кафе, возле которого и находилась клумба разноцветных альстромерий. Название самого кафе — "Альстро-Кафе". Интересно, оригинально, десять из десяти. Значки сверху зазвенели, как только Айымнур и Машка сделали шаг внутрь. Их встретил солнечный интерьер, светлый и ненавязчивый. Казалось, дсже в самые пасмурные он согреет своими лучами. Официанты кружили по всей площади туда-сюда, отдавая заказы посетителям. От десертов до плотного ужина. Казалось, это место походило на полноценный ресторан. Высокая блондинка ростом с Сашку, полностью в форме, заговорила с ними с самого порога. — Здравствуйте! Чем могу вам помочь? — звонкий голос поприветствовал подруг, официантка с длинными передними прядями светлого солнечного цвета, но с задними короткими держала меню в руках, лучезарно улыбаясь новым гостям. На её бейджике было написано имя "София". После того, как девочки прошли к столику, София тут же заговорила своими стандартными фразами официантки. — Что хотите заказать? Вам дать меню, или уже знаете? — она открыла свои глаза, которые оказались небесно-бирюзовыми. София выглядела дружелюбной, однако были сомнения, что все работники в сфере обслуживания — притворяются до чёртиков. Выдавливают из себя эти улыбки… Но София такой не выглядела. Она, казалось, говорила это от чистого сердца и без всякой утайки. — Да, нам пожалуйста… Эй, что ты будешь? — Машка тихо спросила у Айымнур, придвинувшись ближе. — Тоже, что и ты, полагаю. — шепнула последняя. — Хорошо, тогда мне вишнёвый сок и чизкейк с голубикой. — Хорошо, значит удвоить количество и… — Мне воды, пожалуйста. — отозвалась Айымнур в последний момент, косо глянув на Машку. У Айымнур аллергия на вишню. — Как скажете. Ещё что-нибудь? — официантка пометила у себя в чёрном блокнотике пожелания посетителей. — Нет, этого достаточно. — Хорошо! Ожидайте свой заказ через десять минут. — весь разговор официантка даже не смотрела на них. Все официанты такие? Официантка быстро скрылась на кухне, оставляя двоих наедине и передавая заказ поварам. Машка и Айымнур неловко молчали. Казалось, напряжение в воздухе можно было почувствовать за метры отсюда. — У меня есть много, чего сказать, на самом деле… Но, я бы хотела кое-что сделать перед этим. — Да? — Машка положила свой подбородок на руки, глазея на Айымнур. Та начала копошиться в кармане своей кофты, доставая что-то. Айымнур протянула Машке зелёные цветы альстромерии, которые подходили к её духу. — Они означают дружбу и единство. — в другом кармане, у Айымнур мирно лежала голубая альстромерия для Сашки. Отдаст позже. — А… Спасибо! Это же альстромерия, так? Я знаю об этих цветах. — Машка аккуратно положила цветок рядом с собой на диван. — Откуда, если не секрет? Ты же не интересуешься цветами. — поинтересовалась Айымнур, внимательно глазея на Машку. — Кичигаи говорила… Когда-то. — она отвела взгляд на последнем слове. — Мне тоже было грустно когда они ушли… Но, когда мы вместе, мы непоколебимы, помни! — Да-да, весь этот бред про дружбу и единство, которые означают альстромерии. Я тебе не главная героиня детского мультсериала. — грубо пробурчала Машка, но всё же нотка фальши была неизменна в её привычном сарказме. Казалось бы, столько лет не разговаривали, а в целом — ничего и не поменялось. — Ах, на деле… Я хотела с тобой поговорить. У меня столько вопросов, но я даже и не знаю, с какого начать. — Задавай поочерёдно! — Машка продолжила руку под свою голову в качестве опоры, и приготовилась слушать Айымнур. — Почему ты решила вернуться? И главное, почему ты ушла? — Айымнур была на грани того, чтобы снова сломаться, ведь каждый раз, как она вспоминает своеобразную травму, у неё внутри что-то умирает. — Я ушла из-за проблем с учёбой. Вернулась спонтанно, как увидела Сашку возле горевшей академии. Айымнур будто отрезвил этот ответ, она услышала что-то новое. — Встреча с Сашкой? Когда успели? — подруга придвинулась ближе, желая услышать объяснение как можно быстрее. Этот разговор становился всё интереснее с каждой минутой. — Она как-то оказалась рядом. Радмир сказал, что она учиться в этой же школе, по этому, думаю это логично. А хотя… — Почти все до единого были эвакуированы задолго до взрыва. Вот так парадокс. — Машка уставилась на деревянный стол, за которым сидели обе, совсем позабыв про то, что Сашка — староста. Спокойная, и даже приподнятая обстановка в кафе теперь просто не вписывалась в их диалог, принявший неожиданный оборот. — Хммм… Надо потом уточнить у Сашки, как они с Радмиром вернутся. Самой интересно стало. — Айымнур также сверлила взглядом стол, её выражение лица отражало лишь непонимание с небольшой обидой? Её оставили в незнании. Обидно, хоть и не только её не оповестили. Тем временем дружелюбная официантка вернулась с вишнёвым соком. — Держите! Это вам. — она поставила сок на сторону Машки. — А это вам, э… Официантка уставилась на Айымнур пустым взглядом, словно узнала в ней кого-то. Тем не менее, Айымнур и София никогда даже и не встречались. Это невозможно. Но возможно ли? У Софии, похоже, и в мыслях не было отводить взгляд. Было до жути неловко и смущающе… — Ах, простите… Заработалась. — София поняла свой промах, уже