Наказание Адама, или отродье Люцифера

Ее губы… Прикосновение с ними это как выйти из душной комнаты на улицу после летнего дождя. Свежо, тепло и до одури приятно. Раньше я особо не целовал девушек. Это было для меня несвойственно. Казалось, что поцелуи это лишнее, когда можно заняться чем-то более приятным. Но… сейчас все по-другому. Будто перевернулось на сто восемьдесят градусов. Сейчас у меня есть ощущение, что только мы прервем поцелуй, и я умру. И не важно, что я бессмертен. Важна она. Есть подозрение, что это все мне снится, и сейчас Лота мирно спит в моей комнате. Нет, не хочу об этом думать. Не в этот момент. Она оттягивает мои волосы, будто пытаясь удержаться, чтобы не упасть. Мои пальцы скользят по тонкой коже на спине. Странно, мне хочется ее обнимать, никогда за собой этого не замечал. – Я… - начинаю я охрипшим голосом. – Тише… Не порть момент… Лота сияет так, будто на нее опрокинули звездное небо. Я улыбаюсь, разглядывая ее, как в первый раз, проводя большим пальцем по ее щеке. Здесь, в полумраке комнаты, я не могу определить, какого цвета ее глаза. Но они внимательно смотрят на меня, будто бы высматривая несовершенства, хотя я все же понимаю, что это не так. Я бросаю взгляд на ее губы и снова целую. Смакую каждое движение ее губ, Понимаю, что этого мне не хватало. И радуюсь тому, что сейчас могу эту нехватку восполнить. – Лота… Я отстраняюсь, тихо смеюсь, будто сумасшедший, утопая в ее плече. – Скажи, что это не сон… - целую ее в шею, чтобы ощутить опьяняющий жар ее кожи. – Нет, Адам, не сон… – она снова зарывается в мои волосы пальцами. Как мне нравится мое имя произнесенное ей. Лучше всяких веществ, экстаз бешеный. Лота отклоняется, падая на простыни. Моя голова покоится на ее груди. Я слышу ее сердце. – Я уже и не надеялась, - шепчет она, перебирая пряди волос. – Почему? – Ну… та девушка-ангел, - Шарлотта колеблется, - она так на тебя смотрела… – Ты про Юдифь? Она меня не интересует, прям совсем, - ну конечно, Адам, все мужики так говорят, а потом… Нет, она не заслуживает такого отношения с ней. – А почему она на тебя кидается? Про вайт-кард рассказывать пока рано. Придется выложить всю свою подноготную. – Все началось с того, что меня сослали в ангелы-хранители. И назначили ее моей подопечной. Сначала я старался не появляться, но потом решил явится ей во сне. – Ты умеешь являться во снах? – Как и любой ангел, милая, - последнее слово сорвалось с губ случайно и заставило ее на секунду остановится, но я продолжил, - Мы много разговаривали, она была весьма образованна. Через несколько месяцев я явился ей в своем человеческом обличье. Ты бы знала, как она была рада… После - она в меня влюбилась, а я… – Ты… тоже? – Влюбленность мне в этот период была не свойственна, я просто можно сказать ей пользовался. Признаю это и каюсь, – господи, это что, покаяние? Из моих уст? Боже, что эта девочка со мной сделала? – Но все же, мы встречались в ее комнате. Скажи, идеальный любовник, проник в комнату через портал и через него же и вышел. Мы встречались довольно долго, она отказывала потенциальным женихам. Не знаю почему она решила, что я на ней женюсь. Один раз я пришел, а ее нет. Юдифь ругалась с родителями, говорила, что к ней приходил сам Адам, первый человек, просил ее руки. Я решил, что на этом с нее хватит. Перестал приходить, она долго плакала. Но все равно, говорила всем, что она невеста Адама. Вроде как у нее ребенок был, но это не точно. Ее после заперли в монастыре, скорее всего она до сих пор меня любит. И знаешь что? Лота уже заплела мне три косички, пока я каялся в своих грехах. – Только сейчас я понял, насколько жестоко с ней поступил. Сейчас, когда рассказывал тебе всю эту историю. Прости, просто не хочу