Незнайка.

«Я снова замер на мгновенье, Чудесный образ предо мной. И на окраине вселенной Хочу я обрести покой… А ты пришел с другого мира. Но ты не помнишь вдруг меня. Меня волной опять накрыло. И нет в окне моем огня. И на душе опять тревога, На сердце селится печаль. Беда стояла на пороге. И прошлого немного жаль…» Холодный, липкий страх забрался под кожу. Так, что все тело покрылось мурашками. Голова горела от жара. «Неужели это мой горячечный бред?» Стало невыносимо дышать. Сердце кольнуло так, что Хуайсан вскрикнул от ужаса. В тот же миг из внутренних чертогов зала Гуаньинь послышались странные хлопки и шипение, будто что-то прыснуло в воздух. Спустя пару мгновений до них донеслись душераздирающие крики заклинателей, которые ранее копали землю. Все присутствующие в передней зале изменились в лице. Вскоре до них донёсся слабый, но жутко неприятный запах. Лань Сичэнь закрыл лицо рукавом, в его глазах отразилось едва заметное беспокойство. Вскоре к ним, пошатываясь, выбежали двое. Су Шэ поддерживал Цзинь Гуанъяо. Лица обоих отличались бледностью. Крики во внутренней зале всё не стихали. Су Шэ, который недавно в лесу безжалостно вырубил Хуайсана тяжелым поленом по голове и потом поступил с ним самым мерзким образом, сейчас со своим хозяином был просто сама нежность и забота. Он обеспокоенно воскликнул: — Глава Ордена, что с вами?! На лбу Цзинь Гуанъяо выступил холодный пот. — Со мной всё в порядке. Я должен поблагодарить тебя за это. Хуайсан вздохнул. Все шло по плану. Нет, это не ловушка. И не его бред. Он сам жив, хотя и изрядно пострадал. Он нащупал на голове кровоточащую ссадину и большую шишку и постепенно сообразил, что находится в Юньпине в храме Гуаньинь. Вэнь Нин все сделал, как и говорил. Хуайсан представил, что все эти годы чувствовал Вэнь Нин, не имея возможности привлечь этого мерзавца к ответу за свою сестру и за своих сородичей. Прикованый цепями в тюремной камере, лишённый возможности сопротивляться. Мало того, он часто видел своего врага, был весь почти в его власти и ничего не мог сделать. Теперь он получил такую возможность. Но эти двое успели выбежать. Ничего, скоро придет дагэ и довершит начатое. Так что у всех сегодня предоставится возможность поквитаться со своим врагом. Хуайсан посмотрел на Лань Сичэня, который сейчас с состраданием смотрел на Цзинь Гуаньяо. «Лань Сичэнь, молчаливый наблюдатель злодеяний своего ученика! Он позволил Гуаньяо совершить столько убийств! Мало того, еще и всякий раз вставал на его защиту! По справедливости говоря, учитель должен сам уничтожить то зло, которое породил!» Но как все пойдет, Хуайсан пока не знал в деталях. В любом случае, ему надо наблюдать и вовремя ловить момент. Наблюдать было сложно, не выходил из головы страшный унизительный случай в лесу. От сильных ударов тяжелым поленом голова гудела и болела до тошноты, все тело было в синяках от пинков сапогом. Мало того, Хуайсан ощущал, что становится сам себе противен, мокрые холодные одежды прилипли к телу, усиливая ощущение отвращения. «Хуайсан, возьми себя в руки, возьми!» Ему все казалось, что остальные догадываются о том позоре, который случился с ним. Больше всего он боялся, что Су Шэ начнет рассказывать про его недавнее унижение. Лань Сичэнь, поколебавшись секунду, спросил у Гуаньяо: — Что с тобой? Цзинь Гуанъяо на мгновение замер, и лишь когда его лицо вновь окрасилось румянцем, выдавил улыбку и ответил: — Секундная неосторожность. Его рука не работала, кожа сильно покраснела. После того, как он принял таблетку, он посыпал на руку обезболивающий порошок. Дал Су Шэ перевязать ему руку и сел в позу для медитации. Когда ядовитый дым рассеялся, все пошли посмотреть на то, что же там произошло. Пол был усеян трупами адептов Ланьлин Цзинь, а ящик, в котором была голова дагэ пустовал. Гроб тоже пустовал. «Интересно, куда он дел Мэн Ши? Успел перезахоронить?» Масштабы были столь разрушительны и ужасны по виду, что Хуайсана и без того мучавшегося приступами тошноты чуть не вывернуло наизнанку. Но с позавчерашнего дня его желудок был безнадёжно пуст. Он спрятался за спину Лань Сичэня, ощущая что ему рвотные позывы уже не унять, пытался уговорить сам себя: «Хуайсан, перестань! Не хватало еще прямо здесь расклеиться! Нужно довести начатое до конца.» Лань Сичэнь, увидев трагическую обстановку, потрясённо произнёс: — Что ты, в конце концов, здесь закопал? Как такое могло случиться??? Вэй Усянь: — Цзэу-цзюнь, здесь вы несправедливо обвиняете Главу Ордена Цзинь. Эту опасную штуковину вовсе не он здесь закопал. А то, что спрятал он, должно быть, выкопал и подменил кто-то другой. Су Шэ направил на него меч и ледяным тоном бросил: — Вэй Усянь! Признавайся, твоих грязных рук дело?! Вид Су Шэ снова напомнил ночной кошмар Хуайсана. Испытывая страшное унижение, Хуайсан остался за спиной Лань Сичэня. Вэй Усянь произнёс: — Не то чтобы я хотел проявить излишнюю нескромность, но если бы это сделал я, боюсь, твой Глава Ордена не отделался бы одной лишь рукой. Глава Ордена Цзинь, припоминаете ли вы письмо, которое показала вам Цинь Су тогда, в Башне Золотого Карпа? Взгляд Цзинь Гуанъяо медленно переместился на него. Вэй Усянь: — О ваших деяниях Цинь Су узнала от бывшей служанки Госпожи Цинь, Бицао. Но раз Бицао столь внезапно решилась раскрыть правду, неужели вы поверите, что за её спиной не стоит тот, кто подтолкнул девушку к этому? И ещё та женщина по имени Сы-Сы, которую вы заперли в темнице. Кто спас её? Кто велел ей вместе с Бицао отправиться в Орден Юньмэн Цзян, чтобы перед лицом всех заклинателей выдать ваши секреты? Если уж этот человек смог столь детально разузнать ваше тайное прошлое, неужели для него явилось бы непосильным трудом раньше всех обнаружить это место, заменить то, что вы закопали здесь, на ловушку с ядовитым дымом и преподнести вам её в дар, когда вы явитесь за своим сокровищем? В этот момент раздался голос монаха: — Глава Ордена, здесь на земле остались следы раскопок. Кто-то вырыл подкоп с другой стороны! Вэнь Нин выполнил свою работу просто боестяще. За пару часов он провернул такое дело, с которым человек бы не справился и за неделю! Цзинь Гуанъяо развернулся и с силой ударил кулаком по крышке гроба. Никто не мог разглядеть лицо, но все видели, как дрожат его плечи. Вэй Усянь усмехнулся: — Глава Ордена Цзинь, вы никогда не думали, что, несмотря на то, что сегодня вы — богомол, позади вас всё-таки притаился чиж (1)? Вполне возможно, человек, который всё это время следил за вами, даже сейчас из темноты наблюдает за каждым вашим действием, за каждым шагом. Нет, возможно, что он и не человек вовсе…

