Изнанка фотокарточки

Уджин шёл по коридору отеля и даже не подозревал, что именно в этом отеле находилась сейчас группа, откуда его с громким треском выгнали. Именно выгнали. Он как вчера помнит тот вечер — его застукали пристающим к двум девушкам. А что он мог поделать? Сказать прессе, что решил, раз он в группе, ему можно все? Ну нееет, он не был таким тупым. Пара десятков тысяч, достанных не самым честным путем, и на газетной полосе вместо сокрушительной правды появляется «подробности неизвестны». А они ещё как известны. Просто Уджин хорошо знал, что деньги прекрасно затыкают рот, главное подобрать нужную сумму. Ну или просто сыграть на жадности человека. А пока наш новый «герой» разгуливает по отелю, вернемся на кухню. Там сидит уже успокоенный Хан Джисон, вернее, уже просто Хан, готовый ко всему. Они с Ойшей сидели за столом и пили чай. Ладно ладно, чай остывал в стороне, они просто сидели и держали друг друга за руки. Это помогало Джисону держать себя в руках и собраться с мыслями. — я… я все эти годы жил во лжи. В абсолютной лжи. И это меня пугает. Мне не нравится это, я…я …Я ведь совершенно не такой человек! — он проницательно посмотрел ей в глаза и продолжил — даже про то, какой чай я люблю, я вынужден лгать.- Он снова тяжело вздохнул. — Ты же не возражаешь, если я расскажу тебе все? Я… я просто… — он не был уверен, что она хочет его слушать. Она могла не желать принимать его настоящего, может, ей хотелось видеть его таким, как в интернете — веселым, «мимимишным», по-детски строящим глазки… Он не знал этого, и хотел это выяснить. — Расскажи мне, если хочешь, но я не настаиваю — девушка погладила его руку большим пальцем — только если ты сам хочешь мне рассказать. — Хорошо -Хан сглотнул — тогда слушай. Он начал длинный рассказ о том, что ему на самом деле вовсе не нравится быть таким милым и приторно сладким, как переслащеное пирожное. Что ему на самом деле вовсе не хочется спать днем, это все нужно для его «милоты». Он просто ложился спать, делал пару фотографий и свона вставал. О том, что он не любит аниме, как о нем говорят, совсем не любит. Что он уже давно мечтает уйти, но не может заплатить за разрыв контракта, потому что его родителям едва хватает денег на лекарство и оплату долгов, что его достали постоянная слежка и вопросы от безумных фанатов, которых с каждым годом все больше и больше. О том, что ему ничего так не хочется, как пожить в уединении хотя бы неделю, когда за ним никто не следит, никто не делает из него смешных видео и стикеров, никто не звонит ему, не простит автограф… Он даже не может просто выйти в город — сотни фанатов узнают его даже под маской! А ему просто хочется какой-то…свободы…хотя бы неделю… даже нет, часа было бы достаточно, не то что бы дня. Эта пламенная и эмоциональная речь продолжалась около получаса. Он то что-то быстро бормотал, то что-то вскрикивал, то снова чуть не плакал от безысходности… А она все успокаивала и успокаивала его, гладила по рукам, гладила по голове… Он рассказал её, почему Stray Kids оказались в этом отеле. Отель, с которым они заключили соглашение ещё год назад, забронировали себе номера и готовы были заселится, отель объявил о ошибке брони и предложил разместится в другом месте. Внезапно приехал конгресс стоматологов, и отель решим отдать предпочтение им. В общем, такова история. Они посидели ещё немного, поговорили о том о сём, снова держали друг друга в объятьях… Опустим подробности. Когда они поняли, что пора уходить, на часах уже было 4 часа утра. Ойша помыла их чашки и поставила их сушится. Хан собрал осколки разбитой кружки. — красивая была — заявил он — я запишу эту утрату на свой счёт. Девушка улыбнулась. В лунном свете она была очень красивой, и Хан не переставал думать об этом. Её карие глаза волшебно сияли и наполняли его душу таким спокойствием и надеждой… Но вот она собирается уходить. — Спокойной ночи — она обернулась и мягко улыбнулась ему. Словно кто-то зажег свет надежды в его душе. — Спокойной ночи — ответил он. Вот и все — она уходит. Сейчас скроется за поворотом, и… — ПОСТОЙ! — вдруг неожиданно для самого себя онкричит ей в след — в каком номере ты живешь? — В 143. А ты? — Ух ты. А я в 243. На этаже выше, вот это совпадение. — Да уж — улыбнулась она и ушла. На душе у нее было светло. Она была рада тому, что прошла Хану найти силы остаться в группе. Она не знала, что теперь он твердо решил назвать свою новую песню именно этими числами. Команда не поймет — он придумает какое-нибудь нейтральное объяснение. С радостным и поющем сердцем он пошел в свой номер. Мимо горшков с цветами, стеклянных окон и вверх по лестнице. А вниз по лестнице спускается Уджин. — ну привет, старый друг. Вернее, старый враг — глаза Унджина злобно сверкают. — Не ожидал встретить тебя в таком месте. Поболтаем наедине, как старые приятели, а? — поболтаем — сурово отвечает Хан Джисон. — Нам определенно есть о чём поговорить, брат. To be continued