Еще одна история. 21 век.

Яков привычно сидел на пустынном берегу, в отдалении от шумных пляжей. Всё еще прохладная июньская вода как раз привлекала – прозрачной незамутненной еще чистотой, но сегодня поднялся к тому же пронизывающий, холодный ветер. Так что Яков, сбросив легкую ветровку, устроился у камня с подветренной стороны и бездумно любовался тихой полукруглой заводью, с трех сторон окруженной скалами. Вдруг откуда-то сверху раздался пронзительный и громкий детский крик – Яков едва успел обернуться, как что-то с шумом плюхнуло в воду – и никто не вынырнул. Не размышляя, с разбега нырнул в чем был – ничего не увидел, вынырнул, осмотрелся. Совсем рядом, по плечи в воде остановилась также плывшая с берега голубоглазая девчонка и также тревожно оглянулась. И тут, далеко в стороне от них, вынырнул мальчишка лет двенадцати. Отфыркиваясь, замахал руками, что-то торжествующе закричал, глядя на скалу. С вершины, так же бурно размахивая руками, что-то кричала в ответ, подпрыгивая, загорелая девочка. Яков с голубоглазкой растерянно переглянулись, глянули друг на друга – и вдруг рассмеялись. Выбрались на берег, поддерживая друг друга за руки и отчего-то спотыкаясь. С шорт у обоих ручьями текла вода, футболки прилипли к телу. Яков растерянно оглянулся – ветер ударил сразу же, окатил холодом после показавшейся теплой воды. До лагеря было далековато. - Замерзнешь, - пробормотал озабоченно. – Ах, да, я - Яков. Девушка улыбнулась: - Анна. И голубые глаза улыбнулись, и мокрая толстая коса. Мокрая футболка не улыбалась – она над ним издевалась. - У меня курточка есть. - А вы же тоже мокрый… - Мне то что, а вот тебе на таком ветру. И та лукаво чуть улыбнулась: – А у меня купальник в сумочке, я думала, днем теплее будет. - Переодевайся, – решительно скомандовал Яков. – Я посторожу. Шли рядом по берегу. Яков сбросил футболку, надел на руку и помахивал иногда, словно флагом: - Просушиваю. Анна шла в его полотняной ветровке, едва прикрывавшей попу, но ему было всё равно. Ему снова было шестнадцать, и ветер бил в лицо, и солнце слепило глаза. Студенты оказались из Твери, из туристического клуба. Яков удивленно хмыкнул – почти земляки. Он когда-то собирался учится в том же городе, поближе к дому. Вадим Петрович перетянул в Москву. Народ в лагере оказался сборный, но в основном новички – первокурсники. Анна училась, как ни странно, на юридическом. - Как отец, - объяснила. Это как раз понятно. Отец и в профессии пристроит, и поддержит после. Сколько бы он сам шишек набил, если бы не Вадим Петрович. Сам представился коротко: врач, из Москвы. И болтали уже обо всем на свете – и ни о чем. Рассказывал, как перед десятым классом поехали в такой же лагерь в Подмосковье. Напились пива перед ответственной тренировкой, практически – отборочной, и полезли к местному фермеру за яблоками. Как орал на них тренер: - Если вам ничего не надо – зачем я с вами вожусь! Только не сказал – потом, через годы уже, ему стало стыдно. Ему действительно уже было не надо – он давным-давно перехотел быть Джеки Чаном. Уже перед самым лагерем взял за руку и глянул вопросительно. - Ой, - смутилась девушка. – У нас тренировка сейчас. Смотрела, словно чего-то ждала. Неожиданно даже сам для себя, перевернул тоненькую руку и быстро и хулигански поцеловал в ладошку. Сам себе засмеялся: - До вечера. И не видел, как удивленно: веря и не веря, глядит ему вслед девчонка.