(1)Обыгрывается фраза «богомол хватает цикаду, не замечая позади чижа», обр. в знач.: на всякую силу есть управа.

Бросив эту странную фразу, Вэй сюн замолчал, все притихли и начали оглядываться по сторонам, словно пытались разглядеть этого «не человека», который наблюдает из тёмного угла. Цзинь Гуаньяо снова побледнел. Су Шэ насторожился и сжал в руке меч. «А ведь Вэй сюн точно догадался! Он хорошо знает Вэнь Нина. Но для меня Вэнь Нин самый что ни на есть человек.» Дождь лил стеной, слышались глухие раскаты грома. После фразы «не человек вовсе», на лице Цзинь Гуанъяо мелькнуло и исчезло выражение, которое почти можно было назвать страхом. Су Шэ вскоре пришел в себя и холодно усмехнулся: — Вэй Усянь, кого ты хочешь напугать своими выдумками… Цзинь Гуанъяо сделал знак замолчать, страх в его глазах исчез. Он вновь взял эмоции под контроль и произнёс: — Не трать силы на бессмысленные споры. Обработай раны и прикажи оставшимся людям приготовиться. Дождёмся, когда яд в моём теле рассеется, и немедленно уходим. — Глава Ордена, но как же то, что мы искали? — Раз уж его выкопал кто-то другой, значит, это уже не вернуть. Здесь больше нельзя оставаться. Су Шэ: — Слушаюсь! Цзинь Гуанъяо вынул из-за пазухи мешочек со снадобьями и протянул Су Шэ. Тот принял мешочек обеими руками, снова произнёс — Слушаюсь. Затем, согласно приказу, больше не препираясь с Вэй Усянем, отвернулся, распахнул одежды на груди и принялся обрабатывать раны. Хуайсан с каждой минутой ощущал, что вдобавок ко всему тому ужасу и побоям, которые ему довелось пережить, он еще и очень сильно простудился и теперь боролся с кашлем. Но надо было держаться. Во что бы то ни стало. Ноги практически не держали, от жара они были как ватные. В ожидании дагэ он отполз в уголок храма, не в силах бороться с проявлениями простуды, он несколько раз чихнул и ощутил как жар распространяется по всему его избитому и истерзаному телу. «Хоть бы совсем не расклеиться,» — подумал Хуайсан. «Нет, нет, нельзя. Хуайсан, держись, держись…» Вдруг он услышал, как Лань Ванцзи ледяным тоном обратился к Су Шэ: — Повернись. Су Шэ как раз обрабатывал снадобьем раны на груди, услышав это слово, он невольно повернулся. Хуайсан не смог себя заставить посмотреть на своего насильника, он только смог увидеть как Цзян Чэн и Цзинь Лин округлили глаза. С лица Вэй Усяня пропала улыбка: — …Так значит, это ты! Воцарилась тишина. Вэй сюн спросил у Гуаньяо: — Глава Ордена Цзинь, это тоже было частью плана нападения на тропе Цюнци? Цзинь Гуанъяо отозвался: — Почему ты так решил? От голоса Цзян Чэна повеяло холодом. — Тут и спрашивать нечего! Не будь Цзинь Цзысюнь проклят, последующих событий не произошло бы! Это нападение помогло тебе разом избавиться от Цзинь Цзысюаня и Цзинь Цзысюня, ведь оба были одного с тобой поколения, а значит являлись преградой на твоём пути к наследованию главенства над Орденом Ланьлин Цзинь и положению Верховного заклинателя. Проклятие наложил Су Шэ, а он — твой доверенный подчинённый. Неужели не ясно, чьим приказам он следовал?! Вэй Усянь спросил, упор глядя на Су Шэ: — Я тебе что-то сделал? Между нами не было никакой вражды! Я тебя даже не знал! Цзинь Гуанъяо вмешался: — Молодой господин Вэй, уж вам-то должно быть ясно лучше других. Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла? Как такое возможно? Изначально в этом мире никто ни к кому не испытывает вражды. Но кто-то в конце концов наносит первый удар. Голос Цзян Чэна так и сочился ненавистью. — Вероломный ублюдок!!! Су Шэ вдруг холодно усмехнулся. — Не стоит мнить о себе слишком многое. С чего ты взял, что я проклял Цзинь Цзысюня, чтобы досадить тебе? Тогда я и вовсе не являлся подчинённым главы ордена. Я проклял его просто потому, что просто захотел этого! Вот так! Он просто хотел этого! С этой фразой стало ясно, что многие из своих поступков Су Шэ совершил, просто повинуясь сиюминутному порыву. Просто захотелось наслать проклятие! Просто захотелось совершить насилие! Просто захотелось надругаться над более слабым! Просто захотелось! И все так просто! Эти поступки не подчинялись совершенно никакой логике! Вэй Усянь переспросил: — Так значит, ты имел зуб на Цзинь Цзысюня? Су Шэ процедил: — Все эти гордецы… я убью каждого, кто попадётся мне на пути! Вэй Усянь вдруг спросил: — Да что вообще случилось между тобой и Ханьгуан-цзюнем? С какой стати ты считаешь его гордецом? Су Шэ вскинулся: — Скажешь, я не прав? Не получи Лань Ванцзи при рождении такой выгодный статус, имел бы он право вести себя столь надменно?! Почему все вокруг уверены, что я ему подражаю?! Каждый в этом мире восхваляет его за благородство и чистоту… Восхваляет того, кто валяет дурака и занимается грязными делишками со Старейшиной Илин, чью безнравственность порицает весь мир? Смешно! Вэй Усянь все это время внимательно рассматривал лицо Су Шэ. Вдруг он вскрикнул: — Это же ты! Хуайсан вдруг понял, что Вэй сюн действительно многое не помнит. Как можно было забыть такие яркие события как осёлок Цайи, озеро Билин, бездонный омут, исчезнувший под водой меч, как Вэй сюн спас этого человека? Еще была пещера, Черепаха-Губительница, адепт, вытолкнувший Мянь-Мянь… Он вспомнил Су Шэ! — Теперь я понял. Лань Ванцзи спросил: — Что ты понял? Вэй Усянь покачал головой. — Это уже неважно. То ли насмехаясь над