Девять причин почему

Справляя нужду, Форстер начал изучать исписанный непристойностями кафель на стене и усмехнулся. «И не лень же кому-то было,» — подумал он и улыбка исчезла с его лица, когда он увидел заметку о себе начирканную красным фломастером. Застёгивая ширинку и заправляя рубашку в брюки, он материл своих недругов. Потянув рычаг крана, он принялся усердно отмывать руки. Послышались смешки из коридора и он резво ополоснул своё лицо, пытаясь охладиться. Перспектива того, что Эрен вернётся в школу, его не радовала. А самые неприятные мысли, что заполняли его голову были о том, что Зик или кто-то из его компании мог распространить его тайны. Либо Жан мог узнать о фото и поделиться информацией к примеру, с Микасой. В любом случае кто-то из них мог стать причиной его несчастий. Звёзды этой ночью были особенно ярки и пленили своим далёким светом. Парни проследили за тем, чтобы учителя разошлись по своим хижинкам, чтобы сбежать в их потайное место. Когда в окошке мистера Захариаса погас свет, ребята отправились в путь. До пункта назначения было пятнадцать минут ходьбы. Здесь была симпатичная полянка, скрытая густыми елями. Кто-то уместился на бревне, а кто-то расстелил плед. Через полчаса ярко горел костёр и вокруг него собралось достаточно народа. Слышался девчачий смех и ломанные голоса юношей. Флок сначала наблюдал за тем, как девушка игриво тянет с Зика очки. Рядом с ним всегда вились красавицы. Флок завистливо фыркнул. Кто-то из старшеклассников протянул ему баночку пива и он в благодарность улыбнулся. Сделав глоток холодящего напитка, он окинул взглядом весёлых людей. Он еле приметил обособленного от всех младшего братика Зика. Тот поначалу сидел облокотившись спиной о ствол дерева, а затем подошёл к костру и сел на корточки, подставляя пламени свои руки. Парень наблюдал, как большие глаза заблестели зеленью, в которых затанцевали огоньки. Эрен, заметив чужой интерес, поёжился и тут же поднялся. Сложив руки в карман и накинув алый капюшон, он скрылся в гуще ночи. Форстер поборол в себе тягу последовать за ним. Позже он как обычно предоставит фотоматериал Зику. Тот изучит полароиды с запечатлёнными у воды девушками и безэмоционально заключит: — С каждым разом всё меньше интересного… — Как это? Вот, вглядись же… — он указал пальцем на снимок со старшеклассницей, у которой была открыта спина. — Ты обленился, — выдал тот, а затем выдохнул, бросив высокомерный взгляд. Он вернул полароиды фотографу. — И куда мне их? — растерянно уставившись на спину блондина, спросил он. Йегер пожал плечами. — Так на этом… Всё? — Думай что хочешь, — ответил тот, даже не оглянувшись и продолжил идти. Сердце упало в пятки — их сотрудничеству пришёл конец. Он не был уверен, плохая это или, в какой-то степени, хорошая новость. Но чувство свободы не появилось — ощущение стабильности и безопасности вмиг покинуло его. Флок скатился на землю, перебирая снимки. Он зарычал от недовольства, разрывая фотобумагу на мелкие части. Разобравшись со всеми снимками, он пустил их по ветру над водой. Вскоре он вернулся в домишко, застав там мирно сопящего Эрена. Он замедлил своё дыхание, чтобы тихо подойти к нему и рассмотреть поближе. Под лунным светом тёмные волосы россыпью переливались на подушке, маня. Тонкая рука покоилась на простыни, легонько зажимая её во сне. А лицо такое безмятежное и оттого ещё более прекрасное. Сил сдерживать себя больше не было. В последующую ночь Флок предположил, что Зик вернётся глубоко под утро. Явление было редкое — Эрена трудно было застать в постели. Хоть в последнею ночь тот вернулся раньше. Видимо, накопленный