чтобы ты беспочвенно ревновала. Не трать свои нервы. Я это сказал… Раньше я бы сказал, что это какой-то ужас, пиздец и прочие эпитеты. Но сейчас мне не хочется чтобы у Лоты не было причины для недоверия ко мне. – Я трус, Лота… - дальше меня уже понесло, откровения захлестнули меня словно волной. Через некоторое время я уже лежал в слезах у нее на коленях. Ощущение вроде и пригадкое, но в тоже время вызывает такое облегчение. – Адам… - она услышала мое покаяние от и до, словно сестра милосердия, которая слушает последнюю исповедь грешного больного при смерти. – Прости, не знаю что на меня нашло… - Я сажусь в кровати, понимая, что все испортил. – Я все понимаю, - ее рука касается моего плеча, – порой нужно выговариваться, можешь мне довериться. Мои руки притягивают Лоту ближе. Мне хочется выразить свои чувства, но с языка соскальзывает только: – Спасибо, спасибо тебе за все. Ты возродила меня. Ты приняла меня. Ты пригрела меня. – Прости, я бываю иногда ужасным… – Ты тоже меня прости, я заставила тебя переживать, сегодня. Я уже давно простил тебя, солнышко. Милая. Дорогая. Лота. Еще столько разнообразных прозвищ я могу ей дать… Но не сейчас, еще рано. У нас с ней будет достаточно времени… – Ты извинилась тем, что ответила на поцелуй… Уже она проявляет инициативу. Мне это нравится. Она сжимает мои губы с адским напором и чувственностью. Ого, я по сравнению с ней просто кастрированный котик! Мы целуемся долго. До неприличия долго. Хотя, мне ли говорить о приличиях? Я в данный момент целую принцессу Ада, мои руки покоятся на ее бедрах, она стонет мне в губы… И мне это чертовски нравится. Я и не замечаю как она обхватывает мои бедра ногами, садясь сверху. Дыхание сбивается окончательно как только я открываю глаза и вижу… Самое прекрасное что я видел в жизни. – Сними футболку… Я надеюсь татуировки у тебя не только в человеческой форме? – Лота игриво шепчет мне на ушко. – Нет… Нам такое запрещают на небесах… – я ощущаю себя самым праведным из всех ангелов в Раю, – Но одна все же есть… Она не дожидается и забирается руками под футболку. Боже, эти пальцы излечивали меня от ран, мазали мазью, как я не сгорел еще тогда?! – Ты слишком нетерпеливая… – я целую ее в шею, проводя руками по границе ткани у нее на спине. – Извини, эта благодетель мне не свойственна… – она извивается, будто бы впервые испытывая такое сильное желание. – Ты столько терпела чтобы не прибить меня… – Конечно, ты же не понимаешь очевидных намеков на то, что ты мне нравишься… – Я не выдерживаю и снимаю футболку. В этой комнате с каждой секундой становится жарче. – Господи, над тобой и правда хорошо постарались… – она проводит рукой по моему прессу, который вернулся ко мне спустя несколько тысячелетий. – Ты бы видела меня сразу после создания… Лота двигается все выше, пока не нащупывает шрам. – Тот самый? – Если хочешь, можешь потрогать, там реально нет ребра, – я улыбаюсь, сочтя этот факт безумно забавным. Ну и выбрала себе принцесса калеку: крыла нет, ребра нет, мозгов тоже нет, ибо мыслить с ней на коленях оказывается безумно сложно. Ее пальцы проскальзывают по ребрам. Ее прикосновения по шраму отчего-то безумно приятные, не смотря на то, что еще чуть-чуть и она дотронется до легких. Не напрямую, через кожу, но все же… Зачастую, когда меня спрашивали про шрам, я отшучивался и говорил, что трогать его категорически нельзя. – Ощущение что я залезла тебе под кожу, – она спешно убирает руку, думая, что мне неприятно. – Прошу, – я беру ее запястье в руку и целую, – трогай меня сколько угодно, мне от этого только лучше… Возможно, мазь была пустышкой, а ее руки своими касаниями меня излечили. Лота хоть и боязно, но вновь проводит ладонями по ребрам, животу, на котором