собой, то ли с сарказмом по отношению к Су Шэ, он произнёс: — Поверить не могу, что всё это из-за такого, как ты… из-за такой нелепой причины! Но Цзинь Гуанъяо, казалось, уловил ход его мыслей. — Молодой господин Вэй, не стоит так думать. Вэй Усянь улыбнулся: — О? Так ты понял, о чём я подумал? Цзинь Гуанъяо кивнул: — Конечно же. Догадаться несложно. Вы определённо уверены, что все случившееся — результат досадного стечения обстоятельств. На самом деле это не так. Даже если бы Су Шэ не проклял Цзинь Цзысюня, господин Вэй, рано или поздно на вас устроили бы облаву по какой-то другой причине. — он улыбнулся. Хуайсан вспомнил про то, как орал Цзинь Цзисюнь про проклятие, которое якобы наслал на него Вэй Усянь. Он тогда не поверил. Теперь понятно чьих рук это дело. Мало того, вдохновитель этой идеи стоял перед ними. «Так вот оно что? Цзинь Гуаньяо, ты прямо изобретательный подонок! Что еще я про тебя не знаю?» Цзинь Гуаньяо продолжал: — Поскольку вы именно такой человек. Мягко говоря — неукрощённый герой, а выражаясь без лишней вежливости — оскорбляете людей направо и налево. Пока ваши недруги жили в покое и безопасности, всё было хорошо. Но стоило только им пострадать или же обнаружить, что кто-то строит против них козни, вы бы стали первым подозреваемым и первым же человеком, к кому пошли бы за отмщением. И над этим у вас не было никакой власти. Вэй Усянь почему-то улыбнулся. — Как же быть? Сдаётся мне, твои слова не лишены смысла. Цзинь Гуанъяо продолжил: — И даже если бы вы не утратили контроль на тропе Цюнци, где гарантии, что этого не случилось бы до самого конца ваших дней? Так что подобный вам человек был обречён на короткую жизнь. Понимаете? Разве не становится легче, если рассуждать именно так? Цзян Чэн взъярился: — Это тебе уготована чертовски короткая жизнь! Цзян Чэн дернулся, их раны вновь хлынула кровь. Цзян Чэн негодующе взорвался бранью: — Ах ты, сын шлюхи, которому чувство стыда в принципе незнакомо! То есть не ты приказал Су Шэ это сделать?! Да кого ты пытаешься обмануть?! На словах «сын шлюхи» улыбка Цзинь Гуанъяо на мгновение застыла. Он посмотрел на Цзян Чэна и, немного поразмыслив, бесстрастно продолжил: — Глава Ордена Цзян, успокойтесь немного, пожалуйста. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Вас обуревает гнев лишь потому, что вы узнали правду о своём Золотом Ядре. Вы припоминаете то, что делали все эти годы, и ваше горделивое сердце чувствует укол вины, поэтому вам не терпится найти виновника произошедшего с молодым господином Вэем в прошлой жизни, злодея, на которого можно будет переложить ответственность. Ведь тогда вы сможете напуститься на него — как ради мести за молодого господина Вэя, так и для успокоения собственной совести. Если вашу досаду хоть немного облегчит уверенность, что всё, начиная с проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр до нападения на тропе Цюнци, было частью моего хитроумного плана, то думайте что угодно, пожалуйста. Но вы должны кое-что понять: за то, что произошло с молодым господином Вэем в итоге, ответственность лежит и на вас тоже, притом немалая. Почему так много людей выступили в поход против Старейшины Илин? Почему они столь громко выкрикивали обвинения, не важно — касалось это их или нет? Почему его односторонне порицали столь многие? Действительно ли всё дело было в их чувстве справедливости? Конечно же, нет. Часть вины лежит на вас. Лань Сичэнь предупредил: — Глава Ордена Цзинь! Цзинь Гуанъяо продолжил с непоколебимой улыбкой: — Тогда ордены Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не и Гусу Лань уже закончили делить между собой большую часть влияния. Остальные могли довольствоваться лишь остатками. Вы же только-только восстановили Пристань Лотоса, за вашей спиной стоял неизмеримо опасный Старейшина Илин, Вэй Усянь. Думаете, другим кланам хотелось видеть молодого главу ордена, обладающего столь огромными преимуществами? К счастью, вы явно были не в лучших отношениях со своим шисюном. Поэтому все решили — раз предоставляется такая возможность, почему бы не воспользоваться ею, и при каждом удобном случае подливали масла в огонь. Как бы то ни было, для них ослабить Орден Юньмэн Цзян означало упрочиться самим. Глава Ордена Цзян, если бы только ваше отношение к собственному шисюну было хоть чуточку лучше, если бы вы показывали, что ваш союз слишком крепок, чтобы кто-то мог его разрушить, если бы вы проявили хоть немногим больше терпимости после всего произошедшего, всё вышло бы совсем по-другому. О, кстати говоря, ведь именно вы были одной из главных действующих сил при осаде горы Луаньцзан… Вэй Усянь вмешался: — Похоже, звание сына шлюхи — в самом деле слабое место Главы Ордена Цзинь. Неудивительно, что ты убил Чифэн-цзуня. При упоминании Не Минцзюэ у Хуайсана заболело сердце, а Лань Сичэнь переменился в лице. Улыбка Цзинь Гуанъяо тоже на миг застыла. Он тут же поднялся, закончив медитировать. Цзинь Гуанъяо попытался пошевелить пальцами левой руки и обнаружил, что они вполне способны нормально двигаться. Он немедля приказал: — Готовьтесь к отбытию. Су Шэ ответил: — Есть! Двое «монахов», по одному с каждой стороны, схватили Лань Сичэня. И только уже собравшись открыть ворота, Цзинь Гуанъяо вдруг произнёс: — Чуть не забыл. Он обернулся к Лань Сичэню: — По моим расчетам, запечатанные духовные каналы Цзэу-цзюня вскоре должны восстановиться. Цзинь Гуанъяо подошёл к Лань Сичэню. — Прошу меня извинить. Он уже протянул руку, когда что-то белое и тяжёлое вдруг обрушилось на землю перед ним. Цзинь Гуанъяо встревоженно отшатнулся, а приглядевшись, увидел бледное тело без одежды! Потом появилось еще одно, потом их стало очень много. Все они тянули руки к Цзинь Гуаньяо и проклинали его на разные голоса. Тогда он решился бежать. Но тут же споткнулся, о тела, одно из которых схватило его за ногу. В этот момент откуда-то сзади раздался свист. Су Шэ взбесился: — Вэй Усянь! Никто и не заметил, когда это