недосып и усталость от путешествия давали о себе знать. Капнув препарат в кружку соседа и наполнив её водой, Форстер замешал необходимый раствор. Ожидая Эрена, он решил скоротать время за чтением. Парень несколько раз подрывался с места при подозрительных шорохах за дверью. И когда чьи-то шаги явно приближались сюда, парень поднялся, когда та со скрипом отворилась. — О, не знаешь, где Зик? Флок чуть не скривился при упоминании его имени, но тут же натянул маску дружелюбия. — Неа, извини, не знаю. Порко и его друг хотели было уйти, но блондин чуть помедлил, огляделся и распахнул дверь. — Что делаешь? — Да так. Ничего, — для вида помешивая напиток, ответил он. Его товарищ воровато оглянулся по сторонам, затем парни зашли. Порко расположился на кровати Эрена, а второй парень опустился рядом с Флоком. — Не против? Форстер пожал плечами. Те уже разместились и было бы уже не прилично отказывать. — Нет. — Хорошо, — мерзковато ухмыльнулся Галлиард, а второй товарищ, — Питер, если Флок правильно запомнил, — начал нагло копаться в его вещах. Ничего такого: на комоде лежало пару книг да ежедневник. — «Фотография как современное искусство» и Достоевский… Оу… Я, кстати, тоже классику читаю, — сказал Питер. Порко усмехнулся: — Да не ври. Не похож ты на задрота. Парень обидчиво фыркнул. Галлиард же заглянул в кружку. — Это же вода, чего ты там мешаешь? — А-а, — Флок напрягся. — Я добавил лимонный сироп. — Да? Тогда, пей. Форстер усмехнулся и глянул на Питера. Тот стал серьёзным. — Да как-то… перехотелось. — О, так мы тебе мешаем? Извини. Прозвучало наигранно. Флок с перепугу чуть не решился испить напиток, но помня о последствиях, попытался выкрутиться: — Это…для Эрена. Зик просил сделать для него успокоительное, чтобы он не лез, куда не надо. — А откуда у тебя это? — Ну, у меня с собой сборная аптечка на все случаи. Поездка ведь, а застряли мы тут надолго. — А в этом есть логика, — парни переглянулись. — Мда, уж. братик Зика какой-то бешенный. Вы слышали, что он поднял руку на Микасу? Форстер поёжился, вспомнив тяжёлый кулак Йегера. — Да-а… — усмехнулся Питер. — Ну и как вам тут с ним живётся? Флок пожал плечами. — В основном ворчит себе под нос, а когда к нему обращаешься, игнорит… — Понятно. Если что, мы можем помочь тебе с твоим соседом. Ну, преподать ему урок, — произнёс Порко, взбив подушку, он подложил её к стене, навалился на неё, достал из кармана сигареты, зажигалку и нагло закурил. — Мы и так нехило вчера его погоняли, — подмигнул другу Питер. Это был только его план и он никак не включал в себя лишних присутствующих, но гости решили иначе, показав маски, чей символ принадлежал их банде и вручили одну Форстеру. Он даже и не знал, радоваться ему или нет. Когда-то, как и многие другие мальчишки, он хотел был частью их сообщества, в чей круг не каждый может попасть и у них даже есть свой непростой обряд посвящения. Парни разболтались, раскрепостились, а вскоре Питер сбегал за портфелем, в коем оказалась выпивка. А когда вернулся Эрен, все будто затаили дыхание… И всё пошло не по плану. Когда они схватили его, Форстер думал, что хотел бы лишь сделать компрометирующие фото с ним, чтобы в случае чего, его шантажировать, но Галлиард что-то задумал. Он выпроводил парней. Флок пытался расспрашивал о происходящем Питера, но тот попросил не вмешиваться и не распространяться. Когда Порко вышел, парни разошлись, оставив фотографа в недоумении. Он обнаружил растрёпанного и обездвиженного Эрена. И тогда Форстер понял, что волен делать с ним всё, что заблагорассудится, ведь тот ничего ему больше не сделает.

