Гримуар

      Ну конечно. Разве могло быть иначе? Ши Ён истерично смеется, глядя на чужие ключи на полочке. Этот ублюдок так торопился свалить, что даже вещи толком не собрал, взял только самое необходимое и половину оставил на память. От этого в груди только сильнее беснуется боль, и Ши Ён уже не может сдержать слёзы.       Где-то на краю сознания мелькает абсолютно глупая мысль, что его кинули на деньги, и Ши Ён смеется пуще прежнего, подавляя бессильное желание разбить об стену телефон с кучей недошедших сообщений. В конце концов, Ши Ён просто сползает по стене, наплевав на незапертую дверь.       Истеричный смех постепенно переходит в обычные всхлипывания, и Ши Ён раскачивается из стороны в сторону, мотая головой, будто пытаясь физически встряхнуть мозги и то ли прийти в какое-то подобие нормы, то ли избавиться от всей своей личности и застыть во времени в своём собственном сознании, и плевать, что станет с телом.       Но, конечно, ничего из этого не происходит. В его жизни никогда ничего не идёт так, как ему бы хотелось. И тогда на очередном повороте головой Ши Ён цепляется взглядом за зеркало. Не то, с которым он однажды поигрался в призывателя демонов, но Ши Ён видит в нём те самые синие глаза, и вместе со смешком-всхлипом с его губ срывается первое слово на латыни.       Ши Ён видит, как во взгляде незнакомого демона вспыхивает радостное предвкушение, как будто он всё это время сидел и ждал, пока Ши Ён обратит на него свое внимание и закончит призыв, и Ши Ён делает паузу, всхлипывая. Следующее слово даётся немного легче, и Ши Ён не уверен, оттого ли это, что он чуть-чуть напрягся ради демона в зеркале, или оттого, что слышит красивый шепот, подсказывающий, как правильно произносить фразы и что говорить дальше, но он продолжает говорить слова призыва, намереваясь попросить у этого демона только одно.       В этот раз на последнем слове Ши Ён не спотыкается. Больше даже — говорит его громче и увереннее, чем всё остальное. Почему-то именно оно, это слово, никогда до конца память не покидало, хотя прошло уже прилично времени — достаточно, чтобы окончательно убедить себя, что тот случай был всего лишь шуткой сознания. Может, и сейчас он просто чокнулся? И синие глаза ему приглючились. Жалкий, готовый поверить во что угодно, только бы не оставаться одному, да?       Несколько мгновений ничего не происходит. Синие глаза вновь исчезают с зеркальной поверхности, повисает тишина. Не полная: из распахнутого на кухне окна доносится шум машин, слышится лязг лифта из подъезда, да хриплое дыхание Ши Ёна, больше напоминающее всхлипы. И ими обращающееся, когда он окончательно убеждается, что в очередной раз ошибся. Ошибаться — вообще его конёк, кажется. В людях, в поступках, даже в том, во что верить.       Жалкий.       Волна отвращения к себе вместе с отчаянием накрывает пологом, и дыхание обрывается. Ши Ён съёживается прямо на полу, думая о том, что должен с этим справиться. Он ведь не такой слабый, чтобы размякнуть только из-за одного предательства? Пусть даже от человека, с которым они дружили столько лет. От человека, который, казалось, всегда будет рядом, но уж никак не исчезнет без нормального объяснения причин, ещё и оставив без денег за две недели до выплаты аренды. Ши Ён ведь даже не хотел изначально брать двухкомнатную квартиру, но друг — ха, настоящий, как в сказках, ха-ха-ха, всем бы таких! — убедил, что вдвоём будет проще. И действительно было, пока в прошлом месяце он не начал пропадать где-то ещё, попросив один раз заплатить за него, а теперь вот — и вовсе ушёл, заявив, что он всё равно тут не живёт, ты уж как-нибудь сам.       Отчаяние сменяется злобой, и Ши Ён вскакивает на ноги, собираясь добраться до компьютера. Он знает все соцсети этого придурка, электронную почту… задолбается банить везде. Пусть уж хотя бы вернёт долг и с оплатой за этот месяц поможет, дальше можно будет переехать в квартиру поменьше и подешевле. Можно будет… справиться с этим. И не видеть больше напоминаний о чужом присутствии в своей жизни.       