Справедливости Грааль

      На двери их дома всегда висела дорогая бежевая табличка с красивыми чёрными символами. Лайт ещё не умел читать — тем более — читать кандзи! — но однажды отец подвёл его к ней и поднял на руки, чтобы было лучше видно. Теперь Лайт убедился: действительно красивая.              — Видишь? Это наша фамилия, — пояснил Соичиро.       — Ягами?       — Да. Вот: «ночь», — отец кивнул на первый символ. — И «бог».       — Ух ты-ы…              Соичиро опустил сына на землю и легонько растрепал его волосы. Разумеется, для полноценного изучения иероглифов было ещё рано, но какие-то — самые важные, конечно, — он знать всё-таки должен. Так ведь и формируется гордость за свою семью; шаг за шагом, с самого детства. Этому его научил отец.              — Значит… — задумался мальчик, прикусывая нижнюю губу. Когда осознание, наконец, пришло к нему, он просиял: — Значит, ты — бог ночи?       — Получается, что так, — мужчина по-доброму рассмеялся. — И ты — тоже.       — И я! Я тоже бог! Я тоже Ягами!       — Именно. А это, — Соичиро едва заметно кивнул на табличку. — Очень сильные иероглифы. И очень благородные. Помни об этом, сынок. Помни, что ты — Ягами. Что ты должен носить это имя и эти иероглифы с гордостью. И никогда их не посрамить.              И Лайт помнил. Эта фамилия — настолько красивая, настолько возвышенная, — всегда вела его вперёд. Всегда позволяла держать голову высоко поднятой, а плечи — расправленными. Лайт был горд родиться Ягами. Тем более что гордиться этим было очень просто: отец с его рабочими подвигами вечно давал этому повод. Отца действительно можно было уважать. Отец был Фемидой в собственном лице. Правда, отца почти никогда не было дома; но это неважно: семья шефа полиции Ягами была готова не спать ночами, пока тот на дежурстве; лишь бы мирные жители могли спать спокойно.              — И почему только ему ставят так много ночных дежурств? — всхлипнула как-то Саю за ужином. В этот раз снова пришлось ужинать втроём.       — Ну, мы ведь Ягами, помнишь? — усмехнулся Лайт.       — А-а…              Саю тоже рассмеялась. Недавно её тоже отвели к той самой табличке на двери и ей тоже рассказали, что она означает. Делать это, правда, пришлось Лайту. Отец попросил. Его ведь никогда не бывало дома. А Лайт был этим чрезвычайно горд.       — Меня зовут Ягами Лайт, — новый апрель, новый учебный год. Новая школа. Новые знакомства. — Лайт пишется иероглифом ‘луна’.       — Луна?.. — переспросила соседка по парте.       — Да, — Лайт едва не закатил глаза от скуки. Обычно все догадывались куда быстрее. Видимо, эту девочку… кажется, она представилась Мидори — придётся натаскивать по иностранному. Опять. — «Лайт» с английского — «свет». Поэтому моё имя записывается как 月.       — А почему тогда не 光?       — Потому что моя фамилия пишется через 夜 и 神.       — Вот оно что, — Хихикнула кажется-Мидори. Ну наконец-то. Дошло. — Как краси-и-во…              Лайт хмыкнул. Да, действительно красиво. Это он отлично понимал и без неё. И этим был ужасно доволен.              Да, Лайту нравилось быть светом. Лайт был чрезвычайно горд им быть. Человек, рождённый под таким именем, не может ведь быть обычным. Не может быть рядовым. Не может быть ничем не выдающимся. Нет, это имя для победителя.              Это имя для сына, за которого родителям — особенно отцу — никогда не станет стыдно.       Это имя для человека, который поведёт за собой других. К свету.       Это имя для лучшего школьника Японии, в конце концов.              Лайт знал: он, свет, обязан его же и приносить. Обязан людей — всех честных, праведных, но слабых и беззащитных — взять за руку и вывести на свет. Обязан положить конец блужданиям во тьме, порождённой злом, корыстью, алчностью. Порождённой человеческими пороками. Обязан их спасти.              Он уже был светом. Обязан был стать и покоем.              Он ведь светлый бог ночи, правда?              Да, Кира стал богом задолго до того, как поднял Тетрадь. Задолго до того, как стал Кирой. Она… только упрочила. Только убедила. Только дала средство.              Когда настоящий бог смерти Рюк записывает в свою Тетрадь имя       夜神月,       на ночном небе       из-за туч выглядывает луна.