квинтэссенция штампов

чимин без хосока — лапочка. с депрессивным видом делится со всеми мармеладными червячками и вздыхает тяжелее, чем ощущается вес чонгука, лежащего прямо поверх юнги во время ежедневных приступов нежности. юнги с ленцой следит за указаниями навигатора, пока чонгук с тэхеном и джихе на заднем сидении поочередно играют в морской бой. шум от врывающегося в задние окна ветра перекрывает для игроков вопрос юнги: — что случилось между вами с хосоком? — а? — чимин ошалело отворачивается от мелькающих полей, обращая взор на юнги. — разве недостаточно того, что он кретин? — не особо, — юнги поджимает губы, перестраиваясь в другую полосу, чтобы обогнуть едущий перед ними фургон. — ты же не на всех кретинов так кидаешься. чимин долго не отвечает. крики с задних сидений успевают надоесть юнги, и он почти забывает, о чем вообще спрашивал. чонгук успевает умудриться обнять его, кое-как просунув свою руку с задних сидений. юнги не успевает обдумать решение укусить эту самую руку, потому что она исчезает из доступа спустя три секунды (юнги считает). — хорошо, — чимин кивает, усмехаясь, — достаточно будет того, что он самовлюбленный кретин? юнги недоверчиво улыбается, косясь в сторону чимина. тот снова тяжело вздыхает, надуваясь. — не хочу об этом говорить. — окей, — юнги мягко хлопает чимина по коленке и не может удержаться от ехидного, — вас оставить наедине надо будет для выяснения с ним отношений? — еще слово, — мрачно цедит пак, — и мы сейчас разобьемся, потому что я тебя задушу, мин юнги, и даже не посмотрю, что ты мой начальник. они доехали на горячие источники в целости и сохранности, потому что мин юнги сообразительный малый. разгрузили вещи по комнатам, разделились на группки, девочки пошли направо, мальчики — налево. но действительно налево конкретно у юнги не получилось бы увильнуть: чонгук закрывал глаза ему все то время, как другие парни переодевались, чтобы сходить в душ, а потом натягивали плавки. — никаких девчонок, мальчишек, альф, омег и бет, — сурово заявляет чонгук, стоя голышом посреди раздевалки, где больше никого нет, потому что они заявились в числе последних. — только на меня разрешаю смотреть, — говорит. — не голодный, — безмятежно заявляет мин, пожимая плечами и окидывая коротким — вниз-вверх — взглядом. стягивает с себя трусы для того, чтобы пойти в душ, а потом натянуть плавки, чтобы сильно не ущемлять альф. хотя один точно не ущемится. — как это ты не голодный? — возмущенно бурчит чонгук, варваром протискиваясь к нему в кабинку. — мне что, смущать всех остальных парней из-за тебя нужно? — юнги лукаво усмехается, отходя вглубь спиной и одной рукой включая воду, сразу же регулируя температуру и напор на ощупь. мочит волосы. зачесывает наверх. ухмыляется еще сильнее, краем глаза улавливая легкую растерянность. и смирение. — это что еще значит по-твоему? — руки еще на груди складывает. — господи, чонгук, мне в тысячный раз повторить? — юнги отплевывается от натекшей в рот воды. — у меня с тобой гормоны бушуют как у подростка. смекаешь? — ладно, я в другую кабинку тогда, — разочарованно шлепает в соседнюю. но внезапный крик с радостной дебилистической интонацией — веселит до колик. — а когда смущать не придется? юнги ничего не отвечает, ударяясь лбом о стенку душевой. господи, ну почему чонгук такой… послушный гаденыш. стучит еще раз чуть сильнее, чтобы прогнать вспыхивающие в голове картинки, и делает воду прохладнее.