***

Когда Браун собирался домой, у ворот школы его остановил мужчина. Линзы его очков сверкнули и парень напрягся. — Добрый день, Райнер. — Мистер Йегер? Здравствуйте. Чем обязан? — Вы дружили с Эреном? — Нет. Не особо. — Я хотел спросить сначала у Зика… Но всё-таки решил обратиться на прямую. — Что? Мужчина протянул юноше листок. Парень бегло пробежался по списку с аккуратным почерком, который был озаглавлен, как: «Пять причин чтобы жить». — Здесь есть ты. Ты знаешь что-то об этом? — Нет, я не знаю, сэр, — он вернул бумагу. — Извините. Я ни чем не могу помочь. Мне нужно спешить. — Ему не хватило ещё четыре, чтобы этого не совершать, — крикнул тот. — Если ты мне не поможешь и не расскажешь то, что знаешь, я боюсь, что Эрен снова может что-то сделать с собой. И если ты его друг, ты этого не допустишь. Гриша вернулся в больницу. Он пытался во всём разобраться, но никто ничего не хотел ему говорить. Его сына собирались на днях выписать и, с той самой поры, как он очнулся, отец старался быть рядом. Теперь он наблюдал за спящим Эреном, привалившись к спинке кресла. Первое время ему было крайне сложно усидеть на месте. Но он прежде так много уделял времени работе, что не заметил, как его сын захворал. Когда тот проснулся, отец придвинулся ближе. — Папа? — Сегодня я за Дину. Привет, воин. — Да не какой я не воин. — Хм… Тогда, привет, оленëнок. Помнишь, как я называл тебя раньше? — О господи… — Помню у тебя как-то на Рождество был такой милый костюм оленëнка. — Ага. В то рождественское утро мама выпекала печенья в виде ёлочек. — Да-а… Ты так хорошо это помнишь? Ты же был маленький. — Да. Я распаковывал подарки, тем временем пришли Акерманы… — И мы поехали кататься на горках. Эрен поудобнее расположился на подушке и выдохнул: — Я многое помню. Ведь я живу в этих воспоминаниях. Наступила пауза. Гриша опустил взгляд. — Я тоже скучаю по ней, Эрен. Извини, что не говорил этого. Я думал, что если этого не делать, то станет легче. И я не хотел, чтобы ты видел, что мне больно, — парень застыл. — Я думаю о ней. Вспоминаю её. Чаще, чем ты думаешь Эрен. Я вижу её глаза перед собой постоянно. Каждый день. Эрен. Ты ведь знаешь, что у тебя её глаза? Но Эрен понял. У Гриши есть силы идти дальше. Жить дальше. Ему тяжело, но он не останавливается. Старается не оглядываться. — Папа… У меня к тебе просьба. — Какая? — Я слышал о суде, школе… Отзови заявление. — Что? Почему? — Школа не виновата. Учителя не виноваты. — Ты точно этого хочешь? — Да. Гриша уставился на задумчивый взгляд и ласково провёл по лицу юноши. Непривыкший к подобному Эрен нахмурился внезапному проявлению тактильности отца. Йегер старший улыбнулся. Как всегда вредный и недовольный, его сын был рядом. Живой. И это главное.

***

Леви импульсивно оттирал слова написанные маркером на кабинке туалета. В прошлый раз, когда он подкараулил здесь Зика, он ужаснулся. Аккерман хотел было спустить всех собак на молодёжь, но вернувшись сюда, решился взять дело в свои руки. После всего, что навалилось, лишь это могло его успокоить. Эрвин, прислонившийся плечом к проёму, сложил руки, болезненно наблюдая за коллегой. — Нужно поговорить. — По понятным нам обоим причинам с тобой я не хочу говорить. Эрвин выдержал паузу. — Ясно. Просто хотел узнать почему это делаешь ты, а не уборщица? Мне во вред? — Это я должен у тебя спросить, — Смит коротко улыбнулся, ведь ему удалось продолжить разговор. — Почему эти засранцы пишут такое? Как у них вообще вы мыслях это возникает? А представь, если бы родители увидели это! Что если… — Леви запнулся, когда директор опустился рядом с ним на корточки. — Что если они бы увидели, что пишут про их ребёнка? Эрвин не стал отвечать, а принялся водить смоченной тряпкой по кабинке. — А этот сопляк… Устроил армагеддон из ничего! Мало ему было внимания. Вот как оклемается, я ему задам трёпку! Блондин издал смешок. Леви покачал головой. Когда ему удалось успокоиться, он глянул на помощника. — Мы с тобой как в глупом анекдоте. Как-то встретились в туалете директор и физрук… Смит усмехнулся и потянулся к Аккерману, чтобы поцеловать.

