Магическая мировая война в египтусе

Восьмого января, когда в зале царило умиротворение завтрака, двери распахнулись с грохотом, и на пороге возникли родители Марии. – Где эта мелкая дрянь, что посмела поднять руку на нашу дочь?! – яростный крик, словно удар грома, расколол тишину. Зимний воздух, пропитанный запахом старых книг и едва уловимым ароматом магии, содрогнулся от неистовой злобы. Атир, сидевший рядом с Линой, лишь прошептал с горечью: – Приехали выгораживать свою кровиночку… – Приветствую вас, Федор… – тихий голос директора, словно робкая надежда на мир, попытался утихомирить разбушевавшегося гостя. – Малахитница, где вы были, когда эта мразь калечила мою дочь?! – властный вопль министра магии, уверенного в своей вседозволенности, эхом отражался от древних каменных стен. Его лицо, обычно лощеное и самодовольное, исказила гримаса неконтролируемого гнева. В глазах бушевала настоящая буря. Директор, величественный и седовласый, хранил на лице непроницаемую маску спокойствия, но в глубине души затаилась тревога. Ребята, словно потревоженные птенцы, начали подниматься из– за столов, чувствуя, как Хрустальный двор готов защитить Аню от неминуемой беды. – Уверяю вас, Федор, мы проводим тщательное расследование. Этот инцидент не останется безнаказанным. – Безнаказанным?! Я сам покажу вам, что такое наказание! Где эта девчонка? Я лично преподам ей урок! В этот трагический момент из– за спины директора вышла маленькая фигурка. Хрупкая девочка с огромными, полными испуга глазами. Она крепко сжимала в руках старую, потрепанную книгу, отчаянно пытаясь сдержать в себе клокочущий гнев, что готов был вырваться наружу. Лина судорожно сжала руку подруги. Желание стереть с лица земли эту наглую, лоснящуюся от самодовольства рожу было почти физическим. Но страх разжечь пламя конфликта заковал ее в бездействие. Березова отпустила руку подруги и сделала шаг вперед, и ее взгляд столкнулся с испепеляющим взором министра. В ее глазах плясали отблески вызова и затаенного ужаса. — Здесь я, — прошептала она, и в голосе, дрожащем от напряжения, прозвучала сталь. Федор окинул ее презрительным взглядом, словно рассматривал ничтожное насекомое, посмевшее нарушить его покой. — Ты, ничтожество, осмелилась поднять руку на мою дочь? Ты заплатишь за это! — он шагнул вперед, намереваясь схватить девчушку своей омерзительной, жирной ручищей, но дорогу ему преградила непреклонная фигура преподавателя. По залу прокатился шквал возмущенных криков и свиста. — Федор, я не позволю вам причинить вред ученице в стенах моей школы. Если у вас есть претензии, мы обсудим их в моем кабинете и в присутствии ее родителей! — голос директрисы звучал как сталь, каждое слово — приказ, не терпящий возражений. Министр замер, словно пораженный громом. Ярость уступила место ледяной злобе. — Хорошо, Малахитница. Но я клянусь, это дело так не закончится. Эта девчонка еще проклянет тот день, когда родилась на свет! С этими словами Федор развернулся и, словно изрыгая проклятия, направился в кабинет директора, оставляя за собой густую волну ненависти и всепоглощающего напряжения. Девочка осталась стоять на месте, вцепившись в свою книгу, словно это был ее единственный щит в этом враждебном, несправедливом мире. — Козлина! — голос Лео был ледяным, как арктический ветер. Мальчик готов был разорвать обидчика на части за подругу, невинную жертву защищавшую своего друга. Ангелина, вспыхнув праведным пламенем гнева, ринулась к Ане, словно буря, готовая смести все на своем пути: — Я сотру эту семейку в пыль! Превращу в ничто! — Не надо, Лин, — прошептала Аня, возвращаясь к столу. В её глазах плескалось бездонное море боли, но она упрямо ковыряла еду, словно отчаянно пытаясь утопить горечь, разбившуюся внутри. Каждый глоток – как болезненный укол в самое сердце. Вскоре в дверях появились двое юношей. Один, сотканный из лисьей грации, с мягкими, пушистыми ушками и роскошным веером из девяти хвостов, казался воплощением лукавства и игривой силы. Второй – непроницаемый монолит, молчаливый страж с белым мечом, украшенным янтарными узорами, за спиной, излучал сдержанную мощь, словно дремлющий вулкан. — Приветствую