случилось Но способности прекрасного одноклассника просто поражали! Теперь статуя Гуаньинь пестрела хаотичным множеством знаков, нарисованных чем-то красным. Но никто не заметил когда они появились и кто их нарисовал. Явно это было не человеческих рук дело! Глаз защитного поля находился аккурат внутри Залы Гуаньинь. И теперь, поскольку Вэй Усянь незаметно разрушил его, всё запечатанное этим полем волной полезло наружу! По велению Вэй Усяня они не трогали Цзян Чэна, Цзинь Лина и остальных, но Цзинь Лин всё равно выставил перед собой Суйхуа. — Да что это за гадость? Когда Цзинь Гуаньяо наконец добрался до статуи Гуаньинь. Он уже собирался стереть нарисованные на статуе иероглифы, когда Лань Сичэнь настиг его и прислонил к его пояснице плашмя свой меч: — Не двигайся. Цзинь Гуанъяо собирался напасть в ответ, но Лань Сичэнь ударил его по руке и не дал вытащить оружие. Цзинь Гуанъяо в ужасе прошептал: — Цзэу-цзюнь… твои духовные силы вернулись. Лань Сичэнь не успел ответить, как чуть поодаль меч Су Шэ, Наньпин, уже метнулся в сторону Вэй Усяня. Он знал на кого надо напасть, чтобы внести неразбериху в ряды противника. Однако его меч наткнулся на Бичэнь! Когда два меча столкнулись, Наньпин разломился надвое, а ладонь Су Шэ разорвало в области между большим и указательным пальцем, брызнула кровь. Лань Чжань быстро заслонил собой Вэй Усяня, хотя тот защите вовсе не нуждался, но тем не менее возражать не стал и спокойненько спрятался за его спиной. Всё это произошло всего за пару секунд. Однако заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь осознали, что случилось, только спустя некоторое время, которое провели, растерянно моргая. Итак, картина резко переменилась. Су Шэ баюкал истекающую кровью правую руку, а лезвие Бичэня было приставлено к горлу Цзинь Гуанъяо. Основной костяк оказался обезврежен, остальные же не осмеливались даже пикнуть. Лань Сичэнь произнёс: — Молодой господин Вэй, пожалуйста… отзовите этих созданий. Вэй Усянь в оправдание заявил: — Я лишь хотел выпустить нечисть, которую он запечатал под храмом Гуаньинь, чтобы мы могли выиграть немного времени. Я и подумать не мог, что выпущу такое… Подобно Лань Сичэню, Лань Ванцзи отвернулся, единожды взглянув на призраки. Глядя в другом направлении, он произнёс лишь одно слово: — Пожар. Вэй Усянь тут же кивнул и со всей серьёзностью продолжил: — Да. Все эти озлобленные духи погибли в огне. Похоже, здесь когда-то произошёл пожар с множеством жертв. А после, пытаясь скрыть произошедшее и заодно запечатать призраков, пробужденных по причине ужасной смерти, Глава Ордена Цзинь решил построить здесь храм Гуаньинь. Лань Сичэнь спросил: — Глава Ордена Цзинь, пожар имеет к вам отношение? Голос Цзян Чэна прозвучал холодно: — Эти призраки пропитаны ненавистью к нему. Разве можно усомниться в его причастности? Лань Сичэнь произнёс: — Глава Ордена Цзинь… Не могли бы вы нам всё объяснить? Цзинь Гуанъяо ничего не ответил, он упорно молчал, только сжал кулаки так, что костяшки на его руках побелели. Зато заговорил Вэй Усянь: — Похоже, Глава Ордена Цзинь не хочет рассказывать. Он поднял руку, и под ней тут же появился обнажённый труп женщины. Вэй Усянь положил ладонь ей на голову. — Но ты же не думаешь, что одно твоё нежелание говорить помешает мне найти способ всё узнать? Все это выглядело настолько ужасно, что шевелились волосы на голове. Но за этот отрезок ночи произошло столько всего, что никто уже ничему не удивлялся. Он закрыл глаза, все стояли как вкопанные и с напряжением смотрели на Вэй сюна. Хуайсан впервые видел такой способ добывания сведений. Он тихонько встал, превозмогая головокружение, и подошел к группе людей, которые не сводили глаз с прекрасного лица Вэй сюна. Хуайсан тронул за рукав Лань Сичэня: — Что он делает? — Таким образом допрашивает свидетеля. Иначе сказать, смотрит сейчас её глазами её же воспоминания. — Это опасно? — Очень. Если сейчас она воспротивится, то его разум может быть повреждён. Так что он сильно рискует. — Зачем вы разрешаете ему этим заниматься? Лань Чжань ответил за брата: — Он знает, что делает. Хуайсан возразил: — А если что-то пойдет не так? — Не пойдет. — Почему? Почему ты так уверен в этом? — вдруг Хуайсан решился перечить нефритовому стражу. Сичэнь гэ приложил палец к губам: — Он уверен. А я доверяю ему. Хуайсан, уже не обращая внимания на свои проблемы, прикрывшись веером, с благоговейным ужасом наблюдал за Вэй сюном. Его лицо было спокойно и безмятежно. Временами подрагивали длинные ресницы и немного кривились в усмешке красивые губы прекрасного парня. Краем глаза он заметил, как Гуаньяо сделал какое-то движение и немедленно преградил ему дорогу. Лань Чжань сильнее прижал острие меча к его горлу, а Лань Сичэнь встал рядом с Хуайсаном, заслонив Гуаньяо обзор на прекрасного парня. Казалось время застыло и стало вечностью. Хуайсан смотрел, сгорая от ужаса и нетерпения, опасаясь, что могут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства вмешаться в процесс и тогда может случиться что-то непоправимое. Он повторял раз за разом словно молитву: «Вэй сюн, скорее, скорее. Вэй сюн, давай уже быстрее вернись в реальность. Вэй сюн…» Вдруг полыхнуло жаром, даже волосы на голове Вэй Усяня зашевелились, он вздрогнул и распахнул густые ресницы. Как только он открыл глаза, Лань Ванцзи спросил: — Что там? Лань Сичэнь тоже заговорил: — Молодой господин Вэй, что вы увидели? Вэй Усянь глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, а потом ответил: — Думаю, Глава Ордена Цзинь вырос в этом храме Гуаньинь. Цзинь Гуанъяо сохранял самообладание. Цзян Чэн недоумённо протянул: — Вырос? Разве он не… «Ну, Цзян Чэн, вспомни, разве ты не знал, что он вырос в публичном доме?» Вдруг Цзян Чэн продолжил: — Этот храм когда-то был публичным домом. Он сжёг то место дотла и построил на его месте храм Гуаньинь? Лань Сичэнь спросил: — Ты действительно устроил пожар? Цзинь Гуанъяо ответил: — Да. Цзян Чэн холодно