***

Казалось бы, Эрен жив. Ему крупно повезло, ведь пуля не задела жизненно-важные органы, а при неудачном приземлении парень получил черепно-мозговую травму. Врачи сделали всё, что могли, но после операции он не очнулся, погрузившись в кому. Это было тяжёлое время. Свершилось чудо и он проснулся. Семья Йегер отделались лёгким испугом. Райнер много представлял, как мог бы подружиться с Эреном до инцидента, что-то исправить. Часто фантазировал, что бы мог ему сказать. Думал о том, как бы могли развиться их отношения. Но вот он живой, почти здоровый в десяти метрах от него. И жизнь налаживается. Но вся смелые фантазии рассыпаются в прах. Он даже не может просто к нему подойти, ни то что слово сказать. — Привет, я так ряд тебя видеть… — слонялся по двору больницы Райнер, репетируя приветствие про себя. — Привет, неплохо выглядишь… А-а-а, бред какой-то. Эрена ещё не выписали, а навестить его, когда тот пришёл в себя, Райнер так и не решился, а лишь блуждал неподалёку, выжидая перерыва, когда тот мог выйти на улицу. Парень шёл на по правку, хоть и не мог обойтись без посторонней помощи и костылей. Может быть, Райнера смущало то, что тот был под строгим присмотром Дины или кого-то из медперсонала, хоть это было и хорошо — нельзя было оставлять парня одного. Райнер ранее навещал его в больнице, когда тот был в тяжёлом состоянии. Но сейчас, когда Эрен в сознании, между ними была неведомая грань. Райнер не мог просто взять и решиться сделать шаг. Полдень. Выходной. Ветер аккуратно теребит отросшие каштановые волосы. Бледный профиль на фоне облачного неба кажется таким нереальным. Словно всё это не наяву. Совсем другая реальность. Райнер искренне рад тому, что горе миновало. Как только он решился подойти, тут же остановился, увидев, как кто-то из знакомых подошёл к Эрену. Райнер вздохнул, узнав в госте Жана, покачал головой и развернувшись, ушёл. Значит не сегодня. — Прости, — неловко произнёс Кирштейн. Белые парящие облака, собирающиеся в зооморфные фигуры, отражались в глазах созерцающего. — За что? — спросил Эрен, не отрывая от живописного неба взгляд. — Так у тебя… Память отшибло? Йегер пожал плечами. Кирштейн было обрадовался, но тот перевёл на него разочарованный взгляд. — Ты идиот. Жан насупился и хотел было возразить, но одёрнул себя, посчитав, что спорить с инвалидом дело недостойное. — Простить за то, что тебе всегда было плевать на меня? — Это не так. — Или за то, что опозорил меня? — За всё, Эрен. За всё. — Знаешь, я ведь так ненавижу себя за то, что втюрился в тебя. И бесит то, что по сути, ты ж в этом не виноват. Но я ведь не так был оскорблён тем, что ты выставил меня посмешищем. Я и так им уже был. А тем, что ты не захотел поговорить со мной, как узнал о том, что я к тебе чувствовал. Ты продолжил не замечать меня, среагировав лишь на мой срыв на Микасе. Я думал, что не вызывал у тебя эмоций и был готов простить, думая, что ты просто не видел опубликованные Имир мои стихи. А ты, оказывается, решил действовать исподтишка. Это было не очень приятно, знаешь ли. Жан кивнул. Он не знал, что и сказать. Эрену казалось, что ему было необходимо высказаться, но вся злость, которую он испытывал ранее, куда-то исчезла. Он тоже молчал. Видимо, парень донёс всё, что хотел. Кирштейн неловко потоптался на месте, а затем снял свой рюкзак, чтобы достать некую вещь и протянуть её однокласснику. — У меня для тебя есть подарок. — В руке Эрена оказался красиво оформленный диск, на упаковке которого красовалась девушка, очертаниями напоминающая Кристу Ленц. — Зацени.