тебя, сын мой, Елисей, — прозвучал голос Кощея, наполнив комнату неожиданной теплотой. Он подошел к невозмутимому юноше и заключил его в крепкие объятия. В его голосе звучала отеческая нежность и гордость, как будто он веками ждал этой встречи. — Приветствую вас, отец и матушка, — отозвался Елисей с глубоким, почтительным поклоном. В его сдержанном жесте, в каждом наклоне головы читалось почтение и любовь к родителям, как тихая молитва, хранимая в глубине души. Юноша– лис же широко улыбнулся – Ох уж эти ваши манеры... Что случилось? Я лично так и не понял– ОЙ! Он запнулся и полетел на пол, однако его успел поймать Елисей. Во взгляде Примаро читались благодарность и чувство вины – Спасибо, Селя. – юноша нормально встал и, надев контактные линзы, продолжил, – Если мне опять понадобится кого– то воскрешать, то я отказываюсь. В пурпурных глазах сверкнул недобрый огонёк, что означало серьёзность его слов – Здравствуй, Примаро Михайлович Долгой, – с глубоким поклоном произнесла Малахитница. – Не стоит беспокоиться. – Сегодня явился этот жирный министр! – как всегда, без церемоний, вклинился Иван, тут же получив подзатыльник от невозмутимого брата. – Маро, Селя, здравствуйте, – ласковый голос Ядвиги, словно теплый луч солнца, коснулся их душ. – Как ваши дела в учебе? Все ли благополучно? Учительница зельеварения, знахарства и по совместительству медсестра приблизилась к своим повзрослевшим ученикам. Когда– то Елисей и Примаро постигали мудрость на Янтарном Дворе, деканом которого была эта справедливая и мудрая Ядвига Петровна, чье сердце всегда болело за каждого из них. – Всё ещё гоняю этого идиота, – юноша кивнул в сторону друга, – в кровать, чтобы спал... К тому же через пятьдесят один день март и... Сами понимаете… – Дорогой, мой, Маро– голос Елисея, как всегда, был бесцветен, но в этот раз в нем просквозила едва уловимая дрожь. – Я здесь, потому что сегодня решается судьба моей младшей сестры. Не могу, не имею права оставить ее одну! Если бы это были твои брат и сестра, ты бы бросил их на произвол судьбы? Несмотря на бушующий внутри ураган, внешне он оставался невозмутимым, словно ледяная глыба, хранящая в себе тайну вечной зимы. – Мой милый Елисей, в отличие от тебя, я в своих более чем уверен и если какое– нибудь плохое лицо решит им как– либо навредить, от этого плохого лица не останется даже праха Елисей промолчал, сердце его сжалось от боли за сестру. Не говоря ни слова, он бережно поднял на руки её дрожащее от обиды тельце и, вслед за отцом, двинулся в сторону кабинета Примаро ушёл за ним. Девять хвостов объединились в один и юноша увеличил свою скорость. Пока в кабинете директора над Аней сгущались тучи, определяя её участь, в библиотеке, словно сердца, объединённые общей болью, собрались драконы, феникс, лиса и зайчик. В их глазах пылала решимость, а в сердцах – отчаяние. Им предстояло найти способ избавить школу от розовой напасти, от Жабы, чей террор отравлял каждый вдох, каждый миг их юных жизней. Они чувствовали, как страдает каждый ученик, как вянет сама душа школы под гнётом её власти. – Надо что– то делать с этой жабой – уверенным голосом произнёс беловолосый парень. Две длинные косы свисали до пола, пока он ходил кругами по свободному участку. – Рис, помнишь, как мы Гоголя пугали? – спросил юноша с глазами цвета пламени – Да – одновременно ответили брат с сестрой Пока горячие споры о коварном плане поимки жабы сотрясали тишину библиотеки, в зал, словно подкошенный горем, ворвалась маленькая девчушка и с рыданиями, бросилась к Вике, ища утешения в её объятиях. — Вика!.. Меня Амбридж… она… линейкой… она меня… побила! — сквозь слёзы выдохнула она, словно каждое слово причиняло ему невыносимую боль. Беловолосая тут же резко села, а её ногти заострились – Она бессмертная?? – Амбридж... Какой ужас! Я вижу людей насквозь и попытаюсь вывести эту Амбридж на чистую воду!!