рассмеялся. — Как-то слишком спокойно ты признался. Цзинь Гуанъяо сказал: — Разве теперь есть какая-то разница? Одним поступком больше, одним меньше. «И он называет это поступком? Это преступление!» После недолгой тишины Лань Сичэнь спросил: — Ты планировал таким образом замести следы? И хотя многие знали, что Ляньфан-цзунь вырос в публичном доме, ни разу за столько лет никто не знал наверняка, где именно этот публичный дом располагался. Действительно довольно странно. Все понимали, что Ляньфан-цзунь тайно тянул за ниточки, чтобы скрыть подобные вещи, но мало кто мог предположить, что он просто сжёг до основания место, где родился и вырос. Цзинь Гуанъяо ответил: — Не совсем. Лань Сичэнь вздохнул и не стал продолжать. Цзинь Гуанъяо поинтересовался: — Ты не собираешься спросить — почему? Лань Сичэнь покачал головой. А мгновением позже заговорил, хотя и не отвечая на вопрос. — Дело не в том, что я не знал о твоих поступках. Я просто верил, что для каждого из них у тебя есть причина. «Эх, Сичэнь гэ, Сичэнь гэ. Сколько злодеяний совершено с твоего попустительства? С твоего молчаливого согласия? Сколько людей погибло? А ты находил причины массовым зверствам? Как можно оправдать насилие? Чем можно оправдать жестокость к невинным людям? Вместо того, чтобы призвать злодея к ответу, ты искал ему оправдания? Сичэнь гэ, ты настолько наивен? Ты и сейчас снова пытаешься хоть за что-то зацепиться, чтобы найти даже самое малюсенькое объяснение его преступлениям.» Он продолжил: — Но твои деяния переходят всякие границы. И я… теперь не знаю, стоит ли верить тебе. В голосе Лань Сичэня угадывались крайняя усталость и разочарование. На улице бушевала гроза. Ветер пробирался через щели храмовых ворот. Вэй сюн встал, подошел к Цзинь Гуаньяо, забрал у него меч и снял его пояса гибкий меч, обернутый вокруг талии. В тот момент, когда руки Вэй сюна скользнули вокруг талии Цзинь Гуаньяо, тот заметно дернулся, но не сказал ни слова. Он словно на мгновение впал в ступор. Все молчали, их взоры обратились к Цзинь Гуаньяо. Сверкнула молния и именно в тот самый момент под грохот грома и пронзительный вой стихии Цзинь Гуанъяо вдруг театрально упал на колени. Это выглядело весьма эффектно и произвело неизгладимое впечатление на окружающих. Все удивленно замерли. Цзинь Гуанъяо слабым голосом начал канючить: — Брат, прости меня… Услышав это, все как-то неловко затоптались на месте, этот театральный жест произвёл эффект неожиданности. При виде этого зрелища даже Вэй Усянь выглядел весьма неловко. Он не смог сдержаться и произнёс: — Эй, слушайте, давайте лучше хорошенько подерёмся, вместо того чтобы разговаривать. Будем просто сражаться, идёт? Этот человек менял выражение лица по своему желанию, а теперь вот упал на колени. Никакого достоинства? Раскаяние? Или новая трагикомедия? На лице Лань Сичэня играла необъяснимая палитра эмоций. Цзинь Гуанъяо продолжил: — Брат, мы с тобой знакомы уже много лет. Что бы кто ни сказал, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я больше не намерен занимать пост Верховного заклинателя, и я окончательно уничтожил Тигриную Печать Преисподней. После этой ночи я отправлюсь в земли Дунъин и больше никогда не вернусь. Учитывая всё это, сохрани мне жизнь, прошу. «Неужели снова поведётся?» Хуайсан вздохнул: — Сичэнь гэ… Но его никто не слышал. Хуайсан подумал: «Отбытие в Дунъин это просто откровенное бегство. Звучит довольно нагло. Цзинь Гуанъяо чувствует как зверь, что под ним горит земля. Потому сейчас ему выгоднее сразу отступить, залечь на дно и копить силы. А в будущем вернуться и снова подняться на вершину. Но это будет гораздо страшнее и масштабнее. Неужели Сичэнь гэ не видит? Неужели снова попадётся в ловушку?» Да, Гуаньяо сейчас походил на побитую овечку. Даже слова его были словно жалобное блеяние. Он заглядывал Сичэню в глаза влажными от слез своими глазами. Хуайсан негодовал в душе. Лань Сичэнь колебался. Вэй Усянь произнёс: — Глава Ордена Цзинь сказал, что Тигриная Печать полностью уничтожена. Могу ли я на неё взглянуть? Цзинь Гуанъяо ответил: — Молодой господин Вэй, восстановленная версия — это всё же не оригинал. Её можно использовать лишь ограниченное количество раз. Она уже стала абсолютно бесполезной. Кроме того, вам лучше всех известно, сколько тёмной энергии в ней содержится. Думаете, я бы стал носить с собой обломки, от которых больше нет толку и которые могут навлечь лишь сплошные несчастья? Вэй Усянь протянул: — Откуда мне знать. А вдруг ты сможешь найти ещё одного Сюэ Яна? Цзинь Гуанъяо: — Брат, каждое мое слово — чистая правда. Его голос звучал более чем искренне. Цзинь Гуанъяо действительно весьма уважительно обращался с Лань Сичэнем с момента пленения. В этот миг Лань Сичэнь всё ещё не был способен отвернуться от него. Он лишь вздохнул: — Глава Ордена Цзинь, ещё когда выяснилось, что ты по собственному разумению спланировал нападение на гору Луаньцзан, я сказал, что тебе больше нет нужды звать меня «братом». Цзинь Гуанъяо ответил: — Произошедшее на горе Луаньцзан — ужасная ошибка, на которую меня толкнуло отчаяние. Но у меня не было пути назад. Лань Сичэнь переспросил: — Что значит «не было пути назад»? Лань Ванцзи слегка нахмурился и холодно произнёс: — Брат, не заводи с ним лишних разговоров. Вэй Усянь также вмешался: — Глава Ордена Лань, вы помните, о чём сами предостерегали Главу Ордена Цзян? Не стоит слишком долго с ним разговаривать. Хуайсан подумал: «Сичэнь гэ, ты же прекрасно знаешь на что способен Цзинь Гуанъяо, стоит ему только открыть рот». Но едва расслышав в словах последнего намёк на скрытые причины случившегося, он не пожелал упускать возможность выслушать всё до конца. Но и Цзинь Гуаньяо прекрасно изучил за все эти годы Лань Сичэня и знал все его слабости. Было явно видно, что именно в эту слабость и целил Цзинь Гуанъяо. Он понизил голос: — Я получил письмо. Лань Сичэнь спросил: — Какое письмо? Цзинь Гуанъяо: — С угрозами. В письме говорилось… о моих