Девять причин почему

Сегодня был выходной и Райнер понимал, что нужно перевести дух и расслабиться, ведь предстояла сложная неделя. Райнер занял столик у окна. Ожидая заказ, он уткнулся в тетрадь, пытаясь сосредоточиться на домашнем задании. Ничего путнего голову не приходило. В наушниках играл заезженный плейлист, но сил его обновлять не было. По-хорошему, стоило развеяться. Провести день с друзьями, например. Но совершенно не хотелось с кем-то контактировать. И вот он здесь, в кафе «Мария», следующий по путям Эрена. Он ведь не обязан этого делать. Не должен бегать по его указке. Причастность обязывала. Сочувствие, признание вины. Хотелось понять как до этого могло дойти. Просто разобраться. Интересно, как Эрен проводил здесь время? О чëм думал, часто ли его посещали мысли о смерти? Райнер понуро потëр переносицу, а затем захлопнул тетрадь. Подумал: если что, перепишет у Бертольда. Дрожащей рукой, он включил аудиофайл под номером три. Казалось, чем быстрее покончить с записями, тем скорее станет легче. Или не станет? А может и вовсе — хуже? Что такое популярность? Высокая востребованность, слава, известность. В современном обществе популярность в основном подразумевает путь к богемной жизни. Мечтал ли я об этом? Может быть. Но при условии: если бы я мог выбирать область своей популярности. Ни для кого не секрет, что я пишу песни. В школе тоже можно стать популярным. Будь-то признанным умным, красивым или независимым. И каждый в нашем классе популярен в какой-либо сфере деятельности. Армин разбирается в истории и технических науках, Микаса и Жан сильны в спорте. Из последнего ещё и классный художник. Нас с ним часто обременяли рисованием плакатов и оформлением стенгазет. Криста хороша во всём, за что берётся. Да даже Конни — профессионален в своей лени. Он способен на многое, если у него есть мотивация. Мою же жизнь смыслом наполняло творчество. Райнер помнил выступления Эрена на школьных мероприятиях. Невозможно было оторвать глаз от его манеры исполнения. Его голос завораживал. Только вот последний год Эрен на концерты не являлся и Райнер готов признаться, что без него они стали скучными. Помню как в четвёртом классе Армин меня затащил в музыкальный кружок. Признаюсь — поначалу мне не нравилась эта идея. Тогда мне по душе было проводить всё свободное время на улице. Ещё и наседала мама и некоторые учителя, что я должен чем-то заняться. Под их напором я, всё-таки, сдался. К удивлению, меня затянуло. Правда, при переходе в старшую школу, возникали трудности. Я уже неохотно участвовал в мероприятиях, школьных концертах. Мне хотелось чего-то большего. Уж точно не поощрения школы. У меня был индивидуальный проект, но как-то не шло. Я знал, что чего-то не хватало. И вот, однажды, я отчаянно записался в литературный клуб. И там я нашёл того, кого абсолютно не ожидал обнаружить. Представляю вашему вниманию Имир Айдингер. Ту самую писательницу ещё до того, когда она стала редактором школьной газеты и басистом группы «Крылья свободы». До этого Имир я представлял иначе. Как циничную, эгоцентричную и дерзкую. И кому как не мне знать о домыслах и в целом об общественном мнении? Хотя, она сама создала свой бунтарский образ. Конечно, не каждая девочка может похвастаться членством движения феминисток и не каждый представитель ЛГБТ-сообщества готов заявить о себе на весь мир. Многие её сторонятся, кто-то ненавидит за прямолинейность, но есть и та малая часть, что восхищается ею. Имир, больше известная под такими кличками, как «Веснушка» и «Лесба». Могу представить, сколько насмешек ей пришлось пережить. Парень почувствовал холодок. Он бы назвал ещё десяток прозвищ, которые слышал от Порко, а порой и от Зика. Райнер только сейчас обнаружил, что его кофе готово и уже стояло перед ним. Он приложил ладони к горячей чашке, чтобы их согреть и огляделся: всё было в порядке, никто из посетителей не