– Глаза Вики сверкали молниями ярости, и как могло быть иначе? Эта мерзкая тварь осмелилась прикоснуться к ее младшей сестренке, к самому дорогому и беззащитному существу в ее мире. Боль и гнев клокотали в ее душе, требуя немедленной расплаты за причиненную боль. – Было бы все так просто! – Лео холодно посмотрел на Вику– У меня отец, извините, принц Египтуса, а с этой Жабой розовой не свадил! Мне, кажется на нее нет управы! — Где, скажи на милость, она училась?! Неужели диплом о педагогическом образовании ей выковали в самом пекле Ада? Или, быть может, она вовсе бездушной куклой, без искры знания о педагогических науках, сюда работать явилась?! — прошептала девушка, с тревогой в голосе, нежно прижимая к себе младшую сестренку, словно пытаясь оградить её от жестокости этого мира. В её глазах плескалась буря негодования, смешанная с безграничной любовью и желанием защитить самое дорогое, что у неё было. Лина лишь вздохнула, предпочитая промолчать. Иногда лучше просто наблюдать, чем пытаться что-то сделать, и сделать только хуже. Это так же просто, как-то, что звёзды светят. Атир тяжело выдохнул и кивнул Лине, соглашаясь с ней... Лучше промолчать... Рита же в десятый раз пересчитывала чешуйки на хвосте брата. Это помогало ей отвлечься от напряжённой атмосферы, а также снизить риск новой вспышки безумия Тут Роланд резко вспомнил – Так в Англии нет педагогического факультета. Отец рассказывал, что в Хогвартсе в учителя берут сильных магов, либо очень известных, дабы репутация школы не падала. А эта жаба, к тому же, сотрудник Министерства Магии, поэтому у неё никакого диплома и в помине быть не может. Может, я ошибаюсь, и такая система набора учителей была энное количество лет назад, но это всё, что я знаю о Хогвартсе. Атир попытался слабо улыбнуться, но сильная боль от старых ран не дала ему это сделать, из– за чего он просто махнул хвостом, который оказался тут же прижат ладонью его сестры Вику словно окатило кипятком, ужас и боль опалили её душу. – Как? Как это нет педагогического факультета?! В таком случае, она не имеет права работать в нашей школе! – в голосе Вики звенело отчаяние, смешанное с праведным гневом. В чем– то она была права. Долорес Амбридж, не имея аттестата о педагогическом образовании, не имела права вести уроки в Колдовстворце. Но раз Малахитница позволила ей это, значит, не всё так просто. Вику терзало предчувствие, что разбираться с этим они будут ещё ой как долго, и каждая минута промедления лишь усугубит ситуацию. – Слушай, Вик, кого прямо сейчас ебëт то, что у них нет этого факультета? Правильно – никого. Это пригодится позже. – Роланда в последнюю очередь волновали факультеты с дипломами Лина что– то записала в блокнот и быстро его убрала. – Какой у нас план Б? –спросила она, глядя на остальных присутствующих. Лео что– то пробубнил после чего встал со своего места – Можно попробовать скормить ее скорпионам Мертвая Голова, если калыбельная не поможет. – тебе вообще скорпионов не жалко? – спросила Лина– они же милые такие, а ты их травить собрался Тут в библиотеку зашла Аня, огляделась на наличие посторонних глаз и радостно шлепнулась на стул рядом с Линой – Угадайте у кого месяц отдыха от жабы! –протянула девушка закидывая руки за голову] – Тебя отстранили от жабы? – Ее отстранили от занятий в принципе! – холодный, как всегда лишенный эмоций, голос Елисея привлек всеобщее внимание – Где Примаро? – одновременно спросили беловолосые – Понятия не имею. Когда я покинул кабинет Малахитницы не видывал друга, – равный голос заставил Аню подойти и обнять брата – Хватит быть Без эмоциональным! – Аня заботливо глянула на старшего брата. Парень обнял сестру в ответ. – А тебе надо меньше проявлять агрессию и эмоции. Ладно, я пойду поговорю с отцом, – глубокий вздох усталости сорвался с губ мóлодца– постараюсь уменьшить срок отсылки – Селя! – только и крикнула Аня, но светловолосый парень просто развернулся и ушел. На выходе он столкнулся и лисом... Юноша с аметистовыми глазами положил руку на плечо друга – Постарайся не сорваться... Елисей только ушел из библиотеки. – Брат как всегда! – Аня пожала плечами и оттуда– то достала шоколадку Рита тут же оказалась рядом – фундук... Эх... – Держи. Тут без орешков– Аня протянула девушку обычный шоколад без всего. Она прекрасно знает, что для ее подруге орехи это самое дьявольское что можно было добавить в шоколад. Тут Лео стырил одну из шоколадок и началась погоня с криками.