деяниях, и о том, что через семь дней они будут обнародованы на всю Поднебесную, и либо я сам покончу с собой в качестве жеста покаяния, либо… останется только ожидать смертного часа. Хуайсан подумал: «Ну да. Ведь ты надеялся, что осада нанесёт боевой мощи кланов заклинателей огромный урон, и у них не останется сил на препирательства с тобой. Или предполагал, что Вэй сюн уничтожит их всех, надеясь на повторение событий Безночного города. Но не ожидал, что Вэй сюн способен на благородный поступок и он пожалеет это стадо и спасёт их трусливые задницы.» Лань Сичэнь: — Даже в таком положении ты не должен был, позабыв обо всём на свете, идти на убийства! Ведь ты же… «Сичэнь гэ, ну что же ты такой наивный. Даже сейчас ты сокрушаешься не том, что этот человек совершил столько злодеяний. Ты сокрушаешься по тому поводу, что твой любимый ученик совершенно не оставил тебе шанса найти оправдание для названого брата!» Цзинь Гуанъяо перебил: — Но что мне оставалось делать? Ждать, когда правда раскроется и разнесётся слухами по миру? Ждать, когда я стану посмешищем среди заклинателей на сотни лет вперед? А потом упасть на колени и принести извинения, подставить лицо, чтобы они могли наступить на него, умолять о прощении? Брат! Третьего не дано, либо я убью их, либо они — меня. Лицо Лань Сичэня окрасилось гневом. Отступив на шаг, он произнёс: — Но ведь виной всему… твои деяния, о которых говорилось в письме! Если бы ты не сотворил всего этого, разве улики попали бы кому-то в руки? Цзинь Гуанъяо: — Брат, послушай меня. Я не отрицаю того, что сделал… Лань Сичэнь: — Еще бы ты стал это отрицать! Доказательства налицо! Цзинь Гуанъяо: — Поэтому я и говорю, что не отрицаю! Но разве я пошел бы на убийство отца, жены, сына и брата, если бы не оказался в безвыходном положении? Неужели в твоих глазах я совершенно утратил человеческий облик?! Выражение лица Лань Сичэня немного смягчилось. — Хорошо. Я задам тебе несколько вопросов, можешь ответить на каждый по очереди. Лань Ванцзи воскликнул: — Брат! Он вынул меч, в надежде одним ударом покончить с Цзинь Гуанъяо. Но Лань Сичэнь остановил младшего: — Не стоит беспокоиться, сейчас он ранен и обезоружен, а значит, находится в проигрышном положении. Здесь достаточно людей, чтобы не дать ему прибегнуть к уловкам. В этот момент Су шэ начал незаметно подниматься и получил хорошего пинка от Вэй Усяня. Он взвыл и отполз чуть назад, сверкая злобным взглядом на Вэй сюна. «Вот как? Самому то получать сапогом под зад вовсе не нравится?» — подумал Хуайсан. Лань Сичэнь: — Приглядите за остальными, а здесь я справлюсь. Лань Ванцзи направился в сторону Су Шэ, который не знал, что важнее: баюкать руку или потереть ушибленый зад. Лань Сичэнь остался возле Цзинь Гуаньяо. «Сичэнь гэ, ты все еще хочешь дать ему шанс оправдать себя?» Хуайсан остался стоять рядом с Лань Сичэнем. Сичэнь гэ произнёс: — Во-первых, правда ли, что своего отца, прежнего Главу Ордена Цзинь, ты именно таким способом… Цзинь Гуанъяо осторожно перебил: — На этот вопрос я бы хотел ответить в последнюю очередь. Лань Сичэнь, сокрушённо покачав головой, продолжил: — Во-вторых, твоя… госпожа… Твоя сестра, Цинь Су. Ты действительно знал, что между вами есть кровная связь, и всё равно женился на ней? Цзинь Гуанъяо посмотрел на него немигающим взглядом, и вдруг по его щекам полились горючие крокодиловые слёзы: — …Да. Лань Сичэнь сделал резкий глубокий вдох, его лицо стало пепельно-серым. Цзинь Гуанъяо тихо добавил: — Но у меня правда не было иного выхода. Лань Сичэнь жёстко возразил: — Разве здесь могло не быть иного выхода?! Это твой брак! Твоего отказа было недостаточно? Пускай ты бы разбил Цинь Су сердце, но всё же такой исход многим лучше, чем разрушить жизнь той, которая искренне тебя любила, почитала и никогда не относилась с презрением! Цзинь Гуанъяо: — Разве моя любовь к ней не была искренней?! Но у меня не было выхода! Если я сказал «не было» — значит, не было! Да! Это мой брак, но неужели ты считаешь, что я по-настоящему мог отменить его, лишь объявив, что не согласен?! Брат, твоя наивность тоже должна иметь какие-то пределы. Я приложил неимоверные усилия, чтобы Цинь Цанъе согласился выдать за меня свою дочь, с огромным трудом мне удалось окончательно удовлетворить все требования, что выдвинули и Цинь Цанъе, и Цзинь Гуаншань, а ты хочешь, чтобы я внезапно отменил свадьбу, когда торжество уже на носу? Какие доводы я должен был привести? И как впоследствии объясняться перед обоими?! Брат, ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда, как мне казалось, всё устроилось как нельзя лучше, но тут внезапно явилась госпожа Цинь с тайным визитом, чтобы раскрыть мне правду? Удар молнии, сверзившийся с небес прямо в темя, не вселил бы в меня большего ужаса! А знаешь, почему она не отправилась к Цзинь Гуаншаню, вместо этого тайком решила обратиться ко мне? Потому что Цзинь Гуаншань взял ее силой! Мой распрекрасный отец не обошёл стороной жену своего подчинённого, который служил ему многие годы, и даже не заметил, когда у него появилась еще одна дочь! Столько лет она не решалась рассказать о случившемся своему мужу, Цинь Цанъе! Но как ты думаешь, если бы я внезапно отменил свадьбу, тем самым позволив им узнать причину, кого в конце концов объявили бы виновным в разладе между Цзинь Гуаншанем и Цинь Цанъе, кто более всего пострадал бы, не в силах достичь примирения ни с одной из сторон?! Хуайсан подумал: «А кто тебя заставлял свататься? Кто заставлял выполнять их требования? Достаточно было этого не делать. Да и ничего от тебя не требовалось, кроме того, что обычно делают в подобных случаях. (2)» (2) Сватовство — важный этап китайской свадьбы. Главная роль в создании будущей семьи принадлежала родителям невесты и жениха. Между двумя семьями происходил обмен письменными уведомлениями о предстоящем сватовстве, свадьбе их детей. Посланец от семьи жениха предъявлял родителям невесты оговоренный сватами список благоприятных