обращал на него внимание. Это не его не избавило от параноидального состояния. Так вот, вернёмся к литературному клубу. Я решил сходить, потому что мне нечего было делать. Да и у Армина тогда захворал дедушка и я согласился пойти вместо него. Стало интересно, что там за секта. Нас было человек двадцать. В основном взрослые, а молодых как мы — пальцем пересчитать. Каждый делился своими «шедеврами». Некоторые были действительно достойными, но слушая остальные, я прикладывал усилия, чтобы не рассмеяться. А затем ты вышла к трибуне и зачитала своё стихотворение. Таинственное, чувственное и до мурашек пробирающее. Тогда я понял, на сколько ты романтичная натура, Имир. Браун сделал глоток — обжëгся. Он поморщился. Обычно Райнер не пил кофе, но хотел понять, чем напиток нравился Эрену. А познакомился я с тобой в магазинчике, которым владеет твоя приëмная мать. Ты часто помогала ей. А я часто заходил за напитками. Помню, как впервые тебя там обнаружил за кассой. Я взял баночку растворимого кофе и бутылку газировки. Ты тогда усмехнулась: — Кофе и энергетик? Тебе плохо не будет? — Так я чередую. Кофе на завтрак, а энергетик на ужин. Если что, это было шуткой. А ты указала мне на табличку со списком продуктов, которые продаются только совершеннолетним. — Да я не себе. Для папы! — Ага! Да пожалуйста. Можешь хоть всё смешать и травануться. А когда твою «загадочную» смерть начнут расследовать легавые и следы приведут к нам, не хочу, чтобы у мамы появились проблемы. — Да не драматизируй ты так. Оу, я кстати знаю миссис Айдингер. И я могу ей рассказать, что ты заядлая курильщица. Такой наглости ты не ожидала, а потому опешила. Не отрывая от меня взгляда, ты упаковала товар в пакет. — Я делаю это только потому, что мы хорошие знакомые, — сказала ты. Может это воспоминание и не содержало особого смысла, но как ни странно, оно заложило начало нашей дружбы. — Я видел тебя в клубе литераторов. Хорошо пишешь, — сделал комплимент тогда я, помнишь? А ты покраснела, будто я раскрыл твой грязный секрет. Довольно мило. Затем ты снова надела маску высокомерия и задрав нос, произнесла: — Не знала, что предо мной ценитель высокого искусства. О да. Ты тогда сказала о своём стишке? — Нет, твоë чтение было не совсем выдающееся, но это было лучше нудных изречений ноющих стариков. И я увидел твою улыбку. Ту самую, которой ты могла обворожить Кристу. Ах да, забыл упомянуть: тебе повезло с Ленц, она славно целуется. Райнер чуть не поперхнулся и разлил немного кофе. Вытянув пару салфеток, он начал сосредоточенно избавлять поверхность стола от влажного пятна. А теперь к самому интересному. Эта «секта» мне открыла вдохновение и я начал думать над тематикой альбома. Мы стали чаще встречаться в клубе и я всё чаще закупался в вашем магазине. Мы говорили о книгах, стихах и музыке. Я сам начал писать, а тебе тогда поручили школьный журнал. У нас было столько идей, столько оказалось схожих мыслей, которыми мы обменивались. Мы начали зависать вместе. Вели активные переписки, порой встречались в библиотеке или в кафе «Мария», где, как раз таки, свободнее думалось. А ещё там дешёвый кофе и, как отметила Имир, вкусная выпечка, которую, кстати, выпекает парень Саши. Поэтому, если вы посетите это место, то с девяносто процентной вероятностью обнаружите там Браус, поглощающую булочки… При виде того, как она их ест, а Николо так смотрит на неё, я задумываюсь: как много нужно людям для счастья? Эрен сделал паузу. Стало интересно, что его самого делало счастливым? Райнер мог предположить, что понимание, друзья или занятие музыкой. А что ещё могло? Быть услышанным? Он этого добился. Но почему он хотел запретить себе и дальше проживать счастливые моменты и лицезреть красоту этого мира? Потому что в нём было много боли? Но для того, чтобы ощутить счастье, увы, она необходима. Тëмные времена сменяются светлыми. Чёрное чередуется с