План в очередной раз разрушается, потому что, резко встав, Ши Ён тут же пошатывается от головокружения и не сразу замечает, что в коридоре больше не один. Только когда чья-то сильная рука сжимает плечо почти до боли, помогая удержаться и немного отрезвляя, приходится заметить его.       Высокий. Ши Ён низким себя не считает, но этот… мужчина ощутимо выше. Белая старомодная одежда, необычные белые волосы (от природы такие?) и… синие глаза. Те самые, что ещё несколько минут назад смотрели на него из зеркала. Ши Ён не совсем понимает, как это работает, почему вообще видел только глаза и ничего больше, но узнаёт их мгновенно. И тут же отвлекается на лицо — утончённо-красивое, сейчас таких миловидных людей только в дорамах увидеть можно, да и то не всегда. Ши Ён редко обращает внимание на внешность, ему не слишком интересно, кто как выглядит, но сейчас он взгляда отвести не может.       — Quid vis? — холодно спрашивает мужчина, от красоты которого захватывает дух. Ши Ён с минуту просто смотрит на него, не понимая, чего от него хотят. Восприняв его молчание по-своему, демон исправляется и повторяет вопрос уже на его языке. — Каково твоё желание?       Голос тот же. До этого он лишь шептал тихо, но уже тогда тембр показался приятным. Сейчас он говорит вслух, и звук этот кажется почти умиротворяющим, несмотря на холод и строгость тона. Это странно, но Ши Ён совсем не ощущает страха. Только облегчение. Не ошибся, не выдумал, не чокнулся! Такого странного и холодного красавца придумать бы не получилось, у него не такое хорошее воображение.       — Я… — наконец отмирает Ши Ён. Он не был уверен, что… что это вообще получится! Впрочем, желание у него с самого начала было и не поменялось. — Я хочу забыть одного человека.       На полу под их ногами вспыхивают голубым огнём линии какой-то печати. Мужчина изящно опускается на колено, склоняет голову в поклоне и торжественно объявляет:       — Будет испо… — но вдруг осекается и вскидывает голову. В синих глазах плещется почти детское недоумение. — Что?       — Забыть. Человека. — Ши Ён не понимает, где ошибся, да и впечатление от гостя всё ещё слишком сильнó и мешает думать.       — Почему? Я могу убить его, — заверяет демон так запальчиво, словно его оскорбило предположение, что он не может. Хотя Ши Ён такого даже не говорил. — Могу заставить страдать. Могу заставить страдать, а потом убить!       Ши Ён оторопело моргает.       — Э-э… но я этого не хочу? — словно сам не веря в это, уточняет он. Демон ещё более наивно хмурится. Теперь его красота не кажется такой холодной, словно лунный свет. Он даже немного забавный. Или у Ши Ёна просто немного эмоции штормит. Или много. Сейчас вот ему почти смешно от нелепости происходящего.       Может, всё же чокнулся?       — Но он же тебя обидел. — Утверждает демон с тем же непонимающим видом.       — И что?..       — Вы, люди, нас за этим и зовёте — чтобы отомстить обидчикам, устранить помеху, и… не для того, чтобы забывать!       Возмущение нисколько не портит красивое лицо. Ши Ён честно старается не зацикливаться на внешности. Логично, наверное, что потусторонний гость так хорош собой? Демоны же вроде как должны завлекать людей на злую сторону… Ши Ён не слишком хорош в западных представлениях о мистических существах.       Пора бы уже отвлечься от внешности и перестать так залипать. Это, как минимум, невежливо. Как максимум — опасно. Вдруг демону не понравится такое пристальное внимание?       — Я не хочу никого убивать, — уверенно повторяет Ши Ён. — Почему ты злишься? Разве тебе не проще? Просто сотрёшь воспоминания и можешь вернуться к себе, даже не придётся тратить время и силы на поиски…       — «Просто»! — фыркает демон и всплескивает руками. — Ты вообще знаешь, что за ритуал призыва выполнил? — Ши Ён смущённо мотает головой. — Ну конечно, даже слова прочитать правильно не удосужился, о чём это я… Я не могу стереть твои воспоминания. Действия этого человека привели тебя к призыву. Если ты о них забудешь, как мы сможем закрыть контракт?       — Закрыть контракт? — Ши Ён задумчиво хмурится. Логично, на самом деле, что он должен чем-то заплатить за исполнение желания. — Я должен тебе душу за выполнение желания? Но я не хочу причинять никому вреда. И если ты не можешь стереть воспоминания, то, наверное, ты можешь быть свободен?       