сияет надпись «first cock» – Ты настолько оригинален? – с улыбкой спрашивает она, пока ее палец обводит надпись… Боже, она в могилу меня сведет. Но вскоре она переключается на ключицы и руки. Она ощупывает изучающе, стараясь не пропустить ни одного миллиметра кожи. Я же глажу ее через ткань, боясь сделать больно. Мой трепет передается крылу, которые дрожат, словно меня лихорадит. Но это проходит, когда Лота начинает поглаживать перья. Мои руки деликатно избегают встречи с ее грудью. Почему-то мне кажется, что еще слишком рано для этого. Ладони опускаются на щеки, попутно смахивая светлые пряди с ее лица. Мы смотрим друг другу в глаза. Я чувствую себя так, будто мы очень медленно раздеваемся. Как одежда прячет тело, так и отведение глаз прячет душу. Сейчас мы не прячем своих мыслей. В глазах Лоты читается нежность. Впрочем, она сама представляет собой нежность. Не знаю, что она читает в моих глазах, но в голове у меня лишь одна мысль. Насколько я счастлив. Я понимаю, что до этого я не понимал смысл этого слова. Сейчас она рядом, и не потому, что ей это кто-то приказал, создал лишь для того, чтобы быть со мной. А просто так. Потому, что она выбрала меня. Я смотрю в глаза напротив и вижу то, чего не видел никогда в жизни. Я вижу не слепое повиновение, не пренебрежение, не искусственное желание. Я вижу счастье в ее глазах. Я вижу интерес. Немного диковатое любопытство. Она здесь не по приказу. Лота здесь потому, что я ей нравлюсь. Боже правый, она же это прямым текстом сказала, а мне не верится… Я ей нравлюсь. Это можно было назвать невозможным, ведь ни в первую встречу, ни во вторую, ни в третью у нас не было особого желания даже общаться друг с другом. А сейчас… Я не верю во все что сейчас происходит. Мою грудь наполняют неизведанные чувства. А может до этого забытые. И их так много, что моего тела явно недостаточно чтобы их вместить. – Адам, ты тут? – Лота утыкается носом в мою шею, пробуждая табун мурашек. – Д-да, я тут, – я не гашу секундный порыв поцеловать ее в лоб и мои губы касаются ее кожи. – Останься со мной…– она просит. Не умоляет, не приказывает. Просит. – Хорошо, солнышко, я буду с тобой… – Ты теплый… - произносит Лота через некоторое время. Я на это лишь улыбаюсь. И задаю закономерный вопрос. – Что ты во мне нашла? – странно, но раньше этого вопроса у меня не возникало. – Вечное стремление всем помочь. В раю это никому не нужно, а ты был довольно уязвим… Я не удержалась. А потом… Все же похоже у меня реально фетиш на ангелов. Я глухо смеюсь, гладя ее по волосам. По телу льется тепло. – Фетиши это не так плохо… У меня, похоже, на блондинок. Лота нависает надо мной и я уже в ожидании поцелуя, но… она останавливается в сантиметре. – Думаю, на сегодня поцелуев хватит, у тебя уже губы распухли… – она слазит с меня, и я ощущаю что мне стало как-то холодно. – Ты так просто решила мне отказать? – спрашиваю я с долей сарказма. – Да, ты ведь не привык к такому, – она шутит. Решила поиграть. – Ну тогда мне придется перейти на крайние меры, – продвинувшись по кровати я почти хватаю ее за талию, но она убегает! Смеется и убегает. Вскочив на ноги, я бегаю за ней по комнате, пока не ловлю в свои объятия. – Думала не поймаешь, – смеется она, чуть дрыгая ногами. – Я первый человек, это был бы мой личный и самый большой провал, – в моих руках она кажется безумно маленькой. – Да ну, после чего? – После того, что я не поцеловал тебя на концерте… Она обвивает мои бедра своими ногами и висит как маленькая обезьянка. Мы целуемся. И еще. И еще. И еще столько раз чтобы понять, как этого мало. Мы снова лежим на кровати. Возможно уже утро, но шторы надежно закрывают окна. Но как только я засыпаю, я проваливаюсь во тьму. Ужасную, непроглядную