белым. Жизнь прерывается смертью… Браун покачал головой. Его размышления сворачивали не туда. …С тобой, Имир, можно было быть собой. Между нами не было никаких обид и оправданий. В какой-то момент Микаса даже начала ревновать. И…это мне нравилось. Помнишь, как ты вдохновила меня? Чтобы реализовать свою мечту, я решил начать со стихов, а ты стала моим редактором. Как-то мы решили обменяться черновиками. Я читал твои наработки, а ты мои. И конечно ты залезла туда, куда не следовало. Туда, куда я никого не подпускал. Может я и сам виноват, что не уследил, но ты нашла сокровенные строчки и начала их зачитывать. Тебя эта тайна привела в восторг, а вот я почувствовал, будто земля уходит из-под ног. Вот что бывает, когда подпускаешь людей так близко. Это было в школьном дворе после занятий. Ты бегала с моей тетрадкой, хихикала и дразнила меня ею, а я как дурак гонялся за тобой в попытке отобрать, пока ты не залезла на дерево. А я-то думал, что ты ментально взрослее своих ровесников. — Ты написал о том, кто тебе нравится, — сказала ты, догадавшись о ком я писал. И добавила, — это уж то-о-очно не походит на Микасу. «Да кто же это?» — мысленно спросил Райнер, нервно стуча пальцами по пустой чашке. Я скатился и сел на траву. Тут ты, видимо, поняла, что переборщила. Ты наконец спустилась. Помнишь тот разговор, что последовал после? Ты пыталась извиниться, но это у тебя это хреново получалось. Потому я решил на этом не зацикливаться и спросить: — Что ты чувствовала, когда поняла, что тебе нравится девочка? Ты задумалась. Вопрос был явно по адресу. — Я не понимала что со мной не так. Я некоторое время разбиралась в себе. Но поняла, что зря копошусь. Всё просто — я в порядке. Просто многие не готовы принять, что я просто люблю человека своего пола. Парень сложил руки, откинувшись на спинку дивана. Он глубоко задумался. — А когда осознавала, что безответно влюблена? Если такое у тебя было. Ты кивнула и призналась: — Я была в отчаянии. И знаешь, как-то пережила. Нужно понять, что ты не можешь человека заставить полюбить себя. Хоть это и больно, это нормально. Никто никому ничего не должен. Тогда я подумал о Микасе. О её преданности и о своей вине перед ней. И я думал о ещё об одном человеке. Вернёмся к этому чуть позже. К счастью, тогда мой секрет оставался в тайне. Всё шло своим чередом. Теперь мы втроём ходили в литературный клуб. Ты, я и Армин. В выходные мы ходили в кафе. У нас даже был облюбованный столик у окна рядом с книжными полками. Всё началось с поэзии, а заканчивалось обсуждением происшествий из клуба и школы. Точно уж и не вспомню, с чего у нас стало так принято, но появилась традиция: у кого был плохой день, другие писали для него забавное четверостишие, чтобы рассмешить. Иногда к нашему трио присоединялись Саша и Микаса. Райнер окинул взглядом пустующий столик напротив. Да, мы из тех, кто не любил зависать на вечеринках. Кто-то думает, что мы компашка зануд — пусть. Хоть мы и были изгоями, мы смогли воссоединиться и нашли способ отрываться по-своему. Этот эпизод кому-то может показаться неинтересным, ведь здесь нет ничего удивительного. Никаких слухов и разборок. И я хочу, чтобы участники вспомнили о тех деньках. Я испытывал счастье, когда проводил время с вами. Что-то произойдет. Райнер это прекрасно понимал. Он хотел повернуть время вспять, собрать друзей Эрена здесь и сказать им, чтобы те берегли дружбу. И что бы не случилось, чтобы они не отворачивались друг от друга. Он знает, что в последнее время Эрен был совсем один. Я давно не выступал и так как до рождественских праздников оставалось несколько месяцев, учитель музыки ко мне обратилась с просьбой. Я согласился. Планировалось мероприятие по подведению итогов и дискотека. Я готовил песню. Параллельно, я продолжил выкладывать на видеохостинг каверы. Наверняка кто-то об этом в курсе. Ты была, Имир. Тебе понравились моё исполнение