Демон вперивается в него взглядом «ты дурак?» Сверлит не меньше минуты, прежде чем понимает, что Ши Ён вовсе не шутит. От гнева синие глаза вспыхивают, он даже ногой топает, и потускневшие линии печати окончательно гаснут. Только тогда он делает шаг вперёд, оказавшись совсем близко к вздрогнувшему от столь бесцеремонного нарушения личного пространства Ши Ёну и нависает над ним почти угрожающе.       — Ты действительно не знаешь, что сделал? — спрашивает тихо и как-то опасно. — Считаешь, это всё «просто»? «Просто» стереть воспоминания, «просто» вернуться к себе? Как тебя вообще угораздило призвать меня, неуч?       Ши Ён и сам хочет знать ответ на этот вопрос. Откуда ему было знать, чем обернётся то дурачество? В прошлый раз им двигало любопытство, в этот — ослепило отчаяние. Он просто не задумался о расплате и последствиях, ему просто хотелось… вырвать это чувство из груди с корнем.       Что-то в его глазах демон умудряется увидеть, потому что взгляд его неуловимо смягчается.       — Хорошо, я могу дать тебе время подумать. И рассказать условия подробнее, раз уж ты это упустил. Можешь называть меня Муан Гай.       Ши Ён собирается согласно кивнуть — ему в любом случае нужно время, чтобы переварить всё произошедшее — когда всё вокруг вновь меняется. Незапертая дверь с треском распахивается, а на пороге стоит мечущий молнии из глаз Ир Шен.       Тот мгновенно замечает «Муан Гая», и Ши Ён готов поклясться, что эти двое друг друга очень хорошо знают. Ну, логично, в принципе: если Шен владелец Того Самого Гримуара и призыватель с огромным трудовым стажем, вероятно, он должен быть знаком с этим демоном. Что весьма плохо для Ши Ёна, который прекрасно видит, как в Шене начинает сильнее вскипать бешенство.       Шен делает глубокий яростный вдох и выбирает оскорбление ощутимо дольше обычного, а Ши Ён немного лучше понимает, насколько он проебался. А потом Шен ещё раз смотрит на талантливого дурачка, которого стоило прикончить еще в первую встречу — просто чтобы не мучился — и сдувается.       — Вижу, тебя опять обидела жизнь. Последние мозги отобрала. Кошмар. — Шен устало вздыхает и трёт переносицу. — По глазам вижу, до тебя уже дошло, что ты натворил. — Муан рядом с Ши Ёном высокомерно усмехается, на что получает только угрожающий взгляд и обиженно скрещивает на груди руки. — Как тебе вообще пришла в голову эта идея? Нахрена ты, скажи на милость, демона-то призвал? Ты настолько возненавидел того человека?       — Я хотел стереть свои воспоминания. О чём думал, не помню. В себя пришел, потому что удивился. Сильно. — Приходится признаваться — врать и юлить бесполезно, да и чревато не лучшими последствиями. Сейчас Шен хотя бы немного настроен помочь…       — А слова где взял?       — Он подсказал. — Ши Ён указывает рукой на Муан Гая и потерянно смотрит в пол. Действие эмоционального потрясения уже сходит на нет, и на Ши Ёна просто наваливается усталость и апатия, а прибежавший Шен, как ни странно, только сильнее расслабляет нервы. Как будто он будет решать чьи-то проблемы.       — Вы знаете, что вы оба конченые долбоёбы, да? Замечательно. По тебе сейчас очень хорошо видно твое несостояние, так что по шее получишь позже. — Шен поворачивается к Муану. — Ну? Ты закончил и валишь домой, я надеюсь?       — Я не могу. — Гай задирает подбородок, глядя сверху вниз, и отвечает настолько естественно и честно, что Шен почти верит ему. Вот только профессиональный опыт и их с демоном личное знакомство говорят ровно обратное.       — Что, прости? — Шен обманчиво спокойно склоняет голову на бок и делает шаг к демону. Тот с достоинством выдерживает взгляд, но на шаг назад всё же отступает.       — Я не могу стереть ему память, поэтому мы решили, что я останусь рядом с ним, пока он не придумает что-то ещё.       Шен опасно усмехается.       — Ты точно уверен в этом? — демонолог плавным движением вытаскивает гримуар (у Ши Ёна мелькает полная недоумения мысль, где он всё это время лежал), собираясь отправить демона восвояси, но тот лишь жмёт плечами.       — Уверен. Волей судьбы он выбрал ритуал, который скрепляет наши жизни. Ты не изгонишь меня, Шен. — Гай победно ухмыляется. — А я не могу стереть этому сопляку память, поэтому остаюсь здесь. Смирись.       Шен, конечно, просто смириться не может и уверенно листает книгу.       — Демоны нынче обмельчали, — в итоге выносит он вердикт. Ни одно изгоняющее заклинание и правда не сработало, а когда Шен сказал Ши Ёну показать, какой именно ритуал он провел, тот указал на самый мерзкий и проблемный. Угораздило же. — Даже не могут память стереть.       — Демонологи тоже нынче странные пошли. Заказывают такие книги через интернет, — хмыкает Муан не менее насмешливо, — а потом удивляются, как это знаниями пользуется кто-то, кому не полагается.       Вот же сволочь, а.       В том заявлении Шена о неспособности стереть память Ши Ёну всё чудится некая… ирония? Что-то неуловимо не так, и он почти цепляется за эту мысль, перестав следить за чужим диалогом, но внимание Шена всё же переключается на него. Раздражение вновь разгорается в чёрных глазах, и даже понимание того, что злится этот человек от того, что чувствует, возможно, некое бессилие в этой ситуации, ничуть не успокаивает, когда язвительные слова всё же слетают с его губ:       — Вроде взрослый человек, а всё картинки привлекают? Как дитё малое! Полез в то, до чего нос не дорос, одних проблем принёс! Кому теперь разгребать последствия твоего идиотизма?       Ши Ён вздрагивает. Едва успокоившиеся мысли и чувства вновь поднимаются волной в груди, мешая дышать. Второй раз за меньше чем пару часов выслушивать, какой он проблемный…       «Это перестало привлекать меня».       «От тебя одни проблемы!»       «Перестань цепляться за меня, это бесит!»       Я раздражаю.       Шен всё продолжает бушевать, когда демон вдруг всё же выступает вперёд, будто загораживая собой Ши Ёна. Тот этого заступничества почти не замечает — всё, на что его хватает, это заставлять себя продолжать дышать, проталкивать в грудь воздух хотя бы маленькими порциями, только бы не свалиться прямо здесь, перед Шеном и Муаном.       И всё же он слышит тихое и оттого очень веское:       — Полегче с ним. Меня притянули его чувства. Не мне тебе объяснять, как опасно, когда кем-то талантливым, но неумелым, овладевают эмоции.       Шен в самом деле осекается. Ши Ён не видит его взгляда, он вообще слабо отдаёт себе отчёт в происходящем — им в самом деле в данный момент владеют только эмоции.       А Шен тем временем смотрит на Гая так, словно обещает в этот же миг испепелить, изгнать, невзирая на последствия. Поднимать эту тему — сродни удара ниже пояса. У этого демона нет права говорить об этом. И всё же вот он — стоит напротив, расправив плечи, и только во взгляде его плещется нечто странное. Будто… хах, будто он и в самом деле собрался этого неуча защищать!       Даже если учесть связь их жизней, это слишком глупо, и как бы хорошо Муан ни играл, Шен не купится. Разве Гаю не на руку, если этот придурок утратит контроль?       Разговор обещает выйти на новый конфликтный виток, когда Ши Ён всё-таки успокаивается. Как-то слишком резко, по мнению Шена, но в спокойном выражении лица и равнодушном взгляде ничего больше не выдаёт недавнего эмоционального шторма. Это на самом деле плохой сигнал, и приходится признать, что Муан напомнил об опасности эмоций для неумех не ради того, чтобы уязвить. Такие неучи, которые по сути своей тихушники и чувства загоняют достаточно глубоко, чтобы подавить, — хуже и опаснее всех. Шен в самом деле знает это не понаслышке.       — Эй, Ши Ён, — зовёт он, надеясь хоть немного сгладить углы. Но его будто не слышат.       Ши Ён разворачивается и идёт к своей комнате. На удивление ловко в его эмоциональном состоянии избегает прикосновения протянутой руки Гая и скрывается за дверью. Не хлопает, но закрывает щеколду. Холодно и расчётливо, упуская из виду тот факт, что простая деревянная дверь и слабенькая щеколда не могут стать настоящим препятствием ни демону, ни даже Шену.       Но ни один из них не рискует нарушить его уединение. И Муан даже не смотрит человека, который всё ещё остаётся для него опасным. Демон только хмурится, уставившись на дверь, и во взгляде его Шен читает нечто незнакомое.       Сочувствие?