дат. Новобрачная вместе с мамой и папой выбирала дату будущей свадьбы. Выкуп невесты состоял из определенной денежной суммы, свадебных тортов, конфет, вина, курицы, традиционного чая «Дракон» и «Феникс». Мифические существа дракон и феникс олицетворяют мужское и женское начало. Со стороны невесты посылались встречные дары — преимущественно одежда для всех членов семьи жениха. Если же подарки от новобрачной были получены, родственники жениха уже начинали готовиться к обоюдно согласованной свадьбе. Торты, которые подарил жених, раздавали родственникам, близким в знак приглашения на будущую свадьбу. Приданое молодой представляло собой расписанный орнаментом горшок с монетами, конфетами. После этого назначалась помолвка, а потом назначалась дата свадьбы. Лань Сичэнь продолжил: — Но даже если… ты не мог не жениться на Цинь Су, ты ведь все равно мог избегать её. Почему ты с ней… для чего ты зачал А-Суна? Чтобы впоследствии убить сына своими руками? Цзинь Гуанъяо схватился за голову и сбивчиво проговорил: — …После свадьбы я ни разу не прикоснулся к А-Су. А-Сун… был зачат ещё до свадьбы. Побоявшись, что положение может перемениться к худшему, что могут возникнуть новые препятствия… «Конечно не приблизился. У тебя было с кем крутить любовь. Ведь ты же её терпеть не мог. Для тебя не составило большого труда, чтобы не приближаться к своей жене.» Лань Сичэнь вздохнул. — В-третьих. Не думай увиливать. Ответь мне, смерть Цзинь Цзысюаня… была умышленно подстроена тобой? Цзинь Лин мгновенно округлил глаза. Лань Ванцзи слегка повысил голос: — Брат, ты поверишь ему? Выражение лица Лань Сичэня сделалось труднообъяснимым. — Разумеется, я не поверю, что Цзинь Цзысюань случайно узнал о планирующейся засаде на тропе Цюнци, но… пусть сначала он скажет. Цзинь Гуанъяо ответил: — …Цзинь Цзысюаня я тогда действительно встретил не случайно. Цзинь Лин мгновенно сжал кулаки. Цзинь Гуанъяо добавил: — Но случившееся после вовсе не являлось частью моего плана. Не стоит считать меня тем, кто может обстоятельно и расчетливо продумать абсолютно все действия наперёд. Очень многие вещи я не в состоянии контролировать. Откуда мне было знать, что он непременно погибнет от рук Вэй Усяня, вместе с Цзинь Цзысюнем? Неужели я настолько прозорлив, что смог бы предугадать потерю контроля Вэй Усянем и резню, которую учинит Призрачный генерал? Вэй Усянь резко бросил: — Но ведь ты сказал, что встретил его не случайно! Противоречишь сам себе! Цзинь Гуанъяо: — Я не отрицаю, что намеренно сообщил ему о готовящемся нападении. Я лишь надеялся на многолетние противоречия между вами, чтобы, когда он узнает о вашем конфликте с его двоюродным братом, Цзинь Цзысюань также выступил против вас. Разве я мог предвидеть, что господин Вэй просто-напросто убьёт всех, кто тогда находился на тропе? — Ты просто… Неожиданно раздался крик Цзинь Лина: — Почему?! Он вскочил на ноги и с покрасневшими глазами бросился к Цзинь Гуанъяо с криком: — Почему ты так поступил?! Не Хуайсан поспешно задержал Цзинь Лина, что-то подсказывало ему, что тот не с пустыми руками. Цзинь Гуанъяо переспросил: — Почему? Он повернулся к Цзинь Лину. — А-Лин, а ты можешь мне сказать — почему? Почему я всегда встречал людей с улыбкой, но никак не мог добиться такого же отношения к себе? А твой отец, будучи безмерно высокомерным, неизбежно оказывался центром всеобщего поклонения? Мы с ним были единокровными братьями, но можешь ли ты мне объяснить, почему твой отец безмятежно проводил время дома с любимой женой и ребёнком, в то время как я не решался слишком долго оставаться со своей женой наедине, а от одного взгляда на сына у меня мороз пробегал по коже? Кроме этого, родной отец, будто так и должно быть, поручил мне совершить следующее — убить крайне опасного человека, который в любой момент мог потерять рассудок и, управляя мертвецами и призраками, учинить масштабную резню! Мы даже родились в один день, но почему же Цзинь Гуаншань, устроив в честь одного сына пышное празднество, преспокойно наблюдал, как другого пинками спустили с лестницы Башни Золотого Карпа, да так что он с самой верхней ступени катился до самой нижней?! Вэй Усянь: — Не пытайся найти оправданий! Убивал бы тогда тех, к кому испытывал ненависть, зачем нужно было трогать Цзинь Цзысюаня?! Цзинь Гуанъяо спокойно ответил: — Как видишь, я убил всех. Лань Сичэнь: — И к тому же подобным способом. В глазах Цзинь Гуанъяо блеснули слёзы. Стоя на коленях, он выпрямил спину и с лёгкой улыбкой произнёс: — Да. Такая смерть как нельзя лучше подошла жеребцу-осеменителю, который всюду оставлял потомство. Разве нет? Лань Сичэнь выкрикнул: — А-Яо! — Брат, не суди меня за то, что сейчас я ругаю его последними словами. Когда-то я тоже возлагал надежды на своего отца. Я исполнял любые его приказы, будь то предательство Главы Ордена Вэнь, покровительство Сюэ Яна или истребление инакомыслящих. Не важно, насколько глупыми и вызывающими негодование они были. Но знаешь, почему я окончательно разочаровался в нём? Я прямо сейчас отвечу на твой первый вопрос. Вовсе не потому, что в его глазах я не стоил ни волоса с головы Цзинь Цзысюаня, ни пары чёрных дыр на теле Цзинь Цзысюня. Не потому, что он признал Мо Сюаньюя, и не потому, что впоследствии придумывал всяческие способы выставить меня пустым местом. А из-за его чистосердечных слов, которые он сказал одной из своих служанок, когда снова отправился провести время в кутеже и распутстве. Почему такой глава ордена, как он, который сорил деньгами, словно грязью, не стал прикладывать и капли усилий, чтобы выкупить мою мать из публичного дома? Очень просто. Он считал это излишними хлопотами. Моя мать ждала так много лет, столько раз оправдывала его передо мной, выдумала множество непомерных трудностей, с которыми он якобы столкнулся… но истинная причина заключалась всего-то в двух словах: излишние хлопоты. Он сказал так: «Более всего излишних хлопот приносят женщины мало-мальски образованные. Они