квинтэссенция штампов

— юнги-ним, верните чонгука! — раздается вой с места чимина, которого до этого все терроризировал хосок. отыгрывался за предыдущие недели, когда чимин явственно показывал свое интеллектуальное превосходство. а вот как только они преступили к подготовке презентации очередного проекта — тут-то чимин и завыл, яро презирающий даже ярлык powerpoint'а на рабочем столе, не то что красиво оформлять то, что они нарабатывают уже несколько месяцев. а хосоку-то что — любой косяк чимина как бальзам на сердце. — верните сюда умницу-чонгука, который все умеет, и уберите хосока, это невыносимо! юнги бы — повырывать на себе все волосы. мин исподлобья смотрит на чимина, натягивая пряди кверху вместе с кожей на лбу. он тут на добавочном стульчике перебирает старые отчеты, выискивая парочку за прошлогоднюю осень. но найти что-то, когда тебя отвлекают шумы и крики, к которым — даже если и не хочешь — ты рефлекторно прислушиваешься, не представляется возможным за короткий срок. — терпи, сучара, — гаденько смеется хосок, ловко закидывая ноги на стол чимина, — никакой чонгук тебе не поможет! чонгука здесь нет! сюда бы кризисного управляющего, но пока что из кризисов — только дышащий в затылок кризис среднего возраста. — убери свои вонючие ноги с моего стола! — рычит пак, скидывая ноги чона вместе с половиной канцелярских принадлежностей на пол. юнги в который раз хочется повырывать на себе волосы, потому что отчет не находится и отойти он не может — сокджин его порежет на молекулы, если юнги смоется с документами к себе. сам же сокджин сидит с полоумно-мечтательным лицом, которое означает только одно. миновское нелюбимое «потрахаются». и наблюдает за цирком с легкой полуулыбкой, неспешно разгребая электронную почту. самыми безобидными ребятами тут являются только намджун и тэхен, потому что тихо сидят. намджун почти не двигается, только моделирует в 3D макеты новой продукции, которую они собираются предложить рынку. тэхен обзванивает возможных меценатов, подбивая на спонсорство. вдруг раздается тихий скрип неуверенно дернувшейся ручки — и радостная улыбка озаряет миновское лицо. и не только его: чимин чуть ли не молиться начинает, когда видит растрепанного и растерянно улыбающегося чонгука. — привет, ребят? — ты юнги-нима пришел украсть? — спрашивает намджун у вошедшего, отвлекаясь от монитора. чонгук с вытягивающимся лицом кивает. — он возится еще, подожди немного. юнги, конечно, уже дошел до нужного месяца в стопке, но, прости господи, — что? какая работа? это что такое? это как это — намджун знает? и теперь из-за намджуна — все? ладно, это не то чтобы открытая америка, но все-таки информация озвучена гораздо раньше, чем мин предполагал. — чонгук, быстрее забирай юнги, иначе тебя чимин в презентационное рабство сдаст, — гнусно хихикает хосок, захватывая (уже вырывающегося) чимина в плен рук. чонгук осоловело кивает, подходя к юнги, и забирает его, переплетая пальцы, вместе со стопкой документов. понимает юнги, что от сокджина ему — смерть, только когда сидит в машине, занятый тем, что проверяет, не пропал ли пресс у чонгука после десяти часов разлуки. со стопкой смятых документов возле себя.