песен Мег Майерс. И однажды мы с Армином начали собирать свою группу. И пригласили тебя, Имир. У нас образовалась банда. Мы шли против всех. Против системы, помнишь? Райнер помнил. Помнил, как ребята зажгли зал в прошлом году. Даже помнил название их группы: «Крылья свободы». А потом ты притащила Жана. Он же оказался хорошим гитаристом! А Конни, которого притащил Жан, хорошим ударником! Я хоть и знал об их способностях, но не хотел делить группу с Жаном. Вы же с Армином меня уговорили. Признаюсь, играли мы неплохо. Хоть и приходилось подстраиваться под дурацкое расписание Кирштейна! Поэтому я выходил из себя, когда он лажал на репетициях, из-за чего мы устраивали скандалы. Ну признай уже, Жан, ты необычайно тупой! Браун не смог сдержать смешок. Парни дрались из-за всякой ерунды. Могли не поделить удобное место в актовом зале, последний оставшийся бургер в буфете или право идти по коридору рядом с Микасой. Время перевалило за полдень. В кафе стало больше посетителей. Молодая пара заняла столик у книжных полок. Помню, как после успешного выступления, Флок организовал для группы фотосессию. Да, ещё до того, как я узнал его настоящего. Я засмотрелся на позирующих ребят. Я думал о том, что получилось. Ты похлопала меня по плечу. И тогда я был тебе благодарен. У меня была достойная группа, и я даже смог помириться с Жаном. А теперь вернёмся к прошлой записи. Вспомним о Кристе. Да, Имир. О твоей дорогой возлюбленной. Которая была не на столько смелая как ты. Которая не готова признать, что ты для неё значишь на самом деле. И тот случай с разлетевшимся по всей школе снимком…он даже принёс ей пользу. Развеял те зародившиеся слухи о вас. Подумай об этом. О том, кто на самом деле тебя за дурочку держит. Наверное, следовало во всём разобраться, перед тем, как бросать мне это проклятое фото в лицо. Нет, да меня совсем не волновала твоя ревность. Я всё прекрасно понимал, что ты чувствуешь. Я пытался объяснить, но ты и слушать не стала. Ты просто облила меня кофе и ушла, громко хлопнув дверью. И что было обиднее всего: ты предпочла поверить Флоку. В то, что он якобы сфотографировал нас исходя из благих намерений. Чтобы «раскрыть» тебе правду. Серьёзно? И ты на это повелась? Доверилась человеку, которого совершенно не знаешь, а не мне… Своему другу. Если, конечно, я и правда им был… Ах, да, нужно учесть и то, что тебе могла наплести в своё оправдание сама Криста. Парень слышал тяжёлое дыхание. Перемены в голосе. И от обрушившейся информации, он прикрыл лицо. …После случая с прошлой записи всё пошло под откос. Эта была ужасная неделя. От видеохостинга и других сообществ, связанных с нашей группой, начали массово отписываться. Ты тогда в газете написала разгромную статью в поддержку пострадавшего фотографа. И тебе было мало. Ты опубликовала то самое стихотворение, которое обнаружила у меня в тетради во дворе школы. Ты подписала, что это фрагмент текста песни, посвященного моему кумиру. После этого пошли слухи о том, что я держал Микасу подле себя для прикрытия. Что я воспользовался ей. И что я воспользовался Кристой. Мало того, что ты в отместку выставила мой секрет на всеобщее обозрение, ты развалила нашу группу. Исказила факты, выставила меня ещё большим психом и манипулятором, ещё и втянула во всё это Микасу. Ох, я даже не успевал следить за столь стремительно развивающимися событиями. Каждая новость обо мне была краше другой. И как так получилось, что от девственника, неумеющего обращаться с девушками, я превратился в ловеласа, а затем в несчастного гея? И потом… После этого всё стало ещё хуже. Опять кто-то разрисовал мой шкафчик. Идиот Порко поставил подножку. Перешëптывания, насмешливая взгляды, беспрерывные голоса сводили с ума. Когда кто-то в очередной раз толкнул меня плечом, я просто остановился по среди коридора и закричал, заткнув уши. Поздравляю, вы добились своего. Я стал психом.