всегда считают, что находятся на ступень выше других девиц, у них и запросы выше, и мыслят они нереалистично, потому и хлопот от них больше. Если я выкуплю её и заберу в Ланьлин, ещё неизвестно, с чем она привяжется ко мне в следующий раз. Так что пускай сидит на месте и не высовывается, с её данными она будет пользоваться популярностью ещё пару лет, уж как-нибудь заработает на остаток жизни». «Сын? А, не напоминай». Видишь, брат? Как его сын, я удостоился лишь «А, не напоминай». Ха-ха-ха-ха… В глазах Лань Сичэня промелькнула боль. — Несмотря на то, что твой отец… но и ты тоже… Какой прок от того, что ты только сейчас всё это говоришь. Цзинь Гуанъяо, улыбаясь, развёл руками. — Ничего не поделаешь. Я совершил все на свете ужасные поступки и всё же ожидаю, что кто-то проявит ко мне сострадание. Такой уж я человек. На слове «человек» его запястье внезапно выгнулось. Тонкая красная струна обвилась вокруг шеи Цзинь Лина. Слезы всё ещё блестели в уголках глаз Цзинь Гуанъяо, когда он угрожающе произнёс: — Не двигайся! В этот раз он застиг их врасплох. Впечатленные рассказом про Цзинь Гуаншаня, абсолютно все потеряли бдительность. Цзян Чэн взревел: — Вэй Усянь! Ты разве не обезоружил его? «Ой дурак! Чего он на него орёт? Привык все спихивать на него и прятаться за его спиной. Даже за шидзе Вэй сюн всегда заступался и за эту горе истеричку тоже. Когда он уже повзрослеет?» Вэй Усянь закричал в ответ: — Но я правда изъял все его оружие! Лань Ванцзи взглянув на струну и догадался: — Он прятал её внутри своего тела. Хуайсан увидел расползающееся красное марево на белых одеждах Цзинь Гуанъяо в области живота сбоку. Струна была красной от крови. Хуайсан внутренне содрогнулся, представив как моток проволоки находится внутри и двигается вместе с внутренностями. Цзян Чэн истерически крикнул: — А-Лин! Вэй Усянь тоже невольно дёрнулся вперёд, но Лань Чжань немедля его задержал. А Цзинь Гуанъяо, взяв Цзинь Лина в заложники, поднялся на ноги и произнёс: — Не стоит так волноваться, Глава Ордена Цзян. Всё-таки А-Лин рос на моих глазах. Я повторюсь, сейчас мы мирно разойдёмся по своим дорогам, а спустя некоторое время вы сможете увидеть А-Лина живым и здоровым. Цзян Чэн: — А-Лин, не дёргайся! Цзинь Гуанъяо, если тебе нужен заложник, мог бы взять меня вместо него, какая тебе разница! Цзинь Гуанъяо бесхитростно ответил: — Уж поверьте, разница есть. Глава Ордена Цзян, вы ранены, а значит, затруднены в передвижении. Вы бы стали для меня обузой. Вэй Усянь произнёс: — Глава Ордена Цзинь, вы ничего не забыли? Ваш преданный подчинённый всё ещё здесь. Цзинь Гуанъяо бросил взгляд на Су Шэ, которому Лань Ванцзи угрожал Бичэнем, тот прохрипел: — Глава Ордена, оставьте меня! Цзинь Гуанъяо с улыбкой ответил: — Благодарю. Лань Сичэнь медленно произнёс: — Глава Ордена Цзинь, вы снова солгали. Цзинь Гуанъяо с легкой улыбкой парировал: — Лишь в этот раз, больше такого не повторится. Лань Сичэнь: — В прошлый раз ты говорил то же самое. Я уже не могу отличить, какие из твоих речей правдивы. Цзинь Гуанъяо открыл было рот, но тут прозвучал оглушительный удар грома. Почему-то на лице Цзинь Гуанъяо от этого звука разом пропали его ямочки, он невольно содрогнулся и замолчал. Следом послышался грохот снаружи, словно кто-то выбивал дверь. «Это дагэ! Пришел наконец-то!» Каждый следующий удар звучал громче, засов наконец не выдержал — раскололся на части. Цзинь Гуанъяо вздрогнул, будто хотел увернуться, но остался на месте. В ворота влетел Вэнь Нин и впечатался в статую, затем упал. — Молодой господин… «Значит Вэнь Нин только пришил голову, но дагэ потерял мой след, поскольку меня принес Су Шэ. Значит Вэнь Нину пришлось здорово потрудиться, чтобы привести его сюда.» Хуайсан громко закричал, увидев в дверях дагэ: — Брат!!! На том месте, где голова дагэ была ровно приставлена к шее, виднелось множество аккуратных чёрных стежков. Обычно таким образом лекари зашивали раны и операционные швы. Не Минцзюэ, казалось, растерянно оглядывал людей в храме, словно искал кого-то. Лань Сичэнь растерянно сказал: — …Старший брат. Цзинь Гуанъяо в ужасе сбивчиво пробормотал: — …Старший брат… Цзинь Гуанъяо трясло от ужаса, затем начала дрожать и кровавая струна, которую он крепко сжимал в руке. Вдруг Лань Ванцзи сделал стремительный взмах Бичэнем и нанёс рубящий удар. В мгновение ока он оказался перед Цзинь Лином и что-то схватил. Правая рука, которой Цзинь Гуанъяо сжимал струну, оказалась отрублена ровно по предплечье. Именно её и схватил Лань Ванцзи. Кровь брызнула из свежей раны фонтаном, Цзинь Гуанъяо побледнел от боли и повалился наземь. Су Шэ разразился душераздирающим воплем. Лань Сичэнь дернулся, словно хотел помочь Цзинь Гуанъяо подняться. Хуайсан глянул на него, в итоге Сичэнь гэ все же не решился снова притрагиваться к нему. Лань Ванцзи освободил Цзинь Лина. Цзян Чэн уж было бросился к племяннику, но Вэй Усянь его опередил. Он схватил племянника за плечи, внимательно осмотрел и облегчённо выдохнул. Цзинь Лин еще не отошёл от шока, Вэй Усянь же, крепко обняв его, произнёс: — В следующий раз держись-ка ты от опасных личностей подальше, мелкий паршивец. Ну зачем ты так близко подошёл к нему?! Бедный ребенок не привык к ласке, ему было дико что кто-то обнимает его, он с силой толкнул его в грудь, тот прижал его ещё крепче, затем похлопал по плечам, потом одним движением отпихнул в сторону Цзян Чэна со словами: — Иди! Только больше не убегай без спроса, будь рядом с дядей! Цзян Чэн схватил Цзинь Лина, прошептал: — Спасибо. Непривычные слова из уст Цзян Чэна прозвучали как удар грома. Все удивлённо посмотрели на него. Цзинь Лин поддержал: — Благодарю Ханьгуан-цзюня за то, что спасли мне жизнь. Не Минцзюэ все это время медленно вглядывался в лица людей, находящихся в храме. Лань Ванцзи вновь поднял меч и направил его на стоящего на пороге храма Не Минцзюэ. Вэнь Нин медленно поднялся с земли: — Берегитесь… мощь его затаённой злобы необычайно велика.