***

Вернувшись в школу, Эрен крепко сжал лямку рюкзака. Он на мгновение прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться и отогнать преследующие неприятные мысли. — Все на меня пялятся. Выгляжу жалко. — Просто кто-то смотрит с сочувствием. Спокойно. — Если кто-то кинет на тебя косой взгляд, убью на месте, — прошипела Микаса. — Тихо, Мик, — одёрнул её Армин. — Пусть только посмеют, — предупредил объявившийся Жан. Он приветственно поцеловал девушку и лицезревший это Эрен обронил костыль. — Я что-то пропустил? Армин придержал друга, а Кирштейн поднял необходимую вещь. — Обо всём расскажу на перемене, — сказал Арлерт. Время на занятиях пролетало быстро. Иногда Эрену было тяжеловато вникать в суть, но всегда можно было положиться на Армина — тот всё пояснял. Из-за перемен в расписании сегодня урок истории был комбинированный со старшеклассниками. Эрена немного отвлекало присутствие некоторых личностей — он пол занятия присматривался к Зику и его компашке. Армин на полях своей тетради нарисовал смайлик, с которого началась их переписка. Это немного успокоило Йегера и к концу урока он уже завороженно вслушивался в дебаты, что развернул профессор Смит о мировой войне. В споре бурно участвовали Марко, Армин и Зик. Сам Эрен тоже порой активно поддерживал беседы, но в этот раз он решил занять позицию наблюдателя. Его поразила новость, что мистера Аккермана не было на месте. Хоть на сколько это было возможно, парню хотелось оттянуть эту встречу до самого последнего момента, когда это будет неизбежно. Но всё же он запереживал. Видимо, из-за отсутствия их классного руководителя и сместилось расписание. После урока мисс Зое на мгновение опустилась тишина. После звонка все должны были собираться, но что-то было не так. Эрен оглянулся — никто так и не сдвинулся с места. — Что происходит? — шепнул он Армину. Тот лишь пробубнил что-то невнятное. — Ребята, подождите немного. Не спешите. Сейчас у нас минута терапии, а затем я кое-что оглашу. Терпение. А пока, закрываем глазки, успокаиваемся, — послышался шум волн. Эрен вздохнул. Ему всё это не нравилось, но через пару мгновений он постарался настроиться. — Представляем песчаный берег. — Он вспомнил последнюю поездку с мамой. Беззаботные деньки. — Как мы наслаждаемся летом, ощущаем, как греет солнышко, как воды приятно омывают нас. Как они беззаботно гуляли по пляжу, собирали ракушки и он нашёл самую необыкновенную, поблёскивающую под солнечными лучами перламутром. Он вспомнил, как вручил её ей и она отблагодарила его улыбкой. Он хотел бы остаться в том моменте навсегда. Глаза открывать не хотелось совершенно. Реальность была жестока. — Всё. Открываем глазки. Эрен проморгался и обнаружил перед собой коробку. Он растерянно уставился на остальных. — Эрен, мы так рады, что ты вернулся. Это всё ребята придумали, даже старшеклассники подключились! Ну, открывай же. А ты, Микаса, девочка, будь добра, сбегай за чаем, — скомандовала Ханджи. — Угу, — ответила на распоряжение девушка и умчалась. Эрен распаковал небольшой ящик, напоминающий тот, что использовался для сбора валентинок. Внутри оказались письма и открытки. Он взял одну из них и прочёл про себя. «Пусть тебе улыбается удача». Девушка явилась с тяжёлым из-за большого количества кружек подносом в руках, а рядом с ней шла Криста, что несла торт. — Это все слова, что не всегда получается говорить напрямую. За твоё отсутствие их очень много накопилась, — пояснила мисс Зое. — Не стоило так утруждаться, — прохрипел Эрен. — Как же это так? Стоило! — Он смущён, — заметила Саша. Жан издевательски усмехнулся и получил тычок в бок от Микасы. — Спасибо… Это дорогого стоит. Эрен опустил голову, стараясь спрятаться за длинными волосами, как зачастую он это делал, но забыл, что они ещё не отросли. Капюшона не было тоже. Потому все увидели пунцовые щёки парня. — Не думал, что по мне кто-то скучал, — добавил он. Микаса поставила чайник и бросилась к нему в объятия. И Армин не стоял стороне, и обнял их обоих. Затем подключилась Саша, Криста и остальной класс. Ребята обхватили друг друга руками, создав большой клубок объятий, который теперь замыкали Ханджи и Леви. Аккерман появился здесь пару минут назад, понаблюдал за происходящим и расчуствовавшись не мог оставаться в стороне. Прислонившись к дверному косяку, сложив руки, стоял директор Смит. Всё возвращалось на круги своя. Он облегчённо улыбнулся.