выстраивая в голове, что за этот небольшой казус ей вычтут некую сумму из зарплаты. Она помахала головой в стороны и неловко оправдалась, после чего с трясущимися руками и резкостью кинула стакан с водой на сторону Айымнур. София быстро умчалась в комнату для персонала, захлопывая громко дверь. На фоне музыки в Альстро-Кафе этого даже не было слышно. — Что это было? — риторически выдала Айымнур. Её немного возмущала и вводила в ступор эта ситуация. — Понятия не имею. Чокнутая какая-то. — подтвердила Машка, после чего принялась пить свой вишневый сок через трубочку. Айымнур сделала глоток воды и занялась разглядыванием интерьера в кафе. Нежные жёлтые шторы, везде лампы, декорации. Тем временем, младшая из них всё еще ждала свой заказ с едой. Айымнур не замечала, чтобы София выходила из служебного помещения. — Да когда уже она принесёт эту еду, господи… — фыркнула Машка, теребя волосы своими руками от скуки и нехватки терпения. Прошло уже пятнадцать минут, а от официантки не вести. — Ах, верно. — она устало вздохнула, было слышно чуть раздражения в её речи. — Пойду спрошу, где твой заказ. Хочешь со мной? — Нет, тут посижу. Айымнур быстро кивнула и встала из-за стола, направляясь к другому официанту поблизости. Стоило ей спросить, не знает ли он, куда пропала София, официант тут же ушёл от вопроса, как и от неё. И что за люди… Как бы то ни было, Айымнур была настойчива в своих действиях, и приняла решение пойти прямо в служебное помещение. Вот только как это сделать, вставал вопрос. *** София сидела, скатившись по стене и обнимая свои ноги за служебной дверью. Её сердцебиение участилось, как только она посмотрела в лицо девушке, подозрительно и невозможно похожей на человека из её прошлого. Плохие воспоминания дали верх, её ноги еле держали её, она не могла стоять. Дыхание Софии было сбитым, на лице куча пота, она чуть ли не рвала на себе форму от истерики. Мятая и мокрая форма давала об этом знать. Тревожность охватывала её с головы до ног, словно та утопала в океане. С каждой секундой, София чувствовала, что тонет все больше, идёт на дно, что скоро утонет, или уже утонула давно. Было плохое предчувствие, очень. Случиться что-то ужасное, опасное. Хотя нет, уже случилось. По её лицу скатывались слёзы от страха, которые перемешались с обильным потоотделением. Как, чёрт возьми, Айымнур так похожа на неё? София желала просто пропасть, лишь бы не чувствовать сейчас себя так, как она чувствовала себя тогда… Она грубо тянула себя за волосы, стараясь прекратить этот приступ. Полноценный бред. Безумие. Именно так она бы описала своё текущее состояние. Клочки блондинистых волос с жёлтым оттенком опадали вниз на холодный кафель пола. Она царапала свои собственные ноги своими ногтями, оставляя не сильно глубокие царапины. Она также каждый раз напоминала себе о ней, пытаясь избегать в одно и тоже время. Её морозило от любого упоминания, она сторонилась любого воспоминания о ней. При этом она убивала сама себя. Изредка она билась головой о стену, чтобы заглушить мысли. Тошнота подступала с каждым судорожным и рваным вдохом, она прикрывала рот ладонью, чтобы не поддаться этому. Она не могла сейчас думать ни о чём, кроме неё. Она. Она она она она она она она она. Мысли давались тяжело, отпустить её — нереально. Хотелось кричать от не менее тихих, бушующий внутри неё давно чувств, но одновременно и свалиться без сил. Она хотела зашить себе рот, получить сотрясение мозга, лишь бы не говорить и не вспоминать об этом. О ней. Стук. Два. Три. — Эй, здесь кто-то есть? — женский высокий голос за дверью привлёк ее внимание. Не сейчас. Её голос отозвался эхом сквозь пелену паники, расстеленной в её разуме. Нет, не её. Это не она. Её голос больше никогда не прозвучит. — Я… могу войти? — всё тот же голос раздался за дверью. ̶Т̶е̶р̶ София машинально отвлеклась от своего состояния, и распахнутыми глазами, со сбитым дыханием уставилась на закрытую дверь в тёмной комнате, не моргая. — Я ведь слышу кого-то… — шёпотом кому-то говорила она. — Правда? Тебе не кажется? — другой голос раздался в ответе. Уйдите. Я не хочу вас видеть. Слышать. Я хочу видеть её. Её. Только её. Люди за дверью не решились зайти, и оставили Софию в покое. Если это можно назвать покоем. Её дыхание пришло в норму, хоть оно и всё еще дрожало, как и она сама. Вследствии панической атаки, у неё совсем пропали силы. Она уткнулась лицом в колени, медленно закрывая глаза в высохших слезах отчаянья и припадка. Паническую атаку сложно контролировать, и с этим согласятся все, кто испытывал её на своей ноше. Разум покидал её, уступая место сну из изнеможения. *** — Ээ, так нам следует просто её оставить? Очевидно же, там София сидит. Никто туда не заходил и не выходил больше. — Машка сложила руки на груди, смотря на серую дверь перед собой, за которой только что, по словам Айымнур, было слышно громкое, судорожное дыхание. — Я точно слышала её дыхание… Но думаю, если она так и не открыла, следует просто попросить другого официанта принести твой заказ. — Ладно, пошли уже. Я устала тут находится без дела. — закончила Машка, догоняя Айымнур впереди. Какие насыщенные дни у них в последнее время.