тьму. Я открываю глаза и ощущаю как мои руки прикованы к чему-то. И тут до меня доходит. Я распят. Боже, я вижу себя героем сказки людей про Иисуса… Но есть одно различие. Я распят за свои грехи, а не чужие. Через миг меня пронзает яркая боль. Гвоздь впился мне в руку. Но я не кричу. Я немой. Второй гвоздь в руку вгоняют быстрее. Меня разрывает от боли. Хочется умереть, но я этого сделать не могу. Я вижу, как солнце проходит несколько раз по небосводу. И вот, мое бренное тело срывается с креста. Я стою на коленях с израненными в мясо руками. Я плачу и тяну руки к трем женским силуэтам что стоят подле меня. Одна женщина с длинными струящимися волосам. Вторая - кудрявая, немного ниже предыдущей. И третья. Третья тянет ко мне руки. В руках белая тряпка, которой можно обмыть мои раны. Остается лишь несколько сантиметров как она… одергивает руку. И идет за другими женщинами. Она еще совсем юная, но я тяну к ней руки, захлебываясь собственной кровью в горле, хрипя: – Лота… И я просыпаюсь. Весь в поту, со слезами на глазах, перепуганный. – Что-то случилось?.. – она здесь, рядом со мной. – Кошмар приснился, ничего такого, – я вытираю пот тыльной стороной ладони. – Ты хочешь об этом говорить? – спрашивает она, кладя руку на мое плечо. – Нет, извини, - мои демоны - это мои демоны, не надо их тревожить. Это был лишь сон, – просто побудь рядом, хорошо? – Хорошо. Она ложиться на меня, кладя руку на мое солнечное сплетение. От ее ладони так и сочится тепло. И я снова засыпаю, помня о том, каким будет следующий день. *** Когда он начинает ворочаться, я сразу просыпаюсь. Он хрипло произносит мое имя, когда открывает глаза. – Что-то случилось? – определенно ему приснился дурной сон. – Кошмар приснился, ничего такого. – Ты хочешь об этом поговорить? – после зачисток меня часто мучили кошмары, Веги всегда меня успокаивала. – Нет, извини, – Адам выглядит тревожно, кусает губы, взгляд опущен, – просто побудь рядом, хорошо? – Хорошо. Мы вновь ложимся рядом. Мне кажется, что мы в этом мире одни. И нет никакого пространства за шторами. Просто я и он. Он дышит чуть прерывисто, но когда засыпает - начинает очень мило сопеть. Именно сейчас, когда его лицо расслаблено я могу по достоинству его оценить. У него очень пушистые ресницы, небольшой пушок над пухлыми губами. Волосы в полнейшем беспорядке. Я чуть касаясь обвожу контуры кожи. Потом перехожу на ключицы и замечаю шрам от моего трезубца. И от одного взгляда на него мне больно. Как же все изменилось… *** – Адам, вы ведь понимаете, что это немного противоречит правилам выдачи… – Я все таки думаю, что мисс Морнингстар необходимо выдать вайт-кард, – голос мужчины громом проносится по залу заседаний. – Вы много на себя берете. – Так вы же и вынуждаете! У нас хоть и поток душ меньше чем в аду, но их проверка занимает столько времени, что к тому времени уже и следующие два поколения умирают. – Это сделано для того, что бы в рай отправлялись достойные. А не какие-то проходимцы. – И даже при таком раскладе у вас много ангелов со скелетами в шкафу. – Адам, не смей оскорблять коллегию серафимов. Мы ведь можем и выговор в твою книгу судьбы написать. И тогда на суде ты не отвертишься. В выдаче карты отказано и точка. – Я использую право вето. В зале заседаний все умолкли. Где-то послышались шепотки. – Ты пожалеешь о том, что использовал его. Коллегия серафимов постановляет: принять райский закон номер пятьдесят три о введении вайд-кард и первым обладателем назначить Шарлотту Морнингстар. После заседания к мужчине подлетают две фигуры, но одна все же оказывается быстрее. – И после этого ты все еще отрицаешь, что у тебя с ней ничего нет?!? – удивленно шепчет Эмили, пока Юдифь буравит взглядом их фигуры.