Прям как ты

Бруно Буччеллати проходил мимо столовой и услышал тихий плач, такой тихий, но очень необычный. Икание вперемешку с шмыганьем. Плачущий человек точно не хотел, чтобы его услышали, он хотел скрыться под лестницей среди тряпок и вёдер, слиться с стеной или стать одной из ступенек – всё, лишь бы его раны никто не увидел. Довольно доброе сердце Буччеллати дрогнуло и он постучался пару раз: – Не знаю кто ты и почему ты плачешь именно там, но могу ли я войти? – в голосе Бруно звучала неподдельная тревога и желание помочь. Всхлипы прекратились, человек застыл и под дверью показалось записка, с кое как разбираемым почерком. На ней дрожащей рукой было написано: «не входи» Бруно выдохнул и присел возле двери, задумался. Кто мог бы скрыться за этой дверью, рыдая, отказываясь в помощи. Но границы личные он знал и поэтому проволчав довольно долгое время, снова услышав тихие вслхипы, которые участились и вот человек-загадка плакал навзрыд, подскочил и постучался ещё раз: – Тебе точно не нужна помощь? Кто бы ты ни был, не бойся, я не тот перед кем тебе стоит бояться за слёзы. Подай голос хотя бы, ты в порядке? Ответа снова не последовало и слёз не было слышно. Синеволосый опять присел рядом и под руку ему сунули новую записку: «уходи». Что? Так просто? Серьёзно? Взять и уйти? – Ты от слёз там сейчас задохнёшься или уснёшь от бессилия, идиот. Или идиотка... – Буччеллати начинало раздражать это и он упёрся затылком в дверь, стукнувшись. Молчание порождало ещё больший напряг персоны за дверью, а хорошист было хотел зайти, выбить дверь (попытаться), но пришла новая записка: «блять, я знаю какой ты добренький для всех, отличник, хорошист, пример для подражания. Но не для меня. Проваливай я тебе говорю, иначе тебя подловят мои друзья». Вот это уже было интересно... Бруно усмехнулся и опустился на пол, увидев там знакомые серо-чёрные спортивки, бледную до смерти руку, на которой были идеально выкрашены пальцы и усмехнулся. – Леоне, – тихо шепнул Бруно и поднялся, пока за дверью стояла гробовая тишина, будто Аббакио там испарился со стыда, – легко ты раскрылся конечно. – Иди к чёрту, – сипло и тихо прошептал Аббакио, уже в край успокаиваясь, берёт себя в руки и видимо встаёт, стараясь отпереть дверь. Буччеллати с радостью поднимается, даже с некой интригой: впервые увидеть заплаканное лицо быдлоты из класса это ещё тот опыт, интересный и новый. Бруно любит новые знания. Но вместо того, чтобы выйти, Леоне хватает своего одноклассника и тянет к себе в кромешную тьму. Звенит звонок и Бруно хотел было возразить такому неожиданному действию, но его рот затыкают рукой, очень осторожно шепча на его ухо: – Я отсюда не выйду таким, я весь как... меня не поймут в моей компании. А ты можешь разболтать, к тебе они точно пристанут, тебе оно надо скажи? Тебе оно надо было сюда соваться? Ну ноет кто-то и чё дальше? Любознательный же ты, добренький, весь из себя такой, – Леоне замахнулся в качестве того, чтобы припугнуть Бруно, и тот повёлся, руками сжав своё лицо, прикрыв глаза, нос, поджал ноги, немного присаживаясь, но хватка Леоне не так сильна, поэтому бедолага с каре спустился на колени, сжавшись, приготовившись морально к избиению, а за что иначе его сюда заволокли? – Не буду я тебя трогать, сиди смирно, пока у меня лицо не отойдёт, только попробуй включить свет или потом кому нибудь пискнуть об этом всём, я тебя, – он снова замахнулся, но Бруно уже смирно сидел в углу у двери, слушая как каждые две минуты кто то бегал туда сюда, то быстро то медленно, кричали о повышении цен в школьном буфете и обсуждали меню. Парни сидели тихо, перемена была длинная, так как была отведена на обед. Внезапно в голову Бруно пришёл резкий вопрос, который он не задумываясь воплотил в жизнь. – А чего ты ныл то тут?